смертоносец парализовал птиц своей волей как раз в  тот
момент,  когда  они  устремились к  земле,  и  умчаться обратно  в  небо
крылатым  воришкам  уже  не  удалось.   Остальные  чайки,   почувствовав
опасность,  кружили  в  вышине,  возмущенно  крича.  Еще  одна  решилась
рискнуть,  рухнула вниз,  поджав крылья, и... тоже попала смертоносцу на
обед.
   - Вот видишь,  -  Мерлью,  успевшая надеть платье,  подошла к  пауку,
погладила его белое брюшко, - не зря я тебя сюда зазвала. На помойках ты
бы одну чайку неделю ловил, а тут сразу три.
   Паук несколько раз топнул передней лапой.
   - Нет, спасибо, - ответила принцесса. - Я лучше дома поем.
   - Мерлью, ты куда? - позвал ее Найл.
   - Домой.  Я  принцесса,  а  не лягушонок -  по болотам скакать.  Сеть
сделана,  рыба ловится.  Вызови моряков, они воды не боятся. Да и опыт в
этом деле у них есть. А я домой пошла. Спать.
   - Я провожу!
   - Не-ет,  -  покачала головой девушка,  -  никаких "провожу".  Только
спать. И до завтра прошу не беспокоить.
   * * *

   Найл  давно зарекся касаться сознания принцессы,  однако и  так  было
видно,  насколько она вымоталась за последние дни.  Единственное, что он
мог бы  сделать,  так это предложить свою коляску.  Увы,  на этот раз он
предпочел прогуляться пешком.
   - Что прикажете делать,  Посланник Богини?  - отвлекла от размышлений
надзирательница.
   - Ловить рыбу.
   - А как?
   Действительно,  как?  Ведь принцесса ушла,  а "неголосующие граждане"
панически,  на животном уровне,  боялись воды.  Кстати,  надзирательница
тоже.
   Найл  успел  привыкнуть  к   тому,   что   его   распоряжения  просто
выполнялись.  Во  дворце этим  занимались Джарита или  Нефтис.  Решения,
принятые  на   Совете  Свободных  Людей,   выполняла,   как  выяснилось,
принцесса.  А  кто будет делать это здесь?  Юная девчонка с  кнутом и не
собиралась думать над поставленной задачей,  она просто ждала конкретных
распоряжений.
   Итак,  сперва рыбу  необходимо поймать -  попытался правитель разбить
задачу на составляющие. Значит, два человека должны тащить сеть. Рабы не
годятся,  нужно вызвать моряков из стоящих в порту ладей.  Двоих,  чтобы
тянуть сеть в  воде,  еще двоих -  чтобы помогали вытащить ее  на берег.
Потом... Потом рыбу нужно выпотрошить. Еще человека три. Потом засолить.
Нужны бочки,  соль...  Соль.  А где взять столько соли?  Ее, наверное, с
полповозки понадобится.  Спросить у принцессы?  Нет,  она отдыхает. Да и
должен же он хоть что-то сделать сам!
   - Послушай, - спросил Найл надзирательницу, - а где вы берете соль?
   - Соль? На кухне, - пожала она плечами.
   Вот и ответ.  Соль можно взять на кухне в собственном дворце. Кстати,
там же можно узнать и насчет бочек.
   - Слушай меня внимательно,  -  наконец-то решился правитель на первые
приказания.  -  Отправляйся в  порт,  от  моего  имени  потребуй  десять
моряков,   приведи  сюда.  Пусть  они  ловят  рыбу,  потрошат,  солят  и
складывают в бочки. Бочки и соль сейчас сюда привезут.
   Девушка кивнула и бодрой трусцой устремилась вдоль берега.
   - Покарауль сетку, - обратился Найл к Меченому.
   Смертоносец  ответил   импульсом  согласия.   Он   рассчитывал  здесь
славненько перекусить.

   Найл  огляделся.  Водоросли на  жарком  солнце  успели превратиться в
серую  корку,  рыбешки перестали трепыхаться и  ярко  блестели чешуей на
сером песке.  Первый улов.  Дело стронулось с места.  А теперь ему нужно
торопиться во дворец.
   Джариту  Найл  нашел  в  своей  спальне.  Служанка меняла  белье.  На
правителя девушка демонстративно не обратила внимания: за те недели, что
Найл ни  разу не прикоснулся к  ее телу,  у  служанки заметно испортился
характер.
   - Здравствуй, Джарита, - окликнул ее Найл.
   - Угу, - буркнула та, не прерывая своего занятия.
