С него-то и  доносился звон. И
пение. Слыша все это, я испытала прилив радости, душевный подъем. А после --
только не смейся! -- увидела над облаком маленькое летучее существо. Правда,
всего лишь мельком.
     -- Птицу?
     --  Нет. Малюсенького розового ребеночка с  крылышками  на  плечах.  Он
тотчас исчез, и все кончилось.
     -- А больше тебе ничего не запомнилось?
     -- Я... даже не  знаю. Помню, отец Мараблис взял меня за руку, повернул
лицом к себе, и я снова оказалась  в Церкви, а рядом стояли те  женщины... И
почему-то было очень грустно, словно я утратила что-то дорогое...
     Ну что я мог на это сказать?
     Сивилла неподвижно глядела  вперед, будто видела там нечто недосягаемое
для  моего взора. По ее щеке  сбежала  слезинка. Фыркнув,  она  вытерла ее и
улыбнулась.
     --  Извини. Ничего не  могу  с собой  поделать.  Конечно,  я знаю,  это
мошенничество,  в однодневные  экскурсии  на небеса я  не верю.  Но  со мной
действительно что-то было. Чувства ведь не лгут.
     -- Так-то оно так, но ведь есть наркотики, вызывающие разные эмоции.
     -- Знаю. И все-таки... -- Она встала, одернула  платье и дотронулась до
броши. -- Чем слушать мою болтовню, лучше выяснить, что она сняла.
     -- Ты отлично поработала. Спасибо.
     Близнецы  заметили  нас  на улице и  отворили перед нами дверь  номера.
Потом я сидел молча, а Сивилла делилась с  ними впечатлениями. Ничего нового
я не услышал, но на этот  раз она не поддалась сентиментальному настроению и
даже  слегка  рассердилась  на себя. Как только  она  закончила  рассказ,  я
вставил  в активационный  модуль электронную брошь. Засветился экран, на нем
развернулась Церковь  и двинулась к  нам. Запись воспроизводилась без звука.
Мы  тоже  помалкивали,  глядя,  как  Сивилла  встречается  с  двумя  другими
прихожанками. Они  о  чем-то  поговорили,  затем в Церкви появился  Слэйки и
женщины обернулись к  нему. Он успел неплохо вжиться в образ отца Мараблиса,
мягкие пассы очень  гармонировали с коричневой сутаной. Я  радовался, что не
слышу елейных речей.
     -- Вот до этого момента я все помню, -- сказала Сивилла. -- Он красочно
описал блаженство, которое  нас ожидает  на  том свете, а  теперь следите за
рукой:  получил несколько чеков,  ибо  за удовольствие полагается платить. И
тут все кончилось. Вот сейчас...
     Должно быть,  Слэйки что-то сказал. Все три женщины вдруг повернулись и
двинулись за ним. Экран почернел.
     -- Может, камера испортилась, -- предположил Боливар.
     --  Вряд  ли.  -- Я нажал кнопку  ускоренного воспроизведения,  и экран
ожил.
     -- Опять  мы в Церкви, -- сказала Сивилла. --  Но то,  что я  увидела в
раю, не записалось. Мне очень жаль.
     -- О чем тут  жалеть? -- Я подверг запись экспресс-анализу. -- Все, что
от тебя зависело, ты сделала.  И камера в полном  порядке, только запись  не
сохранилась.  Не  знаю,  как  это могло произойти.  Похоже,  не обошлось без
электроники.  Но  все  равно,  должны  были  остаться следы.  -- Я бросил на
аппаратуру раздраженный взгляд. -- Не верю я в чудеса.
     -- Никто  и не  думает о чудесах,  --  сказал Джеймс.  --  Мы думаем  о
технике. Допустим, путешествие в рай -- это результат действия силового поля
или электромагнитного излучения. Вопрос: не могло ли это поле или  излучение
повлиять на работу нашей камеры?
