мию вторжения.  Длина колонн казалась
одинаковой,  но пауки шли по десять в  ряд,  а  захватчики -  по одному.
Получалось,  даже численно смертоносцы превосходили людей во  много раз.
Войско из охраняемого осами города шло не за добычей,  оно медленно,  но
неуклонно двигалось к гибели.
   Шар неторопливо смещался на  север и  к  тому времени,  когда колонна
смертоносцев стала  вытягиваться вдоль  впадающей в  соленое озеро реки,
повис прямо над армией вторжения.
   Теперь,  когда  под  ногами  лежали  не  огромные угловатые камни,  а
пологие песчаные склоны,  захватчики двигались быстро.  Найл увидел, как
они  поднялись  на  последнюю дюну  перед  вытянутой в  длинную  зеленую
полоску долиной муравьев.  Перепоясанные ремнями пауки  резко  увеличили
скорость  и   первыми  ворвались  в   оазис.   Муравьи-пастухи  привычно
сомкнулись,  закрывая спинами пухлых  розовых афид.  Однако  восьмилапые
охотники и не подумали вступать в смертельную схватку. Они ловко обежали
пастухов  и   устроили  грандиозную  пирушку   в   самой   гуще   стада.
Парализованные волевым  ударом  муравьи еле  двигались,  не  представляя
никакой угрозы.
   В темных зевах нор началось непонятное шевеление,  и внезапно, разом,
сразу  из  всех  ходов  муравейника хлынули потоки  рыжих  воинов.  Увы,
хозяевам оазиса не  повезло:  к  этому времени в  долину уже вошли люди.
Воины быстро и  умело сомкнулись в  плотный строй -  муравьи ударились в
живую стену, ощетинившуюся жалами мечей.
   Первая волна атакующих схлынула,  оставив вдоль живой стены множество
мертвых рыжих тел,  но буквально через мгновение на людей ринулись новые
бойцы.   Люди  не  отступили,  наоборот:  медленно,  уверенно,  спокойно
двинулись вперед - плечо к плечу, щит к щиту. Рыжие воины побежали. Найл
знал,  что это не трусость: муравьи вообще не способны бояться. Просто у
них есть только две четкие программы: как захватывать чужой муравейник и
как защищать свой.  Вот и  теперь,  не сумев прорвать строй врагов,  они
просто перешли от соблюдения правил атаки к  выполнению других привычных
правил:  создать во  всех  норах  и  проходах живые  пробки  и  умереть,
преградив путь нападающим.
   Однако люди,  как и  взнузданные пауки,  не  испытывали ни  малейшего
желания вести битву на выживание.  Они оставили у ощетинившегося жвалами
муравейника несколько постов,  а сами присоединились к паучьей пирушке -
принялись доить живых пока афид,  упиваясь их  медовым молоком.  Тем  не
менее судьба стада была предрешена -  то тут,  то там к  небу потянулись
дымки костров. Не собирались же захватчики жарить жесткое мясо муравьев,
если вокруг в достатке нежных мягких афид!
   Последними в долину вступили крупные,  рыжие, ромбовидные насекомые с
ровными спинами.  Они сразу принялись грызть все вокруг:  и сочные кусты
алоэ,  и ядовитую красную опунцию, и дергающиеся обрубки муравьиных тел.
Они жрали все,  что только попадалось на пути, - Найла аж передернуло от
омерзения.  Он тут же вспомнил, как называются эти животные: Белая Башня
классифицировала их  как  рыжих домашних тараканов,  они же  -  прусские
тараканы.  Человечество боролось  с  ними  всеми  доступными способами с
незапамятных времен, а они вон только разжирели до размеров коровы.
   Армия   вторжения  быстро   и   по-хозяйски  переваривала  оазис,   и
создавалось такое впечатление,  что  к  утру  от  него  останутся только
косточки, как от дохлого кролика, на котором переночевал головоног. Найл
вспомнил чудесные дни,  которые провел вместе с  братьями в  этой долине
несколько лет  назад,  и  впервые  ощутил  в  душе  желание  сражаться с
захватчиками,  не  допустить их шествия по своей родине,  остановить,  а
если потребуется - то и уничтожить всех до единого.
   Неожиданно  картинка  исчезла,   и   правитель  увидел  перед   собой
внимательные глаза Дравига. Ментальный контакт сохранялся, и Найл ощутил
в своей душе все мысли и сомнения, которые обуревали смертоносца...
