вселенной,   колебаниям  невидимых  нитей,
натянутых в ней.
   Но сейчас его интересовал не бескрайний мир, а маленькое селение, над
которым  нависла  смертельная опасность.  Найл  развернул  свою  суть  и
опустил на город,  накрывая его,  словно туманом,  сливаясь с движениями
сил и существ, из которых город состоял.
   Он   опять   почувствовал  шевеление   огромного  живого   организма,
впитывающего из  ближних полей питательные потоки,  пропускающего их  по
жилам-дорогам,  усваивающего тысячами желудков, а потом - преобразующего
рост-строительство в мышление сразу четырьмя разумами:  двумя крупными -
Смертоносца-Повелителя и его, Найла, и двумя маленькими - один скрывался
в изящном, почти игрушечном домике принцессы Мерлью, а другой - в здании
городского совета.  Все  эти  нервные узлы  соединялись,  переплетались,
связывались множеством серебряных паутинок,  истинного значения  которых
правитель города  не  знал,  но  чувствовал,  что  организм здоров,  что
впервые за последнее время с ним все в порядке. Такое ощущение, будто он
как бы  похудел,  но все же оставался совершенно здоров.  Вдвойне обидно
дать ему погибнуть именно сейчас...
   - Да,  всякое бывало,  когда я  раны  старые чистил.  И  ругались,  и
кричали.  За  палец  кретин один  недавно укусил.  Но  чтобы  под  ножом
заснули...
   - Я не сплю, - прервал медика Найл. - Я думаю.
   - От этого у меня лекарства нет,  -  покачал головой Симеон,  - а вот
спину я  тебе порошком алоэ посыпал,  так  что сегодня придется спать на
животе.
   - Я обычно так и сплю, -сказал правитель.
   - Хороший знак,  -  кивнул медик,  отошел к окну,  взял с подоконника
графин и  налил полный бокал вина.  -  Я вот читал,  раньше делали такую
белую штуку,  "пенициллин" называется,  так вот она все болезни на корню
останавливала.  Порошок алоэ куда слабее.  Но,  надеюсь,  от  возможного
заражения все же спасет...  Джарита,  ты почему так мало вина Посланнику
Богини  приносишь?   Это   ведь   тоже   обеззараживающее  средство.   И
профилактическое, против многих...
   Медик прервался и осушил бокал.
   - Сейчас принесу, - схватилась за опустевший графин служанка.
   - Да ладно,  -  великодушно отмахнулся медик,  -  я  все равно ухожу.
Слушай приказ: я, как главный врач города, запрещаю тревожить Посланника
Богини до  самого утра,  пока  он  не  выспится после  своих похождений.
Завтрак подашь ему в постель.  И никого к правителю не пускать. - Симеон
зевнул.  -  Сама,  кстати,  тоже не  приставай...  Претензий больного не
слушать... - Он зевнул снова. - Ну, до завтра...
   Медик  задумчиво  покрутил  бокал  в  своих  тонких  желтых  пальцах,
поставил обратно на подоконник и, покачиваясь, вышел из столовой.

x x x

   Спал  Посланник Богини без  снов -  словно провалился в  яму,  полную
липкой темноты,  и ночь не принесла ему отдыха.  Поднялся он разбитый, с
больной головой и  ломотой во  всем  теле.  Однако  позволить себе  пару
лишних  часов  поваляться  в  постели  правитель  сегодня  не  мог.   Не
притронувшись  к   сочно  пахнущему  рагу  из  кролика,   Найл  обошелся
несколькими персиками и  гроздью винограда,  после чего  быстро оделся в
свежую тунику и приказал Нефтис подать коляску.
   Некоторое облегчение наступило лишь после того,  как  он  освежился в
реке,  дав  гужевым десятиминутный отдых.  Сами гужевые,  покрытые серым
слоем пыли со  следами стекающего пота,  ждали на  берегу.  Свойственная
паукам ненависть к воде впиталась им в плоть и кровь.
   Начальник охраны Смертоносца-Повелителя встречал гостя  у  входа,  во
главе  почетного караула  из  полуобнаженных охранниц.  Как  всегда  при
свидетелях, Дравиг выполнил ритуал приветствия с подчеркнутым уважением.
   - Смертоносец-Повелитель ожидает тебя, Посланник Богини.
   Паук и человек привычно соединили сознания, и смертоносец повел Найла
в  главные  покои  дворца.  Без  восьмилапого проводника человеку  здесь
пришлось  бы  туго:  освещение  во  внутренних коридорах отсутствовало -
пауки  при  передвижении пользовались только своей великолепной памятью.