   - Скажи, у нас на кухне есть соль?
   - Есть.
   - Много?
   - Не знаю. Наверное, с полгоршка.
   - А какой горшок?
   Служанка повернула голову к правителю, зачем-то вытерла руки о тунику
и молча показала ладонью высоту горшка - немного выше колена.
   - Отправь  ее  к   заводи  в  квартале  рабов.   Там  Меченый  стоит,
смертоносец.
   - А готовить мы как будем?
   - Ну, оставь на пару дней, а остальное отправь в квартал рабов.
   - Савитра только через неделю новую привезет.
   Савитра.  Служанка принцессы.  Естественно, кто, кроме Мерлью, станет
заниматься такими мелочами,  как  подвоз соли?  Все  предпочитают решать
глобальные задачи.
   - Откуда они берут соль?
   - С моря откуда-то.
   - Понятно. А пустые бочки у нас есть?
   - Из-под вина две.
   - Я выпил две бочки вина? - поразился Найл. - Это за какое время?
   - За месяц... - понизила голос служанка и добавила: - мой господин.
   - И я не лопнул? - усомнился правитель.
   - А... Еще Симеон часто вино пил, мой господин.
   - Ах,  Симеон,  -  усмехнулся Найл. - Помню такого. Побежал девиц для
обоза выбирать,  а мы тут с рыбой отдувайся.  Значит,  так, Джарита. Обе
бочки и  соль отправишь к заводи.  А Нефтис скажешь,  чтобы отправила на
остров детей четырех стражниц.  Пусть всю соль и все бочки,  которые там
есть, тоже в квартал рабов заберут. Ясно?
   - Сейчас, постель застелю, - соизволила послушаться служанка.
   - Если я  кому-нибудь понадоблюсь,  то я тоже там.  -  Найду пришло в
голову,  что, пока Меченый сыт и доволен, стоит попытаться уговорить его
сделать еще пару сетей.
   Взбешенный и взъерошенный Симеон примчался на берег после полудня.
   - Найл,   что  это  такое?!  У  меня  твои  стражницы  на  кухне  все
перевернули, вывезли всю соль, утащили...
   - А ты как думал,  торговый обоз сам собою образуется?  - перебил его
Найл.
   Правитель был весьма доволен собой:  под истошные вопли чаек моряки с
помощью трех сетей черпали из реки рыбешку,  потрошили ее и  укладывали,
густо пересыпая солью.  Первая бочка уже почти наполнилась.  Получается,
Найл и  сам мог организовать работу,  а  не  только надеяться на  помощь
других.
   - Но при чем тут я?! - продолжал возмущаться медик.
   - А где я буду рыбу засаливать, прежде чем вялить? И где соль возьму?
- Правитель мгновенно выхватил грубую мысль в мозгу Симеона и добавил: -
Свою кухню я уже выгреб. Мало.
   - А у принцессы?
   - Она отсыпается после гонки за дикарем.  Да и  вряд ли у нее большие
запасы. Ты не знаешь, откуда в город соль привозят?
   - Конечно,  знаю, - похвастался Симеон. - За Черной Башней начинается
дорога через пустыню.  Там длинный мелководный заливчик. Наверное, лиман
пересохшей реки. Вот оттуда и возят.
   - Это далеко?
   - День пути.
   - Отлично...   -  Правитель поднялся на  ноги.  Работа  кипела.  Каждый
понимал и четко исполнял свое дело -  прямо пауки,  а не люди.  Пожалуй,
если он уедет на пару дней,ничего не случится. Соли как раз дня на два и
хватит. Найл подозвал молоденькую надзирательницу:
   - Как тебя зовут?
   - Тасива.
   - Я на два дня уезжаю.  Остаешься здесь за старшую.  Следи, чтобы все
было в порядке.
   - Слушаюсь, Посланник Богини!
   Девчонку  объяло  невероятным восторгом от  оказанной ей  чести.  Она
оставалась вместо  самого Посланника Богини,  ей  поручалось командовать
сразу  большим  количеством  людей  и,  похоже,  даже  смертоносцем,  ей
доверялось важное дело, высокий пост. Да она о таком и мечтать не смела!
   Разнообразнейшие  чувства  переполняли  Тасиву  до  краев,  распирали
изнутри, живо напоминая Найлу его утреннее состояние, когда он готов был
взорваться  от   эмоций,   увидев  обнаженную  Мерлью.   Тело  правителя
немедленно отреагировало на воспоминание, напряглось.
