ой
неразумной критики.
   - Одна из первых заповедей науки:  никогда  не  строй  теорию  на  зыбких
доводах.
   - Но сегодня утром, - напомнил Найл, - ты мне  сказал,  что  змейтрава  в
Дельте вымахивает гораздо выше. Это разве не довод?
   - Довод в пользу чего? Это может быть и из-за почвы,  и  из-за  тепла,  и
из-за влаги, и по причине всех трех обстоятельств вместе взятых.  Хотя  я  и
вынужден признать, - добавил он нехотя, - что твоя подземная сила  могла  бы
объяснить великое множество сбивающих с толку явлений.
   - Например,  -  предложил  Найл,  -  сила,  что  увеличивает  в  размерах
растения, могла бы способствовать и росту насекомых.
   Симеон покачал головой.
   - У насекомых нет корней.
   - Почему ты считаешь, - вклинился Доггинз, - что непременно нужны  корни?
У грибов-головоногов тоже нет корней.
   - У головоногов-то? - судя по глазам, Симеон был сбит с толку.
   - Тебе известно, что со  смертью  пауки  превращаются  в  головоногов?  -
спросил лекаря Доггинз.
   - Это что еще за сказки? - строгим голосом спросил Симеон.
   - Никакие не сказки. Если не веришь, сходи полюбуйся на  паучьи  трупы  -
там, возле карьера.
   Симеон задумался.
   - Может статься, это просто головоноги сползаются на мертвечину?
   - Нет, - убежденно сказал Доггинз. - Пауки действительно  превращаются  в
грибы. Мы наблюдали нынче днем.
   Слушая разговор, Найл сунулся под тунику и вынул медальон.
   Покой и облегчение не  заставили  ждать;  почти  болезненное  возбуждение
внезапно угасло, сменившись полной собранностью и самообладанием.
   Он повернулся к Симеону.
   - Неужели ты не догадываешься, что это значит? Ты  на  днях  говорил,  не
можешь представить, что пауки когда-то были крохотных размеров. Вот и ответ.
Сила, стимулирующая рост всего живого в Дельте,  действовала  так  же  и  на
пауков. Вот почему они почитают Дельту  как  святыню.  Вот  почему  называют
богиню Дельты <рекой жизни>. Это и вправду река жизни.  Она  заставляет  все
расти.
   - Тогда почему она не превращает в великанов людей?
   - Ответ, мне кажется, ясен.  Потому  что  мы  неспособны  улавливать  эту
вибрацию. Мы утратили связь с инстинктами. Мы  чересчур  активно  используем
мозг.
   - А откуда, по-твоему, исходит эта сила? - спросил Мидон.
   - Не знаю. Возможно, она присутствовала на Земле всегда. Может быть,  это
та сила, что заставляет расти все живое, только сосредоточена она в  области
Дельты.
   - Может, она прискакала на хвосте кометы, - сказал с улыбкой Уллик.
   Симеон пропустил это мимо ушей.
   - Если пауки достигли теперешних размеров, - спросил он Найла, -  как  ты
говоришь,  сравнительно  недавно,  то  почему  сила  воли  у  них  настолько
превосходит нашу?
   - Мне кажется, оттого, что им было известно о ней изначально. Вся жизнь у
них проходит в тенетах, в  ожидании,  когда  туда  угодит  добыча.  А  когда
приближается насекомое, они пытаются вовлечь его в паутину. Люди никогда  не
нуждались в таком применении воли. Мы  учились  применять  руки  и  мозг.  -
Говоря это, он с неожиданной глубиной осознал кое-что еще. - Более того, вот
что я вам скажу. Именно по такой  причине  люди  в  конечном  итоге  одолеют
пауков. Пауки лишены воображения, а без  него  от  силы  воли  нет  никакого
толка. Потому что только воображение может сориентировать, чего нам  желать.
В конце концов, на что расходуют свою  силу  воли  пауки?  Они  деньденьской
просиживают в паутине. Они даже не построили собственного поселения - просто
обжили старый город, оставленный людьми.  Похоже,  что  главная  их  цель  -
удерживать людей в кабале и не  давать  должным  образом  использовать  наши
собственные силы. Они недостойны быть хозяевами Земли.
   Вот почему мы, люди, должны их свергнуть.
   - Хорошо сказано! - одобрительно кивнул Доггинз.
   - Ты думаешь, эта сила наделена разумом? - спросил Найла Симеон.
   - Не в привычном нам смысле. Насколько я вижу,  единственная  ее  цель  -
производить  больше  жизни.  У  живых  существ  есть   определенный   предел
сопротивляемости, до которого они борются за свою жизнь, а потом ломаются  и
сдаются. Однако эта сила помогает им держаться.