Дравиг, следуя в двух шагах позади, постоянно передавал гостю "картинку"
помещений, что они проходили. Правителю города и вправду казалось, будто
он видит дорогу,  только в несколько смещенном,  розоватом свете. Только
вот изображения потолка паук не "рисовал",  и  потому казалось,  что над
головой разверзлась бездонная темная бездна.
   Вовремя получая предупреждения о  возможных препятствиях и поворотах,
Найл шел спокойно и уверенно, словно по полуденной улице, и вскоре попал
в  зал  под  огромным  стеклянным  куполом.  Сквозь  многочисленные слои
паутины пробивалось не  так  уж  много  солнечного света,  и  в  обители
Смертоносца-Повелителя царил вечный полумрак.
   Хозяин  жуков-бомбардиров  уже  находился  здесь.  Он  щедро  излучал
недоумение по  поводу  своего приглашения на  встречу,  однако прихватил
внушительную свиту из  четырех жуков и  шестерых слуг,  из числа которых
Найл  знал  только  Доггинза.  Со  стороны хозяина дворца присутствовали
шестеро пауков и четыре замершие,  словно изваяния,  стражницы - похоже,
смертоносцы и впрямь начинали почитать людей за разумных существ.
   И только правитель города явился один.
   - Мы  рады  видеть тебя,  Посланник Богини,  -  прозвучало безмолвное
приветствие Смертоносца-Повелителя.
   - Мы рады видеть тебя,  Посланник Богини, - повторил следом Хозяин, и
на  мельчайшую  долю  секунды  сознание  бомбардира  приоткрылось.  Найл
только-только успел ощутить его уверенность в принятом решении,  как жук
уже опять спрятался за ширму нарочитого недоумения.
   "Эх,  Тройлека бы  сюда!"  -  подумал Найл и  тут  же  услышал вопрос
повелителя пауков:
   - Кто такой Тройлек?
   - Сейчас расскажу.
   Найл  решительно вымел из  сознания все  мысли и  догадки о  странном
поведении  Хозяина,   сосредоточился  и  начал  неторопливо,   тщательно
припоминая малейшие детали,  "рисовать" историю своего пленения,  плести
узорную мысленную ткань из  ярких картинок,  в  полной мере демонстрируя
то, что на языке пауков называется талантом шивада.
   Он   повествовал  об   издевательствах  захватчиков,   об  общении  с
переводчиком иноземного князя,  о  планах  врагов по  захвату города,  о
разгульном  праздновании победы,  о  варварском пари  на  свою  жизнь  -
переживания Посланника Богини,  стоящего с петлей на шее, больно ужалили
весьма чувствительных при обоюдном телепатическом контакте смертоносцев,
- о пяти брошенных на песок картах и, наконец, о своем освобождении.
   - Да,  тебе пришлось пройти трудный путь, Посланник Богини, - признал
Смертоносец-Повелитель, проявляя нечто похожее на сочувствие. Впрочем, и
это вполне могло быть всего лишь данью вежливости.
   - Нам  всем  пришлось пройти трудный путь,  -  ответил Найл,  излучая
искреннее сожаление по  погибшим смертоносцам,  и  решительно перешел  к
делу:  -  Дравиг сказал,  что  рядом  с  озером Дира  остались несколько
пауков. Так ли это?
   - Да.
   - Хоть кому-нибудь из них виден лагерь захватчиков?
   Смертоносец-Повелитель помедлил с ответом -  наверное, "разговаривал"
со смертоносцами у озера, - потом с беспокойством сообщил:
   - Вчера они покинули свою стоянку.
   - Вчера...
   Воду и пищу они несут с собой,  прикинул правитель,  ни скорпионы, ни
сколопендры им не помеха, значит...
   - Значит, у нас в запасе не больше пяти дней.
   Найл  еще  не  успел до  конца сформулировать свое  предложение,  как
остановить  врагов,  но  Смертоносец-Повелитель,  почувствовавший  самую
суть, запротестовал:
   - Мы не можем использовать жнецы! Это слишком жестоко! - По натянутым
нитям  телепатического контакта разбежалась дрожь  давнего  ужаса  перед
холодной, бесчувственной смертью, истекающей из маленького механического
устройства; колыхнулась память о предсмертной муке тысяч и тысяч пауков,
об их невероятной боли,  потрясшей весь мир, и яркая по сей день картина
усеянных мертвыми телами полей.