     -- Разумеется, этого нельзя исключать, -- сказал я.
     -- У меня мысль, --  произнес  Боливар. -- Ничего,  что  первая попытка
сорвалась. Сивилла -- молодчина. Пора делать следующий ход. Надо как следует
обыскать это местечко. Помните, в первой церкви взорвалась какая-то техника?
Интересно, нет ли и здесь чего-нибудь подобного?
     -- Не пойдет, -- сказал я.
     -- Почему?
     --  Я не в  том  смысле,  что мы не  будем обыскивать Церковь. Я  в том
смысле, что вы не будете обыскивать Церковь. Эту работу я беру на себя.
     Они возмущенно загомонили, и я решительно поднял руку.
     -- Я говорю "нет" не потому, что я старше и мудрее,  хотя, конечно, все
это так. Просто у меня гораздо больше опыта в подобных делах.  Боливар, я не
моргнув  глазом   позволю  тебе  вложить  мои  деньги  в  самое  рискованное
предприятие.  Я  видел  последний  турнир  по  карате  и  теперь  не  рискну
состязаться  с  твоим братом даже  в спарринге.  Но  в  некоторых профессиях
мастерство приходит только с годами. Кто из вас считает, что лучше справится
с дверным  замком, проникнет в чужие владения  и обыщет их? -- Я не дождался
ответа и произнес гораздо добродушнее: -- Спасибо.  Но и вам без дела сидеть
не придется. Вот мой план.

x x x

     Всю ночь и часть  следующего  дня мы посвятили приготовлениям. Операция
намечалась серьезная, требующая от нас четких и слаженных действий. Обедня в
Церкви  отца  Мараблиса начиналась  в полдень,  и за час до нее  мы  провели
командно-штабные учения.
     -- Сивилла, -- произнес я, -- сначала -- ты.
     -- Вхожу с остальными. Разговариваю, держусь непринужденно. И смотрю во
все глаза. Если ничего из ряда вон  выходящего, действую строго по плану.  Я
знаю, что перед началом  службы дверь Церкви всегда запирается, поэтому, как
только  отец Мараблис начнет проповедь, я сожму вот  это. --  Она подняла на
ладони крошечную пластмассовую пилюлю.
     --  Это  передатчик одноразового действия, --  сказал я.  --  Батарейка
разряжается   в  микросхему,   та   сгорает,  но  успевает   послать  сигнал
длительностью в миллисекунду. Ни до, ни после  использования передатчика его
обнаружить невозможно. Я буду ждать неподалеку  от Церкви. Как только получу
сигнал,  войду с улицы. --  Я показал  усовершенствованную отмычку.  Сивилла
хорошо рассмотрела замок.  -- "Собака на сене",  знакомая система. Я  с  ней
легко справлюсь. Джеймс, твоя очередь.
     --  Подгоняю фургон доставки товаров  на дом. Мы его взяли  напрокат  и
заменили номера и название фирмы. Как только отец Мараблис запирает дверь, я
объезжаю вокруг Церкви и останавливаюсь за ней. Боливар!
     --  Я  в фургоне с  аппаратурой слежения, магнитометрами  и детекторами
теплового излучения. Смогу  наблюдать за передвижением людей в Церкви. Еще у
меня приемник сигнала тревоги.
     Я кивнул.
     --  Который  я  пошлю одним  из четырех  способов.  Крепко  сожму  зубы
мудрости, дважды стукну каблуком или оторву пуговицу рубашки.
     -- Но ты перечислил всего три.
     --  Четвертый  способ  мне  неподконтролен. Приемник поднимет  тревогу,
когда у  меня остановится сердце. Если это  случится,  мальчики  бросятся на
штурм, стреляя из всех видов оружия. Вопросы? Замечания?
     -- Не  только стреляя,  но  и  разбрасывая  гранаты  с  парализующим  и
усыпляющим газом, -- сказал Джеймс.
