тых  напрокат
туристских легковушек и с этим почетным эскортом благополучно добрались до
стадиона. У входа нас ожидало нечто новенькое: в прозрачном кубе сидело  с
десяток  раздраженных  людей;  вокруг   толпились   жители   Пуэрто-Азула,
показывали на сидевших в кабинке  пальцами,  смеялись,  швыряли  в  гибкое
стекло пустые бутылки и обертки из-под сэндвичей.
     - Что все это значит? - спросил я подбежавшего ко мне Джеймса.
     - Когда мы приехали с обеда, у  дверей  стояли  полицейские  шпики  и
демонстративно фотографировали всех входящих. Как ты понимаешь, народу при
столь неблагоприятных условиях собралось  немного.  Боливар  и  я  убедили
полицейских отдать нам камеры и проследовать в специально возведенную  для
них кабинку.
     - Лучше не рассказывай, как именно вы их  убедили.  Еще  какие-нибудь
помехи были?
     - Нет. А ты, отец, готов к выступлению? Я хотел сказать, сэр Харапо.
     - Готов, как никогда. А вы, маркиз?
     - Тоже. Эта встреча войдет в историю.
     - Тогда пошли.
     Мы пошли по проходу сквозь возбужденно шумевшую толпу, махая  руками,
улыбаясь в туристские  камеры,  целуя  младенцев.  Добравшись  наконец  до
центра стадиона, мы влезли  на  платформу.  Платформа  с  нами  поднялась,
зазвучали записанные на пленку фанфары.  Шум  постепенно  утих,  и  вперед
выступил маркиз.
     - Как знает всякий,  я  -  маркиз  де  ла  Роса.  Я  с  удовольствием
баллотируюсь на пост вице-президента. Избирательную  кампанию  возглавляет
мой родственник, сэр Гектор Харапо, Рыцарь Алой Розы. В  недавнем  прошлом
затворник и джентльмен-ботаник,  он  оставил  лаборатории  и  сады,  чтобы
помочь  своей  многострадальной  планете.   Без   дальнейших   предисловий
представляю вам следующего  президента  Параисо-Аки...  Досточтимого  сэра
Харапо!
     Крик, визг, свист, топот. Я махал, пока не устала рука,  затем  подал
знак. Снова зазвучали фанфары. Мыском  ботинка  я  нажал  на  кнопку.  Пол
стадиона завибрировал с инфразвуковой частотой. Звука не слышно, но каждый
на  стадионе  испытал  безотчетный  приступ  депрессии.  Толпа   мгновенно
смолкла, в глазах многих я заметил слезы.
     Не забыть бы ослабить уровень инфразвука.
     В наступившей тишине я заговорил:
     - Леди и джентльмены! Избиратели! Гости из других миров! Я сообщу вам
великую радостную новость! - Я переместил носок ботинка с кнопки депрессии
на кнопку энтузиазма,  и  слушатели,  еще  не  услышав  великую  радостную
новость, разулыбались до ушей. - Через несколько недель состоятся выборы в
президенты Параисо-Аки, и у вас есть  счастливая  возможность  избрать  на
этот пост меня. Вы спросите, почему вам следует голосовать именно за меня?
На то есть весьма веская причина: я - не Джулио Сапилоте, вот почему!
     Люди одобрительно зашумели, а я, воспользовавшись  случаем,  наполнил
стакан сухим джином из графина и сделал несколько глотков.
     - Голосуйте за меня - и с коррупцией в высших сферах будет  покончено
раз и навсегда! - продолжал я. -  Голосуйте  за  меня  -  и  все  ултимадо
отправятся на акульи фермы инструкторами по плаванию. Голосуйте за меня  -
и у вас будет лучшее в Галактике  правительство.  Я  торжественно  обещаю,
что, когда приду к власти, у каждого жителя Параисо-Аки всегда будет кусок
мяса в кастрюле и бутылка вина  в  буфете.  Я  отменю  все  налоги,  введу
ежегодный  шестинедельный  оплачиваемый  отпуск,  тридцатичасовую  рабочую
неделю, а для членов Дворянско-Крестьянско-Рабочей Партии  -  анкеты  ждут
добровольцев при выходе - пенсию с пятидесяти лет.  Также  в  Пуэрто-Азуле
каждое воскресенье будут проводиться бои  быков  с  легализированным  мною
тотализатором. Я издам  еще  множество  полезных  законов,  каких  именно,
придумаю по ходу дела. Голосуйте за меня!
