иржевого  банка  на  сумму  двести  тысяч   долларов.   Он
недействителен до тех пор, пока я не подпишу его  второй  раз.  Вы  можете
делать с нами что угодно, но никогда не заставите  меня  поставить  вторую
подпись! Пока мы не будем стоять на твердой почве.
     Капитан пожал плечами в раздумье, затем повернулся к приборам, что-то
там подкорректировал, прежде чем снова обратиться к нам.
     - Дело в том, что вам придется заплатить за обеды, - спокойно  сказал
он. - Да и на горючее мне никто не подаст.
     - Так точно. Давайте определимся с тарифами.
     На  этом  дело  и  кончилось  -  но  Слон   прошептал   мне   в   ухо
предупреждение, когда мы шли с ним по коридору.
     -  Нет  никаких  сомнений  в  том,  что  в  нашей  каюте   установили
подслушивающее устройство. И обыскали все наши вещички. Все наши  средства
находятся при мне. Держись  ближе  ко  мне,  чтобы  не  было  каких-нибудь
эксцессов. Из этого офицера, например, вышел бы отличный вор-карманник.  А
теперь - что ты скажешь, если мы немного перекусим? Раз уж  мы  заплатили,
пора прекратить наш вынужденный пост и устроить себе роскошный праздник.
     В  моем  желудке  что-то  громко  заурчало,   соглашаясь   с   данным
предложением, и мы направились к камбузу.  Так  как  на  корабле  не  было
пассажиров,  толстый  небритый  кок  готовил  только  лишь  простую   пищу
венийских  крестьян.  Прекрасную  для  местных  жителей,  но  для   других
требовалось немного попривыкнуть. Вы когда-нибудь пробовали зажимать  свой
нос и есть одновременно? Я не  стал  спрашивать  повара,  что  мы  едим  -
побоялся, что он мне расскажет. Слон глубоко вздохнул и принялся  работать
вилкой над своей порцией.
     - Единственное,  что  не  вспомнилось  мне  насчет  Вении,  -  мрачно
произнес он, - это пища.  Все-таки  память  избирательна.  Да  и  кому  же
захочется вспоминать подобный праздник?
     Я не ответил, так как в этот самый момент  припал  к  своей  чашке  с
теплой водичкой, чтобы хоть каким-то образом избавиться от оставшегося  во
рту непонятного привкуса.
     - Какое блаженство, - наконец выговорил я. -  По  крайней  мере  вода
здесь не такая, как из крана в нашей каюте.
     Слон снова вздохнул.
     - То, что ты пьешь - это кофе.
     Наше путешествие нельзя было назвать забавным. Мы оба  похудели,  так
как чаще всего  проще  было  отказаться  от  еды,  чем  употребить  ее.  Я
продолжал свои занятия, изучая  все  тонкости  растрат,  хищений,  дачи  и
получения взяток, двойной и тройной бухгалтерии - все это было выдано  мне
на эсперанто, и в конце концов я стал говорить на нем так же свободно, как
и на своем родном языке.
     Во время первой посадки мы оставались на корабле, тогда как офицеры и
солдаты таможенной службы наводнили его палубы.
     - Не здесь, - сказал нам капитан, рассматривая  на  экране  очертания
планеты. - Очень богатое население, они  не  любят  чужаков.  А  следующая
планета  в  этой  системе  как  раз  подойдет  вам,  сельскохозяйственная,
малонаселенная, они принимают иммигрантов, и что самое главное, у них  нет
таможенной службы.
     - Ее название? - спросил Слон.
     - Эмфисбиония.
     - Никогда не слышал о такой.
     - Разве это обязательно? Из тридцати тысяч населенных планет.
     - Вы правы. Но все же...
     Слон, казалось, был чем-то озадачен, и я не мог понять  почему.  Если
нам не понравится эта планета, мы всегда можем скопить необходимую  сумму,
чтобы двинуться дальше. Но какой-то неведомый мне инстинкт заставлял Слона
быть настороже. В конце концов он подкупил эконома, чтобы  воспользоваться
бортовым компьютером. Когда мы ковыряли вилками наш обед, он рассказал мне
об этом.
     - Дело приобретает дурной запашок - еще хуже, чем запах этой пищи,  -
меня ужаснули его слова. - Я не нашел в галактическом справочнике  никаких
данных о планете  под  названием  Эмфисбиония.  А  справочник  обновляется
автоматически  каждый  раз,  когда  корабль  приземляется  в  какое-нибудь
обжитое  цивилизацией  местечко  и  включается  в  коммуникационную  сеть.