     -- Вот именно.
     Мы обсудили погоду  на Вулканне, а заодно опустошили высокие стаканы  с
безалкогольными напитками.
     Затем  Сивилла глянула на часы, встала и направилась к выходу. Мы пошли
следом.
     Я зашел за угол и, с  напускным  интересом разглядывая пеструю  витрину
магазина,  одну  за другой  ощупал  выпуклости на  одежде.  Оружие, датчики,
инструменты,  сигнальные устройства и тому подобное. Не имея представления о
том, что ждет меня в Церкви, я на всякий случай посетил  множество магазинов
электроники  и  приобрел  все,  что  могло  нам  пригодиться. Резко  щелкнул
телефон,  приклеенный  лейкопластырем  к коже за ухом. Я  повернулся кругом,
вышел из-за угла и поднялся на церковное крыльцо. Под прикрытием левой руки,
опустившейся  на дверную ручку,  правая дважды  быстро провернула отмычку. С
такой  же скоростью я бы успел провернуть ключ -- кое-какой опыт в этом деле
у меня имеется.
     Клацнул  замок,  я решительно  вошел в Церковь и запер за собой  дверь.
Коридор был тускло освещен, его противоположный конец занавешен. Я раздвинул
занавеси на ширину волоса и посмотрел.
     За   высоким  аналоем  отец  Мараблис-Слэйки  разливался  соловьем.  На
почтительно внимающую паству низвергался водопад слащавой безвкусицы.
     --  ...Несомненно, лучше  отдать  церкви, а взамен  получить  страховой
полис.  В "Книге  книг" речено, что  тропа спасения  лежит  на земле  благих
деяний. Да  будут  сии  благие деяния и любовь путеводными  звездами вашими,
перстами, указующими в  потусторонний мир. О да, возлюбленные чада  мои, вас
ждет загробная жизнь, исполненная покоя и радости,  блаженства  и  восторга,
кои превзойдут все ваши чаяния.
     Отлично. То есть не отлично, а отвратительно. Но  меня устраивает. Пока
он чешет язык, я успею проникнуть в святая святых.
     Слева -- дверь, за нею, по словам Сивиллы, -- лестница. Куда она ведет,
Сивилла не знает. Следовательно, выяснять это придется мне.
     Я  вошел, беззвучно  затворил за собой дверь,  легонько  сдавил  зубами
микрофонарик.  Пыльная винтовая лестница. Держась  ближе к стене,  чтобы  не
скрипели  ступени,  я двинулся  вверх.  Лестница привела к  другой  двери, я
отворил ее и увидел просторную  комнату. В ней было сумрачно,  свет проникал
через   единственное  окно.  Я  находился  над   молельным  залом  и  слышал
приглушенное бормотание  проповедника.  Я  медленно пошел  между  ящиками  и
наваленными  друг на  друга стульями к  противоположной  стене.  В ней  тоже
оказалась дверь, через нее я попал в таинственную прихожую, вполне возможно,
преддверие  рая.  Это   место   приблизительно  соответствовало  тайнику   с
электронной техникой, которая погибла  в  Храме Вечной Истины. Как только  я
отворил дверь, внизу смолк голос Мараблиса-Слэйки.
     Я  замер с поднятой ногой, но тотчас успокоился и  шагнул вперед. Внизу
зазвучал орган, запели  женщины. Я увидел еще  одну винтовую  лестницу,  эта
вела вниз. Медленно, бесшумно я стал спускаться. Остановился перед очередной
дверью. Будем надеяться, она -- последняя...
     Было душно, и я  потел -- разумеется, только из-за  высокой температуры
воздуха.  Пульс был  в  норме, боевой дух -- на  высоте.  Хватит ждать, пора
действовать.  Я выключил и  спрятал в карман фонарик, отворил дверь и шагнул
во  тьму.  Вспыхнули  яркие лампы.  Передо мной  стоял Слэйки.  Улыбался.  Я
заметил  его самым  что  ни  на есть мельком.  Как только  вспыхнул  свет, я
метнулся в сторону и стиснул зубы мудрости.