   - Получается, она на деле враждебна людям? - спросил Милон.
   - Враждебна? - От такой постановки вопроса Найл слегка растерялся.
   - Ну,  если  она  помогает  менее  разумным  формам  жизни  против  более
разумных... Найл с сомнением покачал головой.
   - Иными словами, - заключил Доггинз, подавшись вперед, - если  мы  желаем
уничтожить пауков, надо уничтожить эту силу.
   Найл посмотрел на него с удивлением.
   - Уничтожить? Я не знаю, каким  способом  можно  уничтожить  силу.  -  По
какой-то причине сама такая мысль звучала противоестественно.
   - Почему ж нет? - заметил Симеон. - Если ее  может  парализовать  молния,
то, наверное, сможет сладить и жнец.
   - Верно. -  Доггинз  внезапно  пришел  в  волнение.  -  Если  центр  силы
находится в Дельте, надо суметь его изолировать.
   - Но как? - воскликнул Найл. - Он может находиться где угодно.
   - Мне кажется, я смогу на это ответить. - Все обернулись  к  Симеону;  он
улыбался. - Я еще недорассказал про тот случай  в  Дельте.  Через  несколько
дней после того, как мы  возвратились,  я  разговорился  со  служительницей,
надзирающей за  бригадой  рабов.  Она  рассказала  мне  нечто,  показавшееся
довольно странным. О том,  как  возле  квартала  служительниц  вывалился  из
паутины и убился паук. Расспросив как следует, мы с Валдой  определили,  что
произошло это, вероятно, в то самое время, когда над Дельтой бушевала гроза.
   - А когда примерно это было? - поинтересовался Доггинз.
   - Летом, где-то за пару часов до темноты.
   - Иными словами, тогда, когда люди должны были уже  сидеть  по  домам?  -
Симеон кивнул. - Получается, она могла подействовать  одновременно  на  всех
пауков?
   - Верно.
   Наступила гробовая тишина; сидящие усваивали прозвучавший намек.
   Наконец, Доггинз произнес:
   - Мне кажется, мы пришли к выводу. - Он поглядел на Найла. - Тебе так  не
кажется?
   Найл покачал головой. В интонации Доггинза было что-то настораживающее.
   - Но как отыскать центр?
   - А зачем он нам? Ты видел мощь жнецов. За полчаса мы могли бы выжечь всю
Дельту.
   - Быть может, это и не обязательно, - вмешался Симеон. - Гроза  была  над
самой головой, когда полыхнула та молния. Это значит, что  центр,  вероятно,
был совсем близко.
   - Ты можешь конкретно указать, в каком месте вы находились?
   - Я могу изобразить план местности. Доггинз подошел к шкафу и вернулся  с
куском древесного угля, - Нарисуй вот здесь, - он  кивком  указал  на  белую
скатерку.
   Симеон прочертил две неровные линии, сходящиеся клином.
   - Вот здесь сливаются две большие реки, текущие с юга. В этом районе  они
расходятся вширь, образуя клин - как вы догадываетесь, болото и влажный лес.
Здесь вот, по краям, тоже лес. На стыке леса и  болота,  вот  здесь,  растут
лучшие ортисы. В этой части, - он указал на область к югу от  стыка,  -  лес
почти непроходим. Мы были примерно здесь, - он поставил крестик к западу  от
стыка, - поэтому можно предполагать, что центр силы находится где-то  внутри
этого участка влажного леса.
   Доггинз стоял за спиной у Симеона, глядя на карту ему через плечо.
   - Чтобы пробраться во влажный лес, надо пересечь одну из рек?
   - Да. Кстати, дело небезопасное. В ней водятся водяные  пауки,  здоровые,
как спруты, и караулят там, где не очень глубоко.
   Доггинз нахмурился.
   - Я не думал, что пауки могут обитать и в Дельте.
   - Со смертоносцами они не имеют ничего общего. Насколько я  могу  судить,
ума у них не особо. То же самое можно сказать и о силе  воли.  -  Он  поднял
глаза на Найла. - Похоже, это подтверждает твою гипотезу о пауках.
   Водяные-то охотятся за добычей, как крокодилы. Видно, с силой воли у  них
слабовато. Но челюсти у них, что твоя западня.
