уточнить, --
сказал  я.  Так и  оказалось,  --  с  другой стороны  большое  помещение  --
несомненно, банк.
     Тихо насвистывая, я  принялся за работу. Будьте спокойны,  это было мое
не первое ограбление банка, и я вовсе не собирался делать его последним.  Из
всех многочисленных форм преступной деятельности ограбление банков наверняка
самое полезное для  личности и общества. Личность, ясное дело, получает кучу
денег, это само собой. К тому же она приносит пользу обществу тем, что снова
пускает  в  обращение  массу  наличных.  Экономика стимулируется,  лавочники
процветают, народ с огромным  интересом  читает о преступлениях,  а  полиция
получает шанс проявить свои многочисленные таланты.  Я, правда, слышал,  что
иные дураки утверждают, будто это вредит банкам -- форменная чушь. Все банки
застрахованы, так что ничего не теряют, а  страховые суммы ничтожны в  общем
обороте страховых компаний.  Поэтому, единственный  результат, который может
получиться,  --  это микроскопическое уменьшение выплачиваемых  в конце года
дивидендов.  Совсем малая  цена за все  доброе.  Поэтому, прижимая  к  стене
ультразвуковой   зонд,  я   чувствовал   себя  не  вором,   а   благодетелем
человечества.
     В стене  проходило множество  труб и  кабелей:  вода и  электроэнергия,
сигнализация...  Я отмечал на стене их положение до тех пор, пока система не
стала кристально  ясна.  Я  нашел место, свободное  от всех этих  игрушек, и
пометил его.
     -- Войдем здесь, -- сказал я.
     --  Как  же мы  проломим стену?  --  Слэшер  колебался между  страхом и
алчностью: и денег хочется, и страшно.  Ясно, что он -- мелкий преступник  и
это самое большое дело в его жизни.
     -- Зачем  ломать, дурачок? -- сказал я  добродушно, поднимая массер. --
Мы просто попросим ее открыться перед нами.
     Конечно,  он  и понятия  не  имел, о  чем я  говорю, но  вид мерцающего
аппарата его, по-видимому, успокоил. Я переключил механизм так,  что  вместо
увеличения  притяжения молекул он уменьшил  его почти  до  нуля. Медленно  и
осторожно я провел наконечником массера  по намеченной  области стены, затем
выключил его и убрал.
     -- Ничего не получилось, -- пожаловался Слэшер.
     --  Сейчас выйдет. -- Я слегка толкнул стену рукой, и она развалилась с
легким  шипением.  Мы  заглянули в  отверстие, в  ярко  освещенное помещение
банка.
     Невидимые  с улицы, мы вползли внутрь и начали красться вдоль  высокого
прилавка,  за  которым   днем  сидят  кассиры.  Строители  предусмотрительно
поместили  сейфы в  самом низу  здания,  чтобы  их не  было видно  с  улицы,
поэтому, спустившись по  ступенькам, мы смогли выпрямиться и продолжать наше
дело с возможным комфортом. Сначала быстро прошли через две запертые двери и
решетку из толстых  стальных  прутьев. Их  замки  и  сигнализация  были  так
просты,  что  не  стоят  даже  упоминания.  Дверь  сейфа   выглядела   более
внушительно, однако открыть ее оказалось проще всего.
     -- Гляди-ка! -- обрадованно воскликнул я. -- Тут есть часовой механизм,
который по утрам автоматически открывает дверь.
     --  Я знаю, --  простонал  Слэшер.  --  Давай убираться отсюда, пока не
сработала сигнализация...
     Когда он  побежал вверх по лестнице, я  дал ему подножку и уперся ногой
ему в грудь, пока объяснял:
     --  Это же  хорошо,  дурачок. Для  того чтобы  открыть эту штуку, нужно
просто перевести часы, как будто уже утро.
     -- Невозможно! Они закрыты  двумя дюймами  стали! Конечно, откуда ж ему
знать,  что самый обычный манипулятор  "СМ"  предназначен  для работы  через
любые стенки. Почувствовав, что поле захватило шестерни, я  повернул его,  и
стрелки   закрутились.   Глаза   у  Слэшера   выпучились,   механизм   издал
удовлетворенный щелчок и двери распахнулись.
     --  Тащи  сумки,  -- приказал  я,  заходя  в  сейф. Весело  мурлыкая  и
насвистывая,  мы  туго  набили их  крепенькими  пачками хрустящих банкнотов.
Слэшер закрыл и  застегнул свой чемодан первым  и стал нетерпеливо подгонять
меня.