     По крайней мере,  попытался.  Но  как  я ни спешил,  кое-кто действовал
гораздо быстрее. Я  не утратил способности  видеть и слышать... в отличие от
всех остальных способностей. Тело меня больше не слушалось, глаза смотрели в
одну точку. На грязный пол. Потому что я вдруг ткнулся в  него носом. У меня
отпала челюсть, изо  рта потекла  слюна. Охваченный  страхом,  я понял,  что
совершенно беспомощен, ни единый мускул не подчиняется мозгу. Правда, я  еще
дышал и сердце билось,  его громкое эхо  регулярно отдавалось в ушах.  Перед
глазами  появился  носок  туфли.  Мир  опрокинулся  вверх  тормашками,  и  я
уставился  на яркую лампу.  Должно быть, Слэйки меня перевернул. Я ничего не
чувствовал. Лампа исчезла, на ее месте появилась ухмыляющаяся физиономия.
     -- Ты меня видишь, правда? И слышишь. Мой  нейтрализатор нервных клеток
это позволяет. Джим  диГриз, я  о тебе знаю все. Я вообще все на свете знаю,
ибо я всеведущ.  Мне ведомо,  как ты  проник  в это святилище, обитель веры.
Ведомо,  кто  тебе  помогал.  --  Его руки опустились, и  у меня повернулась
голова. Рядом  лежала Сивилла -- распластанная,  неподвижная. Снова мой взор
обратился вверх, и Слэйки  выпрямился. Он был при полном  параде:  сутана из
яркой материи с диковинными символами и высоким воротником, на голове что-то
вроде короны. Он торжествующе поднял сжатые кулаки. Правая рука  действовала
отлично. Когда запястья вынырнули из обшлагов, я не заметил шрама.
     --  Жалкие смертные,  вас ждет суровая кара. Вы  чаяли сорвать покров с
тайны,  --  ты,  диГриз,  и  твоя  шпионка, это существо женского  пола,  но
просчитались. Хотели  увидеть загробный  мир? Что ж,  будь  по-вашему. Я вас
туда отправлю. Прямиком.
     Картинка перед моим взором снова закачалась и  замерла. Голова моя была
запрокинута, я сообразил, что Слэйки поднял меня  и бросил на бесчувственное
тело Сивиллы.
     --  Ступайте, ступайте! На тот свет.  -- Он расхохотался, закашлялся, а
потом захохотал еще громче. -- Но он не совсем тот, о котором вы мечтали.


ГЛАВА 5

     Со мной что-то случилось.
     Я не  мог вспомнить,  что именно. Даже не пытался. Не хотелось  об этом
думать. Хватало  других, гораздо более  насущных проблем. Я  все еще лежал в
параличе, но теперь -- лицом вниз, в  красном порошке.  Я его не осязал,  но
чувствовал запах.
     Сероводород. Гниль.
     Запах! Он мне не чудился.  Он все крепчал. Это  должно  означать что-то
важное.  С тех пор,  как  меня вырубил Слэйки, я не  ощущал никаких запахов.
Вообще ничего не ощущал,  а теперь могу!  Похоже,  я оправляюсь от паралича.
Щека уже чувствовала колючее. Я сосредоточился, собрал все силы... и  уловил
слабое шевеление  кончиков пальцев.  Чувства возвращались гораздо медленнее,
чем  покидали меня при  встрече  с  Лжемараблисом. Очень  не скоро  началось
суровое  испытание. По оживающему  телу  пробегали алые  волны  боли,  такой
мучительной, что хотелось выть. Я корчился, по щекам катились  слезы. Минула
целая вечность, прежде чем боль угасла и мне удалось перевернуться на спину.
Я поморгал, чтобы выжать слезинки из глаз, и уставился в серый потолок.
