арачках.  Но  теперь  даже  самые  тупые  зрители
поняли,  кто  выиграл  эту  схватку.  Чтобы  не  транжирить время, я ухватил
Свинодыха за сальный чуб, вздернул башку и рубанул ребром ладони по  кадыку.
Он  мешком  опрокинулся  навзничь.  Подхватив  его  меч,  я проверил пальцем
остроту лезвия и развернулся в  прыжке  --  так  внезапно,  что  вооруженные
увальни инстинктивно отшатнулись.
     -- Теперь у меня есть меч, -- прорычал я. -- Кто хочет, может ради него
умереть.  А  может, среди вас найдется олух посмышленей? Может, он возьмется
проводить нас к атаману Свиньяру?  Тот,  кто  это  сделает,  получит  меч  в
подарок. Есть охотники?
     Они  не  спешили  с  ответом.  Новизна  предложения вступила в борьбу с
природной жадностью.
     -- Подходите ближе и держитесь за мной, -- бросил я через плечо  своим.
-- И постарайтесь выглядеть наглыми и невоспитанными.
     Рыча и щелкая зубами, разудалый ансамбль выстроился у меня за спиной.
     -- Гони  меч, отведу тя к Свиньяру, -- вызвался чрезвычайно волосатый и
мускулистый экземпляр. Его алчность была понятна -- вооружен лишь деревянной
дубиной.
     -- Покажешь мне Свиньяра и только тогда получишь меч. Приступай.
     Снова  нерешительность,  угрюмые  взоры,  злобное  ворчание.  Я   опять
взмахнул клинком, и они вновь отпрянули.
     -- В  моем  рюкзаке  есть  кое-что интересное для Свиньяра. Держу пари,
если он узнает, что из-за вас, остолопы, я столько времени не мог попасть  к
нему с подарками, он вас перережет.
     Подчас  там, где бесполезны увещевания, помогают угрозы. Мы тронулись в
путь под проливным дождем,  по  раскисшим  дорогам,  мимо  убогих  лачуг,  к
невысокому холму с самой большой в округе избой. На ее бревнах еще держалась
кора.   Помахивая   мечом,  я  сдерживал  "почетный  эскорт"  на  безопасном
расстоянии и шагал за проводником  по  каменистой  тропе  ко  входу;  позади
ковыляли изнемогающие музыканты.
     Мне  было  чуточку  стыдно  перед  ними  за  старткапсулу,  но  события
разворачивались слишком быстро, у меня  попросту  не  было  времени  раздать
такие же капсулы коллегам. Я остановился у порога и поднял руку.
     -- Ну  вот, наконец-то крыша. Будете входить -- берите по одной и сразу
раскусывайте. Эта штука мигом возвращает в мир живых.
     Поводырь с дубиной протопал через сени и  направился  мимо  вооруженных
мужиков,  стайками  слонявшихся  по  большой  комнате,  к  верзиле,  который
восседал в большом каменном кресле у очага.
     -- Ты мой босс, босс Свиньяр. Ты сказал -- привести их, мы  и  привели.
-- Он затопал ко мне. -- А теперя меч давай.
     -- Конечно. Лови.
     Я  швырнул  меч  в дверной проем, в дождь, и услышал чей-то болезненный
возглас. Проводник убежал, а я двинулся вперед  и  остановился  у  каменного
трона.
     -- Ты  мой  босс,  босс  Свиньяр.  Эти  кореша  -- мой банд. Зуб даю --
кайфово лабают.