     Мои последние слова заглушили восторженные крики толпы, так что  даже
не понадобилась стимуляция инфразвуком. Если бы выборы проводились сейчас,
здесь, и машина для подсчета голосов была беспристрастна, меня бы  избрали
в президенты единогласно.
     Я сел,  махая  правой  рукой,  левой  поднес  к  губам  кем-то  вновь
заботливо наполненный стакан.
     - Дорогой, тебе не кажется, что  ты  наобещал  уж  слишком  много?  -
прошептала мне на ухо Анжелина.
     - Ерунда. Политикам все равно не верит ни один здравомыслящий,  а  их
предвыборные обещания произносятся лишь для привлечения внимания масс.
     - Чего-чего, а внимания к себе ты привлек предостаточно.
     - Вот и славно. Еще  немного  поболтаем  и  опускаем  занавес.  Ночка
предстоит хлопотная.
     Выступление вскоре кончилось, мы прорвались сквозь восторженную толпу
к своим машинам и вместе с автомобилями туристов без проблем добрались  до
отеля.


     - Готовы, ребята? - спросил я, в порыве нетерпения выдирая из  бороды
клок волос.
     - Как всегда! - ответили сыновья хором.
     - Тогда докладывайте.
     Пока Боливар читал из записной книжки, я переодевался.
     - Вся информация на Параисо-Аки в ведении Министерства пропаганды. Их
штатные  цензоры  в  Центре  вещания  просматривают  макеты  газет  и  все
телевизионные программы на мониторах,  прослушивают  радиосообщения.  Если
они дают добро, то информация транслируется на спутники, со спутников -  в
типографии или на телерадиовышки.
     - Спутников много?
     - Восемнадцать, все  крутятся  на  геостатических  орбитах,  зона  их
трансляции - вся суша планеты. Личные антенны спутниковой связи их сигналы
не принимают.
     - Замечательно. - Я  негромко  рассмеялся,  зашнуровывая  ботинки  из
мягкой кожи. - Газеты нас до поры не интересуют, ведь саботировать  работу
каждой чертовски утомительно.  Да  и  вообще,  самое  популярное  средство
массовой информации на планете - телевидение. И самое уязвимое. Нам  нужны
подробный план Центра вещания и схема расположения оборудования.
     Боливар протянул мне план, Джеймс - схему.
     Да, по части жульнических уловок мои  сыновья  перещеголяли  меня.  Я
издал слабый стон, который они, надеюсь, приняли на сдавленный кашель и не
заметили тоску в глазах стареющей Стальной Крысы.
     - Мы сопоставили оба плана. - Боливар ткнул пальцем в свой лист.
     - И обнаружили уязвимое место. - Джеймс ткнул в свой.
     Я склонился над бумагами.
     - Здесь расположены микроволновые радиопередатчики, которые  посылают
сигналы на висящий над Центром спутник, а он, в свою очередь,  транслирует
их на другие спутники в поле его зрения, те - по цепочке дальше...
     - Красная и зеленая линия на схеме - волноводы радио-  и  телеканалов
от передатчика к антеннам на крыше Центра...
     - Здесь эти волноводы проходят по подвалу...
     - Здесь! - Я ткнул на схему, и мы победно рассмеялись. - Для операции
понадобятся два компактных  электронных  устройства,  которые  по  сигналу
извне не только отрежут в волноводе их сигналы, но и введут  взамен  наши.
Сможем ли мы изготовить такие устройства?
     Джеймс молча вытащил из кармана черную коробочку с  ладонь  размером.
Боливар - из своего такую же.
     - Ребята, я горжусь вами!
     - Питание внутреннее, - сообщил Боливар. - От  атомных  батареек.  На
годы хватит.
     - Неплохо, - похвалил я. -  Жаль,  что  коробочки  годятся  лишь  для
одноразового  использования.  Узнав,  что  их   информационная   программа
заменена нашей, сторонники Сапилоте организуют  поиски  и  не  успокоятся,
пока не обнаружат  наши  устройства.  В  канун  выборов  без  специального
выпуска новостей не обойтись, а вновь  установить  аналогичную  аппаратуру
окажется гораздо обременительней.
     Пока я говорил, Джеймс открыл ящик и вытащил два  довольно  массивных
прибора с выключателями и болтавшимися во все стороны проводами.
     - Мы примерно так и подумали, - воскликнул он. - И  вот  результат  -
полные электронной начинки обманки. Мы их установим на виду,  при  попытке
вскрыть, они взорвутся.
     - Отец, ты устал, Джеймс и я позаботимся обо всем...
     - Устал? Устал быть грязным политиком. Вы уж не лишайте старика  отца
развлечения перед сном.