     Раздался тихий стон, и я ценой огромных усилий повернул голову и увидел
лежащую рядом Сивиллу.  Глаза ее  были закрыты, тело корчилось от  боли. Она
снова застонала. Я-то знал, каково ей.
     Из последних сил, хрипя и кряхтя, я подполз и взял ее за руку.
     -- Потерпи, -- с трудом выговорил я. -- Пройдет.
     -- Джим... -- прошептала она так тихо, что я едва расслышал.
     -- И никто иной. Все будет в порядке.
     Трогательное обещание, но в ту минуту мне ничто другое не пришло на ум.
Где мы, что случилось? Если мы попали на тот свет, то он  изрядно отличается
от  местечка,  которое  описывала   Сивилла.   Вместо   травы   --   колючий
вулканический  шлак, вместо неба  -- скалы.  Откуда идет  свет? И что сказал
Слэйки на прощание?  Кажется, он говорил  о  том  свете,  который  не совсем
тот...
     После долгого самоистязания я принял сидячее положение и увидел брешь в
каменной стене. Мы находились в расселине или пещере. Сквозь проем виднелось
красное небо.
     Красное? Вдали глухо зарокотал гром, подо мной задрожала земля. По небу
расползалась черная туча. Придерживаясь за скалу, я кое-как поднялся на ноги
и  заковылял  к  Сивилле. Я  помог ей  сесть  и опереться спиной  о шершавый
камень.
     Она попыталась заговорить и зашлась кашлем. Наконец выдавила из себя:
     -- Слэйки... постоянно нас опережал.
     -- Что ты имеешь в виду?
     -- Играл с нами, как  кошка с мышью. Должно  быть,  сразу узнал, что ты
проник в Церковь.  Внезапно  прервал  мессу, сослался на  неожиданный визит,
включил орган  и  запись хорового  пения и  попросил всех уйти. Всех,  кроме
меня. Пообещал  сказать кое-что важное, отвел в сторонку. Меня это, конечно,
заинтриговало,  и к тому  же, что  я  могла  поделать?  Как только остальные
женщины  вышли,  он  набросил на  меня какую-то  штуковину...  что-то  вроде
серебряной паутины,  я толком не успела разглядеть, потому что  сразу упала.
Это было ужасно!  Я ни  единым мускулом  не могла  пошевелить, даже глазами.
Видела, что он затаскивает меня в темную комнату, и не могла сопротивляться.
Даже слова сказать! А  самое  страшное,  тебя не  могла предупредить.  Потом
зажглись лампы, и я  увидела, как ты  падаешь. Помню, он к тебе обращался. А
после -- снова мрак.
     -- Я запомнил не намного  больше.  Он меня подстерег и вырубил. А потом
открываю глаза и вижу здесь тебя.
     Я похлопал  ладонью  по  боковому карману,  нащупал выпуклость  рации и
слегка  повеселел. Вынул ее,  поднес к уху, включил. Тишина.  Я проверил все
остальные устройства. Бесполезный хлам. Аккумуляторы  и батарейки разряжены.
Даже лезвие перочинного  ножа вытащить  не удалось.  Он выглядел  так, будто
побывал в плавильней печи.
     Глядя на  кучку металлолома, я испытал желание пинком разбросать его по
пещере. Я поддался соблазну  -- все равно больше заняться было нечем. Бывшая
техника приятно зазвенела о камни.
     --  Хлам. Не  работает. Все испорчено. -- Я  встал  и побрел  навстречу
свету.
     -- Джим, не уходи...
     -- Я недалеко. Хочу только выглянуть, утолить любопытство.
     Придерживаясь  за  скалу,  я  медленно  зашаркал  к  выходу из  пещеры.