     Детина со здоровенными мускулами и здоровенным животом, покоившимся  на
ляжках,  окинул  меня  с  головы  до ног пытливым взглядом. Поросячьи глазки
льдисто  поблескивали  в  непроходимых  зарослях  жестких  седых  волос.  Из
подлокотника  кресла  торчала  рукоять  меча.  Бородач  стиснул  ее  жирными
пальцами, слегка выдвинул клинок и позволил ему упасть обратно.
     -- Почему вы изъясняетесь, как наглые, невоспитанные туземцы?
     -- Прошу прощения. -- Я смиренно отвесил поклон. -- К  вам  только  что
обратились в подобной манере, и я пришел к выводу, что таков местный этикет.
     -- Так  и  есть,  но  его  соблюдают  только  необразованные  имбецилы,
родившиеся  здесь.  А  поскольку  вы  родились  не  здесь,  постарайтесь  не
испытывать  мое терпение. Так, стало быть, вы -- те самые музыканты, которые
влипли в большой кагал?
     -- Поистине, слухи летят быстрее света. Он указал на тривизор в стенной
нише, и я почувствовал,  что  глаза  мои  вылезают  из  орбит.  Внушительных
размеров  металлический  ящик  был  снабжен  бронестеклом  поверх  экрана  и
громадной рукоятью на боку.
     -- Наши  тюремщики  такие  щедрые.  Их  хлебом  не  корми,  дай  только
поразвлечь   нас.   Эти   "ящики"  поступают  громадными  партиями.  Вечные,
сверхдуракостойкие, плюс четыреста двадцать каналов.
     -- А питание?
     -- Рабы.
     Он дотянулся носком сапога до ближайшего. Раб со  стоном  взгромоздился
на  ноги,  подтащился,  лязгая  цепями,  к  рукояти встроенного генератора и
принялся ее крутить. Штуковина ожила  и  разродилась  рекламой  станков  для
изготовления кошачьей еды.
     -- Хватит,  --  буркнул Свиньяр, и мяуканье смолкло. -- Ваши физиономии
не слезали с экрана. Как только я  услышал  о  наркотиках  и  принудительном
лечении, я понял, что скоро вы объявитесь здесь. Играть готовы?
     -- "Стальные  Крысы"  всегда  к услугам тех, кто заказывает музыку. А в
данном случае, я полагаю, это ваша прерогатива.
     -- Правильно полагаешь. Концерт хочу, и сейчас же. С тех  пор  как  наш
факир-каннибалист  скончался  от  инфекции,  будучи случайно укушен в порыве
страсти, перед нами никто не выступал "живьем". Начинайте.
     Предвидя такой оборот, мы разжились самым что ни  на  есть  портативным
реквизитом.  В  динамика  величиной  с  кулак  прятались голопроекторы; наши
изображения, выброшенные ими, дотянулись макушками до потолка.
     -- Отлично, ребята! -- воскликнул я. -- Располагаемся у стены  напротив
входа.  На первый раз -- без костюмов. Начинаем со "Шведского чудовища из От
крытого пространства". -- Я имел в виду один из самых впечатляющих  номеров.
Копаясь  в  древнейших банках данных, мы обнаружили лирический опус на давно
забытом языке -- не то швецком, не то шведском. После  долгого  электронного
попискиванья  компьютер  кафедры  языков  Галаксиа  Университато  выдал  его
перевод, но  стихи  оказались  столь  ужасающими,  что  мы  предпочли  голую
транслитерацию:

