Хотя я и руковожу этой школой, я не  могу  изменить
ни единого слова в учебных программах.
     - Я могу все изменить, - сказал я.
     - Конечно, - согласился он, повернувшись ко мне.
     Его лицо  дрогнуло,  и  уголки  губ  слегка  приподнялись.  Он  слабо
улыбался, но все же это была улыбка.
     - А как ты думаешь, почему я хотел, чтобы ты пришел сюда?  Ты  можешь
сделать то, о чем я давно мечтаю. Спасти людей этой  холодной  планеты  от
самих себя.
     -  Достаточно  одного  сообщения.  Стоит  только  передать  данные  о
местонахождении этой планеты.
     - А затем появятся... солдаты вашей Лиги и  нас  уничтожат.  Трагедия
неизбежна.
     - Ничего подобного. Ни один волосок не упадет с ваших голов.
     - Это издевательство, и оно мне не нравится. Перестань смеяться  надо
мной. - Мне даже показалось, что в его голосе прозвучало раздражение.
     - Это правда. Ты  просто  не  знаешь  законов  цивилизованного  мира.
Признаюсь, многие  действительно  предпочли  бы  стереть  вашу  планету  в
порошок, если бы узнали, где она находится. Но об этом будут знать  только
представители Лиги. Лига станет следить, чтобы ваши люди больше не  делали
гадостей. И предложит вам, как это делается в подобных случаях,  помощь  и
сотрудничество.
     Ханасу удивился.
     - Не понимаю. Они должны убить нас...
     - Достаточно убийств. У вас в голове только одно - жить или  умереть.
Убить или быть убитым. Эта философия принадлежит  темному  этапу  развития
человечества, который, я надеюсь, остался далеко в  прошлом.  Возможно,  у
нас не самая лучшая система правления с точки  зрения  этики,  но  мы,  по
крайней мере, запрещаем применять насилие в качестве меры воздействия. Как
ты думаешь, почему ваши друзья чужаки добились таких успехов?  У  нас  уже
нет армий и флотов, предназначенных для ведения войн.  Да  и  войн  у  нас
давным-давно не было. Пока  не  появились  серые  люди  и  не  постарались
перевести стрелки часов на двадцать тысяч лет назад. Государство не должно
возводить убийство в ранг государственной политики. Никогда.
     - Такой закон необходим. Тот, кто убил, заслуживает смерти.
     - Чепуха. Это не вернет мертвого к жизни. А общество,  прибегающее  к
убийству, само  становится  убийцей.  А  сейчас  у  тебя  вообще  отвиснет
челюсть. Высшая мера наказания не  останавливает  рост  преступности,  это
доказанный факт. Насилие порождает насилие, убийство порождает убийство.
     Ханасу мерил шагами комнату, пытаясь  уяснить  эти  чуждые  для  него
принципы. Тем временем я облизал тарелку и ложку. Вздохнув,  Ханасу  снова
уселся на стул.
     - То, что ты мне рассказал, не укладывается в моем сознании. Я должен
все как следует обдумать, но не это сейчас важно. Самое главное - это  то,
что я уже принял решение. Оно созрело после долгих лет раздумий.  Агрессии
Кеккончихи надо положить конец. Слишком много  крови.  Я  считал,  что  по
законам логики вы убьете всех нас за эти преступления. Но ты  сказал,  что
этого не произойдет, и я верю тебе. Но это не так  важно.  Надо  отправить
послание вашей Лиге.
     - Как?
     -  Это  ты  должен  ответить  на  этот  вопрос.  Будь  у  меня  такая
возможность, разве я сам не связался бы с Лигой?
     - Да, конечно. - Теперь наступила моя очередь ходить  по  комнате.  -
Конечно почтовая связь с  другими  планетами  отсутствует.  Пси-операторов
тоже нет. Или есть? Неважно. Они все равно  не  передадут  это  сообщение.
Радио?
     - Ближайшая база Лиги  находится  на  расстоянии  четыреста  тридцать
световых лет.