     -- Что за спешка? -- спросил я, закрывая сумку  и собирая  инструменты.
-- Нужно время, чтобы все сделать как следует.
     Убирая последние приборы,  я заметил,  как одна из стрелок  дернулась и
замерла. Любопытно. Я  отрегулировал напряжение поля, встал, держа индикатор
в руках, и огляделся. Слэшер торчал  у дальней стены  и возился с  какими-то
металлическими ящиками.
     -- Что ты делаешь? -- спросил я вкрадчиво.
     -- Гляжу, нет ли в этих боксах каких-нибудь камешков.
     -- Ах, вот чем ты занят, спросил бы меня сначала.
     -- Я и сам могу, -- угрюмо и самоуверенно ответил он.
     -- Да,  но я  к тому же могу  не трогать  при  этом сигнализацию  и  не
вызывать полицейских. Это ты как раз и сделал, -- сказал я холодно и злобно.
     Просто красота, как Слэшер побледнел.  Его руки так  задрожали, что  он
даже уронил ящик, а потом подпрыгнул и кинулся к чемодану с деньгами.
     --  Вот дубина,  -- буркнул  я  и  здорово наподдал ему по  заднице. --
Теперь забирай вещи, выходи наружу и заводи машину. Я следом за тобой.
     Пошатываясь, Слэшер вскарабкался по лестнице. Я последовал за ним более
спокойно, останавливаясь у всех дверей и решеток, запирая их за собой, чтобы
максимально усложнить работу  полиции. Они будут знать, что в банк  пытались
вломиться,  но  не  узнают  о  грабеже,  пока  не  разбудят  кого-нибудь  из
банковских чиновников  и  с  его помощью не откроют  сейф. К тому времени мы
благополучно смоемся.
     Но, поднявшись по лестнице, я услышал  визг покрышек  и  увидел  в окно
подъехавшую  полицейскую машину.  Однако  быстро они, невероятно  быстро для
такого  древнего и примитивного общества. Хотя, может  быть,  это  как раз и
естественно. Наверняка преступления и их  раскрытие  поглощают большую часть
их энергии. Не  тратя времени,  я пополз за  кассовой стойкой,  толкая перед
собой  сумку и чемодан.  Пролезая  через  дыру  в другое  здание, я  услышал
громыхание  ключей  в   замке  входной  двери.  Все  правильно.  Так  оно  и
получилось. Выглянув наружу, я увидел, что полицейские выскочили из машины и
вошли в  банк, а  вокруг уже собралась небольшая толпа из любопытных...  Все
они стояли спиной ко мне. Я медленно вышел и побрел прочь по улице.
     Эти первобытные фараоны что-то  уж  очень  быстры на  ногу.  Видать, от
большого опыта  в ловле моих коллег. Не успел я дойти до угла,  как они  уже
вывалились из той же двери, что и  я,  до  боли в ушах  дуя в  пронзительные
свистки. Они  вошли в банк, увидели дыру в стене и  прошли  по моему пути. Я
быстро  оглянулся  -- сплошные  оскаленные  зубы,  синие  мундиры,  латунные
пуговицы и пистолеты -- и припустил бегом.
     За угол и в машину.
     Вот только улица оказалась пуста и машины не было.
     Должно быть, Слэшер решил,  что  заработал  для  одного  вечера  вполне
достаточно, и уехал, оставив меня на произвол судьбы.

        ГЛАВА 6

     Я  не  утверждаю,  что  изготовлен  из более  прочного  материала,  чем
большинство  людей.  Хотя чувствую, что это большинство,  оказавшись в таком
положении, как  я, --  32 тысячи лет в прошлом,  с массой краденых  денег на
руках и  наседающей  на пятки  полицией  --  изрядно испугались  бы.  Только
тренировка  и тот  факт,  что за всю свою жизнь  я  слишком часто попадал  в
подобные   ситуации,  заставили   меня  спокойно  бежать  вперед,  обдумывая
следующий  ход. Через  несколько  мгновений  тяжеловесные прислужники закона
вылетят  из-за  угла, к тому же  наверняка  в это время кто-то уже  вызывает
подмогу по радио, чтобы перерезать мне дорогу. Думай быстрее, Джим.
     Сказано -- сделано. Раньше чем я успел пробежать несколько метров, весь
план спасения был намечен, отредактирован, набран,  отпечатан и переплетен в
маленькую брошюру, открытую перед моим мысленным взором на первой странице.