   - Если есть чего еще опасаться, - заметил  Манефон,  -  так  это  красной
пиявки. - Симеон солидно кивнул. - Один из моих людей забрел в  воду,  хотел
наткнуть  на  копье  гигантскую  креветку.  Через   минуту-другую   он   как
сумасшедший  выскочил  на  берег,  ноги  сплошь  усеяны   эдакими   крупными
поблескивающими  козявками,  похожими  на  улиток,  красными.  Их  никак  не
получалось оторвать. Хорошо, кто-то сообразил насчет огня - неподалеку у нас
горел костер из плавника. Стоило прикоснуться головней,  как  пиявки  тотчас
отпадали. Но они проели большие дыры, почти до кости. Бедняга чуть  не  умер
на пути домой.
   Милон с удивлением поглядел на Симеона.
   - И вы ходили в это гиблое место всего-навсего для того, чтобы насобирать
лекарства?
   - Очень ценное лекарство. За день можно  насобирать  столько,  что  потом
весь год может пользоваться целый город. Кроме того, мы никогда не  совались
в действительно опасную часть. Ортис растет на границе  с  горным  лесом.  Я
сомневаюсь, чтобы у кого-то хватало безрассудства залезать в гиблые места, -
он ткнул пальцем в клин между реками, - а войдя, прожить хотя пару часов.
   - Нам  не  стоит  туда  отправляться,  -  рассудил  Доггинз.  -  Надо  бы
исхитриться перелететь эту область на шарах, так  ведь?  -  Он  поглядел  на
Симеона.
   - Не вижу смысла возражать, если только ветер будет попутный.  Все  снова
сели, молча уставясь на процарапанные углем линии, словно могли  выдоить  из
них таким образом больше сведений.
   - Как, по-твоему, оно выглядит? - спросил Доггинз у Найла.  -  Что-нибудь
наподобие гигантского дерева? Или еще какое растение?
   - Оно может вообще не иметь формы. Возможно, это просто средоточие силы.
   - Хотя какая разница, какой у него вид, - заключил Доггинз. - С ним будут
иметь дело жнецы, - в голосе слышались угрюмые нотки.
   Дверь отворилась. На пороге стоял младший  сынишка  Доггинза,  пятилетний
мальчонка.
   - Там у дома, папа, стоит жук и говорит, что хочет с тобой поговорить,  -
сообщил он чистым, звонким голоском.
   - Спасибо, сын, - Доггинз потрепал  мальчонку  по  голове.  От  Найла  не
укрылось, как ласково и бережно он это сделал.
   Не прошло и минуты, как Доггинз возвратился. Поманил Найла.
   - Хозяин желает видеть нас двоих. Остальные лучше дожидайтесь здесь.
   Воздух был неподвижен, словно утомленный дневной жарой. Откуда-то  издали
доносились звонкие выкрики детей. В этой мирной атмосфере мысли о  смерти  и
разрушении казались удивительно противоестественными.
   Оба молчали, идя следом за стражником  в  зал  собраний  и  спускаясь  по
подземному коридору. Осторожно ступая по неровному  полу,  Найл  в  ущербном
свете подземелья для верности касался стен из грубо отесанного камня.
   До него дошло, почему жуки оставили эту часть здания незавершенной.
   Они недолюбливали человеческий мир с его скучными гладкими плоскостями  и
четкими прямыми углами; им грезилось о прошлом, когда, жизнь была  проста  и
неприхотлива.
   Стражник остановился и толчком открыл дверь, ведущую в зал Совета.
   Мутный зеленоватый свет придавал ей вид подводного грота. Жуки, каждый на
своем вертикальном подиуме, напоминали безжизненные статуи. Вон,  в  стенной
нише - Мерлью; волосы в неясном свете поблескивают,  будто  из  драгоценного
металла.
   Возле кресла Хозяина стоял черный смертоносец. Он повернулся к  вошедшим,
и Найл мгновенно почувствовал щуп  его  воли,  холодный;  волоски  на  руках
приподнялись. Доггинз отвесил Хозяину низкий поклон, его примеру  последовал
и Найл.
   Хозяин  начал  издавать  своеобразные  сиплые  звуки,  почти  не   двигая
передними лапами. и Найл в очередной раз изумился: он понимал все так  ясно,
будто к Доггинзу обращались на человеческом языке.
   - Мы просили тебя вернуться. Нам нужно знать, какого  решения  ты  достиг
относительно  орудий  умертвления?  -  Очевидно,  в  языке  жуков  не   было
эквивалента слову <жнец>.
   Доггинз отвечал, отведя глаза:
   - Наше решение - поступить так, как назначит Совет.
   Доггинз не пытался ловчить или уклоняться. В этой  обстановке  на  совете
жуков и под взглядом Хозяина ответить как-то по-иному  было  и  нельзя.  Сам
Найл,  несмотря  на  медальон,  чувствовал  себя   в   присутствии   Хозяина
беспомощным ребенком.