     - Я бы силой оставила тебя здесь, но,  к  сожалению,  слишком  хорошо
тебя знаю, - впервые заговорила Анжелина.  -  Езжай,  развлекайся,  но  не
надейся, что, вернувшись, застанешь меня бодрствующей.
     Я поцеловал свою понятливую  жену,  мы  с  мальчиками  спустились  по
пожарной лестнице во двор отеля, прошли два квартала до стоянки и  залезли
в неприметную легковушку.
     Машину мы припарковали  в  полукилометре  от  Центра  прессы,  дальше
отправились пешком. Конечно, парадным  входом  мы  не  воспользовались,  а
сократили путь и, не потревожив  сигнализации,  проникли  в  подвал  через
окно. Дальше - проще. Мы нашли нужную  дверь.  В  помещении  в  это  время
суток, как и предполагалось, только гудевшие машины  -  и  ни  души.  Был,
правда, еще вооруженный охранник, но при нашем появлении он тут  же  мирно
уснул. Мы прикрепили обманки к волноводному тракту за набитым электроникой
ящиком, затем, аккуратно разобрав пол, установили  настоящие  аппараты  за
жгутами проводов.
     - Неплохо, - сказал  я,  любуясь  делом  наших  рук.  -  Отправляемся
обратно в отель, там нас ждут  прохладительные  напитки,  да  и  программу
нужно подготовить.
     Удалились мы тем же путем,  каким  прибыли,  незамеченными  дошли  до
оставленной в тени легковушки.
     Я открыл дверцу, в автомобиле вспыхнул свет...
     На месте водителя сидел мой  старый  знакомый,  полковник  Оливера  и
целился мне в голову из пистолета.
     - Оказывается, ты уже не просто турист, а пособник  врага,  предателя
Харапо. При нашей прощальной встрече я  тебя  предупреждал,  чтобы  ты  не
возвращался на эту планету.



                                    22

     Темную улицу вдруг залил ослепительный свет десятков прожекторов,  из
подъездов посыпались солдаты.
     - Пожалуйста, не стреляйте! Мы сдаемся. Ребята, поднимите  руки,  это
приказ. Доучан куоунбоула!
     Мальчики подчинились, как и я, подняли руки над головой и, коснувшись
запястьем запястья, привели в действие дымовые бомбы. Что я и приказал  им
сделать на редком инопланетном языке. Их тут же скрыли из глаз  клубящиеся
облака дыма.
     Я отпрыгнул в сторону. Вовремя. Через долю секунды Оливера выстрелил,
пуля просвистела у виска. Прежде чем Оливера нажал на курок второй раз,  я
швырнул в кабину дымовую бомбу, за ней - гранату с сонным газом.
     Дверцу машины я открыл секунд десять назад, а все  вокруг  изменилось
до неузнаваемости: улицу заполнили облака дыма и атакующие  солдаты;  слух
резали отрывистые команды, свистки, крики, рев двигателей машин.
     - Добавьте дыма! - приказал я на том же инопланетном языке. - Да  про
снотворный газ не забудьте! Я отвлеку их, а вы уносите ноги.
     Давая мальчишкам шанс на бегство, я залез  в  машину,  отпихнул  тело
Оливеры с водительского сиденья, завел двигатель, включил сцепление и  что
было сил вдавил педаль газа. Автомобиль рванул с места,  набрал  скорость,
дымовая завеса поредела, а вскоре и вовсе исчезла,  в  глаза  ударил  свет
прожекторов. Я прищурился и увидел, что машина несется на солдат. Я  резко
крутанул руль, автомобиль промчался в двух-трех сантиметрах от крайнего  и
врезался в броневик.
     Я ударился о лобовое стекло и  осел  в  водительском  кресле.  Вскоре
очнулся: мой нос был разбит, рубашку залила кровь, голова тоже пострадала,
мир вокруг несся в бешеном хороводе. Мысли шевелились еле-еле,  и  я  лишь
надумал, что еще немного дыма и сонного газа не повредят. Едва  я  швырнул
через открытое окошко дымовую гранату, как  в  борту  броневика  открылась
дверь. Вторую гранату я чисто рефлекторно закинул туда.
     Я задержал дыхание. Кровь вымыла из моего носа фильтры, если  я  хотя
бы раз вдохну, то засну, как полицейские и солдаты вокруг, но вряд ли  мое
пробуждение будет столь же мирным, как у них.
