его надо отвлечь внимание,  чтобы ты смотрела туда, куда мне нужно.
Потом я заставляю...
     -- Заставляешь? Меня? Никогда!
     --  Это, опять же, профессиональный термин.  То есть я добиваюсь, чтобы
ты взяла именно ту карту, которую нужно. Потом  я смотрю, как ты возвращаешь
ее в колоду, и отмечаю эту карту ногтем мизинца. Но ты  этого не видишь, так
как карты обращены рубашкой к тебе. А тасуя колоду, я извлекаю карту и прячу
в ладони. И опускаю ее в твой карман.
     -- Но я этого не заметила!
     -- И не должна была заметить. Остается только достать карту из кармана.
Опля! Дело в шляпе. Однако на  сцене одних  манипуляций с  картами, конечно,
будет недостаточно. Как любитель я неплох, но пора идти в профи.
     -- Мысль здравая, -- сказала Анжелина. -- Тем паче что  ты показал себя
настоящим профессиональным фокусником, когда в последний раз очищал банк. --
Она улыбнулась и восторженно хлопнула в ладоши. -- А я буду твоей прекрасной
ассистенткой. Какая  женщина  не  мечтает об артистической  карьере?  Носить
прелестные, потрясающие костюмы!
     -- Я  об этом думаю.  Очень серьезно думаю. А  еще  -- о том, что  пора
получше изучить мое новое поприще.
     Увы,  это  оказалось  не так-то  просто.  Испокон  веков  фокусники  не
отличались  разговорчивостью,   когда  дело  касалось  секретов  мастерства.
Держали  их  за семью печатями,  под  семью замками.  И  хотя  я  прошерстил
миллиарды банков данных, стоящей информации удалось собрать очень мало. Так,
карточные  проделки,   исчезающие  кролики  и  прочие  пустяки.  И  возникло
нехорошее и стойкое предчувствие, что в "Большом Бигтопе"  меня поднимут  на
смех, если я явлюсь с таким убогим репертуаром.
     Я рявкнул компьютеру: "Отключись", -- а затем прорычал:
     -- Ну, ничего. На худой конец остается акробатика.
     -- Не отчаивайся.
     Анжелина  наполнила мой бокал алкогольсодержащим средством от отчаяния.
Я глотнул и благодарно улыбнулся своей верной боевой подруге.
     --  Ты  права. Не  к  чему  тревожиться, лучше  напрячь старые мозговые
клетки. Если бы профессия фокусника была такой простой, мы  бы сидели по уши
в  факирах.  А дело обстоит совсем иначе. Но по телику постоянно  показывают
фокусников, и я, глядя на них, благоговею. Каким удается то, что они делают?
Вернее,  как  они  научились  этому?  Не по  книгам  и  не  по  компьютерным
программам, я проверял. Но ведь научились! Как?
     -- Ты хочешь спросить, у кого, не правда ли?
     -- Хочу, хочу! -- воскликнул я, вскакивая на ноги и тыча пальцем вверх.
--  Они  перенимают  тайны  друг  у  друга.  У  каждого  мага  должен   быть
подмастерье. Вот кем я стану.
     Я повернулся к давно уже привычному чемодану с "Нанотехтриком- 68Х".
     -- Мой верный компьютер, проснись!
     -- О великий, слушаю и повинуюсь.
     Анжелина приподняла изящную бровь.
     -- Ты сделал из него электронного раба?
     -- А  почему бы и нет? Чем бы  мое старое  эго ни тешилось, лишь бы  не
плакало.  -- Я  снова обратился к чемодану: -- Фокусники.  Лучшие фокусники.
Фокусники, знаменитые на всю галактику. Всех найти, составить список.
     Я и договорить не  успел,  а  из компьютера  с  тихим  шелестом полезла
распечатка.  Всего-навсего шесть  пунктов. Узкий  круг  избранных, ничего не
скажешь.

        x x x

     Я  добрый час убил  на подготовку неотразимой рекламы,  перечислил свои
многообразные и убедительные дарования и выразил желание поступить в
     ученики  к волшебнику сцены.  Разумеется,  главной  приманкой  была моя
готовность платить за обучение огромные деньжищи. Когда послание отправилось
в  электронный  вакуум, я осушил бокал и навострил ухо.  Да, я не ошибся  --
желудок укоризненно урчал.
     -- Пора обедать, -- проурчал, вторя  ему, я. -- Предлагаю сделать это в
самом  шикарном  и  чудовищно  дорогом ресторане, а тем  временем,  надеюсь,
кто-нибудь клюнет на  мой  крючок.  И мы, возвратясь,  узнаем,  кого  судьба
прочит мне в наставники.