   В  ответ  Посланник Богини стиснул зубы,  и  все  собравшиеся увидели
ровные ряды всадников.  Сверкающие в солнечных лучах длинные наконечники
копий  со  специальными зубчиками -  чтобы  причинить как  можно  больше
мучений,  -  серебристые шлемы, прочные кирасы, высокие рыжие насекомые,
взнузданные  и  оседланные.  Потребовались  считанные  мгновения,  чтобы
всадники одолели узкую полоску песка.
   Шипастые копья  впились в  мягкие  тела,  и  смертоносцев захлестнула
такая волна боли,  что даже перепоясанные ремнями пауки, успевшие удрать
до гребня холма, свалились в жестоких судорогах.
   Всадники промчались почти до  стены,  оставляя за собой омерзительное
месиво -  Найла чуть не вытошнило,  -  развернулись и разделились на две
части, чтобы добить уцелевших пауков. Они неслись, беспощадно затаптывая
раненых,  сминая стоящих на ногах, уничтожая все живое, и лишь считанным
сотням смертоносцев удалось спастись.
   А потом Найл показал то,  что осталось после сражения:  широкое поле,
устланное рваными  телами  смертоносцев;  обрывки лап,  обломки хелицер,
клочья голов с  черными влажными глазами.  Толстый -  почти по  колено -
слой из того, что еще вчера жило, дышало, думало...
   - Ну  как,   ты  все  еще  боишься  использовать  жнецы?   -  холодно
поинтересовался Посланник Богини. - Они идут сюда. Им не нужны свободные
смертоносцы.  Они собираются жить здесь сами.  Поставить на  центральной
площади столб,  на  котором сидит паук  с  человеческим лицом,  а  потом
веселиться - насиловать женщин, убивать всех остальных, а созданное нами
забирать себе, продавать, превращать в деньги...
   Смертоносцу-Повелителю неведомо было ни  что значит "насиловать",  ни
что значит "продать" -  смертоносцы вообще не знакомы с  понятием личной
собственности, - однако по пропитывающим Найла эмоциям он догадался, что
это так же ужасно, как и "убивать".
   - Какой  же  злобой нужно обладать,  чтобы изобрести сразу две  муки,
равные смерти!  - дало трещину хваленое спокойствие повелителя пауков. -
Против таких мокрых врагов можно применить любое оружие.
   Для  человека слово "мокрых" не  несло того смысла,  который вложил в
него  Смертоносец-Повелитель:   пауки  не   умеют  плавать,   совершенно
беспомощны  в  воде  и  ненавидят  широкие  водные  поверхности  на  том
неосознанном  уровне,  на  каком  некоторые  женщины  боятся  маленьких,
вкусных и  совершенно беспомощных перед человеком крыс.  Непереносимость
смертоносцами воды настолько велика, что даже во времена неограниченного
владычества над людьми пауки,  пересекая море на кораблях,  отдавали всю
власть и вверяли жизни людям-морякам,  впадая в состояние,  напоминающее
ступор.
   Думая  о  захватчиках,  правитель пауков излучил такую эмоцию,  будто
попал  в   воду  на  самом  глубоком  месте  самого  широкого  моря.   В
человеческом языке для такого ощущения названия попросту нет.
   - Нужно собрать все оставшиеся силы в новую армию, усилить ее жнецами
и выставить в пустыне,  там,  где я вышел к полям, - предложил Посланник
Богини и замолк,  с интересом наблюдая, как работает фасеточное сознание
Смертоносца-Повелителя над возникшей задачей.
   Какой-то  небольшой кусочек его  разума прикидывал,  откуда еще можно
наскрести бойцов,  другой  -  где  назначить им  точку  встречи,  третий
беспокоился  о   том,   что   войско  противника  может   просто  обойти
выставленную армию,  не  принимая боя,  а  потому хорошо бы  встать не в
пустыне, а на дороге, перед входом в город...
   Тут  Найл  вмешался,  послав картинку цветущих крестьянских хозяйств,
какими они  выглядят сейчас,  и  вид  обугленных равнин,  в  которые они
превратятся после  прохода  врага.  Даже  уничтоженные в  конце  концов,
захватчики нанесут  слишком большой урон  городу  и  определенно посадят
жителей на голодный паек.  Смертоносец-Повелитель подумал и  согласился.
Одновременно -  откуда-то из другой фасетки - пришла справедливая мысль:
если враг попытается их обойти,  пауки могут просто ударить ему в спину.
