ь площадь в сорок квадратных
метров. Покрытие под ногами  было  гладким  и  черным,  минут  через  десять
сводило уже обе ступни.
   Догтинз ползал на четвереньках, пытливо выискивая хоть какую-нибудь щель;
чувствовалось его растущее беспокойство.
   У остальных усердие тоже заметно шло на убыль.
   - Ищи мы сейчас воду с помощью лозы, мой  прадед  в  две  минуту  все  бы
решил, - вздохнул поблизости помощник Мостига. - На этот счет ему,  пожалуй,
равных во всей округе не было.
   Найлу  неожиданно  вспомнилось,  что  ведь  и  ему  самому  не  один  раз
доводилось отыскивать скрытые подземные  ключи;  для  жителя  пустыни  такая
способность была напрямую связана с выживанием. Джомар,  так  тот  мог  даже
чувствовать, где в норе скрывается грызун...
   Вынув из кармана металлическую трубку, Найл раздвинул ее.
   - Что это у тебя? - с любопытством спросил Доггинз.
   - Волшебная палочка, - многозначительно улыбнулся Найл.
   Добрый знак: металл чуть пощипывал кончики пальцев.
   Только обхватив оба конца сжатыми кулаками, он  провернул  руки  ладонями
наружу, от чего трубка пружинисто согнулась, как мощный лук.  Затем  вытянув
перед собой руки параллельно земле, медленно  тронулся  вперед,  закрыв  для
большей сосредоточенности глаза. Дойдя до стены здания,  Найл  повернулся  и
двинулся по диагонали.
   В десятке метров от стены лук с неодолимой силой стал выпрямляться.
   Найл остановился и указал себе под ноги:
   - Вот здесь что-то есть.
   - Огня сюда! - спешно велел Доггинз. Они вместе с  Найлом  опустились  на
корточки и  самым  дотошным  образом  принялись  изучать  твердую  гладкость
асфальта.
   Однако потайной двери не было и следа.
   - Ты уверен, что это именно здесь?
   - Да. - Трубка свидетельствовала красноречивее слов.
   - Ладно. - Доггинз поднялся. - Отойди-ка подальше!
   Он направил бластер вниз и нажал на спуск.  С  сыпучим  треском  полыхнул
призрачно-голубой трезубец  напряженного  огня,  воздух  наполнился  запахом
озона с удушливой примесью гари, исходящей от чадящего асфальта.
   Покрытие на  глазах  просело,  затем  растаяло.  Белый  дым  курился  над
шипящими, пузырящимися краями округлой дыры в два метра шириной.
   Найл, ощущая, как сильно нагрелась земля под ногами, подошел к стоящему у
самой дыры Доггинзу.
   - Ты глянь! - Он, восторженно хмыкнув, шлепнул Найла по  плечу.  -  Какой
там полый звук! Толщина вон какая.
   Стоя непосредственно  возле  дыры,  можно  было  различить,  что  толщина
асфальта в этом месте действительно не меньше полутора метров.
   Опущенный  вниз  масляный  светильник  выхватил  из  тьмы  крутой  пролет
уходящей вниз бетонной лестницы.
   Доггинз велел раздобыть какого-нибудь тряпья.
   Люди возвратились, неся охапки заплесневелой,  расползающейся  ткани;  ею
обернули оплавленные края.
   Затем опустили в нее Доггинза, подхватив  под  мышками  веревкой.  Следом
полезли Найл и Милон.
   Сразу было видно, что  под  слоем  асфальта  находится  широкая  потайная
дверь,  подпертая   покореженными   стальными   балками,   каждая   толщиной
сантиметров десять.
   - Интересно, как это все сверху удавалось поднимать? - недоуменно спросил
Доггинза Найл. - Здесь же веса не менее полутонны.
   - А ее, видно, вверх не поднимали, дверь  утеплялась  вниз.  Выключатель,
должно быть, где-нибудь в штабном корпусе. - Доггинз  осмотрительно  обогнул
лужу гудрона, медленно застывающую на ступеньках. - Всем за мной, и  глядеть
в оба. Здесь ловушек, судя по всему, уйма.
   - В  таком  случае  пустите-ка  вперед  меня,  я  воспользуюсь  этой  вот
штуковиной. - Найл вытянул перед собой раздвижную трубку.
   - Пожалуй. Только, ради бога, будь...
   Договорить он не успел.
   Найл собрался было сойти с последней ступеньки, но тут  раздался  щелчок,
сопровождаемый глухим стуком.
   Что-то неуловимо мелькнуло перед глазами, и парень оторопело обнаружил  -
перед ним цельнометаллический барьер, в мгновенье ока замкнувший коридор  от
стены до стены.