     Этт фазанфул монстер мед рампан, бар
     Крайпер ин тиль ен юнгфру са рар...

     И  так  далее.  Все  это  Мадонетта  выдала на полную громкость под мой
синкопированный "фанерный" аккомпанемент  и  флойдов  мешкотруб.  Стинго  не
отставал  от  нас, пощипывая крошечную арфу, чье голографическое изображение
было под стать нашим.  От  музыки  сотрясался  потолок  с  бревенчатых  стен
сыпалась пыль.
     Не  думаю,  чтоб  этот  номер  вошел  бы в десятку лучших галактических
хитов, но здесь он выглядел  шикарно.  Особенно  в  конце,  когда  всю  избу
заполнило  грибовидное  облако,  а  усилители не пожалели мощи, чтобы выдать
грохот атомного взрыва. Та часть публики, что не рухнула на  пол,  с  визгом
умчалась  под  дождь.  Я  вытащил беруши, услышал легкие хлопки и поклонился
Свиньяру.
     -- Довольно сносный  divertissemento,  однако  в  следующий  раз  я  бы
предпочел в финале чуть меньше forte и чуть больше riposo.
     -- Малейшее ваше желание для нас равносильно приказу.
     -- Для  молодого  и  простоватого  на  вид  ты быстро учишься. Как тебя
угораздило погореть на наркотиках?
     -- О, это длинная история.
     -- Сократи. Если можно, до одного слова.
     -- Деньги.
     -- Понятно. Стало быть, музыка -- не такой уж приличный бизнес?
     -- Воняет похуже, чем любой из ваших жлобов. Все  ничего,  пока  ты  на
вершине со звездами. Но мы там не удержались. Финансовые проблемы: стоимость
звукозаписи,  комиссионные агентам, выколачивание долгов, взятки чиновникам.
Стинго и Флойд не один год ширялись бакшишем, вот и затеяли  его  продавать,
чтобы не отвыкнуть. А что, недурственная штучка. Конец истории.
     -- Или начало новой. Как зовут твою солистку?
     Расплывшись в мерзейшей улыбке, он глянул на Мадонетту.
     Что делать? Я брякнул первое, что пришло на ум:
     -- Вы имеете в виду Мадонетту, мою супругу?
     -- Супругу?  Вот  незадача!  Ну  ничего, я уверен, тут можно что-нибудь
придумать. Впрочем, не сейчас. Сказать по правде, вы,  ребята,  прибыли  как
нельзя  кстати.  Вы  идеально вписываетесь в то, что я назвал бы генеральным
планом мероприятия по облагодетельствованию широкой общественности.
     -- В самом деле? -- Я без труда удержался от восторга.
     -- В  самом  деле.  Благотворительный  концерт.  Жаркое  и  выпивка  --
бесплатно.  Пусть  все  убедятся,  что  Свиньяр  --  щедрейший из меценатов.
Надеюсь, вы не откажетесь выступить на благотворительном концерте?
     -- Ради этого мы и прилетели.
     И ради кое-чего другого, о чем тебе, старый пройдоха Свиньяр, знать  не
обязательно.  Но  самые  далекие  путешествия начинаются, как гласит древняя
пословица, под ногой.


