брали, но что делать с ними, не знали, а потому пользовались
водой  из  фляг.  Найл  выбрал себе  не  самый  большой полосатый шарик,
развалил его на несколько долей,  утолил ясажду.  Потом съел мясо и,  не
скрывая  удовольствия,   прикончил  арбуз.  Женщины  наблюдали  с  живым
интересом.
   - Ну, что смотрите? - укоряюще спросил Найл. - Угощайтесь, пока есть.
В городе такое не растет.
   Сам  он,  пользуясь  возможностью для  отдыха,  растянулся на  теплом
песочке у макушек и мгновенно заснул.
   Подняли  правителя на  ноги  горячие солнечные лучи.  Дневное светило
забралось почти в  зенит,  достав Найла,  разлегшегося под самой стеной.
Отмахнувшись  от  предложенного  завтрака,  Найл  немедленно  отправился
искать Дравига.
   Смертоносец стоял на том самом месте,  что и вчера. Увидев правителя,
он, не дожидаясь вопросов, сказал:
   - Они  по-прежнему  в   лагере.   -   И  выстрелил  непродолжительной
картинкой: захватчики таились за облепленной песком стеной, не показывая
носа наружу. - Ты не знаешь, там есть вода?
   - Нет, - уверенно ответил Найл.
   - Тогда почему они не трогаются с места?  Может,  решили отступить? -
беспокоился  Дравиг.  Для  смертоносцев отступление врага  было  опаснее
битвы:  в победе они не сомневались,  а вот остаться без пищи -  подобно
смерти.
   Впервые в  жизни правитель видел нетерпеливого паука.  Дравиг раз  за
разом  лихорадочно перебирал в  уме  возможные причины столь неожиданной
остановки противника, но сделать все равно ничего не мог.
   Найл сходил к женщинам, поел, вернулся обратно. Ничего не изменилось.
Правитель уселся  рядом  со  смертоносцем,  в  тени  его  крупного тела.
Погрузил руки  в  песок,  пропуская между пальцами теплые сухие струйки.
Тень медленно смещалась, пытаясь спрятаться пауку под брюхо.
   На  склоне  плато  солнечные  лучи  нашли  длинную  извилистую полосу
кварца,  и  вокруг  засветились  разноцветные  зайчики.  Найл  попытался
дотянуться до  столь экзотической фантазии природы,  но  кристаллы росли
слишком высоко.
   - А если напасть на них,  как на город?  - внезапно спросил Дравиг. -
Ночью окружить, парализовать волей и всех скрутить. Если двинуться после
захода солнца,  то  до  рассвета все закончится...  А  попытаются уйти -
догоним.
   - Возможно, ты прав...
   Найл  явственно  ощутил,  как  повеселел  смертоносец,  найдя  верное
решение.  Оно  казалось простым,  если  забыть основной принцип мышления
пауков  -  использование накопленного опыта.  У  восьмилапых властелинов
планеты имелись навыки  порабощения волевым ударом  укрепленных городов,
немалая практика нападения на врага из засады.  Признать возможным атаку
в  открытом поле  по  правилам нападения на  город  -  это,  безусловно,
мужественное и  новое  решение.  А  если  учесть  численное преимущество
пауков - гарантирующее победу.
   Смертоносец,   ощутив   поддержку  со   стороны   Посланника  Богини,
приободрился  еще  больше  и  стал  обдумывать  план  атаки:  продолжить
движение вдоль плато или разделиться и  напасть с  двух сторон...  Мысли
его неожиданно смялись, он привстал на лапах, опустился снова...
   - Они вышли из лагеря, Посланник Богини... Они идут вперед.
   Найл испустил вздох облегчения: развязка близилась.
   - Одно плохо,  - добавил паук, - они идут нижней дорогой. Здесь будут
в середине ночи... Интересно, почему они собрались только сейчас?
   - Ночью прохладнее, дорога легче, - объяснил Найл.
   - Но ведь раньше они передвигались днем?
   - Утром в твоих руках будет толпа пленных,  -  устал Найл отвечать на
бесчисленные вопросы, - их и спросишь.
   - Ты прав,  Посланник Богини.  А теперь нужно отдохнуть.  Ночью будет
битва.
   Найл кивнул,  отправился в угол, где расположились женщины, вытянулся
на своем месте около макушек и попытался уснуть.  Сон не шел.  Правитель
повернулся на один бок,  на другой.  Лег на спину,  повернулся на живот.