Добавлю к этому то, что пункт нашего  дальнейшего  назначения  зашифрован.
Только капитан знает код для получения доступа к информации.
     - Что мы можем сделать?
     - Ничего - до тех самых пор, пока не приземлимся. Тогда и узнаем, что
он задумал..
     - А ты не можешь подкупить какого-нибудь офицера?
     - Уже подкупил - иначе как бы я узнал, что  только  капитану  ведомо,
куда мы движемся. Разумеется, он не сказал бы мне этого, не заплати я ему.
Как это все гадко. Но я бы поступил точно так же на его месте.
     Я постарался подбодрить его, но это было бесполезно. Думаю, что  обед
окончательно подорвал его боевой дух. Лучше всего было  бы  высадиться  на
этой планете, какой бы она ни была. Хороший вор может заработать на  жизнь
в любом обществе. И еще один несомненный факт.  Еда  просто  обязана  быть
лучше той размазни, которую мы сейчас с трудом запихивали в рот.
     Мы лежали на кроватях, пока корабль не коснулся поверхности планеты и
не зажглись зеленые огни. Наши скудные пожитки  были  уже  собраны,  и  мы
снесли их вниз в тамбур.  Капитан  сам  следил  за  приборами.  Он  что-то
бормотал, в то время как автоматический  анализатор  атмосферы  производил
свои контрольные замеры; внутренняя дверь не откроется,  пока  с  этим  не
будет покончено и не будут получены результаты. Наконец прибор  загудел  и
выдал справку, капитан удовлетворенно хмыкнул, взглянув на экран. Огромный
люк со скрипом открылся, впуская струю теплого и едкого воздуха. Мы дружно
потянули носами.
     - Стилограф к вашим услугам,  -  сказал  капитан  Гарт.  Слон  только
улыбнулся в ответ.
     Капитан вышел первым, указывая нам дорогу, и мы последовали за ним  с
нашими сумками. Была ночь, над нами ярко светились  звезды,  из-за  темной
полосы деревьев неподалеку слышались  крики  каких-то  невидимых  существ.
Единственным источником света был освещенный тамбур корабля.
     - Ну  вот  и  все,  -  сказал  капитан,  остановившись  на  последней
ступеньке  трапа.  Слон  покачал  головой,   указывая   на   металлическую
поверхность площадки.
     - Мы все еще  на  корабле.  Спустимся  на  землю,  если  вас  это  не
затруднит.
     Они выбрали подходящий клочок земли неподалеку от трапа - но  все  же
не так близко, чтобы попытаться впихнуть нас обратно в корабль. Слон вынул
чек, взяв-таки в руки стилограф капитана, и аккуратно вывел свою  подпись.
Капитан - какая подозрительность! - долго сравнивал ее с верхней подписью,
затем кивнул. Он торопливо зашагал к трапу, пока мы подбирали свои пожитки
- затем обернулся и выкрикнул в темноту:
     - Теперь они ваши!
     Как только трап взмыл  вверх,  мощные  прожекторы,  прорвав  темноту,
ослепили нас, пригвоздив, словно мотыльков, к тому пятачку, где мы стояли.
Вооруженные люди бежали к нам со всех сторон,  а  мы  крутились  на  одном
месте, словно зверьки в западне, совершенно растерявшись.
     - Я же говорил, что здесь что-то не так, -  сказал  Слон.  Он  уронил
сумки и мрачно наблюдал за приближающимися к нам воинами.
     Из  темноты  появилась  великолепная  фигура  в  красной  униформе  и
остановилась перед нами, покручивая  огромные  и  элегантные  усы.  Как  в
каком-нибудь историческом боевике, человек нес меч, плотно  прижав  его  к
бедру.
     - Я заберу у вас все, что вы имеете. Все! Быстро!
     Два человека в форме  подбежали  к  нам,  чтобы  проследить,  как  мы
выполним то, что нам было сказано. Они были вооружены какими-то  странными
ружьями с огромными стволами и деревянными прикладами.  Позади  я  услышал
скрип, это с корабля вновь опустили трап с капитаном  Гартом,  стоящим  на
последней  ступеньке.  Я  наклонился,  чтобы  подобрать  сумки,  и,  ловко
извернувшись, нырнул к капитану, пытаясь его  схватить.  Раздался  громкий
выстрел, и что-то со свистом пронеслось мимо моей  головы  и  врезалось  в
фюзеляж корабля. Капитан чертыхнулся и замахнулся на меня кулаком. Лучшего
и не придумаешь. Я шагнул в сторону, уворачиваясь от удара, перехватил его
руку и двинул ему как следует в поясницу. Он взвизгнул  от  боли,  приятно
послушать.