Глава 8

     -- Я недоволен ходом операции, --  недовольно  произнес  я,  зачерпывая
ложкой  почти безвкусную кашу, служившую, по-видимому, основой существования
туземного населения и лучшим украшением стола.
     -- Кто бы спорил.  --  Стинго  подозрительно  уставился  в  собственную
миску.  --  Эта гадость не только с виду напоминает клей -- она и на вкус не
лучше.
     -- Ага, она тебе враз кишки к ребрам приклеит.
     Я разинул рот. Неужели у Флойда прорезалось чувство юмора? Вряд ли. Вон
он какой серьезный, похоже, сам  не  понял,  что  сострил.  Можно,  конечно,
спросить у него, но сейчас есть темы и поважнее.
     -- Я  не  только ходом операции недоволен, но и компанией, с которой мы
все еще вынуждены якшаться. Свиньяром и его гадкими поросятами.  Почти  день
угробили, а толку? Если находка у фундаменталистов, то какого, спрашивается,
лешего мы тут делаем?
     -- Но  ведь  ты  обещал  им  концерт,  --  вполне обоснованно напомнила
Мадонетта. -- Они мастерят что-то вроде эстрады, созывают народ. Ты ведь  не
хочешь огорчить фанов?
     -- Боже  упаси,  --  пробормотал я уныло и отодвинул миску. Не мог же я
рассказать им про яд замедленного действия и о  том,  что  через  семнадцать
суток мой занавес упадет. Ну и черт с ним.
     -- Давайте   собираться.   Может,  успеем  чуток  порепетировать.  Хочу
убедиться, что все исправно и мы -- в хорошей форме. Я на это очень надеюсь.
     Мы с превеликим облегчением поднялись из-за стола и потащили реквизит к
эстраде. Она являла собой дощатую платформу исключительно халтурной  работы;
опорами  служили  стволы  деревьев,  между  ними  валялись  брусья  -- чтобы
подпереть настил, если чересчур просядет.
     Публика неспешно и опасливо скапливалась на поле. Ближе всех к  эстраде
располагались  маленькие  семейные  подразделения; возглавлявшие их мужики с
мечами или дубинами не спускали глаз со своих дам. Ничего удивительного -- в
рабовладельческом обществе свои законы.
     Я пребывал в  плохом  настроении  и  не  хотел,  чтобы  оно  передалось
остальным.
     -- Ну  что, ребята? Начинаем? Закинув рюкзак на эстраду, я вскарабкался
следом.
     -- Вот  оно,  первое  наше  выступление  "живьем"  в   краю   непуганых
слушателей.  Если,  конечно,  не  считать  того концертика в честь прибытия.
Давайте покажем, на что способна стая настоящих Стальных Крыс!
     С  нашим  появлением  публика  набралась  храбрости  и  приблизилась  к
помосту.  Пришедшие последними спешили занять места. Пока ребята настраивали
инструменты и пробовали голоса,  я  выпустил  несколько  громовых  раскатов,
заставивших  народ  позадирать  головы  и  уставиться  в небо. Когда мы были
готовы, через толпу проплыл Свиньяр с парочкой вооруженных тяжеловесов.  Они
помогли ему вскарабкаться на эстраду, где он картинно воздел руки.
     Наступила  тотальная  тишина.  Я не знал, чем это объяснить: почтением,
ненавистью, страхом или всем в совокупности. Как бы то ни было, Свиньяра это
устраивало. Он с улыбкой обвел публику взглядом,  приподнял  огромное  пузо,
чтобы заткнуть за ремень большие пальцы, и заговорил:
     -- Свиньяр   заботится  о  своем  народе.  Свиньяр  ваш  друг.  Свиньяр
пригласил  Стальных  Крыс,  чтобы  они  усладили  вас   волшебной   музыкой.
Поприветствуем их, друзья мои!
     Публика  отозвалась  гулким  шепотом.  Пока  Свиньяр  конферировал, его
присные взгромоздили  на  эстраду  массивное  кожаное  кресло;  оно  жалобно
скрипнуло под жирным атаманским седалищем.
     -- Начинайте,  --  велел  он  нам  и откинулся на спинку кресла с видом
записного меломана.
     -- Ладно, ладно, мы готовы! -- выпалил я  в  микрофон,  пристегнутый  к
лацкану,  и  над публикой прошелестел мой усиленный вздох. -- Мы рады видеть
вас, любители популярной музыки! По зову наших  сердец  и  прихоти  легавых,
которые,  как  все  вы  знаете, сцапали нас за наркоту, мы прилетели на вашу
солнечную планету! И привезли музон, знаменитый  на  всю  Галактику!  Первый
номер  мы с удовольствием посвящаем любезному знатоку музыки Свиньяру! -- Он
одобрительно кивнул, и я рассыпал по окрестным полям  барабанную  дробь.  --
Песня,  которую  вы  сейчас  услышите  и,  надеюсь, полюбите, объединит нас,
заставит  смеяться  и  плакать  вместе.  Я  привез  вам   мою   собственную,
оригинальную версию современной музыкальной классики -- "Зуд в ногах"!
     Послышались  счастливые  возгласы, радостные крики, восторженный рев. И
зазвучали сверхгромкие аккорды и слова, от которых не так в  ногах  свербит,
как в сердцах:

     Забрезжит над рекой рассвет,
     Вдали -- тумана серый след,
     Роса ложится на листы,
     А в мыслях -- только ты.

     Ты сегодня далеко,
     Тебя найти мне нелегко,
     Среди планет куда-нибудь
     Влечет меня мой путь.
     У меня-аа-аа
     Зуд в ногах!