Встал,  вскрыл арбуз,  поел.  Пожевал мяса.  Лег снова. Сон не шел. Мало
того, по мере наступления ночи правитель начал ощущать зуд во всем теле,
словно вывалялся в жгучей крапиве.  Песок стал казаться жестким, макушки
- колючими.  Услышав малейший шорох,  Найл вскакивал и  хватался за меч.
Какой уж  тут отдых.  В  конце концов правитель плюнул на все и  пошел к
Дразигу. Какой может быть отдых перед смертельной битвой?!
   Смертоносец появлению правителя не удивился.
   - Я попрошу встать тебя у стены,  за смертоносцами, Посланник Богини.
Вам,  людям, следует следить затем, чтобы никто не напал сверху. Мало ли
что... Армия встанет за песчаным холмом, здесь нас до последнего момента
не  будет видно.  Жуки-бомбардиры перекроют проход вдоль стены дальше по
дороге.  Мы ударим неожиданно,  парализуем всех волей... - Вспомнив, как
ожесточенно дрался  человек  из  Диры,  Дразиг  добавил:  -  Кто  станет
сопротивляться -  того разорвут на  месте сризу несколько пауков.  Потом
поперек нашей атаки промчатся жуки и собьют тех, кто попытается бежать в
пески.  Я  отдал приказ обездвижить ядом всех врагов,  но обычно в таких
крупных сражениях много людей оказываются закусаны насмерть, а многие не
получают ни единой раны.  Этих последних мы оставим в  живых и отведем в
город.
   - Хорошо. - Найл представил себе восторг Симеона и улыбнулся.
   - Тебя я попрошу следить,  чтобы не нападали с тыла.  Пауки из задних
рядов  получили приказ повиноваться Посланнику Богини.  В  любой  момент
можешь развернуть их и направить против новых врагов.
   Найл был польщен: ему впервые доверялось руководить смертоносцами. Он
ответил импульсом согласия и поспешил будить женщин.
   Гвардейцев правитель посадил вдоль  стены  через  равные промежутки и
приказал  не  отвлекаясь смотреть вверх  и  громко  кричать  при  каждом
подозрительном движении.  Стражниц оставил рядом -  для связи.  Сам Найл
забрался на  небольшой каменный выступ  в  полутора метрах  над  землей,
надеясь хорошо рассмотреть ход сражения.
   По ночной пустыне еще несколько минут расползался тихий шорох, словно
от крадущейся сколопендры.  Потом все стихло.  Воины заняли свои места и
застыли в  ожидании врагов.  Захватчики вот-вот  должны  были  появиться
из-за стены. Найл даже дыхание затаил, боясь выдать засаду.
   Время шло.  Медленно ползла по  небу полная луна,  шуршал за песчаным
холмом  ветер,  качались,  тоскливо подвывая,  высокие и  гибкие смерчи.
Отсидев ногу,  Найл попытался было сменить позу и едва не свалился вниз.
Половина гвардейцев устала таращиться в  ночное небо и  уже благополучно
спала.  У  правителя и  у  самого после бессонной ночи  начали слипаться
глаза.
   "Где же эти захватчики?  Может,  они и  вправду решили отступить?"  -
Найл не  понял,  его это мысли или Дравига.  Скорее,  смертоносца.  Паук
боялся,  что  враги обманули его  и,  пока  армия таится тут  в  засаде,
благополучно уносят ноги.  Попробуй догони их!  Два дня форы получается!
День идти до их последней стоянки, а потом еще и нагонять!
   Краешек  плато  осветили первые  солнечные лучи.  Промерзшие за  ночь
пауки   поглядывали  наверх  с   надеждой:   сейчас  тепло  коснется  их
непослушных тел, разогреет мышцы, добавит гибкости в суставы...
   - Паук!!!
   Его заметили сразу многие смертоносцы, слив свое восклицание в единый
вопль.
   Перепоясанный ремнями вражеский разведчик стоял  на  вершине холма  и
беззаботно рассматривал приготовленную людям ловушку.  Теперь,  с  этого
мгновения, засады больше не существовало.
   - Сейчас они развернутся, и нам придется их долго и муторно догонять,
- четко и внятно подумал Дравиг.
   Рядом с первым разведчиком на холме появились еще пятеро.
   - Ударить всей  мощью  армии по  нескольким порабощенным собратьям...
Глупо, - решил Дравиг, но ничего другого придумать пока не успел.
   Количество вражеских разведчиков выросло до нескольких десятков.  Они
сомкнулись в плотный строй и медленно двинулись на армию смертоносцев.
