ры, затем трубачи расступились. К нам поспешили люди
в сером,  схватили  рюкзаки.  Я не стал сопротивляться, кое-как убедив себя,
что все будет в порядке. Теплая встреча у арки  совершенно  не  походила  на
розыгрыш  или  ловушку,  так  что и здесь вряд ли кроется подвох. Золотистый
посланник Железного Джона поклонился нам и возглавил шествие.
     Мы  поднялись  на  кирпичное  крыльцо   кирпичного   здания.   Бедность
ассортимента  стройматериалов  райские  зодчие  с  лихвой  возмещали полетом
фантазии. Канонические  высокие  колонны  с  узорными  капителями  подпирали
архитравы  сложного  антаблемента.  Справа  и  слева от парадного крыльца на
широкие балконы  выходили  стрельчатые  окна.  И  все  выполнено  в  красном
кирпиче.
     -- Пока вроде все клево, -- заметил Флойд.
     -- Да,  тут  здорово,  -- согласился я, не забывая поглядывать назад --
там ли еще носильщики с нашими рюкзаками? И в кармане у меня  --  просто  на
всякий   случай  --  лежали  гранаты-пугачи.  Береженого  Бог  бережет,  как
говаривали мы  в  бойспраутские  годы.  [Игра  слов.  Boy  Sprouts  созвучно
известным   "бойскаутам",   или   "мальчикам-разведчикам",   но  может  быть
переведено как "мальчики -- отростки брюссельской капусты".]
     Мы зашагали по кирпичному полу кирпичного  коридора  и  через  проем  в
кирпичной  стене  попали  в  просторный,  солидный зал, живописно освещенный
солнечными лучами, которые падали из высокого -- до  потолка  --  витражного
окна. Витраж пестрел колоритными изображениями армии -- на марше, в атаке, в
рукопашной,  в  момент  гибели  и так далее. Тот же мотив господствовал и на
стенах, увешанных лохмотьями боевых знамен, щитами и мечами. Люди в мантиях,
стоявшие  в  зале,  повернулись  и  встретили  наше  появление  кивками.  Но
золотистый  гид  провел нас мимо них к противоположной стене, где на высоком
троне, сделанном сами догадайтесь из чего, восседал великан, подобного коему
я отродясь не видал.
     Сей муж был не только высоченным, но и совершенно голым. То есть был бы
голым, если б не ржаво-красная шерсть, покрывавшая  его  с  головы  до  пят.
Рыжая  бородища каскадом ниспадала на грудь, чья растительность нисколько не
уступала ей длиной и густотой. Он встал, и стало видно, что не только руки и
ноги, но и живот, и даже причинное место заросли  густым  мехом.  Из  одежды
наличествовало  лишь  нечто  наподобие  бандажа,  связанного, похоже, из его
собственной шерсти. Он  определенно  напоминал  ржавую  железяку.  Я  шагнул
вперед и отвесил легкий поклон.
     -- Железный Джон...
     -- И  никто  иной, -- ухнул он, как далекая гроза. -- Добро пожаловать,
"Стальные Крысы". Ваша слава летит впереди вас.
     Всегда приятно встретить в чужом краю фана. Теперь уже  поклонились  мы
все, поскольку нас нечасто баловали таким приемом. В зале поднялся льсти вый
гомон, и мы поклонились еще раз.
     Железный  Джон  снова  уселся и подобрал под себя ноги. Либо он пытался
сделать педикюр, либо его  ногти  сроду  были  цвета  ржавчины.  Я  не  стал
акцентировать на этом внимание, меня гораздо больше занимало другое.
     -- Когда  вас  арестовали,  всех  жителей Рая объяла великая скорбь, --
изрек он. -- Ложное обвинение, разумеется?
     -- Разумеется!
     -- Так я и думал. Что ж. Галактика теряет, мы находим. Мы довольны, ибо
получили, если можно так выразиться, монополию на ваш талант.