Не  решатся же  пришельцы на  столь  явное  самоубийство?  План  битвы в
пустыне,   предложенный  Найлом,  был  признан  единственно  правильным,
утвержден,  и одновременно из другой,  совершенно самостоятельной ячейки
паучьего  разума  выскочил  и   был  направлен  к  исполнению  приказ  о
регулярном  запуске  разведывательных  шаров  -  каждые  четверть  суток
начиная с послезавтрашнего дня.
   Уследить   за   работой   бесконечного  количества  мыслящих  фасеток
человеческий разум при  всем  желании не  мог,  Посланник Богини замечал
лишь самые крупные из обдуманных и  "выданных наверх" решений,  но и  те
мельтешили, точно мухи в проносящемся мимо рое.
   Вот сформировалось еще одно: поскольку дальнего похода на этот раз не
планируется,  армия  смертоносцев не  нуждается в  головном  "таране" из
жуков-бомбардиров. От Хозяина требуются только жнецы.
   - Сколько их осталось? - обратился Найл к правителю жуков.
   - Для вас их нет, - четко и решительно ответил тот.
   - Как?!  - Смертоносец-Повелитель прервал раздумья и присоединил свой
импульс изумления к восклицанию правителя города.
   - Согласно заключенному нами Договору,  - ясными, раздельными словами
ответил бомбардир, - я обязан сохранять жнецы и выдавать их только в том
случае,  если смертоносцы нападут на  людей.  На  сегодняшний день я  не
усматриваю нарушения Договора и жнецы никому не дам.
   На   несколько  долгих  секунд  в   главном  зале  дворца  воцарилась
ошеломленная тишина.
   Затем   Посланник  Богини   попытался  осторожно  прощупать  сознание
Хозяина, но не тут-то было!
   Теперь  стало  ясно,  зачем  Хозяин  набрал  столько  сопровождающих:
синхронизируя  нарочитое  удивление,   четверо  жуков  прикрывали  мысли
предводителя непроницаемой стеной.
   Однако Найл  не  стал кидаться на  штурм ментальной крепости.  Вместо
этого он прощупал Доггинза.
   Слуга  знал  немного:  только то,  что  четырех жнецов не  хватит для
обороны длинного периметра города,  а  уж  тем более всех обрабатываемых
земель, зато подходы к собственному кварталу они перекроют намертво.
   Об   остальном  было  нетрудно  догадаться:   Хозяин,   для  которого
безопасность   немногочисленной   колонии    жуков-бомбардиров    всегда
оставалась превыше всего,  прячась за  букву  Договора,  решил  оставить
жнецы себе.
   Приступ ярости,  охвативший Смертоносца-Повелителя,  бездумно швырнул
стражниц  и  пауков  вперед,   но  короткая  атака  захлебнулась,   едва
начавшись:  жуки  сомкнули  черные  панцири,  и  нападающие уткнулись  в
невидимую стену.
   - Убирайтесь отсюда... мокрые, - презрительно бросил правитель пауков
и прекратил атаку.
   Безусловно, можно было собрать силы и взломать слабенькую защиту пяти
бомбардиров,  но  первый порыв злости прошел,  и  Смертоносец-Повелитель
вспомнил  о   чести.   Хозяин  явился  сюда  как  гость  и   пользовался
дипломатической неприкосновенностью.  К  тому  же  его  гибель ничего не
меняла - даже во времена наивысшего могущества смертоносцам не удавалось
захватить квартал жуков,  а уж теперь,  после стольких потерь, и подавно
не выйдет склонить их к покорности.
   - Так будет всегда! - внезапно заявил Хозяин с гордостью. - Пришельцы
тоже  не  смогут нас  взять и  заключат перемирие.  Властелины Вселенной
приходят и уходят, а жуки остаются.
   - Во-он!  -  Ярость опять охватила Смертоносца-Повелителя, и Хозяин в
сопровождении свиты поспешил скрыться за дверью.
   Найлу стало ясно, что с этого дня между жуками и смертоносцами навеки
пролегла пропасть.  Теперь уже ни  они,  ни  их  дети никогда не  станут
союзниками.  На его глазах произошло событие,  о котором сотни лет будут
рассказывать легенды:  как  жуки-бомбардиры,  спасая  собственную шкуру,
фактически украли  у  пауков  оружие и  обрекли восьмилапых союзников на
смерть.
   - Думаешь, все мы погибнем?
   Посланник  Богини  совершенно  забыл,  что  продолжает  находиться  в
мысленном контакте со Смертоносцем-Повелителем.
   - Не  знаю,   как  мы  теперь  сможем  противостоять  захватчикам,  -
безнадежно пожал плечами правитель.
   - Соберем новую армию.