   - Я скоро вернусь,  -  совсем не к месту сказал Найл, протянул руку и
погладил пышные темные волосы девушки.  И  ощутил,  как  от  нее дохнуло
жаркой страстью.  Душа правителя полыхнула в  ответ,  словно сухая ветка
креозота от  упавшей искры.  Они опустились за  валун,  на котором сидел
Найл, и даже не стали раздеваться. Найл просто откинул подол ее туники и
сразу  вошел во  влажное ждущее тепло.  Тасива закрыла глаза и  тихонько
застонала.  У  нее в сознании не было ни единой мысли -  только скачущие
разноцветные пятна,  а  Найл  со  всей  щедростью  сбрасывал  в  девушку
переполнявшую его энергию. Однако энергия не уходила, ее становилась все
больше и  больше,  пока,  наконец,  правитель не взорвался,  выплеснув в
Тасиву не просто зародыши новой жизни, выбросив в нее самую свою суть...
   Только после этого Найл смог более-менее связно соображать.  И только
теперь  попытался  понять,  что  же  случилось между  ними.  Ведь  всего
несколько минут назад о столь близкой связи ни у него,  ни у нее не было
и мысли.  Ни он,  ни она не испытывали даже легкого влечения,  не то что
любви. Да и к обмену энергиями стремления не возникало. Что же случилось
за  столь  короткий  промежуток времени?  Он  испытывал  эмоциональный и
энергетический подъем оттого,  что удалось организовать ловлю и  засолку
рыбы. Этот подъем был усилен воспоминанием о Мерлью.
   Тасива  испытала  сильнейший эмоциональный и  энергетический всплеск,
узнав об оказанном ей доверии.
   Потом они просто соприкоснулись,  и  произошло что-то  вроде разряда,
бросившего  их  в   объятия  друг  друга.   Все  чувства,   вся  энергия
превратились в одно -  в секс. Поневоле напрашивался вывод, что в основе
любых человеческих чувств и желаний лежит только сексуальная энергия. До
поры до времени эту энергию человек использует не по прямому назначению,
а  считает  различными эмоциями,  но  достаточно малейшего  толчка  -  и
энергия мгновенно возвращается в истинное состояние,  толкает людей друг
к другу,  гасит разум,  возбуждает страсть...  А уже потом люди начинают
гадать,  что  же  это было на  самом деле -  порыв или истинное чувство,
глупость или страсть...
   - Я готова для вас на все, мой господин, - прошептала Тасива.
   - Но мне все равно нужно ехать.  - Правитель встал, удивляясь полному
безразличию к той девушке, которая еще несколько мгновений назад сводила
его с ума. - Я вернусь через два дня.
   * * *

   Дорога,  уходящая от  Черной Башни,  пролегала через  самую настоящую
пустыню -  в отличие от родных Найлу мест,  здесь не было никаких,  даже
редких,  кустиков,  никаких трав, никаких влажных низин. И, естественно,
никаких  живых   существ.   Здесь   бродили  только   песчаные  барханы.
Направление движения удавалось угадать лишь по бетонным столбам,  врытым
вдоль  трассы  в  незапамятные  времена.  Иногда  эти  столбы  полностью
скрывались под песком,  иногда из дюн выглядывали их круглые макушки,  а
порою  песок  обнажал целые участки гладкой серой дороги и  столбы вдоль
нее.
   Повозку Найл приказал бросить после первых же глубоких песков: колеса
увязали по  самые оси,  и  тянуть ее  гужевым не хватало сил.  Правитель
сразу понял: на плечах мужики больше соли вынесут.
   Ноги  вязли  в  рыхлом  песке  чуть  не  по  колени,   солнце  палило
неимоверно. Найл, хорошо знакомый с нравами пустыни, и то начал сожалеть
о своем желании прогуляться. Что уж говорить о гужевых мужиках и четырех
стражницах!  Примерно через час  все  они  устало повесили головы и  еле
волокли ноги.  Правителя это не смущало: хотя такое состояние путников и
казалось унылым,  но для путешествия по пескам было самым рациональным -
люди тратили меньше сил.  Главное,  дождаться захода солнца:  по  ночной
прохладе идти станет легче.
   Найл,  обладая  большей выносливостью,  нежели  все  остальные вместе
взятые,  шел первым, однако постоянно прощупывал мысли идущих сзади - не
дай Богиня, кто свалится. Спутники думали мало и вяло, попав под обычный
гипноз долгой, однообразной и тяжелой ходьбы. Правда, правитель заметил,
что  почти все ему завидуют.  Все считали,  что силы для дороги ему дает
Великая Богиня Дельты.