     Это прозвучало довольно зловеще, но я не стал пугаться раньше  времени,
лишь навострил ухо.
     -- Галактика  столь  греховна,  развратна  и  глупа, что мы исполнились
отвращения к телевизионной мерзости и предпочитаем не  смотреть  большинство
программ.  Уверен, вас порадует новость, что после вашего ареста и осуждения
мы в знак протеста закрыли обычное вещание и стали денно и нощно  показывать
запись ваших концертов. А теперь нас осчастливили визитом оригиналы!
     Это  вызвало  бурю  восторга,  и мы, вскинув руки над головой, ответили
кивками и улыбками. Когда гам утих, старина Железяка  прогромыхал  то,  чего
все от него ждали:
     -- И теперь мы -- вся страна -- трепетно уповаем, что вы нам споете! --
Снова  ликующие  вопли.  -- Какое удовольствие -- услышать самую любимую: "С
врагом все средства хороши"! А пока вы  устраиваетесь,  мы  покажем  запись,
чтобы разогреть публику, подготовить к вашему первому концерту в Раю!
     Идея  оказалась  неплохой.  Сами-то  мы,  конечно,  могли подготовиться
быстро, а вот местные телевизионщики... Они потратили уйму  времени,  таская
туда-сюда  кабели  толщиной в руку, расставляя самодельные камеры, юпитеры и
прочий антиквариат. Наконец  с  потолка  свесился  экран,  и  луч  проектора
высветил на нем яркий прямоугольник.
     Едва  ли  этот  кустарный  клип побил рекорд самого эффектного открытия
гастролей  в  Галактике.  Сначала  тысяча,   или   около   того,   загорелых
культуристов  принялись под бой барабана заколачивать в землю тяжелые колья.
Барабан умолк, но кувалды продолжали безмолвно бить под вездесущий голос:
     -- Джентльмены Рая, наступило то исключительное, уникальное событие,  о
котором  было  объявлено  несколько  минут назад. Знаю, все вы, жители нашей
сказочной страны, в томительном ожидании приникли к телевизорам. Думаю, этот
ансамбль получит у нас стопроцентный рейтинг! Прославленные "Стальные Крысы"
вот-вот начнут концерт, а пока они настраивают инструменты, мы воспользуемся
их любезным разрешением и покажем специальную версию... "Пути космолета"!
     Она и впрямь оказалась специальной. С привычным боевым  задором  грянул
бравурный марш и одновременно с ним -- изящные рифмы:

     Ты в самом сердце космолета.
     Моторист, твоя работа --
     Провода соединив,
     Ждать, когда же грянет взрыв.
     Пусть будут нервы на пределе,
     Но враг -- у пушек на прицеле,
     И капитан отдаст приказ:
     Миллион миль в час!
     Тяги! Тяги! Тяги! Тяги!
     Слышишь, электронов гул...
     Тяги! Тяги! Тяги! Тяги!..
     В протонном вихре потонул.
     Тяги! Тяги! Тяги!
     На этот раз...
     Тяги! Тяги! Тяги!
     ...Победа ждет нас!
     Тяги! Тяги! Тяги!

     Мы  внимали  с  деревянными  улыбками.  Изображение  сносное, звук тоже
ничего. На нас никто не смотрел, все прилипли к экрану. Флойд  встретил  мой
взгляд  и крутанул у виска указательным пальцем. Вселенский жест, означающий
сумасшествие. Я угрюмо кивнул. Мне тоже не все понравилось.
     На  экране  мы  в  привычных  костюмах   исполняли   привычный   номер.
Непривычным  было  только  одно.  До  сего  момента  никто из нас в глаза не
видывал человека, который  стоял  рядом  с  нами  и  солировал  залихватским
тенором.
     Тенором?
     Здесь всегда звучало чувственное контральто Мадонетты.