     Мы пообедали  шикарно и  чудовищно дорого, и в тот момент,  когда я дал
знак официанту  принести  счет,  появилась  Сивилла.  Да, это  была Сивилла,
потому  что  Сивилла,   ее  "второе  я",  вместе  с  Джеймсом  вернулась  на
Усти-над-Лабам к работе над совместным компьютерным проектом.
     -- Поесть? -- предложил я. -- Или выпить?
     -- Нет, спасибо. Ну,  может,  крошку пирожного и каплю вина. Благодарю.
-- Она глотнула вина и улыбнулась.
     --  Урвала  несколько минут -- поговорить, пока  Боливар  на  заседании
совета  директоров только  что  созданного  нами частного  банка  "Кредитный
ручеек". Мы решили поиграть с инвестициями.
     -- С инвестициями? Может, и мне попробовать? Надо же куда-то пристроить
деньги Кайзи.
     --  Те же самые слова произнес Боливар. Вдобавок он неуверен,  что твой
сверхсекретный счет абсолютно  надежен,  и потому  перевел  все  твои деньги
сюда, чтобы лежали под его присмотром.
     -- Как любезно с его стороны!
     -- А также чтобы профинансировать учреждение "Кредитного ручейка".
     Пожалуй, даже слишком любезно, подумал я. Но вслух  этого  не сказал. Я
был уверен: Боливар знает, что делает.
     -- Еще вина?
     Я наполнил бокалы. Мы выпили.
     --  Ведь ты  не для  того пришла,  чтобы говорить о  банках, -- сказала
Анжелина.
     -- Верно. Пока Боливар увлеченно Делает деньги, я думаю о новой карьере
Джима.  В Специальном  Корпусе  у  меня есть связи, и  я разузнала кое-что о
цирках. Просмотрела самые популярные программы, и одна  показалась мне очень
интересной.  Называется   "Чудовищное   шоу  Гара   Гуйля.  Всегалактическое
уродство".
     -- На мой взгляд, не слишком заманчивое название, -- заметила Анжелина.
-- Вдобавок такие вещи, кажется, противозаконны.
     --  Я  тоже так  подумала,  а потому провела  через  Специальный Корпус
осторожное расследование. Нет, все совершенно легально и интересно...
     Во мне проснулось любопытство:
     -- Интересно? В каком отношении?
     -- Боюсь, тебе  придется выяснить  самому. На сегодняшний день это все,
что я  раскопала.  Ну,  разве что  еще одна  мелочь: по мнению  Специального
Корпуса,  Гар   Гуйль  заслуживает  доверия.  Если  еще  что-нибудь   узнаю,
непременно сообщу. Как продвигается освоение твоего ремесла?
     -- Это будет ясно, как только я получу  ответы на несколько вопросов. У
меня такое чувство, будто впереди -- совершенно неизведанный путь.
     -- Желаю  удачи. -- Она гляну  дана часы,  коснулась губ  салфеткой. --
Боливар, наверное, уже освободился, я должна лететь. Пока.
     И она упорхнула на крыльях энтузиазма.
     Мы расплатились  и вернулись, сытые, в  номер. Мне не терпелось узнать,
кто польстился на мои денежки.
     Никто! Ровным счетом никто!
     Не лучшим образом  дело обстояло и на другой день. Мои рекламные листки
канули в межзвездную  пустоту. Вот тебе и фокус! А потом звякнул колокольчик
электронный почты, и я, исполненный восторга, подхватил лист с лотка.
     Через секунду клочки полетели на пол. Сопровождаемые трехэтажной бранью
на эсперанто:
     -- Fiegulo! Bastardego! Ekskrementkapo!
     --  Похоже,  ты  не  слишком  доволен  результатом,  --  констатировала
Анжелина.
     Отвечать пришлось сквозь скрежещущие зубы:
     -- В  жизни мне так не плевали в душу. Не просто отказ, еще и насмешки,
унижение, оскорбление, хамство...
     --  И  все прочее. Видать,  и  правда  свою  науку  фокусники  держат в
строжайшем секрете. Каков будет твой следующий шаг?
     --  Спроси что-нибудь полегче, --  проворчал  я,  нервно  расхаживая по
комнате.  Чего стоило не рычать  и  не крушить мебель! -- Проклятье! Ни один
знаменитый фокусник не захотел взять меня в ученики!
     -- Тогда почему бы не обратиться к незнаменитым?
     -- Не пойдет. Мне нужны только лучшие.
     -- Может,  все  лучшие вымерли?  Впрочем,  если они  действительно были
лучшими, то сумеют, наверное, поговорить с тобой из могилы.