     - М-да, мы не можем столько  ждать.  Мне  придется  каким-то  образом
проникнуть на один из звездолетов, когда они будут стартовать.
     - Это практически невозможно.
     - Не сомневаюсь. Так что же ты предлагаешь? Знаю-знаю, ты только  что
сам задал мне подобный вопрос. Должен же быть какой-то  выход.  Может,  он
приснится мне. Есть здесь безопасное место, где...
     Резкая трель прервала меня на полуслове. Я широко раскрыл глаза.
     - Это коммуникатор. Меня вызывают по дальней связи. Отойди  к  стене,
чтобы не попасть в поле зрения.
     Он сел за стол и щелкнул переключателем.
     - Ханасу, - произнес он бесцветным голосом.
     - ОТРЯД ПРИБУДЕТ К ВАМ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО МИНУТ.  ВСЕ  ВЫХОДЫ  ИЗ  ШКОЛЫ
БУДУТ ПЕРЕКРЫТЫ. СЛЕДЫ БЕГЛЕЦА ВЕДУТ К ВАМ, И,  ВОЗМОЖНО,  ОН  ПРЯЧЕТСЯ  В
ВАШЕЙ ШКОЛЕ. В  БЛИЖАЙШЕЕ  ВРЕМЯ  К  ВАМ  ОТПРАВИТСЯ  ТРАНСПОРТ  С  ШЕСТЬЮ
ОТРЯДАМИ НА БОРТУ. ШКОЛУ ОБЫЩУТ, И БЕГЛЕЦ БУДЕТ ПОЙМАН.



                                    14

     - Какие у вас имеются доказательства,  что  он  в  школе?  -  спросил
Ханасу.
     - СЛЕДЫ НА СНЕГУ, ВЕДУЩИЕ В ВАШЕМ  НАПРАВЛЕНИИ.  ИЛИ  ОН  ПРЯЧЕТСЯ  В
ВАШЕЙ ШКОЛЕ, ИЛИ ОН ПОГИБ.
     - Ученики помогут вам обыскать школу. Они  хорошо  знают,  где  можно
спрятаться в школьных зданиях.
     - ДАЙТЕ СООТВЕТСТВУЮЩИЙ ПРИКАЗ.
     Выключив коммуникатор, Ханасу холодно посмотрел на меня.
     - Итак, наш план провалился.  Поймав  тебя,  они  применят  аксионный
фидер и узнают о  моем  участии  в  заговоре.  Согласен  ли  ты  совершить
самоубийство, чтобы защитить меня?
     Все это он высказал мне с  непроницаемым  лицом.  Тем  же  бесцветным
тоном. Хотя в комнате было холодно, я почувствовал,  как  на  лбу  у  меня
выступила испарина.
     - Не так быстро. Еще не все потеряно. Давай  оставим  самоубийство  в
качестве последнего средства. Я могу где-нибудь спрятаться?
     - Нет. Они все обыщут.
     - А здесь? В твоем кабинете. Скажешь им, что меня здесь нет.
     - Ты не знаешь наших людей. Что бы я - или кто другой  -  ни  сказал,
они  обыщут  все  помещения  согласно  полученному   приказу.   Мы   очень
старательные.
     - Но у вас отсутствует воображение. Я перехитрю их.
     В  тот  момент  у  меня  самого  было  туго  с  воображением.  Только
адреналин, выброшенный  в  кровь  предложением  о  самоубийстве,  заставил
шевелиться мои извилины. В отчаянии я посмотрел по сторонам.
     - Окно! Я вылезу через него и спрячусь...
     - Оно никогда не открывается. Закрыто намертво.
     - Никогда не открывается? Даже летом?
     - Сейчас лето.
     - Я боялся, что ты это скажешь. Не все еще потеряно. - В моем  голосе
звучала безысходность, потому  что  у  меня  было  предчувствие,  что  все
потеряно. - Если нельзя спрятаться  внутри,  я  спрячусь  снаружи.  Должен
существовать какой-то выход  на  крышу.  Чтобы  сделать  там  ремонт.  Или
закрепить черепицу.