Глава 14

     После  телевизионного  вступления  мы  повторили  номер  --  сказать по
правде, без огонька. Но публика этого не заметила,  совершенно  забалдев  от
одного  нашего присутствия. Райцы качались, махали руками, однако ухитрялись
при этом помалкивать. Но едва Железный Джон слился с нами в  рефрене  "Тяги!
Тяги!",  они  завопили  и  заорали  в невыразимом экстазе. Когда мы затянули
последнюю "тягу"  и  смолкли,  разразилась  бешеная  овация.  Железный  Джон
отечески  улыбнулся  нам, затем строго посмотрел на зрителей и воздел ржавый
палец. Мигом наступила тишина.
     -- Я разделяю вашу радость по поводу визита почетных гостей. Но  у  них
выдался  утомительный  день,  так  что  давайте  позволим  им  отдохнуть. Не
забывайте: они останутся с нами навсегда. Им выпала редкая  удача  --  стать
полноправными гражданами Рая и до конца дней жить в нашей сказочной стране.
     И вновь -- брутальная радость. Без особого энтузиазма выслушав приговор
к пожизненному  заключению,  мы  уложили  инструменты  в рюкзаки и отдали их
поджидающим слугам. Зрители, все еще слегка пульсируя экстазом, двинулись  к
выходу.
     -- Секундочку,  пожалуйста,  --  попросил  нас Железный Джон. Подождав,
пока выйдут посторонние, он коснулся кнопки  на  стене,  и  створки  высокой
двери бесшумно сдвинулись. -- Отличная песня. Нам всем очень понравилось.
     -- Девиз "Стальных Крыс" -- "Доставляй людям радость".
     -- Чудесно.  --  Он перестал улыбаться и мрачно посмотрел на нас. -- Вы
можете еще кое-чем нас обрадовать. Вы здесь надолго, и  нам  очень  хочется,
чтобы  вы  были  счастливы.  Так  что  осчастливьте  и себя, и нас, соблюдая
осторожность в выборе тем для разговора.
     -- Что  вы  имеете  в  виду?  --  поинтересовался  я,  хотя  уже  четко
представлял себе, к чему он клонит.
     -- Мы  все  довольны судьбой. Тут надежно и спокойно. Я терпеть не могу
смут.  Джентльмены,  вы  переселились  к  нам  из  очень  неблагоустроенного
внешнего мира. В Галактике все нормально, скажете вы. И будете правы -- если
не  замечать  вечной  войны.  Борьбы  противоположностей,  от  которой мы, к
счастью, избавлены. Вы -- дети цивилизации, в чьей основе не  самосозидание,
а  саморазрушение.  Вы  --  жертвы  негативизма,  который  подавляет  жизнь,
угнетает культуру, ослабляет даже сильнейших. Вы понимаете, о чем я говорю?
     Ни Флойд, ни Стинго не ответили, так что пришлось кивать мне.
     -- Понимаем.  Хоть  мы  и  не  во   всем   разделяем   кое-какие   ваши
умозаключения,  предмет  обсуждения  нам  совершенно  ясен. И я торжественно
обещаю: пока мы пользуемся вашим гостеприимством, ни я, ни мои помощники  ни
словом  не  обмолвимся о противоположном поле. То есть о женщинах, девушках,
самках. Запретная тема. Но поскольку вы сами ее коснулись,  я  делаю  вывод,
что вы вправе...
     -- Не вправе.
     -- Ясно,  больше  вопросов нет. Мы очень благодарны за радушный прием и
постараемся не бросить тень на вашу репутацию.
     -- Юный Джим, ты умен не по летам. -- На лицо  Джона  вернулся  призрак
улыбки. -- Должно быть, ты устал. Сейчас вам, ребята, покажут жилье.
     Створки  раздвинулись. Железный Джон отвернулся. Аудиенция завершилась.