   Найл впервые мог рассмотреть врага достаточно близко.  Это были те же
самые смертоносцы,  но на спине каждого шестью ремнями,  уходящими между
лап под брюхо, крепилась блестящая продолговатая металлическая пластина.
   - Они нас атакуют... - Мысли Дравига выразили безмерное изумление: от
силы сотня пауков нападала на почти десятитысячную армию!
   Только теперь Найл понял,  что  опоясанные ремнями пауки прикрываются
ВУРом -  взаимоусиливающим резонансом.  Смертоносцы поступили так же,  и
восьмилапые воины  замерли в  сотне метров друг  от  друга.  Смять своей
волей горстку нападающих для  армии не  составило бы  труда,  но  Дравиг
хотел точно знать,  где же люди - основная сила захватчиков, - и ударить
по ним всей мощью десятитысячной армии.
   Ответ  пришел  с  дробным топотом,  заставляющим дрожать даже  песок:
через гребень холма перехлестнул поток оыжих тараканов, на ровных спинах
которых стояли на коленях люди и  сжимали в руках длинные копья.  Головы
людей и  тараканов были закрыты ярко начищенными металлическими шлемами,
сияющими  в   утренних  лучах,   словно   маленькие  солнышки.   Зрелище
завораживало:  ровные плотные ркды, пыль из-под лап, широкие наконечники
копий,  усеянные мелкими зубчиками.  Всадники мчались вперед с  огромной
скоростью,  отважно,  бездумно и  безумно...  Вот  сейчас они врежутся в
неодолимую стену  ВУРа,  посыплются с  седел,  словно семена перезревшей
акации, и смертоносцы перейдут в наступление.
   Басовитый  гул  прокатился над  головами  воинов.  Подпоясанные пауки
дружно прыснули в стороны,  в небе мимолетной тенью скользнули стрелы, и
Найл с ужасом понял,  что битва окончена. Смертоносцы еще стояли ровными
рядами,  еще горели жаждой битвы,  надеждой на  скорую сытную победу,  а
судьба их уже была решена.  Люди, мчавшиеся с копьями в руках, не просто
собирались драться с пауками, они умели это делать.
   Стрелы упали на спины смертоносцев. Пусть не каждая из них нашла себе
жертву,  пусть  далеко  не  все  раны  оказались смертельными и  не  все
болезненными,  но  нежданная волна  боли  все  равно скользнула по  умам
пауков,  нарушив  самое  главное,  необходимое для  поддержания ВУРа,  -
единство мыслей и воли.  Для восстановления защиты требовались считанные
мгновения,  но  за  эти  мгновения всадники одолели узкую полоску песка.
Шипастые копья впились в  мягкие тела,  и смертоносцев захлестнула такая
волна боли,  что  даже  перепоясанные ремнями пауки,  успевшие удрать до
гребня холма, свалились в жестоких судорогах.
   Всадники промчались почти до  стены,  оставляя за собой омерзительное
месиво -  Найла чуть не вытошнило,  -  развернулись и разделились на две
части,  чтобы  добить уцелевших пауков.  Часть  двинулась вдоль стены по
направлению к  Найду,  другая -  в сторону кучки жуков.  Разгром казался
неминуем.  Но  тут  обстановка  резко  изменилась:  как  в  человеческих
селениях всегда находились те,  кто мог противостоять воле смертоносцев,
так и среди пауков нашлись такие, кто не обезумел от чужой боли.
   Часть  уцелевших  восьмилапых  воинов  отступила  к  жукам,  выстроив
оборонительную стену.  Всадники помчались на них,  беспощадно затаптывая
раненых,  готовясь смять,  уничтожить, скинуть в зыбучие пески... Влажно
поблескивающие   наконечники   уже    нависали   над   пауками,    когда
перевозбужденные жуки-бомбардиры не  смогли  сдержать  инстинкта  и  под
громкие  хлопки  окутались белесым облаком.  Древнейшее природное оружие
оказалось  действеннее  ВУРа:  от  едкой  вони  всадники  шарахнулись  в
стороны, забыв про все на свете.
   Паукам запах  тоже  не  нравился,  но  жизнь была  все-таки  дороже -
стараясь  не  дышать,  они  попятились за  бронированные спины  жуков  и
отступили по дороге вдоль плато.
   Со стороны Найла примерно три сотни пауков смогли "взять себя в руки"
и  стали уходить от атаки вверх по обрыву.  И  тут произошло такое,  что
правитель просто-напросто остолбенел:  всадники развернули своих "коней"
и  тоже помчались по стене!  На протяжении нескольких минут вокруг Найла
шел кошмарный дождь:  с  громким шлепаньем падали на  землю тела пауков,
людей и тараканов.