   Армию   невозможно  прокормить  вокруг   этого   небольшого,   дважды
разоренного за последнее время озера.  Смертоносцы не могут долго ждать.
Если враги слишком задержатся с  наступлением,  то пауки проголодаются и
останутся совсем без сил.
   - Значит, нужно двигаться навстречу. Напасть самим, - предложил Найл.
   Дравиг вспомнил сцену схватки с муравьями.  Люди были умелыми воинами
и опасными врагами.  Смертоносец не хотел нападать первым,  он предпочел
бы  дождаться врагов  в  засаде.  Дравиг рассчитывал повторить здесь,  в
пустыне,  битву Хеба Могучего и Айвара Жестокого.  С тем же, разумеется,
результатом.
   - Тогда выдвини армию вперед и устрой засаду ближе к врагу.
   Эту ситуацию Дравиг тоже успел обдумать.  Он опасался, что разминется
с  врагом,  что  люди пойдут не  навстречу паукам,  а  по  другому пути.
Способность многократно,  тщательно и подробно оценивать ситуацию играла
со  смертоносцем  злую  шутку:  он  предвидел  слишком  много  различных
вариантов развития ситуации и никак не мог противостоять сразу всем.
   - Они в любом случае пойдут через это озеро,  - сказал Найл. - Оазисы
вокруг слишком мелкие, большой толпе на них не прокормиться.
   - Но даже сюда ведут две дороги, - наконец-то прямо ответил Дравиг.
   - Нам годится только нижняя,  через пески,  -  заметил Найл.  - Плато
слишком  высокое,  нас  на  нем  заметят  издалека.  Тут  уж  внезапного
нападения никак не получится.
   - А  вдруг  они  пойдут  верхом?  -  предположил  паук.  -  Тогда  мы
разминемся,  нам придется разворачиваться,  догонять, тратить много сил.
Мы  вступим в  сражение слабые и  уставшие,  а  враги отдохнут в  Дире и
накопят сил.
   - Тогда жди их здесь.
   - У нас нет времени. Посмотри на пауков - их брюшки уже давно поджаты
и совершенно пусты.
   - Что я  тебе могу сказать,  Дравиг?  -  пожал плечами Найл.  -  Тебе
придется рискнуть.
   - Как это "рискнуть"? - не понял смертоносец.
   - Понадеяться на удачу... На то, что захватчики выберут ту же дорогу,
что и мы.
   Аналитическому уму  паука  такое  понятие,  как  "рискнуть",  дико  и
непонятно.   Смертоносец  привык  оценивать  ситуацию,  находить  верное
решение.
   - У  нас  один  путь -  по  пескам у  подножия долины.  Дальше -  как
повезет.
   Дравиг молчал. Найл вполне его понимал: от нынешнего решения зависело
будущее страны,  а  то  и  судьба всего  народа.  А  правитель предлагал
легкомысленно рискнуть.  Рискнуть  всем...  И  ведь  выхода  другого  не
было...  Дравиг думал,  оценивал ситуацию,  напрягал свой разум и разумы
ближайших пауков...  Нет,  не  хотел бы  Найл оказаться на его месте.  В
руках - судьба нации, а рассчитывать можно только на удачу.
   Правитель поднялся, направился к озеру и прямо в одежде вошел в воду.
Присел с головой,  а когда вынырнул,  пауки уже тронулись в путь. Дравиг
решился.
   На  этот  раз  Найл  не  стал  плестись в  хвосте  колонны вместе  со
слабосильными женщинами - отстанут так отстанут. Озеро рядом, фруктов на
деревьях полно  -  не  пропадут.  Найл  быстрым  шагом  нагонял Дравига,
чувствуя, что тому скоро потребуется помощь.
   Вытоптанная в  плотной глинистой почве  дорога была  узка  для  армии
смертоносцев,  и  они  беспощадно сминали  редкие  клочковатые кусты  по
сторонам.  Крупные насекомые успевали удрать,  более мелкие погибали под
жесткими паучьими когтями  или  бесследно исчезали в  пасти  восьмилапых
охотников.  Найл вспомнил,  как год назад здесь,  на  этой самой дороге,
черви-точильщики чуть не  забрались на  привале во рты к  ним с  отцом и
Ингельд,  и испытал ехидное злорадство -  эти подлые животные прыткостью
не отличались.  Наверняка уже перевариваются кем-то из воинов. Правитель
вроде бы узнал дерево,  под которым отдыхал вместе с  отцом.  Всего лишь
год назад... Найлу казалось, что с тех пор прошла не одна вечность...