Добрался  до выхода,  высунул  нос  наружу.  Тут  у меня отвисла  челюсть  И
подкосились ноги. Добрую минуту я стоял на  коленях и мог только пялиться, а
затем с трудом встал и  вернулся к Сивилле. Она уже устроилась  поудобнее  и
вообще выглядела гораздо лучше.
     -- Ну и что там?
     -- Не рай, это  ясно как  дважды два.  Небо  не голубое,  а красное. Ни
белых  облаков,  ни  травы. Зона тектонической активности, неподалеку от нас
действующий вулкан.  Туча дыма, хотя лавы не заметил. А еще --  разбухшее до
безобразия  солнце,  отродясь  такого  не видал.  Не белое  или  голубое,  а
красное. Чем и объясняется преобладание красных тонов в расцветке ландшафта.
     -- Где мы?
     -- Гм... -- Я замялся в поисках толкового ответа. -- Ну, с уверенностью
можно сказать, что не на Вулканне. И...
     От нее не укрылись мои колебания.
     -- И?
     -- Кажется, я что-то видел.
     --  "Что-то видел"!  Посмотрел бы сейчас на  свое лицо! Ты же серый  от
страха.
     Я  попробовал  рассмеяться,  но   из  горла   вырвалось  только  жалкое
бульканье.
     -- Или  кого-то. Только мельком, буквально сотую долю секунды. Он сразу
убежал. Двуногий, прямоходящий. -- Я умолк, и Сивилла  посмотрела на  меня с
нескрываемой тревогой.
     --  Извини, я,  наверное,  глупо  выгляжу. Он  и  правда слишком быстро
двигался, я  не успел  как  следует разглядеть. Но  мне показалось... Нет, я
даже уверен, у него хвост. И... он с головы до ног ярко-красный.
     Очень не скоро она нарушила паузу:
     -- Ты прав. Конечно, мы не в раю. Ты хорошо разбираешься в теологии?
     --  Не то чтобы очень, но  все-таки  достаточно, чтобы гнать  из головы
мысли,  которые  там  сейчас возникают. До твоего  прибытия  я успел немного
покопаться  в информационной  сети насчет рая и  загробного  бытия  в целом.
Короче говоря,  всякой  душе  хочется  закончить свои  дни на  небесах.  Там
упоминается также местечко под названием ад, полная противоположность раю. Я
уверен, ты об этом слышала.
     Ее зрачки расширились от страха.
     -- Так мы, по-твоему, туда и попали? В так называемый ад?
     -- Ну за неимением лучшей  идеи и в надежде, что она появится, я считаю
эту гипотезу вполне...
     Снова издали донесся гром  и  под ногами вздрогнула земля.  Внезапно на
меня обрушилась страшная тяжесть, я повалился на колени. Тяжело...  Ужас как
тяжело. Сивилла опять распласталась на земле.
     Тяжесть исчезла так же внезапно, как и возникла. Я встал. Меня трясло.
     -- Что... Что это было?
     --  Даже  не представляю...  Со  мной  такое в  первый раз. Кажется, мы
побывали под гравитационной волной.
     -- "Гравитационная волна"? Чепуха.
     -- Здесь -- не  чепуха. -- Она  попыталась улыбнуться и тоже задрожала.
Казалось, она вот-вот расплачется.
     -- Не надо, -- попросил я. -- Мы попали в очень необычное место, вполне
возможно, оно находится в так называемом аду. Но при этом мы, кажется, живы,
так что давай  выйдем из пещеры  и попробуем  выяснить,  суда же  нас,  черт
подери, занесло!
     Она встала, выпрямилась, расчесала пальцами волосы. Ей хватило сил даже
на слабую улыбку.
     -- Бьюсь об заклад, я чертовски плохо выгляжу. Пошли.
     Воодушевление вскоре нас покинуло. Жара крепчала. Это было и неприятно,
и непонятно. В чем тут дело, выяснилось, когда мы обогнули одинокий утес.
     Мы попятились  под  раскаленным ветром,  а  после,  цепенея от  страх