   - Такой армии,  как у них,  нам не собрать никогда...  -  Найл ощутил
внезапную слабость в  ногах и  осел на  пол.  -  Это не просто смешанное
войско,  это  сплоченный отряд  очень умелых бойцов.  Когда они  атакуют
смертоносцев,  их пауки ВУРом прикрывают людей, те стрелами из арбалетов
разрушают единство противника,  а  конница добивает разрозненных врагов.
Когда они атакуют людей,  то пауки парализуют двуногих, и те не способны
отбиваться ни  от конницы,  ни от пехоты.  Что мы можем противопоставить
этим опытным воякам?
   - Мы тоже включим в армию людей.
   - Каких людей?!  -  закричал Найл,  вскакивая на  ноги.  -  Где ты их
возьмешь?!  Кто в  этом городе умеет стрелять из арбалета?  Вы сотни лет
запрещали  двуногим  не  то  что  иметь  оружие,  но  даже  пользоваться
элементарными инструментами.  Кто здесь решится пойти в атаку, подняться
грудью на копья всадников?!  Два десятка твоих стражниц?  В  этом городе
нет  людей,  здесь живут только рабы!  Ты  сам  поколение за  поколением
вытравливал из них смелость!  Теперь они умеют только слушаться кнута да
стоять на коленях!
   - Ты  обвиняешь  меня  в  порабощении двуногих?  -  холодно  вопросил
Смертоносец-Повели-тель.
   - Нет. Обвинение тебе движется сюда от предгорий Северного Хайбада. -
Найл развернулся и вышел из зала, громко хлопнув дверью.
   Теперь  дороги гостю  никто  не  показывал,  и  ему  пришлось изрядно
поблуждать в  темноте.  В  конце концов правитель выбрался на  крыльцо и
невольно зажмурился от яркого света.
   - Ты действительно так думаешь? - услышал он мягкий вопрос.
   - Дравиг?  -  удивился Найл.  -  Откуда ты здесь? Ведь ты находился в
главном зале!
   - Ну, Посланник Богини, ты шел так медленно, что я тебя обогнал.
   Правитель готов был поклясться, что седой паучище улыбается!
   - Дравиг,  надеюсь,  ты не рассердился на меня за то, что я наговорил
Смертоносцу-Повелителю?
   - Нет,  Посланник Богини.  Мне показалось, это Смертоносец-Повелитель
неверно истолковал твои слова.
   - Я не хотел его обидеть.
   - Знаю.  Но  он  слишком долго правит.  Он  мудр,  но ему не довелось
пережить того, что досталось нам. Он чувствовал нашу боль, но не понимал
нашей беззащитности.  -  Тон смертоносца стал серьезным.  -  Поэтому и я
хочу задать тебе этот вопрос:  скажи, Посланник Богини, мы действительно
все погибнем? Наш род прервется?
   Найл промолчал, не зная, что ответить.
   - Я  не  боюсь  смерти,  Посланник Богини.  Никто  и  никогда не  мог
миновать ее.  Но  если  после нас  на  Земле не  останется смертоносцев,
вообще никого не останется,  тогда ради чего я жил?  Ради чего жили наши
предки -  сражались, терпели боль, умирали? - Начальник охраны ненадолго
замолк. - Я не боюсь, Посланник Богини. Мне обидно.
   - У нас есть еще пять дней, Дравиг. Мы что-нибудь придумаем.
   - Не  надо  меня  жалеть,  Посланник Богини.  Скажи правду.  Наш  мир
погибнет?
   - Постарайся не  верить в  это,  Дравиг,  -  попытался уйти от ответа
правитель.  Он запрыгнул в свою коляску и приказал гужевым:  -  Бегите к
Белой Башне.
   Все-таки хорошо,  что смертоносцы никогда не заглядывают в мысли тех,
кто  находится  выше  по  иерархической лестнице.  Найл  ни  за  что  не
признался бы Дравигу в том, что думал на самом деле...

x x x

   В  сумраке войлочной юрты  густо  воняло тухлятиной,  мокрой шерстью,
прогорклым  жиром,  человеческим потом  и  еще  множеством составляющих,
непереносимых для  привыкшего к  свежему  воздуху Найла.  В  центре,  на
основательно драном коричневом ковре,  между  маленьким круглым щитом  и
кривым  мечом  в  потертых кожаных ножнах,  сидел  перед  большим медным
казаном  скуластый,  длинноусый мужчина  в  засаленном халате  и  лисьем
малахае и любовно облизывал толстые короткие пальцы.
   - Уж  не  х