     Во-первых, убраться  с улицы.  Заскочив в  ближайший подъезд, я  бросил
чемодан с деньгами и зажал в пальцах мини-гранату из  наружного держателя  в
рукаве.  Она  прекрасно  поместилась  в  круглую   замочную  скважину  и   с
внушительным  треском  разнесла   в   щепки  замок  и  часть   косяка.   Мои
преследователи еще не появились,  поэтому я повременил  с открытием двери до
их прихода.  Резкие крики и свистки дали понять, что я замечен. Дверь вела в
длинный коридор, я встал в его дальнем конце и, когда вооруженный блюститель
закона осторожно заглянул в дверной проем, поднял руки, сдаваясь.
     -- Не стреляйте, копы!  --  закричал я. -- Я сдаюсь. Я  бедный  молодой
человек, которого привела к преступлению дурная компания.
     --  Не  двигайся, или мы тебя  продырявим! --  радостно  завопили  они,
осторожно входя внутрь и светя мне в глаза  фонариками. Я просто стоял, пока
лучи не скользнули  в сторону и не раздался двойной стук падающих тел. Этого
и следовало ожидать, потому  что воздуха в помещении было куда  меньше,  чем
сонного газа. Осторожно дыша через фильтры в ноздрях, я содрал мундир с того
из  моих сопящих  друзей,  на  которого больше походил  фигурой, и надел его
поверх собственной  одежды. Ну и намучился я с  этими дурацкими  застежками.
Потом подобрал  его  оружие и снова вложил в кобуру,  взял чемодан и сумку и
вышел, направляясь  по улице назад к банку. Напуганные жители выглядывали из
дверей,  как  звери  из  нор.  На углу я повстречался  с  другой полицейской
машиной. Как и следовало ожидать, их здесь собралось множество.
     -- Со  мной награбленное,  -- сказал я крепкому  человеку  за рулем. --
Несу  обратно в  банк.  Мы  прищучили этих крыс,  всю  банду,  вон та дверь,
отправляйтесь туда.
     Последний  совет был лишним,  потому что  машина  уже умчалась.  Первый
полицейский автомобиль все еще  стоял на том самом месте, где я его видел  в
последний раз. Под робкими взглядами зрителей я бросил  сумки  на  сиденье и
забрался в него.
     --   Давайте  расходитесь!  Представление   окончено!  --   заорал   я,
манипулируя  незнакомыми  приборами.  Чертова  прорва,   достаточно,   чтобы
управлять космическим кораблем, не  то  что  неуклюжей  наземной  колымагой.
Никакого  эффекта.  Толпа  отхлынула,  затем снова пододвинулась.  Я  слегка
вспотел, прежде  чем  заметил,  что  крошечная замочная скважина  на  панели
пуста, и с  запозданием вспомнил,  как  Слэшер говорил  что-то  о ключах для
запуска этих машин. Вокруг все  громче завывали сирены. Я спохватился и стал
шарить по странному набору карманов и кармашков своего мундира.
     Ключи!  Целое кольцо ключей. Ликуя, я стал пихать их один  за другим  в
замочную скважину, пока не сообразил, что все они для нее слишком велики.
     Снаружи толпа как зачарованная  подходила все  ближе,  пораженная моими
действиями.
     -- Назад! Назад! -- заорал я и выхватил из кобуры оружие, чтобы придать
вес своим словам.
     Как  видно, оно  было заряжено  и готово  к  действию, а я  неосторожно
коснулся  не  той  кнопки.  Раздался ужасный взрыв, возникло облако дыма,  и
оружие выскочило из руки. Какой-то металлический снаряд пробил металлическую
крышу машины. Большой палец у меня сильно болел.
     По крайней  мере  зрители  убирались,  и  притом  в  спешке.  Когда они
разбежались, я  увидел, что сзади подъезжает еще одна полицейская  машина, и
почувствовал, что дела идут совсем  не  так хорошо, как  хотелось бы. Должны
быть где-то ключи.  Я стал снова шарить, швыряя найденное на другое сиденье.
Другая машина остановилась позади моей, дверцы открылись.
     Металлический  блеск в маленьком кожаном футляре?  Ну да, пара  ключей.
Один из  них  мягко вошел  в нужное  отверстие  как раз в  тот момент, когда
блюстители порядка подошли с обеих сторон к моей машине.
     -- Что  здесь происходит?  --  спросил  один  из них. Ключ  повернулся,
раздался стон мотора и металлическое щелканье.
     -- Неприятности! -- сказал я, хватаясь за металлические рычаги.
     -- Выходи-ка, ты! -- сказал он, вытаскивая оружие.