   Не было сомнения: занеси Найл ногу над этой чертой, и его бы расплющило в
лепешку или рассекло надвое, словно гигантским топором.
   Вместе  с  тем,  нагнетаемое  медальоном  самообладание  было   настолько
сильным, что Найл только чуть струхнул; мозг отозвал приток  адреналина  уже
до того, как тот достиг кровеносной системы.
   Трубку он пытался вытянуть уже совсем твердой рукой. Но та была словно  в
тисках.
   - Теперь понял, о чем я? - сухо сказал Доггинз (а  у  самого  в  лице  ни
кровинки). - Отойди-ка.
   Бластер он направил на край барьера, пониже трубки. Озаренное голубоватым
сполохом замкнутое пространство на миг уподобилось колдовской пещере;  Найлу
почему-то бросилось в глаза,  как  отлетевшие  мелкие  искорки  затрещали  у
Доггинза в волосах.
   Видя, что барьер накаляется вначале докрасна, а затем уже и  добела,  все
опасливо подались назад, поднявшись на несколько ступеней.
   Бисеринками пота скатилось вниз несколько капель расплавленного  металла,
затем образовалось отверстие размером с кулак. Послышался щелчок, и  барьера
не стало. Мелькнув едва уловимой рябью, он  исчез  в  стене,  опередив  даже
раздвижную трубку, упавшую секундой позже.
   Найл. нагнувшись поднять трубку, чертыхнулся:  металл  обжег  пальцы.  Он
опустился на колени и внимательно осмотрел ее при свете светильника.
   Невероятно, металл даже не помялся.
   Найл снова  вытянул  вперед  руку  с  трубкой.  На  этот  раз  ничего  не
произошло. Какой бы механизм ни управлял барьером-лезвием, он вышел из строя
от жара.
   Еще метров сорок, и они очутились перед  тяжелой,  напоминающей  тюремные
ворота решеткой. Вид у нее был грозный,  однако  под  лучом  бластера  замок
продержался лишь пару секунд.
   В десяти метрах отсюда, под лестницей находилась еще одна стальная дверь,
массивная, с замком-шифром. Доггинз поднял бластер, но, передумав,  медленно
опустил.
   - Нет, с этой поступим аккуратно.
   Найл восхищенно наблюдал, как тот приник ухом к  диску,  затем  кончиками
пальцев  стал  аккуратно  двигать  туда-сюда  ручку.  Минут   через   десять
послышалось несколько щелчков, и Доггинзу удалось, толкнув, отворить дверь.
   Вот  тогда-то  они  и  поняли,  насколько  прозорливо  поступил  Доггинз,
решив-таки не использовать бластер.
   Прямо за дверью чуть ли не вплотную стояли  красные  ящики  с  черепом  и
скрещенными костями.
   Видимо они представляли собой последний барьер. Когда, в конце концов, их
перетаскали и оставили  в  коридоре,  в  колеблющемся  пламени  светильников
выявился длинный, с низким потолком  каземат,  полный  деревянных  ящиков  и
металлических коробок.
   Люди стояли при входе,  подняв  над  головой  светильники.  Найл  мельком
взглянул на лицо Доггинза. Глаза  у  него  светились  одухотворенно,  как  у
человека, достигшего своей жизненной цели.
   - Ты знал, что такое место существует? - поинтересовался Найл.
   Доггинз тяжко вздохнул, словно очнувшись от сна.
   - Одни слухи. Но на самом деле я не очень во все это верил. - Он  глубоко
вздохнул. - Боже, здесь припасов хватит на настоящую войну.
   Он двинулся вперед, вглядываясь в налепленные на ящиках ярлыки.
   - Ракеты, зажигательные бомбы, кассетные заряды, атомные гранаты... -  Он
походил на верующего, слепо ворожащего губами молитву.
   Найл повернулся к Милону:
   - Давай, веди остальных.
   Когда Милон удалился, Найл нагнал Доггинза, светильник которого  теплился
где-то в дальнем конце каземата.
   Любителя оружия он застал сидящим на ящике с боеприпасами,  с  опущенными
между колен руками.
   - С тобой все в порядке?
   - Да. А что?
   - Вид у тебя не  совсем  здоровый.  Доггинз  медленно  повел  головой  из
стороны в сторону.
   - Нет, я не болен. Просто... жутковато мне как-то.
   - С чего?
   - Из-за этой мощи. - Доггинз не мигая смотрел перед собой. Найл опустился
возле него. - Ты знаешь, что  она  в  себе  таит?  Это  же  сила,  способная
переделать  мир.  Обладая  которой,  можно  творить,  что  все   захочешь...