     -- Без шуток! Дело серьезное!
     И  тут  я застыл как вкопанный.  Меня  осенило. Не живые, не мертвые...
Но... отошедшие от дел! Мой верный чемодан ждал только команды. Новый список
состоял  лишь из двух имен. Обладатель первого находился  во многих световых
годах от нас. Затем мой дрожащий палец указал на адрес второго:
     -- Вышел  на пенсию  и живет  в "Счастливых Гектарах", доме престарелых
артистов. Мне это нравится!
     -- А ты знаешь, где они, эти "Счастливые Гектары"?
     -- Конечно!  На Элизиуме слышал. Ничего  удивительного  -- эта  планета
развлечений  обслуживает  тьму-тьмущую звездных  систем.  Ну  что,  звоним в
"Самокат напрокат"? Заказываем транспорт?
     -- А то как же! Жду  не  дождусь  встречи с Великим Гриссини. А пока ты
будешь звонить, я распечатаю его послужной список.

        x x x

     Через несколько часов мы подкатили к воротам "Счастливых Гектаров". Они
располагались под  аркой  с вывеской  из  мигающих лампочек: "Дом звезд". Мы
пересекли  шикарный  сад, где пожилые люди  прогуливались  по  дорожкам  или
сидели в  тенистых' беседках, где  трудились  на клумбах робосадовники,  где
циркулировали  роболакеи  с  чаем,  сандвичами  и пирожными. У некоторых  на
подносах я  заметил запотевшие  бокалы. Анжелина  перехватила мой  взгляд  и
укоризненно покачала головой.
     -- Джим, рано заливать зенки. Сначала найдем фокусника.
     Дама за стойкой бюро обслуживания, обладательница элегантного платья  и
изысканной прически, была сама обходительность.
     -- Великий Гриссини? Конечно, он проживает у нас. Ну-ка посмотрим...
     Она  перебирала ключи,  а  я ломал голову: где  же я ее раньте видел? В
таких ситуациях у Анжелины мозги работали гораздо быстрее.
     --  Да вы же Хеди Ластарр!  Подумать  только,  я  вас видела в "Планете
страсти". Какое это было удовольствие -- словами не передать!
     -- Неужто поклонница? -- проворковала Хеди,  приглаживая стильные седые
локоны.  --  Как мило  с вашей  стороны.  Мало кто в наши дни  помнит старое
доброе объемное телевидение.
     -- Кто  забыл,  тот  очень много  потерял. Старое  кино  --  не то  что
нынешняя мура.
     --  Всем сердцем согласна. Ага!  Великий Гриссини --  в западном  саду.
Ступайте за служителем,  он  вас проводит.  И не забудьте: мы освобождены от
уплаты  налогов.  -- Она  деликатно  указала  на ящик  для  пожертвований  с
надписью красивыми узорными буквами: "Подавать бедным никогда не вредно".  Я
затолкал  в щель  несколько кредитов,  и Хеди  Ластарр просияла. Затем робот
голубой окраски вывел нас в сад.
     --  Вот человек,  которого  вы ищете,  --  указал он  на  сидящего  под
зонтиком мужчину и покатил восвояси.
     Великий  Гриссини вовсе не  выглядел исполином.  Кожа да кости, бледный
как  смерть,  парик смахивает  на  старую  швабру.  Нас  экс-факир  встретил
подозрительным взглядом. Я  вспомнил, как  реагировали  (и  не  реагировали)
фокусники  на  мои попытки  сближения. Ершистый  народ.  Не  стоит повторять
ошибки.  Пока Анжелина  везла меня  в "Счастливые Гектары", я ознакомился  с
биографией Гриссини и решил не излагать свою фальшивую  "легенду". Тут нужен
деликатный подход.
     -- Позвольте спросить,  имею ли я честь обращаться к Паскуале Гриссини,
известному всей галактике как Великий Гриссини?
     Невнятный  горловой  звук  мог  означать  все,  что угодно. Я попытался
изобразить располагающую  улыбку и представил себя  и  Анжелину. Гриссини не
дослушал до конца:
     -- Тяпнуть хотите?
     -- Ода, конечно. Вы очень любезны.
     Он снова  булькнул горлом -- на этот раз оживленнее -- и нажал на столе
перед  собой кнопку.  Когда  он  отводил  большой  палец, я  увидел на ногте
рисунок -- стилизованный бокал для коктейлей. Что ж, вполне красноречиво.
     Приехал  робот -- ящик на колесах.  Ящик обладал  руками и  был увенчан
головой мужского манекена.
     -- Чего изволите?  -- спросила  эта штуковина. -- Сегодня наш фирменный
напиток -- Цубенельгенубийский чай со льдом. Сто пятьдесят градусов.