     Я всегда в пути,
     Я всю жизнь в бегах.
     Вечный странник меж планет,
     Всегда один, и дома нет.
     Зуд в ногах, зуд в ногах, зуд в ногах, зуд!

     Все бреду, бреду, бреду, но напрасен труд!
     Зуд в ногах, зуд в ногах, зуд в ногах, зуд!
     Вынуждать меня блуждать -- это ль не блуд?
     Зуд в ногах, зуд в ногах, зуд в ногах, зуд!

     Все  это  пелось,  скажу  я  вам,  под грандиозный топот зудящих ног, а
завершилось  под  радостные  вопли  и  дикое  ржание.  Подогретые  восторгом
публики, мы исполнили еще два номера, и я объявил антракт:
     -- Спасибо,  братки!  Огромное  спасибо!  Вы -- клевая тусовка! Теперь,
если не возражаете, мы прервемся  на  несколько  минут,  а  затем  продолжим
наш...
     -- Прекрасный  концерт!  -- Свиньяр враскачку добрался до меня и снял с
моего лацкана микрофон. -- И правда, великолепная музыка. Мы  все  и  раньше
слышали   этих   замечательных  музыкантов  --  по  ящику,  --  так  что  их
восхитительное выступление не застигло нас  врасплох.  И  все-таки  довольно
забавно  видеть  их  здесь  во  плоти.  Меня,  как  и всех вас, почтеннейшая
публика,  распирает  чувство  благодарности.  --  Он  повернулся  ко  мне  и
улыбнулся  до  ушей,  но  в улыбке напрочь отсутствовало дружелюбие -- это я
видел  совершенно  ясно.  Отвернувшись,  он  раскинул  Ручищи.  --   Я   так
благодарен, что приготовил для вас маленький сюрприз. Хотите узнать, какой?
     Снова  наступила  полнейшая  тишина,  затем  публика хлынула в проходы.
Видимо, она недолюбливала маленькие сюрпризы Свиньяра. И правильно делала.
     -- Вперед! -- рявкнул он в микрофон, и слово это  раскатилось  громовым
эхом. -- Вперед! Вперед! Вперед!
     Помост  подо  мной  вздрогнул  и  зашатался;  я  едва  устоял на ногах.
Исторгая хриплый рев, расшвыривая в стороны камуфляжные  ветки  с  листьями,
из-под  наших ног хлынула и развернулась веером вооруженная толпа. Зрители с
визгом бросились врассыпную. Мы оцепенело  смотрели,  как  мужчин  и  женщин
сбивают наземь ударами дубин, сноровисто вяжут и заковывают в кандалы. Атака
получилась  яростной  и  стремительной.  Поле  опустело, последние зрители в
панике ретировались. Те, кому повезло меньше, лежали без чувств или  стонали
от  боли.  Над всем этим господствовал хохот Свиньяра. Охваченный садистским
весельем, он раскачивался вместе с  креслом,  по  бородатым  щекам  катились
слезы.
     -- Но  откуда...  откуда  их столько взялось? -- спросила Мадонетта. --
Ведь их не было под нами, когда начинался концерт.
     Я спрыгнул на землю, пинками отшвырнул несколько ветвей и увидел черный
зев схрона. До поры он скрывался под деревянным щитом, измазанным грязью,  и
под кучей ветвей. Раздался тяжкий удар -- рядом приземлился главный жлобист.
     -- Правда,  ловко?  --  Он  указал на отверстие. Мои ребята целый месяц
копали эту ямку. Да все под дождем, а вынутую землю втаптывали  в  грязь.  Я
хотел устроить торжественное собрание, раздачу подарков -- затея, сказать по
правде, довольно сумбурная. А тут вы, как на заказ. Я бы вам спасибо сказал,
кабы  знал,  что  такое  благодарность.  Но  не  скажу.  Если  и  надо  кого
поблагодарить, так это слепую удачу да себя -- что не упустил ее.  В  общем,