Абсолютно все.
   - И свергнуть пауков?
   - Ну да, даже это.
   Найла охватила растерянность.
   - Я не понимаю. Ведь порох был у вас всегда?
   - Да что порох! - усмехнулся Доггинз. - Ты вот это видишь?
   Он указал на штабель черных  металлических  ящичков,  каждый  сантиметров
пять толщиной и тридцать длиной.
   Сверху на стене виднелся ярлык с надписью: "А.Л.Р."
   - "А.Л.Р." - это что такое?
   - Это автоматический лазерный расщепитель. - Доггинз подошел  к  штабелю,
снял верхний ящичек и открыл. - Больше известен как "жнец".
   - Да, приходилось слышать.
   Но Доггинз не слушал. Он смотрел в ящичек с  задумчивым,  можно  сказать,
присмиревшим выражением лица. Протянув руку, он извлек оттуда оружие.
   Размеры разочаровали: миниатюрное, просто игрушечное. Черное, сантиметров
пятьдесят длинной, с коротким деревянным ложем и таким  же  коротким,  мощно
укрепленным стволом. Под стволом находилась плавно изогнутая рукоятка.
   Доггинз, не выпуская оружия из рук, возвратился туда, где сидел,  и  стал
медленно, изучающе его рассматривать. Обращался бережно, как с новорожденным
младенцем.
   - Ты прежде такое видел? - поинтересовался Найл.
   - Чтоб исправное, нет. Остальные дожидались у дверей.
   - Идите сюда, - позвал Доггинз, - хочу вам кое-что показать.
   Оружие, покачиваясь, висело стволом вниз на заплечном ремне.
   - Интересно, парни, из вас хоть кому-нибудь могло бы  забрести  в  башку,
что перед вами самое губительное оружие всех времен и народов?
   - Страшнее водородной бомбы? - изумленно воскликнул Милон.
   - Гораздо. Водородную бомбу из-за ее тупой, безразличной  силы  никто  не
осмеливался применять. Этой же штучкой, в зависимости от  надобности,  можно
слизнуть и отдельного человека, и целую армию.
   - Оно мощнее твоего бластера? - спросил Милон.
   - Безусловно. И куда более точное. Недостаток бластера в том, что его луч
рассеивается, поэтому прок от него может  быть  лишь  до  сотни  метров,  не
больше. У этой же штуковины радиус действия две мили.
   - Не слишком ли? - засомневался Найл.
   -  Нет,  потому  что  его  можно  регулировать.  Этот  рычажок  позволяет
увеличивать и уменьшать радиус действия. Поставить на ноль - и оружие вообще
не выстрелит. Единица - и радиус действия составит двадцать  метров,  и  так
далее до десятой отметки. Если требуется снести стену,  а  оружие  стоит  на
"десятке", то все кончится тем, что в руины обратится полгорода.
   Доггинз повернулся к подручному Милона:
   - Уллик,  раздай-ка  по  штуке  каждому.  Затем  надо  будет,  чтобы  все
поупражнялись с рычажком диапазона. И зарубите  себе  на  носу,  что  оружие
никогда - слышите, никогда - нельзя наводить на человека, если только его не
требуется прикончить.
   При слове "прикончить" у Найла внутри что-то  болезненно  сжалось,  будто
холодом повеяло.
   Не от самого слова, а от того, как произнес его Доггинз - так, будто речь
шла о чем-то совершенно заурядном, обыденном.
   Милон вручил Найлу жнец.
   Для своего размера оружие  было  удивительно  тяжелым,  по  меньшей  мере
килограммов восемь; основная тяжесть приходилась на цилиндрический  ствол  с
расплющенным внизу рычажком ограничителя.
   Сам центр тяжести рассчитан был так, что приклад  упирался  в  мышцу  над
бедром, а левая рука удобно обхватывала выемку за стволом.
   Придав   оружию   такое   положение,   Найл   почувствовал   смятение   и
растерянность:  впечатление,  будто  жнец  смутно  ему  знаком,  словно   он
управлялся с ним всю свою жизнь.
   Доггинз тем временем изучал другие отсеки склада. Он отыскал где-то лом и
в пару приемов  взломал  длинный  деревянный  ящик-футляр.  В  ящике  лежала
длинная металлическая труба и несколько продолговатых тупоносых снарядов.
   Доггинз хохотнул от удовольствия, подкинув один из них на руках.
   - Взгляни на этого красавчика.
   - Что это?
   Доггинз указал на трубку.