     Я на  четвереньках  выполз  из  машины,  стукнулся  носом  во  что-то
твердое. Грудь горела огнем: не набрать в легкие наполненный газами воздух
чертовски трудно. Я пошарил рукой перед собой. Оказывается, я  уткнулся  в
дверцу броневика.  Транспорт!  Вслепую  отпихнув  бесчувственное  тело  от
входа, я забрался внутрь, перелез еще через два тела.
     Если я не вдохну, то умру. Но  дышать  пока  нельзя.  Я  прополз  еще
немного и ударился головой о металлическую  поверхность.  Долго  ощупывал,
прежде чем понял, что это сиденье. Сиденье водителя на высокой платформе в
передней части броневика. Пошарив по полу, я обнаружил педаль газа. Педаль
вибрировала - двигатель работал!
     Я привстал, вытянув ногу, надавил на акселератор.  Броневик  задрожал
и, подмяв под себя мой автомобиль, двинулся вперед. Беззвучно выругавшись,
я снял ногу с педали. Пошарил рукой. Ручка.  Наверно,  ручка  переключения
скоростей. Я рванул ее на себя, снова нажал на газ.  Тусклый,  наполненный
дымом мир перед глазами запрыгал, и броневик пополз назад.
     Воздуха!
     Забрезжил свет. Надеясь, что  сонный  газ  вместе  с  дымом  остались
позади, я высунул голову из двери и вдохнул полной грудью.
     Ничего не произошло. Ровном  счетом  ничего,  если  не  считать,  что
воздух был восхитительно свеж. Я обернулся. Все великолепно: позади в дыму
бессмысленно метались люди;  оттуда  кроме  моего  броневика  выбрались  и
другие и теперь пятятся прочь.
     Я  захлопнул  дверцу,  снова  втиснулся  в  кабину,  толкнул   плечом
водителя, и тот со стуком шлепнулся на пол.
     Мои сыновья там, в дымовой заносе, им отчаянно нужна помощь. Я уселся
на водительское сиденье, осмотрел  приборы.  На  одной  ручке  маркировка:
"Управление стрельбой из переднего орудия". Подходит! Я  поднял  ствол  до
упора и нажал на гашетку.
     Оглушительно загрохотало, броневик  задергался,  к  ногам  посыпались
пустые гильзы. Солдаты на экране засуетились: кто спешил к стенам  зданий;
кто, закрыв голову руками, падал на мостовую.
     Отлично, пора удирать и  мне.  Ручка  передач  все  еще  в  положении
"Назад". Я надавил на акселератор. Здания на экране заднего вида  поползли
навстречу. Вести броневик задним ходом оказалось непросто, его болтало  из
стороны в сторону. Надеясь привлечь к своему отходу внимание, я надавил на
клаксон и включил дальний свет. На экране появился взвод  солдат,  но  при
моем приближении бравые вояки бросились врассыпную.
     Перекресток. Я резко крутанул руль. Машину занесло, затем она  рывком
встала. Я переключил скорость на переднюю. Прежде чем успел нажать на газ,
мимо моего броневика, направляясь к месту  боевых  действий,  прогромыхали
три  его  собрата-близнеца.  На  перекрестке   броневики   столкнулись   с
преследовавшей меня  машиной.  Я  от  души  посмеялся  над  их  неуклюжими
попытками разъехаться и покатил мимо устроенной кучи малы.
     Прежде я был чертовски занят, но теперь на меня с  неимоверной  силой
навалились мысли о судьбе Боливара и Джеймса.
     Они выбрались. Они непременно  выбрались!  Иначе  и  быть  не  может.
Стрельбы оттуда я не слышал, близнецы в сознании, клубившиеся облака  дыма
скрыли их, да и враги, поди, давно как один спят.  Я  отвлек  внимание  на
себя, создал панику. Ребята умны и проворны, возможностей спастись  у  них
было сколько душе угодно.
     Так почему я волнуюсь, почему по спине течет холодный пот?
     Потому что рассуждаю я не как безжалостный агент  межзвездной  службы
безопасности, а как отец. Они - мои дети, я втянул их в свою  авантюру,  и
что бы ни случилось, в ответе я.
     Я медленно ехал по темным пустым улицам. Мой мозг захлестывала черная
волна вины и отчаяния.
     - Поплакался, и будет. - Мой голос звучал почти бодро и на время даже
заглушил настойчивый внутренний голос. Я выпрямился в кресле и крепче сжал
баранку. - Так-то лучше. Причитаниями  и  стенаниями  им  ты,  диГриз,  не
поможешь, а на себя беду накличешь. Твоя текущая  задача  -  добраться  до
отеля живым, а там уж взяться за работу. Так двигайся же.