   Пара скорпионов предупреждающе вздыбили изогнутые хвосты с  ядовитыми
жалами. Похоже, они защищали свое гнездо. Эти грозные хищники привыкли к
тому,  что все живое прячется от  них или,  по  крайней мере,  осторожно
обходит стороной.  Даже гигантская сколопендра не  решится тронуть этого
хозяина песков,  природой награжденного и  ядовитым жалом,  и  огромными
клешнями,  и  клыками.  Но  на  любую силу всегда находится другая сила:
жуки-бомбардиры шли  вперед,  словно перед ними расстилалось чисто поле.
Один  из  скорпионов кинулся на  жука  во  главе  колонны,  оседлал его,
яростно ударяя жалом куда-то в  голову.  Головной жук продолжал спокойно
наступать,  а другой,  идущий за ним, поймал жвалами скорпиона за хвост,
дернул к себе,  одновременно жуки, идущие сбоку, ухватили нападающего за
клешни.  Мгновение -  и вместо страшного хищника на землю упал уродливый
обрубок.  Надо же,  а Найл всегда считал,  что у жуков,  кроме воли, нет
никакого оружия самообороны!
   Второй  скорпион  погиб  еще  более  позорно:  он  попытался  ужалить
ближнего жука, но бронированное тело соседнего сбило нападающего с ног и
безразлично протопталось сверху.  Скорпион  попытался  встать,  но  жук,
идущий следом,  опять сбил его под ноги.  Когда хищник поднялся снова, у
него уже не хватало половины лап,  а  грозный хвост оказался переломан в
трех местах.  Смертоносцы,  не  замедляя движения,  без всяких церемоний
разодрали грозу пустыни на трепещущие куски и с удовольствием сожрали.
   Эту  сцену  созерцал не  только  Найл  -  Дравиг запомнил всех,  кому
удалось  подкрепить свои  силы,  и  сразу  выделил им  отдельную задачу:
подняться на  плато,  идти  верхним путем  и  быть  готовыми погибнуть в
неравном бою с вражеской армией.
   Найл в очередной раз недооценил пауков: ведь они, в отличие от людей,
без  труда  бегали по  вертикальным стенам.  Дравиг готовил вертикальную
атаку:  если захватчики выберут путь через плато,  то  смертоносцы могут
подняться вверх  прямо  по  обрыву.  Пусть  они  потеряют много сил,  но
десятикратное численное  преимущество все  равно  останется за  пауками.
Главное - не дать противнику разбежаться, уйти от удара.
   - Они не смогут уйти, - сказал правитель. - С этой стороны плато есть
лишь  один  спуск:  по  лестнице из  крепости.  Лестница узкая,  крутая,
двигаться позволяет только по одному. Армия там быстро не просочится.
   Найл вспомнил, как отвесно уходили ступени вниз, в головокружительную
бездну, как осторожно ступали они с отцом по стершимся камням, а Ингельд
визжала в истерике.
   Дравиг внимательно прислушался к  мыслям правителя и  сразу  приказал
двум  смертоносцам  подняться  наверх  и  занять  пост  по  сторонам  от
лестницы.  Найл поежился: он представил себе, каково было бы сражаться в
узком обрывистом лазе над пропастью с  двумя пауками,  чувствующими себя
на обрыве так же спокойно,  как и  на равнине.  Пожалуй,  спуск с  плато
теперь заперт намертво.  Если армия вторжения пойдет верхом, она попадет
в  ловушку.  Дравиг опять  подслушал мысли правителя и  испытал заметное
облегчение.  С  каждым шагом у  захватчиков оставалось все меньше шансов
спастись от заслуженной кары.
   Время уходило час за часом,  словно утекало в песок. Они шли и шли, а
отвесная стена плато,  украшенная древней крепостью,  не приближалась, а
только  росла  и  росла,  словно  собиралась  проткнуть  небо  зубчатыми
каменными башнями.  Найл все пытался высмотреть лестницу,  которая вдруг
приобрела столь важное значение,  но  до  самых сумерек так ничего и  не
разглядел.