     - Отпусти его, - сказал чей-то голос, и  я  глянул  поверх  дрожащего
плеча капитана,  чтобы  увидеть  Слона,  лежащего  на  земле,  и  офицера,
наступившего ему на грудь сапогом. Судя по всему, меч служил вовсе не  для
украшения - потому как его острие  было  прижато  теперь  к  горлу  Слона.
Похоже, день обещал быть занятным. Я слегка сдавил шею капитана  свободной
рукой, прежде чем  отпустить  его.  Он  изящно  соскользнул  вниз,  и  его
бесчувственная голова аккуратно приземлилась на ступеньку трапа. Я  отошел
от него на несколько шагов, и Слон с трудом поднялся  на  нетвердые  ноги,
отряхивая с себя пыль и поворачиваясь к человеку, пленившему нас.
     - Простите меня, великодушный господин, могу ли я спросить у вас, как
называется планета, на чьей поверхности мы стоим?
     - Спиовенте, - прозвучал сердитый ответ.
     - Спасибо. Если вы позволите, я помогу своему приятелю капитану Гарту
подняться на ноги, так  как  мне  хотелось  бы  извиниться  перед  ним  за
запальчивость моего юного друга.
     Никто не остановил его,  когда  он  повернулся  к  капитану,  который
только что пришел в сознание и в тот же миг вновь  потерял  его,  так  как
Слон хорошенько двинул ему в ухо.
     - Я в общем-то  человек  не  мстительный,  -  сказал  он,  отходя  от
капитана и вытаскивая кошелек. Он протянул его офицеру и сказал:
     - Но на этот раз мне захотелось выразить свои чувства, прежде  чем  я
вернусь в свое привычное дружелюбное  состояние.  Вы  понимаете,  конечно,
почему я так поступил?
     - Я сам сделал бы то же самое, - сказал офицер, подсчитывая деньги. -
Но шутки в сторону. Больше ни слова, иначе вам придется туго.
     Он отвернулся, и из темноты появился еще один человек с двумя черными
металлическими  скобами  в  руках.  Слон  стоял,  словно  оцепенев,  и  не
сопротивлялся, когда человек наклонился и защелкнул одну  из  них  на  его
лодыжке. Я не имел представления, что это за  штуковина,  но  она  мне  не
нравилась. На меня ее так просто не  наденут.  Впрочем,  надели.  Ружейное
дуло вонзилось в мою спину, и я не выразил никакого протеста, когда вещица
защелкнулась на положенном месте. Тот, кто проделал все это, наконец встал
и посмотрел мне прямо в лицо. Он был так  близко,  что  я  чувствовал  его
влажное дыхание. Он был, в придачу ко всему, ужасно безобразен, с глубоким
шрамом через все лицо,  что  вовсе  не  прибавляло  привлекательности  его
облику. Он ткнул острым пальцем мне в грудь и заговорил:
     - Я, Тарс Тукас, слуга нашего могущественного властелина Капо Доссия.
Но никогда не называй меня по имени; зови меня всегда хозяин.
     Я назвал его как-то, как-то получше, чем просто  хозяин,  но  тут  он
нажал кнопку на металлической коробке, которая висела у него на  ремне.  В
тот же  миг  я  очутился  на  земле,  пытаясь  стряхнуть  красную  пелену,
заслонившую мне от боли белый свет. Первое, что я увидел после этого,  был
Слон, лежащий передо мной и стонущий в предсмертной агонии.  Я  помог  ему
подняться. Тарс Тукас не должен  был  этого  делать,  по  крайней  мере  с
человеком его возраста. Когда я повернулся, он  ухмыльнулся,  и  лицо  его
перекосилось в уродливой гримасе.
     - Так кто я? - спросил он. Я подавил в себе искушение, если  не  ради
себя, то ради Слона.
     - Хозяин.
     - Помни об этом и не пытайся сбежать. По всей стране имеются  нервные
ретрансляторы. Если я включу эту  штуку  надолго,  твои  нервы  перестанут
работать. Навсегда. Понятно?
     - Понятно, хозяин.
     - Доставай все, что у тебя есть.
     Я достал. Деньги, бумаги, монетки, ключи, часы, какие-то  детали.  Он
бегло обыскал меня и, казалось, был какое-то время удовлетворен.
     - Пошли.
     Быстро приближался тропический рассвет, и огни гасли один  за  одним.