   Когда в  пустыню пришла ночь,  легкий холодок быстро разогнал людскую
сонливость.  Гужевые мужики начали подумывать о ночлеге,  но Найл только
прибавил ходу:  он  знал,  что  в  пустыне отдыхать нужно  только  днем,
спрятавшись от жары в пещеру, нору или хотя бы в тень.
   Слова  Симеона  о  дне  пути  правитель воспринял как  меру  обычного
дневного перехода.  Учитывая тяжелую  дорогу,  Найл  рассчитывал довести
спутников до залива как раз к  утру,  и когда в свете только поднявшейся
над горизонтом луны заблестела вода, он не поверил своим глазам. Слишком
быстро.  Однако недалеко от череды столбов,  равномерно уходящих прямо в
лиман, на светлом фоне песка прорисовались четкие силуэты хижин.
   Но Найл пошел не к хижинам,  он повернул к заливу. Разделся на берегу
и с разбегу прыгнул в теплые морские волны.
   - Что стоите?  -  прикрикнул на остальных.  - Ну-ка все сюда! А то вы
больше на мерзлых мух похожи, чем на свиту Посланника Богини.
   Шум и плеск долетели до домов, в двух из них зажегся свет. Послышался
скрип двери.
   - Все, купание окончено, - скомандовал Найл, - быстро одеваться.
   Стражницы встали парами справа и слева от правителя, мужики толпились
сзади. Теперь это уже был почетный эскорт, а не кучка загнанных людишек.
   Найл решительно направился к  хижинам,  возле которых маячили неясные
тени.
   Здесь, на отшибе, в лицо его не знали, но о Посланнике Богини слышали
и сразу догадались,  кем должен быть мужчина,  имеющий стражу из женщин.
Защелкали   хлысты,   донеслись  гортанные  выкрики.   Когда   правитель
приблизился,  все  мужчины уже застыли в  ровном строю,  а  надсмотрщицы
упали на колени и низко склонили головы, словно перед смертоносцем.
   - Встаньте,  - разрешил Найл. - Сейчас я ничего говорить не буду. Нам
нужно отдохнуть.
   - Освободите  дальний  дом,   -   приказала,  вставая,  ближайшая  из
надсмотрщиц.  - Мужчин из него переведите в средний. Прошу вас следовать
за мной, мой господин.
   Из мыслей женщин Найл понял, что здешнее поселение состоит из четырех
домов:  два  для  мужчин,  один  для  надсмотрщиц  и  один  для  главной
надсмотрщицы. Свиту правителя хозяйка решила разместить в одной из хибар
для работяг, а самого
   Посланника Богини, безусловно, приглашала в отдельный дом.
   Хижина, выделенная Найлу, была построена из камыша. Четыре деревянных
столба по углам,  два у двери. К столбам привязаны поставленные на ребро
толстые камышовые маты.  Сверху натянута плотная ткань, и кусок из точно
такой же  ткани заменял дверь.  Скрип,  который Найл принял за  дверной,
издавал шаткий столик посреди дома.  Пол был,  естественно,  песчаный, а
кровать заменяли несколько камышовых циновок,  уложенных друг на  друга.
Завершал обстановку зеленый пластмассовый ящик рядом со входом. В общем,
комфорт на уровне той пещеры, в которой Найл провел детство.
   Правитель прошел по дому,  сел на постель. Надсмотрщица опустилась на
колени,  взяла со стола вазу с  фруктами и  протянула Посланнику Богини.
Именно так всегда прислуживали ей мужчины,  и точно так же вела себя она
по отношению к господину.
   Еще из  мыслей женщины Найл понял,  что у  нее кончилась вода,  -  ее
носили из колодца,  расположенного довольно далеко отсюда,  - и осталось
только вино.  Вино делали прямо на  солеварне,  его  было в  избытке,  и
поэтому чистую воду здесь привыкли ценить намного выше.
   - Как тебя зовут? - спросил Найл.
   - Райя.
   - Райя, я хочу попробовать вино, которое вы гут делаете.
   Надсмотрщица обрадовалась,  метнулась к ящику, достала высокий темный
кувшин и стеклянный граненый стакан. Она надеялась, что теперь Посланник
Богини  не  заметит  отсутствия воды.  А  еще  беспокоилась,  доволен ли
правитель порядком,  продемонстрированном при встрече. Найл только молча
усмехнулся и похвалил себя за то,  что заставил спутников купаться. Если
бы  они  заявились неожиданно и  застали Райю врасплох,  она,  наверное,
утопилась бы от позора.
   Женщина опустилась на колени,  наполнила стакан, протянула правителю.