     -- Мне двойную!
     Великий Гриссини с заметным воодушевлением подался вперед.
     Мы с Анжелиной тоже заказали фирменный.
     Внутри у  робота  погудело, затем  откинулась крышка  люка и  показался
поднос с охлажденным напитком. За прозрачной перегородкой!
     -- Это стоит двадцать два кредита, -- сообщил робот. -- Только наликом.
-- И широко раскрыл рот, показывая прорезь для денег на месте языка.
     Я  покосился на Гриссини.  Тот уподобился мраморной статуе. Стало быть,
мой ход.
     Я  шпиговал  робота  монетами,  пока вмонтированный  в  него  рожок  не
исполнил  краткий туш.  Перегородка  скрылась,  механические  руки водрузили
поднос на стол.
     --А еще -- прожаренных крендельков из морских  водорослей,-- потребовал
наш новый друг, улыбаясь одними глазами.
     Я с удовольствием расплатился. А когда Великий  Гриссини  присосался  к
стакану с токсичным чаем, я ударил по самым ярким параграфам его карьеры:
     --Ваш "Исчезающий  бойспраут" -- подлинная вершина циркового искусства.
Настоящий  мальчик  поднимался  по  канату  на  глазах у  публики,  а  затем
мгновенно  пропадал. Вам известно,  что этому фокусу  посвящены две книги? И
оба автора утверждали, что знают, в чем тут хитрость.
     -- Они и правда знали?
     -- Нет. Во  всей галактике ваша тайна -- до сих пор тайна. И она жива в
памяти благодарных зрителей.
     -- Да, им этот номер нравился.
     Он покивал, но несильно, чтобы губы не оторвались от стакана.
     -- Но больше всего, насколько мне известно, завсегдатаев цирка восхищал
"Исчезающий свинобраз". Прямо на глазах  у зрителей  огромная свирепая тварь
просто-напросто дематериализовалась. О да, это было поистине чудо!  Цирковое
искусство в неоплатном долгу  у Великого Гриссини, в  галактике несть  числа
его почитателям, и он никогда не познает забвение.
     -- Дерьмо свинобразье! -- рявкнул  он,  подавая наконец признаки жизни.
-- Если бы меня  помнили, я бы  не ушел с арены, не страдал бы от  жажды  на
солнцепеке, не жил бы одними воспоминаниями!
     У него на миг увлажнились глаза. Он осушил бокал, отодвинул, посидел  с
опущенной головой, жалея себя, а затем протянул к роботу руку с посудиной. И
молчал, пока она не наполнилась. Изрядный глоток вернул ему самообладание.
     -- Когда ты  стар, публика за тебя гроша ломаного  не даст. Не дадут  и
продюсеры. Молодых  фокусников со свежими  номерами  -- пруд пруди. Вот я  и
ушел,  не дожидаясь пинка  под зад. И увяз  в  этой выгребной яме, чей девиз
"Живи, пока не сдохнешь". Подписал контракт и получил обещанные стол и кров.
Да вот незадача -- не  прочел набранный петитом текст. Самоуверенный я тогда
был,  самоуверенный  и глупый. Положился на  своего хитрозадого адвоката,  а
когда хватился,  было уже слишком поздно. Он впал в маразм,  и теперь с него
взятки гладки.  Представляете, этот олух устроил меня сюда, даже не заглянув
в  контракт! Даже  не заметив,  что  меня  брались  обеспечивать  лишь самым
необходимым! Обещали кормить,  но  не вкусно. Обещали стелить, но не  мягко.
Захочешь еще чего-нибудь  --  плати.  Разумеется,  адвокаты  забыли  об этом
предупредить.
     Он с шумом высосал последние капли, и  я азартно нажал кнопку на столе.
На  этот раз улыбка на моем лице была совершенно  непринужденной.  Что плохо
для него, то хорошо для меня.
     -- Запомните сегодняшний день, -- сказал я. --  Поскольку это первый из
дней, которые вам суждено провести в холе и неге. Подумайте о лучших яствах,
какие только можно  вообразить.  Подумайте  о холодильнике, где  никогда  не
иссякнет выпивка.
     -- Чего ради я должен обо всем этом думать?
     В  нем мгновенно проснулась подозрительность. Впрочем, она  не помешала
сцапать бокал коктейля, едва тот появился на столе.
     -- А  того ради, что  все  это вы получите.  Плюс лучшие гериатрические
процедуры. К чему вам столько морщин? Все это мы гарантируем, как  и то, что
ваши  замечательные  чудеса  снова  украсят звездные арены  и  принесут  вам
известность.