     - Там нет черепицы.
     Я с трудом удержался, чтобы не вырвать у себя клок волос.
     - Не надо понимать меня буквально. Ведь можно как-то попасть на крышу
изнутри?
     - Можно.
     Я еле сдержался, чтобы не схватить его за горло и  не  вытряхнуть  из
него необходимые мне сведения.
     - У тебя есть планы? Планы-схемы школьных зданий?
     - Да. Они в шкафу.
     - Тогда достань их. Побыстрее, если можно.
     Сколько времени осталось до прибытия поисковых  отрядов?  Я  защелкал
пальцами, погрыз ногти, и, когда Ханасу достал планы, вырвал их у него  из
рук.  Я  быстро  переворачивал  листы,  не   обращая   внимания   на   его
оптимистические замечания.
     - Мы зря теряем время. Выхода нет. Я не хочу, чтобы меня  пытали  при
помощи  аксионного  фидера.   Если   ты   не   желаешь   покончить   жизнь
самоубийством, тогда я сам...
     - Хватит ныть! - рявкнул я.
     Мне это уже начинало действовать на нервы. Я ткнул пальцем в схему.
     - Вот это. Что это за обозначение?
     Ханасу взял листок, направил на него свет и  прищурился.  Мое  сердце
застучало в два раза быстрее.
     - Да, я вижу, - наконец произнес он. - Это дверь.
     Я хлопнул его по плечу.
     -  Мы  спасены!  Если  ты  сделаешь  все,  что  я  прикажу.   Первое,
распорядись, чтобы все собрались вместе. Я имею в виду не только учеников,
но и учителей, поваров, садовников, специалистов по пыткам. Всех.
     - У нас нет садовников.
     - Какая разница! - Мой голос сорвался, и я с трудом взял себя в руки.
- Самое главное, чтобы они собрались все вместе. Сейчас! Скажи им, что они
должны участвовать в поисках. Остальное я объясню тебе потом.
     Он  беспрекословно  выполнил  мой  приказ.  Да  здравствует  железная
дисциплина Кеккончихи! К тому времени, когда он объявил общий сбор, я  уже
знал, что делать дальше.
     - Я не могу выйти отсюда незамеченным, поэтому тебе  придется  самому
принести из лаборатории все, что  мне  нужно.  А  мне  нужен  гвоздемет  -
проверь, чтобы в нем было не менее десяти гвоздей или шурупов, - пятьдесят
метров веревки, выдерживающей  груз  до  пятисот  килограммов,  фонарик  с
батарейками  и  машинное  масло.  Где  мне  подождать,  пока  ты  все  это
принесешь?
     - Здесь. В коридоре полно людей. К тому времени, когда я вернусь, все
уже соберутся в конференц-зале.
     - Замечательно.
     - Я не знаю, что ты собираешься делать, но я тебе помогу. Когда  тебя
поймают, у меня будет время покончить с собой.
     -  Мне  нравится,  что  ты,  Ханасу,  всегда  смотришь  в  будущее  с
оптимизмом. А теперь за дело!
     Он ушел, а я принялся мерить шагами ковер, пытаясь  найти  хоть  один
необгрызенный ноготь.  Зажужжал  коммуникатор,  и  я  быстро  отпрыгнул  в
сторону. Ханасу отсутствовал четыре минуты, а мне показалось,  что  прошло
четыре дня.
     - Тебе звонят, - сообщил я, забирая у него вещи.
     Пока он направлялся к коммуникатору, я рассовал все по карманам.
     - Поисковые отряды прибыли. Все собрались в конференц-зале, - сообщил
Ханасу.
     - Хорошие новости. Спускайся вниз и организуй их.  Скажи,  чтобы  они
тщательно обыскали все здания снизу  доверху.  Мне  необходимо  как  можно
больше времени, ведь я не знаю, что ждет меня впереди.