Мы, не оглядываясь, шли  за  своим  новым  хозяином.  Слону  было  нелегко
поспевать за ним, и мне пришлось помогать ему. Тарс  Тукас  привел  нас  к
потрепанной повозке, которая  стояла  неподалеку.  Нам  указали  на  место
сзади. Мы сидели на дощатом сиденье и наблюдали, как из  грузового  отсека
корабля спускают на землю большие упаковочные ящики.
     - Как здорово ты поддел капитана, - сказал я. - Ты, очевидно,  знаешь
об этой планете что-то такое, чего я не знаю. Как она называется?
     - Спиовенте, - он произнес это слово как грязное ругательство. Камень
на шее Лиги. Капитан продал нас в рабство со всеми потрохами. Да и сам  он
тоже контрабандист.  Существует  полнейшее  эмбарго  на  торговлю  с  этим
вонючим миром. А в особенности оружием -  которым,  я  уверен,  полны  эти
ящики. Спиовенте!
     Это не много добавило к тому, о чем я  уже  догадался  сам  -  ничего
хорошего ждать здесь не приходится.
     - Ты не мог бы быть хоть  чуть-чуть  по  содержательней  относительно
этого камня на шее?
     - Вина за то, что я вовлек тебя в это дело, полностью лежит  на  мне.
Но капитан Гарт поплатится за это.  Если  нам  ничего  больше  не  удастся
сделать, мы отдадим его на суд справедливости. Мы должны сообщить об  этом
Лиге каким-то образом.
     Это КАКИМ-ТО  ОБРАЗОМ  повергло  его  в  еще  большее  уныние,  и  он
обессиленно уронил голову на руки. Я сидел и молча ждал, когда он  захочет
продолжить разговор. И он  наконец  заговорил,  и  в  отраженном  свете  я
заметил, что в его глазах вновь появилась живая искорка.
     - Nil desperandum [никогда не отчаиваться (лат.)], Джим. Не  позволяй
ублюдкам сломить тебя. Мы подоспели сюда как  раз  вовремя.  Лига  впервые
столкнулась с этой планетой около десяти лет назад. Она  была  изолирована
многие тысячелетия, и дела здесь шли плохо. Это то место, где Преступление
показывает себя не с лучшей стороны - потому как уголовники  здесь  правят
бал. Сумасшедший дом, захваченный умалишенными. Сплошная анархия - нет, не
совсем так - на  Спиовенте  анархия  выглядит  так,  словно  вся  жизнь  -
сплошной пикник, увеселительные игрища  бойскаутов.  Я  довольно  подробно
изучал  систему  управления  на  этой  планете,  когда  разрабатывал  свою
собственную философскую теорию. Здесь  происходит  то,  что  соответствует
канувшим  в  Лету  мрачным  векам  развития  человечества.  Оно   достойно
презрения, с какой бы стороны мы ни посмотрели - но Лига ничего не может с
этим поделать, кроме как пуститься на прямое вторжение. Что  абсолютно  не
согласуется с философией Лиги. Сила Лиги оборачивается в данном случае  ее
слабостью. Никакая планета или планеты не могут напасть на другую планету.
А если все же нападет, то будет разрушена другими, так как  война  в  наши
дни признана всеми  вне  закона.  Лига  может  только  лишь  помочь  вновь
открывающимся планетам,  предложить  гуманитарную  и  техническую  помощь.
Ходят слухи, что существуют тайные организации в  Лиге,  которые  работают
над свержением подобных отталкивающих цивилизаций - но,  конечно,  это  не
выставляется для широкой публики. Поэтому то, что нас здесь ожидает -  это
неприятности и большие неприятности. Ведь Спиовенте - это кривое  зеркало,
в котором отражаются все современные цивилизации. Здесь  нет  определенных
порядков - только сила. Банды  уголовников  управляются  Капо,  человек  с
мечом в живописной  униформе,  Капо  Доссия,  один  из  них.  Каждый  Капо
контролирует  такую  большую   территорию,   какую   только   может.   Его
последователи кормятся дележом добычи, выбитой  из  местного  крестьянства
или в результате удачной войны. И на самом  дне  этой  уголовной  пирамиды
находятся рабы. То есть мы.
     Он кивнул на наши  кандалы,  вызывающие  болевой  шок,  и  подавленно
замолчал. Я тоже.
     - Но все же мы можем с оптимизмом  глянуть  на  вещи,  -  в  отчаянии
проговорил я.
     - С каким оптимизмом?
     Я и сам удивился своим словам, бешено размышляя вслух.