   - Хорошо, - произнес Хозяин. - Тогда выслушайте решение Совета.
   Довершая  Договор  о  примирении,  мы  решили,  что  орудия   умертвления
уничтожены  не  будут.  -  Найл  подавил  мгновенное  желание  взглянуть  на
Доггинза. - Но храниться они будут под надзором жуков, и ни один двуногий не
будет иметь к ним доступа без разрешения членов Совета. К такому решению  мы
пришли, приняв во внимание озабоченность численным превосходством пауков. Не
хотим мы  оставить  без  внимания  и  претензии  наших  слуг-людей.  Пункты,
запрещающие книгочейство, из  Договора  будут  убраны.  Это  изменение  было
предложено Смертоносцем-Повелителем, который  также  предложил  пересмотреть
пункты об использовании механизмов  с  тем,  чтобы  допустить  использование
некоторых простых механических приспособлений. Я  выразил  от  вашего  имени
благодарность  за  щедрость.  Точный  перечень  этих  приспособлений   будет
определяться совместным собранием всех причастных сторон.
   Единственное, что остается еще решить, это судьба беглого  узника  Найла.
Пауки сошлись на том, что он больше не считается узником, а волен сам решать
свою дальнейшую судьбу. Я высказался за то, чтобы он мог оставаться в  нашем
городе в качестве, слуги  жуков.  -  Найл  поднял  глаза  и  кивком  выразил
признательность. - Но и пауки пригласили  его  возвратиться  в  свой  город,
сойдясь браком с новой  управительницей.  -  Найл  взглянул  на  Мерлью.  Та
сидела, уткнувшись взглядом  в  пол,  очевидно,  не  понимая  этих  странных
звуков. - Если он решит принять  это  предложение,  безопасность  ему  будет
гарантирована в отдельном приложении к Договору  о  примирении.  Если  он  в
любое время пожелает уйти, свобода ему также будет гарантирована.
   -  Спасибо,  -  вслух  сказал  Найл.  Мерлью  подняла  на  него  глаза  и
улыбнулась. Хозяин повернул голову к Доггинзу.
   - У тебя есть какие-нибудь замечания или вопросы?
   - Нет, Хозяин.
   - Очень хорошо. Завтра утром трое членов Совета и трое  посланцев  города
пауков соберутся обсудить словесную формулировку Договора о примирении. Если
у вас есть желание присутствовать, вы имеете на это наше соизволение.
   Доггинз благодарно поклонился, за ним - Найл. Что-то в движениях  Хозяина
подсказывало, что  аудиенция  закончена.  Оба,  еще  раз  выразив  почтение,
повернулись уходить. Смертоносец смотрел на них без всякого выражения; когда
уходили, Найл ощутил его неловкую попытку вчитаться в мысли.
   Секунду спустя они стояли в коридоре. Оба молчали,  возвращаясь  назад  в
главный зал, каждый  занят  своими  мыслями.  Прошли  в  парадную  -  пусто,
сумрачно, дневные  дела  окончены.  Доггинз  указал  на  дверь  с  табличкой
<Распорядитель по взрывам>.
   - Зайди ко мне.
   В комнате царил полумрак,  в  окне  над  крышами  угасал  закат.  Доггинз
плюхнулся в кресло за столом,  указал,  Найлу  сесть  напротив.  Взгромоздив
локти на стол, он с нахохленным видом сидел, цокая языком.
   - Ты доволен? - спросил Найл.
   - Что? - Доггинз будто очнулся. - Доволен? Чем?
   - Они  пошли  на  то,  чего  ты  требовал.  Разрешили  читать  и  писать,
использовать механизмы. Доггинз фыркнул.
   - Тоже мне подарок. Читать  и  писать  умеют  все  слуги  жуков.  Что  до
механизмов - так они ж не сказали, что мы можем ими пользоваться.  Речь  шла
об <отдельных механических приспособлениях>. Поди разбери,  каких  именно  -
может, об инкубаторах, да кухонных весах. А мы уж и без их  соизволения  ими
пользуемся.
   - Но они пошли и на то, чтобы оставить жнецы.
   Доггинз дернул плечами.
   - Ну, и какая разница?  Передать  оружие  жукам  значит  навсегда  с  ним
распрощаться.
   - Но, по крайней мере, будет уверенность, что пауки не осмелятся  напасть
внезапно. Доггинз раздраженно ухмыльнулся.