дельце  выгорело,  и  нужно это слегка отметить. Да будет вволю еды, питья и
вашей музыки!
     Он повернулся, чтобы отдать несколько  распоряжений  и  отвесить  пинок
новому рабу, подковылявшему слишком близко.
     -- Вот  бы его прикончить! -- Мадонетта выразила мнение всего ансамбля,
если дружные кивки что-то значат.
     -- Поосторожней! -- предупредил я. --  У  него  на  руках  все  тузы  и
головорезы. Дадим концерт, а заодно прикинем, как отсюда смыться.
     Это было просто лишь на словах. В громадную бревенчатую хибару набилась
уймища  народу. Жлобисты пили, но не пьянели, бахвалились своими подвигами и
снова пили. Мы спели, однако никто нас  не  слушал.  Впрочем,  нет.  Свиньяр
слушал.   И  смотрел.  Затем  подошел  вразвалочку,  взмахом  пятерни  велел
замолкнуть. Плюхнулся на каменный трон и положил ладонь на рукоять огромного
меча. И улыбнулся -- как и раньше, недружелюбно.
     -- Жизнь у нас тут немного особенная, правда, Джим?
     -- Истинная правда, босс.
     Если он ищет неприятностей, рассудил я, то явно обратился не по адресу.
Мои шансы меня не очень радовали.
     -- Мы  тут  живем  по-своему,  по  собственным  законам.   У   вас   на
благоустроенных андрогенных планетах тон задают рафинированные интеллигенты.
Они  мужчины,  но  ведут  себя  как женщины. А мы низвергнуты в прошлое, где
царит свирепый первобытный мужик. Сила против силы. И мне это  по  вкусу.  И
законы  тут придумываю я. -- Свиньяр бросил на Мадонетту особенно неприятный
взгляд. -- Изумительная певица... и красивая женщина.  --  Он  посмотрел  на
меня.  --  Так,  говоришь,  твоя  жена? Неужели безвыходная ситуация? Дай-ка
поразмыслить... Нет,  все-таки  можно  кое-что  придумать.  У  вас,  на  так
называемых  цивилизованных  планетах,  нельзя,  а тут можно. Потому что я --
Свиньяр, а Свиньяр всегда может что-то сделать. -- Он воздел громадную длань
и шлепнул меня по лбу. -- По моему закону и обычаю, я вас  развожу.  --  Под
оглушительный хохот шайки, оценившей тонкий юмор, он поднялся на ноги.
     -- Постойте!  Но  это  совершенно  невозможно... Для своих габаритов он
двигался с завидным проворством. Из паза в каменном подлокотнике  кресла  со
свистом вылетел клинок.
     -- Первый урок моей новой невесте. Никто не говорит Свиньяру "нет"!
     И сталь мелькнула в воздухе, чтобы рассечь мне горло.


Глава 9

     Я  отскочил назад, споткнулся о ноги сидящего разбойника и повалился на
него.
     -- Держи его! -- завопил Свиньяр.
     Меня обхватили две крепкие руки. Я попытался высвободиться -- не тут-то
было. Надо мной навис Свиньяр, и к горлу моему приближалось острие меча...
     Внезапно атаман качнулся вправо-влево и с глухим стуком  растянулся  на
полу.  Оказывается,  Стинго, стоявший позади Свиньяра, несмотря на возраст и
избыточный вес, ринулся в атаку и рубанул местного законотворца по шее.
     Столь резкая перемена ситуации  проникла  даже  в  самые  крошечные  из
птичьих   мозгов.  Холуи  Свиньяра  засуетились,  хватая  оружие  и  изрыгая
проклятия. Я заметил, как Флойд укладывает ближайших бугаев, но  этого  было
недостаточно.  Если  секунды  за  две  я  ничего  не  предприму, не миновать
избиения.
     Я предпринял. Для начала вонзил локоть  в  солнечное  сплетение  олуха,
державшего  меня. Тот крякнул и