Мы удалились, всячески изображая беспечность. Золотистый провел нас  все  по
тому   же   кирпичному   коридору   в   довольно   шикарные,   хоть  и  тоже
краснокирпичные, апартаменты. Он включил телевизор, убедился, что  в  ванной
работают  краны,  поднял и опустил шторы, затем поклонился и вышел. Я прижал
палец к губам. В напряженном чуть ли не до судорог молчании Флойд  и  Стинго
смотрели, как я с помощью детектора, позаимствованного у Тремэрна, выискиваю
"жучков".  После  того  видеоклипа  я  проникся  большим уважением к местным
электронщикам.
     -- Чисто, -- сообщил я.
     -- Ни одной женщины, -- вымолвил Стинго. -- Даже говорить о них нельзя.
     -- Ну, какое-то время я бы смог  без  этого  прожить,  --  подал  голос
Флойд, -- но кто теперь будет солировать?
     -- Очень  эффектный пример, -- сказал я, -- первоклассного электронного
дублирования.
     -- Но откуда взялся этот клоун? -- спросил Флойд. -- Ей-Богу,  я  видел
его  первый  раз  в жизни. Может быть, мы и впрямь наширялись бакшишем и эта
планетка -- не более чем наркотический кошмар?
     -- Спокойствие и хладнокровие! Этот клоун -- не  что  иное,  как  набор
электронных  байтов  и бит. Тут живут очень неплохие техники. Они перевели в
цифирь нашу песню вместе со всеми нами, а затем анимировали солиста мужского
пола. Стерли Мадонетту, записали его, а потом пересняли ролик.
     -- Но зачем? -- простонал Стинго, устало падая в глубокое кресло.
     -- Хороший вопрос. И ответ очевиден. Эта половина  Рая  --  только  для
мужчин.  Женщин мы наверняка не увидим. Готов поспорить, их вылущили даже из
телепрограмм. А также  все,  что  с  ними  связано.  И  не  спрашивай  опять
"зачем?".  Я  не  знаю.  Ты  сам видел, как высока стена. А по наблюдениям с
орбиты известно, что по ту сторону стены -- тоже город. Значит,  женщины  --
если они вообще тут водятся -- должны жить на той половине.
     Ни  один из моих спутников не спросил "почему?", хотя обоих, да и меня,
изводил этот вопрос. Я глядел в их встревоженные лица и  старался  думать  о
чем-нибудь приятном. Это удалось.
     -- Мадонетта, -- начал я.
     -- Что Мадонетта? -- спросил Стинго.
     -- Надо  ей  обо  всем  рассказать.  --  Я  сунул в ухо большой палец и
обратился к мизинцу: -- Джим вызывает Мадонетту. Алло, ты на связи?
     -- Еще бы!
     -- Я тоже тебя слышу, -- проскрежетал Тремэрн из моего пальца.
     Я изложил события дня. Сказал "у меня все" и стал ждать откликов.
     Мадонетта зашипела от злости, и я не мог ее за это винить. Тремэрн, как
всегда, был сама деловитость.
     -- На этой половине города ты потрудился неплохо.  Может,  теперь  пора
Мадонетте выйти на разведку?
     -- Рано.  Нам  еще  надо  получить  несколько  ответов  на чертову уйму
вопросов.
     -- Пока не возражаю. Как дела с находкой? Выяснил что-нибудь?
     -- Увы. Но надежда остается. Капитан, дайте нам передохнуть. По-вашему,
такого перехода, да еще и концерта, для одного дня мало?
     Я подождал ответа. Напрасно.
     -- Да, сэр, вы правы. Этого недостаточно. Нужно еще изделие иной расы.
     Я выдернул палец из  уха,  стер  с  него  серу  и  мрачно  уставился  в
пространство.
     -- С чего начнем? -- поинтересовался Флойд.
     -- Не имею представления. Сказал просто, чтобы Тремэрн отвязался.
     -- Я  знаю,  с  чего  начать,  --  заявил  Стинго.  Я  бросил  на  него
подозрительный взгляд.