   - Это таран Бродского.  Самое  эффективное  противотанковое  оружие  всех
времен. Прошибает практически все в радиусе мили. - Он ласково посмотрел  на
снаряды. - Такой штуковиной можно пробить дыру в десятиметровой стене.
   - А это что за штуки? - спросил кто-то.
   - Зажигательные бомбы. Много их там?
   - Дюжина ящиков.
   - Хорошо. Проследи, чтобы каждый набрал себе полные карманы. И готовься к
отходу.
   Он аккуратно накрыл футляр крышкой.
   - Не возражаешь, если задам вопрос? - спросил Найл.
   - Валяй.
   - Когда мы нынче выходили вечером, ты надеялся отыскать жнецы?
   - Разумеется.
   - Так вот что тебя заставило изменить решение?
   - Какое решение?
   - Ну, выступить против пауков. Доггинз покачал головой.
   - Давай определимся вот в чем. Я не намерен выступать против пауков.
   Это, - он взвесил жнецы на ладонях, - не для боя. Это для торга.
   - Какого именно?
   - Насчет свободы.
   - Но разве...?
   - Свободы от любых посягательства, - перебил Доггинз. - Почему,  думаешь,
мы пользуемся масляными светильниками, а не электрическими фонарями?  Почему
я всякий раз тру  это  треклятое  огниво  вместо  того,  чтобы  пользоваться
спичками? Из-за пауков.
   - Я не думал, что они как-то ущемляют жуков.
   - Как было сказано в Договоре Примирения: "Ни одному  из  слуг  жуков  не
будет позволено использовать или создавать механизмы". Так что ни динамо, ни
моторов, ни компьютера, ни даже механических часов. И  вот  так  уже  два  с
лишним столетия.
   - А что они сделают, если вы отклонитесь от договора?
   - Очевидно, пойдут войной. И тогда уж, конечно, не  успокоятся,  пока  не
уничтожат всех нас.
   - Они могут вас уничтожить?
   - Запросто.  Когда  договор  еще  только  заключался,  пауки  и  жуки  по
численности были примерно равны. Теперь пауки  превосходят  жуков  в  тысячу
раз. - Доггинз, осклабившись, погладил жнец. - Но с  этой-то  штуковиной  мы
изменим соотношение.
   Милон, подойдя, поднял приветственно левую руку.
   - Мы готовы, распорядитель.
   - Хорошо. Поднимай всех на плац, и дожидайтесь меня.
   - Что случилось бы, отыщи пауки это место? - поинтересовался Найл.
   - Какая разница. Им все равно сюда не пробраться.
   - Тебе не следует недооценивать Каззака.
   - Я про это ничего не говорил. - Они приблизились к двери. -  Помоги  мне
перенести ящики.
   Они поставили  на  прежнее  место  ящики  со  взрывчаткой,  вынесенные  в
коридор. Когда водрузили на штабель последний,  Доггинз  затворил  массивную
дверь и провернул диск замка-шифра. Затем взмахнул ломом и  орудовал  им  до
тех пор, пока искореженный диск не слетел на пол.
   - Вот так. Пускай теперь Каззак пробует открыть. Как бы потом  жалеть  не
пришлось.
   Когда поднимались по бетонным ступеням,  Доггинз  остановился  и  положил
руку Найлу на предплечье.
   - Мне надо тебе кое-что сказать - Да?
   - Знаешь... Спасибо тебе, что помог выйти на это место. Может, в один  из
дней я смогу неплохо тебе пригодиться.
   - Считай, что ты уже это сделал, - улыбнулся Найл.
   Снаружи было неожиданно темно. Разгулялся  ветер,  луну  затенила  темная
туча. Язычки масляных  светильников,  казалось,  лишь  усиливали  окружающую
мглу. Доггинз в сердцах ругнулся.
   - Не нравится мне это. Получается, раскоряки могут нас видеть,  а  мы  их
нет.
   - Тогда  давай  дождемся  рассвета.  Доггинз,  одолевая  нерешительность,
покачал головой:
   - Не хочу здесь ни минуты лишней задерживаться.
   - Что будем делать с беднягой Киприаном? - спросил кто-то.
   - Придется оставить его здесь.
   - Неужели нам нельзя отыскать место, где можно будет его похоронить?
   - Ладно, - махнул рукой Доггинз, - берите его с собой.
   Четверо подхватили - двое за руки, двое за ноги. Доггинз  повел  людей  к
задним воротам. Вынул из кармана бластер.