     - Ты собираешься вылезти на крышу?
     - Пока еще сам не знаю. Пошевеливайся.
     - Конечно, ты прав.
     Он пошел к двери, открыл ее и обернулся.
     - Удачи. Ведь так принято говорить в подобных случаях?
     - Да. Спасибо. Я тоже желаю тебе удачи. Я постараюсь,  чтобы  нам  не
пришлось прибегать к пакту о взаимном самоубийстве.
     Я  вышел  вслед  за  ним.  Ханасу  стал  неторопливо  спускаться   по
ступенькам, а я рванул по лестнице вверх, сжимая в  кулаке  схему  здания.
Восхождение согрело меня, но, добравшись до последнего этажа, я запыхался.
Сегодня у меня был  нелегкий  день.  В  конце  коридора  виднелась  дверь.
Разумеется, она была заперта.
     - Джим диГриз смеется над такими замками,  -  рассмеялся  я,  засунув
ноготь большого пальца в замочную скважину огромного замка.
     Дверь  со  страшным  скрипом  распахнулась,  я  заскочил  вовнутрь  и
захлопнул ее за собой. Я поискал выключатель, но так и не нашел его.  Было
холодно и пахло сыростью. Я включил  фонарик,  который  взял  с  собой,  и
огляделся. Вокруг меня  громоздились  ящики  и  груды  пожелтевших  бумаг.
Дверь, которую я искал, находилась  в  дальнем  конце  комнаты.  В  добрых
четырех метрах от пола. Лестницы не было.
     - Все лучше и лучше, - подбодрил себя я и принялся ставить ящики один
на другой.
     Пришлось немного повозиться. Ведь я не мог  таскать  ящики  по  полу,
чтобы не оставлять следов. Приходилось носить их на себе. Когда я закончил
это занятие, мне уже не было холодно. Я даже вспотел, когда  вспомнил  про
поисковые группы. Интересно, где они сейчас? Я принялся быстро карабкаться
по ящикам.
     Это была  не  дверь,  а  крышка  люка  размером  в  квадратный  метр,
расположенного почти у верхушки крыши. Когда я толкнул ее, она заскрипела,
и на меня посыпалась ржавчина. Ничего другого я и не ожидал.  Я  тщательно
смазал петли машинным маслом, чтобы не скрипели, а затем  тщательно  вытер
всю ржавчину. Теперь это была обычная крышка люка со  смазанными  петлями.
Оставалось только надеяться, что тот, в чьи обязанности входит следить  за
такими люками, не окажется в  составе  поисковой  группы.  Мне  ничего  не
оставалось, как пойти на этот риск. Теперь, когда я толкнул  крышку  люка,
она легко открылась, и в лицо мне ударил ледяной ветер. Я высунул голову в
холодную темноту. При тусклом свете звезд  я  увидел,  что  на  крыше  мне
спрятаться негде.
     - Решишь эту проблему в свое время, - сказал я сам себе с неискренним
энтузиазмом. - Делай все по порядку. Раз до  сих  пор  тебе  удавалось  их
перехитрить, то в конце концов ты победишь.
     Пытаясь таким  образом  поднять  свой  моральный  дух,  я  вколачивал
здоровенный гвоздь в замерзшую  крышу.  Затем  я  привязал  к  нему  конец
веревки. Веревка была достаточно толстой. По ней не будут скользить  руки.
Именно поэтому я и взял ее с собой.
     Теперь мне осталось только  перетащить  все  ящики  обратно  на  свои
места, стараясь не думать, что  поисковые  группы  приближаются  с  каждой
секундой. Я уже был почти там, хотя до сих пор не знал, где находится  это
"там". Мне хотелось лишь одного - залезть на  крышу  и  закрыть  за  собой
крышку люка. Но вместо этого я внимательно осмотрел  весь  пол  при  свете
фонарика. И обнаружил чудесный отпечаток своей ноги на пыльной поверхности
одного из ящиков. Я  перевернул  этот  ящик  этой  стороной  вниз.  Только
теперь, убедившись, что никаких следов больше не осталось, я направился  к
веревке. Прежде чем ухватиться  за  нее,  я  проверил  свое  снаряжение  и
выключил фонарик.