   - Да, так. Но, лишившись жнецов, мы потеряем возможность чего  бы  то  ни
было требовать. Окажемся там, откуда начинали. - Он досадливо вздохнул.
   - Не совсем. Если вам позволено иметь дело с книгами, вы сможете  создать
механизмы, пусть в виде чертежей. Этого они не вправе запретить.
   Может, придете даже к тому, что создадите жнецы.
   - Брось ты. Для этого  понадобилась  бы  вся  ядерная  технология.  А  уж
восьмилалые побеспокоятся,  чтобы  мы  никогда  к  этому  не  пришли,  -  он
передернул плечами. - Да ладно, пойдем-ка обратно, расскажем остальным,  как
и что. - Он встал было, затем опять сел. - А как ты?  Что  думаешь  себе  на
будущее?
   - Не знаю.
   - Взял бы, да и принял их предложение.  Уж  если  оно  войдет  в  Договор
отдельным пунктом, тебе действительно нечего бояться. И уйти всегда сможешь,
если не понравится.
   Найл покачал головой.
   - Нет, я никак не могу этого сделать. Каззак предлагал мне  почти  то  же
самое, а я отказался.
   - Почему? - практичному  Доггинзу  поведение  Найла,  очевидно,  казалось
несуразным.
   - Тебе не понять, ты же никогда не жил в пустыне. А вот попрятался  бы  с
самого рождения под землей, так, наверное, понял бы. Я не хочу водить с ними
дружбу. Даже привыкать не желаю.
   - Тогда чего же ты хочешь?
   - Разве что их гибели.
   - Сомневаюсь, что это осуществимо.
   - Может, ты и прав. Мне  известно  одно:  люди  когда-то  были  хозяевами
Земли, а теперь ею владеют пауки.
   - И жуки, - добавил Доггинз ревниво.
   - Да, и жуки, - Найл не удержался от улыбки.
   - Так что, ты останешься здесь, с нами?
   - И этого тоже не могу, - качнул головой Найл.
   - Почему?! - на этот раз в голосе Догтинза чувствовалось уже раздражение.
   - Потому что я и впредь буду действовать против пауков. А  если  так,  то
получается, я нарушу свое слово перед жуками.
   - Так что ты думаешь предпринять?
   - Вернусь, наверное, в пустыню, - ответил Найл, подумав.
   - Чего тебе там делать?
   - Не знаю. Может, удастся разыскать других  таких,  как  я,  -  тех,  кто
ненавидит смертоносцев и желает им гибели. Тот арсенал, что в городе пауков,
он же, я полагаю, не единственный. Может, еще и жнецы отыщем.
   Доггинз яростно мотнул головой.
   - Но это же безумие!
   - Почему?
   - Ведь, если честно, я согласен с каждым твоим словом! Я тоже хочу гибели
смертоносцев! То же и все - Милон, Уллик, Манефон, все остальные.
   Никто из нас не желает с ними церемониться. Мы уже слишком далеко зашли.
   - А Договор? Доггинз фыркнул.
   - Еще не подписан.
   - И что ты предлагаешь?
   Доггинз задумчиво повернулся к окну.
   - Первым делом надо бы... - Он неожиданно замер, оцепенел.
   Найл посмотрел туда же, за окно,  недоумевая,  что  могло  вызвать  такую
реакцию. Там совсем уже стемнело, разве что узенькая  багряная  полоска  еще
рдела на горизонте; на ее фоне таяло, расплывалось косматое облачко.
   - Вот он, похоже, и ответ тебе, - Доггинз ткнул указательным пальцем.
   Голос почему-то был сдавленным.
   - Ничего не понимаю.
   - Ветер сменился! - он схватил Найла за руку. - Давай наружу.
   В парадной стояла уже такая темень, что выбираться приходилось на  ощупь.
Массивные деревянные двери оказались заперты, здание пришлось покинуть через
боковую дверь. Едва вышли на ступени, как ветер взвил полы их туник.
   Доггинз, облизнув палец, поднял руку.
   - Ветер северо-западный. - Он повернулся к Найлу.  В  глазах  -  странное
сочетание радостного возбуждения и чего-то, похожего на  страх.  -  Тебе  не
кажется, что это знамение?
   Найл не успел ответить, навстречу им по траве спешил Уллик. Доггинз обнял
его за плечи и заговорил негромким голосом:
   - Слушай-ка внимательно. Сейчас бегом к Космину и Гастуру. Пускай готовят
три шара. Скажи, что нам понадобятся еда и питье на шестерых. - Он оглянулся
через плечо. - И скажи, что нам понадобятся жнецы.
   Глаза Уллика возбужденно зажглись.
   - Что, отлет