     -- Какие арены? Какая известность? Да из меня песок сыплется.
     -- Не волнуйтесь, вам не придется ударить пальцем о палец. Но вы будете
почивать на лаврах, зная, что ваш ученик упрочивает благородную традицию...
     -- Нет у меня ученика. Всегда в одиночку работал.
     -- С этого дня будет. Договорились?
     -- Нет. Мои фокусы -- это мои фокусы. Ни с кем не делюсь!
     -- Речь идет не о дележе, а  о преемственности. -- Я  придвинул к  нему
полный  до  краев бокал. -- Вы  меня  научите всему, что знаете, а  я никому
ничего не раскрою.
     -- Даже мне,  --  подхватила Анжелина. --  Конечно, за  исключением тех
номеров, в которых мне предстоит ассистировать. Как это будет прекрасно! --
     Она погладила его по запястью и получила в награду безрадостную улыбку.
     -- А ведь неплохо было бы еще разок выйти на сцену.  Подержите меня  за
руку, детка... --  Вдруг он  нахмурился. -- Не  согласен.  Уйду  в могилу я,
уйдут и мои тайны. Меня не подкупите.
     -- Да я и  не пытаюсь вас подкупить!  --  воскликнул я с жаром, который
свидетельствовал  как раз  об обратном.  -- Но  искусство  не должно умереть
вместе с вами. Как же без него обойдутся тысячи еще не родившихся зрителей?
     На мой  взгляд,  это прозвучало неубедительно.  Должно  быть,  спиртное
затуманило   мозги.   Убийственная  штука  этот  Цубе...  небе...  Тьфу,  не
выговорить.
     --  Я  объясню, что пытается сказать  мой муж.  -- Похоже, из нас троих
только  Анжелина  осталась  сравнительно  трезвой.  --  Он  до такой степени
восхищен достижениями Великого Гриссини, что решил сделать его счастливым до
конца дней. И если вы поделитесь своими секретами, он свое обещание сдержит.
Для него -- карьера. Для вас -- счастливые годы. Вот и решайте.
     -- Ну... -- промямлил он, и я понял, что этот бой мы выиграли.

        x x x

     Мы сняли дом неподалеку от "Счастливых Гектаров". Каждое утро  Великого
Гриссини  привозил лимузин.  День  ото дня он выглядел все лучше  -- хорошее
питание, в меру выпивки плюс чудодейственные гериатрические процедуры делали
свое дело. Казалось, он и в росте прибавил, когда ради нас взялся за старое.
     Мы  заказали столь же дорогую, сколь и удивительную аппаратуру, и, пока
дожидались ее, Великий Гриссини преподавал мне азы мастерства.
     -- Отвлекать,  отвлекать и еще раз отвлекать! Накрепко зарубите себе на
носу эти три волшебных слова. Не забывайте: публика хочет, чтобы ее  надули.
Пока она смотрит сюда, вы манипулируете здесь..
     "Сюда"  --  это  его  поднятая  белая  рука,  выхватившая   из  пустоты
припрятанную в ладони  монетку. "Здесь" был цилиндр, секунду назад пустой, а
теперь  таящий  в себе белого грызуна, которого факир миг спустя вытащил  за
длинные  уши.  Меня  он надул  безупречно.  Я  и не  заметил,  как он достал
зверушку  из подвешенного  под  столом мешка,  а затем,  прикрывая ее собой,
сунул  в шляпу. Когда он  продемонстрировал  все медленно и  открыто,  фокус
показался донельзя примитивным. Гриссини угадал мою мысль и улыбнулся.
     -- Конечно,  когда объясняешь, в чем секрет, зритель  разочаровывается.
Думает: до чего же просто, как это я не заметил? Вот почему фокусник никогда
не  раскрывает  своих  тайн.  Разоблачить  его  --   все  равно  что  лишить
невинности.  Он должен верить в  волшебство, хоть  и  знает  назубок рецепты
своей кухни,  и внушать эту веру  публике. Не  пренебрегайте сим правилом, и
вам отплатят  любовью. Скажете, в  мире нет волшебства? Сделайте так,  чтобы
оно появилось,  и вас  будут носить  на руках. А теперь исполните все, что я
показал. Не торопитесь. Вот так, уже лучше... хоть и не слишком.
     В дверь постучала Анжелина, я открыл.
     -- Доставка. Огромный ящик от "Просперо электроникс" .
     -- Ага!  --  Гриссини возбужденно  потер  ладони.  --  Очень  скоро  мы
воссоздадим потрясающее чудо -- "Исчезновение свинобраза"!

        ГЛАВА 4

     Этот  д