     И тут, в полнейшей темноте, я услышал,  как  в  замке  поворачивается
ключ.
     Не знаю, существует ли такое спортивное состязание, как карабкание по
четырехметровой веревке на время. Но  если  есть,  то  я  установил  новый
мировой рекорд. Не переводя дыхания, я лез вверх, подгоняемый страхом. Еще
мгновение назад я стоял на полу, а через секунду уже коснулся рукой крышки
люка, вылез через него и, балансируя на  коньке  крыши,  стал  подтягивать
веревку. Казалось, она никогда не закончится, и, когда я наконец втянул ее
и стал закрывать крышку люка, в комнате зажегся свет.
     - Ты, Букай, проверь эту сторону, а я - ту, - услышал я  приглушенный
монотонный голос. - Посмотри за ящиками.  В  самые  большие  -  где  может
спрятаться человек - загляни.
     С величайшей осторожностью я опустил крышку  на  место.  Что  дальше?
Ответ напрашивался сам собой. Конечно, они  посмотрят  везде,  где  только
возможно.  Значит,  мне   надо   отыскать   невозможное   место.   Гладкая
металлическая крыша не вызвала у меня прилива энтузиазма. Она спускалась в
обе стороны под крутым углом. В пяти метрах от меня  крыша  заканчивалась.
Недовольно ворча, я  попытался  повернуться,  чтобы  посмотреть  в  другую
сторону. И только тогда я обнаружил, что металлическая крыша была  покрыта
тонким слоем  льда.  Нога  не  удержалась  на  гладкой  поверхности,  и  я
заскользил вниз.
     Тщетно я пытался ухватиться за какой-нибудь выступ,  их  попросту  не
было. Я продолжал скользить по замерзшей крыше.
     Пока не вспомнил о привязанной веревке. Я схватил ее  обеими  руками.
Она скользила между рукавицами. Я сжал ее изо всех сил.  Пальцы  свело  от
боли.
     Я крепко держался за  конец  веревки.  Ожидая,  когда  пройдет  боль.
Чувствуя, как мои ноги болтаются над бездной. Отдышавшись, я стал медленно
подтягиваться. Скоро я снова оказался на крыше. Там я вспомнил о поисковой
группе и понял, что крышка люка может открыться в любой момент.
     Спрятаться на крыше было абсолютно негде. Может, они не  увидят  меня
при таком слабом свете. Надо как можно дальше отползти  от  люка.  Отвязав
веревку негнущимися пальцами, растопырив  руки  и  ноги,  я  пополз  вдоль
конькового бруса. Я знал, что стоит мне только свалиться вправо или  влево
- и мне конец.
     Конец. Крыша закончилась. Оглянувшись, я увидел ясные очертания люка.
Тот, кто высунет из него голову, так же ясно увидит меня.
     Один раз веревка меня уже спасла, спасет и на этот  раз.  Медленно  и
аккуратно, чтобы удержать равновесие, я вытащил гвоздемет. Я надеялся, что
толстая крыша приглушит звук выстрела. Легким нажатием на спусковой крючок
я вогнал гвоздь в самый край крыши. Замерзшими пальцами я соорудил  нечто,
напоминавшее петлю, и набросил  ее  на  гвоздь.  Встал  на  нее  ногами  и
медленно сполз вниз. Теперь  я  висел  в  воздухе,  стараясь  не  обращать
внимания на то, что гвоздь уже слегка изогнулся.
     Громко  хлопнула  крышка  распахнувшегося  люка.  Я  спокойно  висел,
радостно улыбаясь, что и на этот раз обвел  своих  преследователей  вокруг
пальца. До меня донеслись их голоса.
     - Видишь что-нибудь, Букай?
     - Нет.
     - На крыше никого нет?
     - Нет. Мне спускаться вниз?