Найл сделал пару глотков.  Вино было очень ароматным и приторно сладким.
Но, в общем, достаточно приятным.
   А  Райя заглядывала в глаза правителю снизу вверх и пыталась угадать,
понравилось ему  вино или  нет,  доволен он  торжественностью приема или
разгневан,   похвалить  явился  или  покарать.   Она  была  явно  старше
большинства знакомых Найду женщин,  но внешне безупречно соответствовала
стандарту смертоносцев:  длинные,  густые, темные волосы, крупные груди,
широкие бедра...  Но то,  что она постоянно опускалась на колени,  Найла
смущало. - Райя, встань. Иди сюда, - правитель указал на постель рядом с
собой.
   Женщина  облегченно вздохнула,  поднялась и  непринужденно скинула  с
себя одежду.
   Для любого из подчиненных мужчин ее внимание было честью и  высшей из
возможных наград.  Как знак признания ее стараний, как знак доверия, как
поощрение  и   награду  восприняла  она  предложение  Посланника  Богини
разделить с ним ложе. Найл понял, что обратной дороги для него нет.
   Поначалу Найл думал, что у него ничего не получится, - ведь мгновение
назад он и  не думал ни о  чем подобном.  Однако Райя,  для удовольствия
которой мужчины всегда делали все, что только могли, точно так же повела
себя и  в отношении правителя.  Она осторожно,  почти опасливо,  сняла с
него тунику,  поцеловала грудь, плечи, погладила бедра теплыми шершавыми
ладонями,  слегка сжала мошонку.  Ее поцелуи спускались все ниже и ниже,
перейдя на живот,  потом на бедра.  Найлу показалось,  что по телу снизу
вверх разбегаются мурашки,  и  в  этот  миг  Райя  чуть  сдвинула кожу с
головки члена  и  нежно-нежно коснулась его  губами.  Пенис отреагировал
моментально,  словно отдельное живое существо устремившись к женщине. Он
словно   отгородился  от   сознания  Найла   твердой   стеной,   получая
удовольствие самостоятельно и только сообщая о нем в мозг.
   Райя еще немного поиграла с  членом,  а потом,  слегка поглаживая его
рукой, стала целовать бедра, ноги, колени. Пенис напрягался все сильнее,
пока не  достиг твердости камня.  Почувствовав его  готовность,  женщина
быстро  села  сверху,   закинув  руки  за  голову,   и   стала  медленно
покачиваться вперед-назад.
   Благодаря странной стене между членом и сознанием, Найл смог довольно
спокойно рассмотреть и  что цвет ауры у Райи зеленый,  и что энергию она
не берет,  а отдает ему. Не выплескивает избыток, как Нефтис, не покорно
жертвует,  как Джарита,  а именно отдает, уверенно и целенаправленно. Он
подумал о том, что даже энергия уважения, оказывается, легко переходит в
сексуальную, но тут странная стена в сознании внезапно прорвалась, и все
мысли смыла волна наслаждения.  Найл,  не  удержавшись,  застонал,  Райя
убыстрила свои  движения,  стремясь  успеть  отдать  правителю все...  И
приняла в  себя его семя.  Найл изо всех сил сжал ее  колени,  полностью
выложившись в этом движении, и обмяк.
   Райя легла рядом,  испытывая наслаждение не  от недавней близости,  а
оттого, что смогла доставить правителю такое удовольствие.
   "Оказывается,  даже  самоотверженность имеет  сексуальную основу",  -
подумал Найл и неожиданно увидел Рягью. Морячка сидела на берегу озера и
лениво бросала в воду камешки.  Заметила правителя, рассмеялась, сказала
чистым, звонким голосом:
   - Наконец-то ты пришел. Ведь я же есть. Это только в Дире я умерла. А
в твоей памяти я останусь жить навсегда...
   Но это, разумеется, был всего лишь сон.
   Соль  у  залива  добывали  очень  простым,  но  эффективным способом:
соленую морскую воду  через узкий канал запускали в  мелководную заводь,
после чего  канал перекрывали,  а  вода  на  солнце начинала испаряться.
Когда заводь мелела примерно по колено, воду перепускали в прудик, снова
давая испаряться.  Процедура повторялась раз  шесть,  после чего воду из
последнего водоема  выливали  на  широкие  подносы,  на  которых  она  и
испарялась совершенно, оставляя на пластике толстый белый налет.
   Соль в  заливе могли добывать до тех пор,  пока существовало море,  и
это радовало.  Печалило то, что буквально день назад в залив вошли ладьи
из города и  забрали все,  добыто