   Одиночных пауков всадники без особого труда нанизывали на  копья,  но
перед группами уже пасовали,  а  порой и  попадали под парализующий удар
воли,  означавший на  такой  высоте смертельный приговор.  В  нескольких
случаях  паукам  удавалось увернуться от  шипастых  копий  и  вступить в
рукопашную   схватку,   исход   которой   всегда   оказывался  одинаков:
сцепившиеся враги падали вниз вместе.
   Вскоре на  стене установилось зыбкое равновесие:  две  группы пауков,
примерно по  сотне  смертоносцев в  каждой,  прикрылись ВУРом и  стояли,
неприступные,   в  окружении  всадников.  Снизу  по  восьмилапым  воинам
пытались стрелять из  арбалетов пехотинцы,  но стрелы на такую высоту не
долетали.
   Несколько всадников помчались вниз со вполне понятной целью. Пауки не
стали  дожидаться  их  возвращения и  быстро  побежали  ввысь.  Всадники
преследовали их некоторое время,  но,  когда смертоносцы перевалили верх
стены, вернулись.
   По полю битвы бродили пехотинцы с обнаженными мечами и добивали всех,
кто подавал малейшие признаки жизни.  Найл наконец очнулся от  ступора и
вспомнил,  что тоже принадлежит к  когорте побежденных.  Он  соскользнул
вниз  с  уступа,  пригнул голову и  стал осторожно красться вдоль стены.
Пройти  удалось от  силы  десять шагов:  на  затылок опустилось холодное
тяжелое лезвие, и хриплый голос сказал:
   - Кай-я ге хоме?
   Найл не понял слов, но из мыслей воина понял, что, если немедленно не
сдастся,  ему отрубят голову. Чужие руки сорвали с правителя перевязь, а
затем грязный,  бородатый воин без  всякой причины ударил его  кулаком в
лицо,  да так, что Найл упал. Бородач несколько раз больно пнул пленного
кованым ботинком под ребра, потом рывком поставил на ноги и погнал перед
собой.  Через несколько минут правитель оказался в  окружении стражниц и
гвардейцев. Вокруг собралась изрядная толпа воинов победившей армии. Они
громко ржали, глядя на женщин, и Найл без труда читал их плоские мысли.
   "Дикари!  Настоящие дикари!  О, Богиня, как ты могла допустить, чтобы
эти   грубые,    безмозглые,   похотливые   животные   победили   умных,
цивилизованных, интеллигентных смертоносцев!"
   К  ним  неслышным шагом подкрался молодой с  виду,  хотя  и  довольно
крупный,   смертоносец,  перепоясанный  ремнями.  Постоял  пару  секунд,
покачиваясь на  своих ажурных лапах,  вытянул переднюю лапу с  окованным
сталью когтем, указал на Найла:
   - Этого взять под караул. Остальные - ваши.
   "Значит,  и здесь командуют смертоносцы?!" -  поразился правитель, но
тут дикари радостно взвыли и кинулись на пленниц. Найла под караул никто
не брал.  Его просто связали по рукам и  ногам и швырнули в сторону.  Он
валялся беспомощный,  как мешок с  картошкой,  и  бессильно слушал крики
женщин,   ощущал  их  боль,   унижение,  отчаяние.  Симеона  бы  сюда  -
посмотреть, чего он желал для своих медсестер.
   Число   дикарей,   желающих   позабавиться  с   женщинами,   казалось
бесконечным,  и  скоро те  не  могли даже  стонать.  Найл  несколько раз
попытался  вступить   со   стражницами  в   мысленный  контакт,   как-то
поддержать, но безуспешно. Только приобрел острую боль в паху. Когда два
суровых дикаря взяли его под руки и  бесцеремонно поволокли вдоль стены,
он сам уже почти терял сознание.
   Его поставили перед тем самым пауком,  который приказал взять его под
караул.
   - Развязать,  -  скомандовал смертоносец.  Один из дикарей немедленно
выхватил меч и перерезал веревки.
   - Пойдешь за  этим  конем.  -  Почти человеческим жестом паук  указал
передней лапой на стоящего поблизости таракана.  -  Попытаешься бежать -
ему тебя и скормим.
   Правитель прощупал сознание смертоносца, но наткнулся на глухую стену
без окон и дверей. Паук, собравшийся было уходить, оглянулся:
   - Я  -  Тройлек,  личный  переводчик  князя  Граничного,  Санского  и
Тошского,  человека,  повелителя Серебряного Озера,  Северного  Хайбада,
Чистых Земель и Южных Песков.