     Отлично, диГриз. Куда им тягаться с тобой.
     - Нет. Пройди вдоль крыши и осмотри все самым внимательным образом.
     Это не люди, а какие-то машины. Ни  один  здравомыслящий  человек  не
стал бы ходить по скользкой крыше. Ни один здравомыслящий человек  никогда
бы меня не обнаружил. Но эти тупоголовые болваны выполняли  инструкции,  и
ничто не могло их остановить.
     Я слышал, как кто-то  ползет  в  мою  сторону.  Вдруг  он  дернул  за
веревку.
     Я посмотрел вверх и увидел бесстрастное лицо серого человека.



                                    15

     Я видел, как он вздрогнул от неожиданности, когда обнаружил  меня.  Я
видел, как он уселся на конек крыши, повернул голову и раскрыл рот.
     - Ахиру!
     ...И тут  он  сорвался.  Впервые  я  увидел  эмоции  на  лице  серого
человека. Страх. Он попытался ухватиться за гвоздь,  но  промахнулся.  Его
ногти царапали гладкий лед. Затем он пропал из виду, и я закрыл уши, чтобы
не слышать, как он ударился о землю.
     Что мне делать теперь? Холод пробирал меня до костей, пока я висел на
веревке и ждал неизвестно чего. До меня доносились приглушенные голоса.  Я
не мог разобрать слов, пока кто-то не высунул голову из люка.
     - Букай что-нибудь сказал?
     - Да. Он произнес мое имя.
     - Затем поскользнулся и упал?
     - Да.
     - Это нехорошо.
     - Нехорошо. Лучше бы он разбился молча. Ведь он проявил эмоции.
     Крышка люка захлопнулась.
     Какие чуткие люди. У Букая наверняка были друзья. Наверное, я  больше
скорбел о нем, чем они.  Моральная  Философия!  Пока  мои  пальцы  еще  не
полностью окоченели, я снова вылез на  крышу  и  осмотрелся.  Крышка  люка
закрыта, крыша пуста. Медленно и осторожно я пополз к люку. У меня не было
ни малейшего желания присоединяться к Букаю.
     Выждав десять нескончаемых минут, я решил, что внизу уже никого  нет.
По крайней мере, надеялся на это. Дрожа от холода  я  поднял  крышку.  Мои
зубы так стучали, что этот звук  можно  было  услышать  внизу.  В  комнате
царила тьма. Все ушли.
     Существует  определенный  предел  мучений,  которые   может   вынести
человек, и я уже давно перешел его. Я решил  немного  отдохнуть,  но,  как
только прилег на пол,  мгновенно  уснул.  Так  крепко  уснул,  что,  когда
проснулся, не мог определить, сколько же времени  я  проспал.  Минуту  или
день. А что, если серые люди продолжают поиски?  И  сколько  здесь  длится
день? Ругая себя за  проявленную  слабость,  я  занялся  замком.  Медленно
открыл дверь. Коридор был пуст. За окнами чернела ночь.
     - Тебе снова повезло,  диГриз.  Может,  твой  подсознательный  таймер
работает лучше, чем твой мозг. Пора приниматься за работу.
     Сон освежил меня. Я на цыпочках стал красться вдоль стены, готовый  к
любым неожиданностям. Все двери были закрыты, и ученики, очевидно,  крепко
спали после тяжелого дня. В кабинете  Наставника  горел  свет,  и,  слегка
отворив дверь, я заглянул внутрь. Он сидел на стуле, ожидая меня. Я  зашел
в комнату и бесшумно закрыл за собой дверь.
     - Это ты... - сказал он, держа в руке стакан с водой.
     Он осторожно поставил его на стол.
     - Если это вода, то я ее выпью, -  сказал  я,  беря  стакан.  -  Меня
мучает жажда.
     - Это яд, - бесцветным голосом сообщил он.
     Я тут же поставил стакан на место.
     - Ты собирался покончить с собой?
     - Да. В случае необходимости.