     -- Дело жизни и смерти! -- закричал  я, надавливая на одну из  педалей,
как это делал  Слэшер. Мотор взвыл, колеса завертелись, машина, проснувшись,
рванула с места.
     Конечно же, не в ту сторону  -- назад. Раздался  ужасный грохот и звон,
полицейские исчезли. Я снова схватился  за рычаги. Один из фараонов появился
впереди, поднимая оружие, но  тут же отпрыгнул как ужаленный, когда я  нашел
нужную комбинацию  и автомобиль  с ревом рванул  на него.  Дорога чиста, и я
свободен.
     Но на  пятках  висит полиция. Раньше чем  я добрался  до  угла,  другая
машина тронулась и понеслась за моей. На ее крыше  закрутились цветные огни,
завыла   сирена.   Я   стал   править   одной   рукой,  а  другой   защелкал
переключателями: побрызгал водой на ветровое стекло, потом поглядел, как его
вытерли  движущиеся щетки, послушал громкую музыку,  согрел себе ноги струей
теплого воздуха  и в конце  концов заполучил  воющую сирену и, быть может, и
вертящиеся огни. И мы понеслись по  широкой дороге, пока  я не почувствовал,
что  так спасаться негоже. Полиция знает свой город и свои машины и может по
рации вызвать подмогу мне  наперехват.  Сообразив  это, я завертел баранку и
свернул  на  ближайшую  улицу.  Так  как двигался  я  намного  быстрее,  чем
следовало,  шины  завизжали,  машина  въехала  на тротуар и, перед  тем  как
соскочить  снова   на  дорогу,   стукнулась  боком   о  дом.  Преследователи
приотстали,  не желая  поворачивать  столь  же  эффектно,  но  вновь  сумели
пристроиться в  хвост,  когда я прогромыхал  за  следующий  угол. Сделав два
поворота  направо,  я ехал теперь  прямо назад  и снова  приближался к месту
ограбления.
     Это может показаться безумным, но на самом деле  было самым безопасным.
Через несколько мгновений моя воющая и  сверкающая огнями машина оказалась в
безопасности среди стаи таких же  воющих и сверкающих  бледно-голубых машин.
Автомобили поворачивали,  пятились  и  мешали  друг  другу,  я  же, со своей
стороны,  делал  все,  что  мог,  для  увеличения  беспорядка.  Было   очень
интересно: масса ругани и красноречивых жестов... Я задержался бы, наверное,
и дальше, не возобладай осторожность. Когда  неразбериха достигла максимума,
я выбрался из этой свалки и заехал за угол. Погони не было. С более разумной
скоростью и  выключив сирену,  я  поехал по улице,  ища,  где  бы  пристать.
Ускользнуть в  полицейской машине  невозможно,  да  я и  не  собирался этого
делать. Мне необходима крысиная нора, чтобы затаиться.
     И  эта норка должна быть роскошной. Нельзя  делать  ничего  наполовину.
Чуть дальше я увидел то, что  мне  и  требовалось:  сияние света и  вывесок,
великолепный, экстракласса отель,  всего в двух шагах от места преступления.
Здесь, надеюсь,  меня  точно не  станут искать,  но  определенный  риск есть
всегда. За следующим поворотом  я остановил машину,  сняв мундир, положил  в
карман  пачку  денег и,  взяв чемодан и сумку,  побрел к отелю. Когда машину
найдут, то подумают, что я сменил ее на другую -- очевидная уловка, -- и еще
расширят район поисков.
     -- Эй, вы, --  окликнул  я  служителя, который гордо стоял  у входа. --
Несите багаж!
     Тон был оскорбителен, манеры грубы,  и он, наверное,  проигнорировал бы
меня, не заговори я тут на другом языке и не сунь ему в руку крупную купюру.
Быстрый взгляд на нее породил улыбку  и фальшивое раболепие. Подхватив вещи,
он засеменил вслед за мной в вестибюль.
     Сверкающая  деревянная обшивка,  мягкие  ковры,  скрытый  свет,  сильно
декольтированные  женщины  в  сопровождении   пожилых   мужчин  с  отвисшими
животиками.  Такое  место мне  и нужно.  Пока  я шел наискосок  от конторки,
многие с удивлением поднимали брови, глядя  на  мою  грубую  одежду. Тип  за
конторкой   презрительно  поглядел  на  меня,  и  я  почувствовал,  что  мне
становится не по себе. Я бросил пачку денег на стол.