   - Но как ты, смертоносец, можешь прислуживать человеку?
   - Прислуживать?  -  удивился паук  и  внезапно жизнерадостно,  совсем
по-человечески рассмеялся.  - Если в один из дней пауки исчезнут - через
месяц вся  страна погрузится в  хаос.  Если  исчезнут люди -  из  десяти
пауков девять не  доживут до  зимы.  Кто  кому  прислуживает?  Идиотский
вопрос.
   И  Тройлек умчался вперед.  Через несколько минут колонна тронулась в
путь.  Раздумывать,  идти или не идти за тараканом,  Найлу не дали - оба
дикаря отвесили пленнику по увесистому пинку. Правитель поневоле ткнулся
лбом в  сочлененное тараканье брюшко и  засеменил за  ним,  не дожидаясь
дальнейших приглашений.
   Паук скоро появился опять, пристроился рядом.
   - Значит, говоришь, нельзя паукам у людей служить? Где же ты набрался
таких дикарских представлений?
   - Я? Дикарских?! Да ты на своих сообщников посмотри! Дикари! Негодяи!
Какие у  них  мысли?  Какие желания?  Только и  хотят,  что нажраться да
изнасиловать кого!  Да золотом карманы набить! Дикари. Подонки. У нас их
тут  же  в  квартал рабов  бы  отправили.  Смертоносцы обладали понятием
культуры,  чести,  справедливости!  А  вы  -  как  инфекция,  попавшая в
здоровый организм.
   - А-а,   значит,   мы  -   дикари,   а  вы  -   красивая,  культурная
цивилизация?..  Но  природе плевать на тех,  кто считает себя красивым и
культурным. Выжить имеет право только сильный. И вот ведь какая странная
вещь,  Посланник  Богини:  и  живые  организмы,  и  целые  государства с
течением времени не дичают, а, наоборот, развиваются. Становятся сложнее
и  мудрее,  становятся красивее и  культурнее.  И  почему-то  чем дальше
развиваются,  тем  большую силу  приобретают.  У  тебя не  напрашиваются
выводы?
   - Наше поражение -  случайность. Цивилизация смертоносцев насчитывает
века!  Только людей, живущих... - Найл запнулся, - живущих рядом с ними,
насчитывается больше десяти поколений!  Они  все  равно победят!  Мелкие
поражения случались и раньше, но они все равно побеждали!
   - Я бы поверил тебе,  Посланник Богини,  если бы не маленький пустяк:
ты спросил, почему я служу людям. И спросил с презрением.
   - Ну и что?
   - Просто в моей стране тоже задавали такие вопросы.  Но очень,  очень
давно. Рассказывают, что в те времена пауки не превышали ростом кошек, а
люди встречались реже,  чем золотые дублоны в кошельке золотаря. Но люди
и  пауки  все  равно  не  могли  поделить  пустынные земли.  То  и  дело
разгорались кровавые битвы,  в  которых  побеждала то  одна,  то  другая
сторона,  люди стевилл в  лесах капканы или  устраивали облавы холодными
зимами,  убивая спяших пауков,  а пауки в свою очередь обтягивали сетями
целые  поселки  или  парализовали волей  и  поедали  случайных путников.
Где-то война начисто уничтожала пауков, где-то - изводила людей. А порою
земли  опустошались настолько,  что  старейшины двуногих  и  восьмилапых
встречались и  заключали "вечный  мир".  Но  проходил год-два,  и  война
разгоралась снова.
   Слушая  Тройлека,   Найл  начел  понимать,  откуда  взялось  в  языке
смертоносцев слово "шивада".  Паук не  выстреливал в  него картинкой,  а
плел из речи красивое кружево,  напоминающее сказки, которые рассказывал
по вечерам дед.
   - Легенда гласит,  что  однажды в  одном пустынном лесу,  на  границе
между  враждебными  племенами,   оставшийся  без   стада  пастух-человек
встретил  богатого пастуха-паука.  Но  человек  не  стал  пытаться убить
недруга.  Человек оказал: "Давай я построю дом, в котором ты и твои дети
смогут укрываться от  холода.  А  ты  за  это отдашь мне половину стада,
чтобы я мог прокормить своих детей..."
   Не знаю,  большое было у паука стадо или маленькое, но он согласился.
И  зажили пастухи в  одном  доме  сытно и  спокойно.  Потому что,  когда
входили в лес люди,  пауки прятались в доме,  а человек говорил:  "Здесь
живу я  и  мои овцы