     - С оптимизмом, да, нужно всегда смотреть на жизнь с  оптимизмом.  Ну
например - мы теперь далеко от  Бит  О'Хэвен  и  от  всех  наших  тамошних
проблем. И готовы к новому старту.
     - Со дна навозной кучи? В качестве рабов?
     - Правильно! Отсюда единственное,  куда  мы  можем  двигаться  -  это
вверх!
     Его губы дернулись в слабой улыбке, отвечая на мою отчаянную реплику,
и я торопливо продолжал.
     - Например - они обыскали нас и забрали все вещи,  что  у  нас  были.
Все, да не все. У меня сохранился маленький сувенир в ботинке, еще с моего
путешествия в тюрьму. Вот этот, - я достал отмычку,  и  его  улыбка  стала
заметней. - И он работает - смотри,  -  я  открыл  свой  болевой  обруч  и
показал его Слону, затем пристегнул его на место. - Итак, когда  мы  будем
готовы бежать - мы сбежим!
     Теперь усмешка на его лице превратилась в широкую улыбку. Он протянул
руку и тронул меня за плечо в порыве настоящих дружеских чувств.
     - Как же ты прав, - просиял он. - Мы будем очень примерными рабами  -
какое-то время. Достаточное для того, чтобы изучить все ходы  и  выходы  в
этом обществе, цепочку  управления  и  возможности  проникновения  в  нее,
источники доходов и способы  добраться  до  них.  Как  только  я  обнаружу
трещины  в  структуре  данного  общества,  мы  вновь  станем  крысами.  Не
стальными нержавеющими, боюсь признаться, а с серой шерсткой и  маленькими
зубками.
     - Крыса - как не назови, а звучит благородно. Мы все вынесем!
     Нам пришлось  подвинуться,  когда  первый  ящик  забросили  на  задок
повозки, она затрещала и застонала под  его  тяжестью.  Закинув  последний
ящик, грузчики забрались к нам сами. Я был рад,  что  в  повозку  попадало
мало света  -  мне  совсем  не  хотелось  разглядывать  их  поближе.  Трое
неряшливых, грязных мужиков, небритых и одетых в лохмотья.  И  к  тому  же
немытых, насколько мог это определить мой подергивающийся нос. Тут  наверх
забрался четвертый, крупнее и кошмарнее тех трех, хотя и  вид  его  одежды
был немного поприличнее. Он взглянул на нас сверху вниз, и я сразу  понял,
что дело дрянь.
     - Вы знаете, кто я такой? Я - Бугор.  Это  мое  стадо,  и  вы  будете
делать то, что я скажу. Для начала я скажу,  чтобы  ты,  старикашка,  снял
свою курточку. На мне она будет выглядеть симпатичней, чем на тебе.
     - Спасибо за намек, сэр, - очень вежливо ответил Слон.  -  Но  думаю,
что я все же оставлю ее себе.
     Я знал, что он делает, и надеялся не оплошать. Здесь было не  слишком
много места для размаха, а этот головорез весил в два раза больше меня.  У
меня было время только для одного удара, не более, и этот удар должен быть
очень хорошим и точным. Грубиян  взревел  от  ярости  и  бросился  к  нам,
карабкаясь через  ящики.  Охваченные  ужасом  рабы  поспешили  убраться  с
дороги. Я тоже отпрянул в сторону, и он,  не  обратив  на  меня  внимания,
прошел мимо. Прекрасно. Он почти уже добрался до Слона, когда я ударил его
по загривку сцепленными  вместе  кулаками.  Раздался  глухой  стук,  и  он
свалился замертво на  крышку  ближайшего  ящика.  Я  повернулся  к  рабам,
которые наблюдали за происходящим, выпучив глаза в немом оцепенении.
     - Теперь у вас новый Бугор, - сказал я им, и они торопливо закивали в
знак согласия. Я ткнул пальцем в ближайшего раба. - Так как меня зовут?
     - Бугор, - тотчас же ответил он. - Только не поворачивайся  спиной  к
этому, когда он придет в себя.
     - Вы поможете мне?
     Усмешка обнажила его почерневшие сломанные зубы.
     - Драться помогать мы не будем. Но будем предупреждать тебя, если  ты
не будешь бить нас, как он.
     - Я не собираюсь вас бить. Все поможете?
     Они дружно закивали.
     - Хорошо. Тогда вот вам первое задание  -  выбросите  своего  старого
Бугра из повозки. Мне не хотелось бы находиться  с  ним  рядом,  когда  он
очухается.
     Они выполнили задание с большим энтузиазмом, добавив к нему несколько
пинков по собственной инициативе.
     -