     -- Сначала -- МИПСК, а теперь еще и это. Наш скромный арфист  открывает
тайные погреба. Он улыбнулся и кивнул.
     -- Видать,  многолетняя  служба  в  Лиге не пропала даром. Разве старый
вымогатель у ворот не сказал нам, что завтра на рассвете открывается рынок?
     -- Так  и  сказал,  --  подтвердил  Флойд.  --  Ну  и  что?   Штуковину
давным-давно сбыли с рук.
     -- Гений! -- Я зааплодировал. -- Под этим седым скальпом прячется серое
вещество, которое знает, что такое логика!
     Стинго поклонился, принимая комплимент.
     -- В отставке всегда скучно. Что дальше, босс Джим?
     -- Отлови  Золотистого.  Прояви  острейший  интерес к рынку. Пусть даст
провожатого, утром пойдем туда и...
     Звякнул стеклярус, отворилась дверь,  и  вошел  наш  ангел-хранитель  в
златотканом облачении. Как будто одно упоминание о нем служило вызовом.
     -- О  счастливцы, вы приглашены! Железный Джон ожидает вас в Веритории.
Ступайте!
     Мы пошли. А что  еще  оставалось  делать?  Золотистый  --  видимо,  для
разнообразия  --  пребывал  в необщительном настроении и оборвал поток наших
вопросов мановением  руки.  Новые  коридоры,  новые  кирпичи...  Спотыкаясь,
ушибая  ноги,  мы  добрались  до ряда незанятых кресел и сели, как велел нам
поводырь. В помещении было темно и стало еще темнее, когда Золотистый  вышел
и затворил дверь.
     -- Что-то  мне  тут  не  в кайф, -- пробормотал Флойд, выразив ощущения
каждого из нас.
     -- Не будем нервничать раньше времени, -- выдал я  совет  за  неимением
более  дельного,  а  сам  нервно  сцепил  пальцы и хрустнул суставами. Затем
уловил в темноте движение воздуха.  Вспыхнул  свет,  в  считанные  мгновения
разгорелся...
     В  освещенное  пространство  неторопливо вступил Железный Джон, вернее,
его увеличенное изображение. И показал на нас.
     -- Сейчас вы переживете переживание, которое существенно  отразится  на
вашем  существовании.  Воспоминания  о  нем будут поддерживать и подпитывать
вас, и никогда не сотрутся из  памяти.  Я  знаю,  вы  будете  благодарны,  и
заранее  принимаю  сердечное  "спасибо".  Уверяю,  отсюда вы уйдете иными --
духовно развитыми, обогащенными. Добро  пожаловать,  джентльмены,  в  первый
день новой полноценной жизни. Добро пожаловать!
     Когда  его  образ  угас,  я закашлялся, чтобы подавить ворчание. Старый
примат почему-то нравился  мне  все  меньше.  Никогда  не  пытайся  обжулить
жулика!  Поудобнее разместившись в кресле, я настроился на развлечение. Едва
оно началось, я определил, что голофильм сработан вполне профессионально. Он
мог  произвести  впечатление  на  какого-нибудь  доверчивого  юношу  или  на
круглого дурака. Мне это пришлось по душе. Сумрак рассеялся, ярче разгорелся
ржавый свет, и я внезапно оказался в кадре.

     В  безмолвии  взирал король на группу вооруженных мужчин, уходящих в
лес и исчезающих среди деревьев. Внешне он был спокоен и терпелив,  но  рука
его  то и дело тянулась к голове, будто он. хотел удостовериться, что корона
все еще на месте. Спустя долгое, очень долгое время он выпрямился и повернул
голову. Прислушался. В густой листве шуршали  неспешные  шаги,  но  напрасно
ждал  он появления кого-нибудь из воинов. Вышел толстенький уродец -- волосы
растрепаны, на губах блестят капельки слюны.