   - Хочу вам кое-что  показать.  Смотрите.  Он  направил  бластер  в  центр
металлической створки ворот и нажал на спуск.  Из  ствола  вырвался  голубой
просверк-молния, запахло  нагретым  металлом.  Ворота  накалились  докрасна,
затем добела. Но  металл,  к  удивлению,  плавиться  не  собирался.  Доггинз
опустил бластер.
   - Это особый тугоплавкий металл, называется латрик  -  специально  против
террористов. Вся стена сделана из такого материала. А теперь смотрите.
   Он сдвинул на жнеце предохранитель, затем направил оружие на ворота.
   Мелькнувший из ствола тонкий голубой  луч  напоминал  светящийся  изнутри
стеклянный прутик. Там, где он  упирался  в  ворота,  в  металле  протаивала
дырочка.
   Доггинз  небрежно  водил  жнецом;  из  оружия  рвались  крохотные  язычки
голубого огня, оставляя за собой тонкую прямую линию.
   Несколько секунд, и Доггинз вырезал  в  воротах  небольшой  квадрат.  Тот
вывалился наружу с тяжелым грохотом, подчеркивающим его нешуточный вес.
   Толщина металла, судя по всему, была около десяти сантиметров.
   - Гасите светильники, - скомандовал Доггинз, -  и  все  за  мной.  Оружие
держать наготове, но без приказа не стрелять!
   Он  пошел  впереди.  Проходя  через  пролом  в  воротах,   Найл   рискнул
дотронуться пальцем до металла - холодный.
   Неожиданно все остановились как вкопанные. Найл подумал, что люди  просто
осваиваются в темноте, но тут до слуха донесся мягкий  приглушенный  стук  -
безошибочно, уронили тело.
   Сам Найл, выйдя за ворота, так и замер, будто  парализованный,  не  успев
сделать и шага. Когда из-за тучи показалась луна, люди  увидели  поджидающих
их пауков. Они стояли на той стороне мостовой и походили на черные изваяния.
Свет луны отражался в невозмутимых глазах.
   На этот раз Найл не чувствовал страха. Он  даже  обратил  внимание:  хотя
паралич сковал мышцы так, что даже руки отнялись (впечатление  такое,  будто
тугой жгут прекратил доступ к ним крови), глаза двигались вполне  нормально,
а мозг вообще не ощущал гнетущего давления.
   Более того, поскольку медальон все так же  оставался  повернутым  внутрь,
Найл способен был усугублять сосредоточенность, нагнетая  знакомое  ощущение
единой силы. Стоило ее напрячь, как онемелость  в  руках  и  ногах  начинала
рассасываться, а если расслабиться, конечности вновь перехватывало.
   До смешного отрадно чувствовать, что  ты  можешь  забавляться,  играя  со
своим бессилием, как кот с мышью.
   Найл напрягся сильнее, от плеч до ступней, и высвободилось все тело.
   Ясно было, что пауки совершенно не сознают, что с ним сейчас происходит.
   Вот один  двинулся  в  их  сторону,  и  Найл  понял,  что  настало  время
действовать. Он поднял жнец и нажал на спуск. Ничего не произошло.
   Найл понял, что забыл снять  оружие  с  предохранителя.  Сдвинул  большим
пальцем ограничитель вперед и снова нажал.
   Паук исчез. Исчезло и дорожное ограждение за  ним,  а  заодно  и  большая
часть  фасада  соседнего  здания.  Голубая  спица   света   ослепила   своей
насыщенностью, а в мышцы живота ощутимо ударила отдача.
   Когда отпустил спусковой крючок, глаза все  еще  слепило  от  сверкнувшей
вспышки. Воцарившаяся моментально тишина была пугающей и неестественной.
   Другие пауки - их было примерно шестеро - по-прежнему стояли  неподвижно"
только теперь это была неподвижность шока.
   И уже повернув на них жнец, Найл понял, что этого можно и не делать.
   Их сила воли лопнула, как мыльный пузырь, ухе в тот момент,  когда  исчез
первый из них. Они были словно  связаны  меж  собой  незримой  пуповиной,  и
мгновенная гибель одного эхом сказалась на других. Вот почему, уже  направив
оружие, Найл не выстрелил. Их беспомощность действовала обезоруживающе.
   Пока он колебался, сквозь  тьму  упруго  хлестнул  другой  луч  и  ударил
ближайшего паука, затем сместился и срезал остальных прежде, чем они  успели
пошевелиться.
   Эффект одновременно и зачаровывал и вызывал дурноту.  Луч  рассек  тварей
пополам, словно громадный нож, раскромсав еще и стоящее сзади заграждение.
   Спустя секунду воздух наполнился смрадом жженой плоти.  Верхние  половины
паучьих туловищ скатились в канаву, а ноги и нижн