     -- Вы  имеете удовольствие  встретиться  с  богатым,  но  эксцентричным
миллионером, -- сказал я ему. -- Это для вас. -- Банкноты мгновенно исчезли.
-- Я  только что вернулся  с веселенькой прогулки и хочу занять самый лучший
номер.
     --   Да,  что-нибудь   можно   устроить,  но   сейчас  свободны  только
Императорские апартаменты, а это стоит...
     -- Не приставайте ко мне с деньгами, возьмите еще...
     -- Да, это можно устроить. Не будете ли вы так добры вписать здесь свое
имя...
     -- А как вас зовут?
     -- Меня! Гм, Роско Амбердекстер.
     -- Какое совпадение -- меня тоже так зовут, но вы можете обращаться  ко
мне просто "сэр". Должно быть, наше  с вами имя здесь очень  распространено.
Так что заполните все сами, раз мы однофамильцы.
     Я поманил его к себе, он наклонился вперед, и я хрипло прошептал:
     -- Я  не  хочу, чтобы  обо мне знали. Все  охотятся за моими денежками.
Если управляющий  захочет дополнительную информацию, пошлите его  ко мне, --
вместо информации  он, конечно, получит на  лапу, но  это  вполне сойдет,  я
думаю.
     Дальнейшее плавание, начавшееся на волне зелененьких, проходило гладко.
Меня проводили в мои апартаменты, и я  щедро одарил  двух носильщиков за то,
что у них хватило ума  не уронить багаж. Они  открывали и закрывали дверцы и
показывали  мне все удобства. Один  по  моей команде позвонил  в  ресторан и
заказал массу еды и  питья, после чего они удалились в наилучшем настроении,
с оттопыренными  карманами.  Я  положил чемодан с  деньгами в шкаф и  открыл
сумку.  И замер  -- стрелка  индикатора  темпоральной энергии  сдвинулась  и
теперь упорно показывала в направлении окна и внешнего мира.

        ГЛАВА 7

     Я  вытащил  детектор, осторожно  положил его на пол  и  поглядел  вдоль
стрелки в точку под окном,  куда она  указывала. Быстро подбежав, я  отметил
эту точку крестом, затем вернулся и проверил. Пока я глазел  на  стрелку  во
второй  раз, она  свободно  закачалась,  и  указатель  темпоральной  энергии
вернулся на нуль.
     Но  я   их  засек!  Однажды  они  уже  использовали  свою  темпоральную
аппаратуру  и  наверняка  используют ее  снова. Уж тогда  я их  буду  ждать.
Впервые  с  тех пор, как меня занесло  на эту грубую, варварскую планету,  в
груди затеплилась  искорка надежды.  До  сих пор  я действовал инстинктивно,
просто сохраняя свою жизнь и постигая обычаи этого  странного мира, стараясь
ни на минуту не задумываться о будущем, которого  не будет, если только  мне
не удастся заново создать его. Этим-то я и займусь теперь.
     После  плотного  обеда,  разметав  целые водопады  банкнотов,  я  решил
поспать. Ненадолго, правда: двухчасовая снотворная таблетка погрузила меня в
глубочайший  сон с почти  непрерывными  сновидениями. Я  проснулся, чувствуя
себя почти по-человечески. В соседней комнате, в баре, была масса интересных
бутылок,  некоторые  с  очень  даже  приятным  содержимым,   и  я  уселся  с
наполненным стаканом перед стеклянным глазом  прибора под названием ТВ.  Мое
произношение местного языка, по-видимому, оставляло желать лучшего и я хотел
послушать кого-нибудь, говорящего на лучшей его разновидности.
     Сделать это было не так-то просто. Во-первых,  трудно отличить  учебные
каналы от развлекательных.  Я  нашел что-то похожее на нравоучительную пьесу
на исторический сюжет, в которой все герои носили широкополые шляпы и ездили
на лошадях.  Однако  весь словарь  содержал  менее ста  слов,  а большинство
персонажей  погибло от пуль прежде,  чем я успел понять, в чем дело.  Оружие
вообще  играло  важную роль в большинстве спектаклей,  которые я просмотрел.
Зрелище еще разнообразилось садизмом и различными видами членовредительства.
Все это насилие и частые гонки с места на место в машинах не оставляли людям
много  времени для  межполового общения: краткий  поцелуй  был  единственным
проявлением   привязанности  или   полового  влечения,   которое  я   видел.
Большинство спектаклей было трудно для понимания еще и потому, что без конца
прерывалось   коротенькими   интермедиями   и   поучительными   лекциями