     -- Что ты видел? -- спросил король шута.
     -- Ушли, ваше величество.  Все  до  одного.  Точь-в-точь  как  те,  что
уходили прежде. Скрылись за деревьями у пруда, и никто не вернулся.
     -- Никто  никогда не возвращается, -- горестно молвил король. Его плечи
беспомощно поникли, в глазах застыло отчаяние. Он не заметил,  как  из  леса
вышел  и приблизился к нему юноша; рядом с ним семенил серый молчаливый пес.
У шута отвисла челюсть, изо рта вытекла и закачалась, точно маятник, струйка
слюны. Он попятился.
     -- О чем печалишься, о король? -- спросил юноша ясным, бодрым голосом.
     -- О том печалюсь я, что в моем королевстве есть место,  где  пропадают
люди,  --  пропадают  навсегда. Уходят по десять, по двадцать человек, но ни
один еще не пришел назад.
     -- Я пойду туда, -- сказал юноша, -- но я  пойду  один.  Больше  он  не
произнес ни слова, только щелкнул пальцами, и собака последовала за ним. под
сень  дубравы.  Они пробирались среди деревьев и висячих мхов, огибали груды
валежника и топи и наконец подошли к темному  пруду.  Юноша  остановился  на
берегу,  вгляделся  в  воду  --  и тут из нее вынырнула рука и схватила пса.
Схватила и утащила на дно. Только  разбегающиеся  круги  остались  на  глади
пруда, но и они вскоре исчезли.
     Юноша не закричал и не убежал. Лишь кивнул.
     -- Наверное, это здесь, -- сказал он.

     Сумрак  растаял  -- да будет свет! Железный Джон сгинул, зал опустел. Я
посмотрел на Флойда -- он выглядел таким же обалдевшим, как и я.
     -- Я, должно быть, что-то пропустил.
     -- Собачонку жалко, -- произнес Флойд.
     Мы оглянулись на Стинго, тот задумчиво кивнул.
     -- Это только начало, -- пообещал он. -- Вы все поймете, когда  увидите
продолжение.
     -- Что ты имеешь в виду? Нельзя ли поконкретней?
     Стинго отрицательно покачал головой и хмуро сказал:
     -- Может   быть,   попозже...   хотя  вряд  ли  это  понадобится.  Сами
догадаетесь.
     -- Ты что, уже видел это кино? -- поинтересовался Флойд.
     -- Нет. Просто я немного разбираюсь в мифологии. Вам  лучше  досмотреть
до конца, тогда и поговорим.
     Я  хотел  было заспорить, но прикусил язык. Потом так потом. Отворилась
дверь, появился Золотистый.
     -- Ты-то нам и нужен. --  Я  вспомнил  недавнее  наше  решение.  --  Из
достоверных   источников   мы   получили  информацию,  что  завтра  на  заре
открывается рынок.
     -- Поистине ваши источники достоверны.  Завтра  --  десятый,  базарный,
день.  Кочевники  ежедневно  загибают  палец,  и когда пальцы на обеих руках
кончаются, это означает...
     -- Понял, спасибо. Я и без грязных пальцев умею считать до десяти. Мы с
друзьями-музыкантами хотим побывать на рынке. Это возможно?
     -- Достаточно лишь намека, о великий Джим Стальная Крыса.
     -- Вот я и намекаю. Может кто-нибудь завтра показать нам дорогу?
     -- Будет несравненно удобнее на огненных колесницах...
     -- Будет, не спорю. Но удобнее -- не значит лучше.  Пешая  прогулка  --
чем не удовольствие?
     -- Пусть будет пешая прогулка, коли таково ваше желание. Мы предоставим
эскорт.  А  теперь, джентльмены, позвольте напомнить, что наступил обеденный
час. В вашу честь устраивается банкет. Не соблаговолите  ли  последовать  за
мной?
     -- Веди,  дружище!