     Я до предела вдавил акселератор в пол и  покатил  насколько  возможно
кратчайшим  путем.  Бросив  броневик  посреди  скудно  освещенной   улицы,
оставшиеся два квартала до  отеля  я  пробежал.  Служебный  вход  оказался
закрыт, и я воспользовался булавкой. Никем не замеченный,  я  поднялся  на
грузовом лифте на двенадцатый этаж, подошел к своему номеру. Дверь  передо
мной распахнула Анжелина.
     - Ну и видок у тебя. Серьезно ранен?
     - Пустяки: синяки, ссадины. Только вот...
     Я не знал, как продолжить, но, должно быть, выражение моего лица было
куда красноречивей слов.
     - Мальчики?.. Что с ними?
     - Не знаю толком. Уверен, у них все в порядке.  Мы  расстались  после
операции и к  отелю  отправились  разными  дорогами.  Впусти  же  меня,  я
расскажу подробнее.
     Как только дверь за моей спиной захлопнулась,  я  ей  все  рассказал.
Медленно, выбирая слова между глотками выдержанного рона. Пока я  говорил,
жена сидела как изваяние. Печальное повествование подошло к концу,  и  она
кивнула.
     - Мучаешься?
     - Мучаюсь. Я во всем виноват. Только я. Я взял их с собой...
     - Помолчи. - Анжелина наклонилась ко мне и коснулась губами  щеки.  -
Они - взрослые люди, на дело пошли с открытыми глазами. Ты  не  только  не
вел их к катастрофе, но и, дав им шанс на  спасение,  подставил  себя  под
огонь врага. Ты сделал все, что в человеческих силах. А теперь  успокойся,
и, пока ждем новостей, я подлатаю твой безобразный нос.
     Она промыла рану и наложила на мой нос пластырь; за  всю  операцию  я
лишь несколько раз сдавленно охнул. Потянулось ожидание. Анжелина, которая
обычно  пила  лишь  на  официальных  приемах,  наполнила  стакан  роном  и
потягивала из него маленькими глотками. Мы  поминутно  отводили  глаза  от
часов, а каждый раз, заслышав на улице сирену, как по команде вздрагивали.
Мой стакан опустел, я потянулся к бутылке.
     - Милая, тебе плеснуть?
     Пронзительно зазвонил телефон. Прежде чем я опустил бутылку на  стол,
Анжелина сняла трубку и включила внешний усилитель.
     - Говорит Джеймс, - раздался знакомый голос, и я облегченно вздохнул.
- Поменялся одеждой с солдатом и выбрался из  заварушки  без  проблем,  но
появиться в отеле в таком виде не могу.
     - Я подберу тебя, - сказала Анжелина.
     - Как отец?
     - Нормально, сидит рядом с расквашенным носом. А как Боливар?
     Последовала  секундная  пауза,   и   напряжение   во   мне   возросло
десятикратно.
     - А он не звонил?
     - Нет. Я бы сказала.
     - Выходит, его взяли. Я видел, как  оттуда  выскочили  полицейские  в
противогазах. Они были единственными, кто покинул поле битвы. Я  оставался
на месте, пока не рассеялся дым и не  начали  строиться  войска.  Сожалею,
что...
     - Не вини себя, сынок, ты сделал что смог. Для начала  доставим  тебя
сюда, затем подождем новостей. Уверена, вреда Боливару  не  причинят.  Все
будет хорошо.
     Голос Анжелины звучал спокойно, но, глядя ей в глаза, я знал,  что  в
душе она рыдает.



                                    23

     Анжелина отправилась за Джеймсом.
     Решив, что сегодня как никогда нужна свежая  голова,  я  закупорил  и
отставил в сторону бутылку рона. Передо мной на столе  стояли  сэндвичи  и
горох - лучшая пища для  мозга.  Весьма  кстати.  Я  придвинул  тарелку  с
горохом, открыл бутылку  сухого  вина  -  нужно  чем-то  запивать  еду.  В
последовавшие полчаса  мой  невидящий  взгляд  был  прикован  к  телефону,
зажатая в руке вилка ковыряла горох,  мозг  же  лихорадочно  работал.  Чем
больше я  размышлял,  тем  более  логичным  мне  казалось  одно  из  самых
непривлекательных решений проблемы.
     Хлопнула дверь, вошли жена и сын.
     - Телефон не звонил, - сообщил я.
     - Я бы поел, - сказал Джеймс, наливая в стакан немного вина.
     Я рад, что по части алкоголя близнецы пошли в  мать,  а  не  в  меня,
забулдыгу.
     - Я придумал план, - объявил я. - Возвращение Боливара гарантировано.
     - Я тоже пр