   Как только солнце скрылось за горизонтом, колонна остановилась. Найлу
пришло в  голову,  что армия напоминает копье,  с которым он в юности не
расставался  ни  на  миг:  серые  ряды  смертоносцев  -  это  древко,  а
бронированные тела жуков -  кремневый наконечник.  Это  копье без  труда
проткнет стену из щитов,  которую выстраивали люди,  сражаясь в оазисе с
муравьями. Без малейшего труда.
   Правителя разыскала стражница, принесла кусок вяленого мяса и флягу с
водой. Найл, чтобы не раздражать пауков, отошел за ближайшую дюну и даже
присвистнул от  восторга:  в  низинке  прятался  густой  плетеный  ковер
арбузной ботвы.  Из-под  крупных,  желтых по  краям  листьев выглядывали
упитанные бока полосатых плодов.  Эти огромные ягоды и  в лучшие времена
считались  в  семье  деликатесом,  а  уж  теперь,  после  столь  долгого
перерыва, и вовсе казались даром Богини.
   Найл  выбрал самый  крупный плод,  уселся рядом  и  стал  неторопливо
жевать  мясо,  предвкушая  предстоящее удовольствие.  Пожалуй,  он  даже
оттягивал торжественный момент,  давая  нетерпению обострить чувства  до
крайней степени...  А потом извлек меч. Арбуз сухо хрустнул и развалился
на две половинки, обнажив алые, словно человеческая плоть, внутренности.
Найл выхватил бескостную сердцевину и, захлебываясь слюной, набил полный
рот.  Прижал мякоть языком к небу. Прохладный сладкий сок потек в горло.
Сказочное наслаждение...
   "Неужели и оно имеет сексуальную основу?" - внезапно пришло правителю
в голову. Он прислушался к своим чувствам и понял, что будь сейчас рядом
женщина - он бы не устоял. Но портить ощущение праздника не хотелось. Уж
очень веяло от арбузного вкуса детством, уютной пещерой, мамой...
   Найл  объелся,  словно  гусеница-листорезка,  и  заснул  прямо  среди
жестких переплетенных плетей.
   Утром  стражница отыскала правителя,  уже  когда  он,  снова наевшись
сочной красной мякоти, вытирал о песок сладкие руки.
   - Возьмите с  собой этих  плодов столько,  сколько сможете унести,  -
приказал правитель, возвращая нетронутую флягу, - попробуете на привале.
   Стражница кивнула. Она смотрела на правителя с опаской. В простеньком
ее сознании на самой поверхности лежало воспоминание о  съеденных рабах.
Кого правитель отдаст паукам следующим?
   Найл  усмехнулся:  надо  же,  сами  без  сил  валялись,  а  в  смерти
"неголосующих граждан" винят его. Двигать надо было ногами, а не от боли
пищать!
   Стражница пугливо отводила взгляд и гадала о том, почему правитель не
берет еды. Может, чем-то недоволен и сейчас позовет смертоносцев?..
   Чего объяснять такой дуре? Она ведь так и не поняла, что вокруг лежат
съедобные плоды. Найл махнул рукой и пошел к Дравигу.
   - Рад  видеть тебя,  Посланник Богини,  -  буквально лучился энергией
смертоносец. Оказывается, ночью кто-то из местной фауны захотел украдкой
его скушать... Наивное существо. А главное - сытное.
   - Рад  видеть тебя,  Дравиг.  -  Найл с  удивлением понял,  что  этот
седеющий паук,  умеющий думать и  понимать,  способный постоять за  свою
жизнь,  а не дрожать от страха,  духовно куда ближе ему, нежели слабые и
трусливые носительницы ножей.
   - Из  тебя  получился  бы  хороший  смертоносец,   -  сказал  Дравиг,
находящийся с правителем в постоянном мысленном контакте.
   - Надеюсь, человек я тоже не плохой...
   - Извини, я не хотел оскорбить тебя, Посланник Богини, - почувствовал
Дравиг обиду Найла за свой народ.
   - Не извиняйся. Ведь сейчас мы - единое целое.
   Армия   двинулась  вперед.   Склон   плато,   так   долго  казавшийся
недостижимым, как-то сразу случился рядом, отливая голубизной под яркими
солнечными  лучами.   Вдоль   самой  границы  между  желтыми  песками  и
сверкающей серебристыми прожилками стеной тянулась густая полоса макушек
- странной колючей травы,  у которой снаружи,  на воздухе,  высовывается
только маленькая кочка,  а  корни такие густые и глубокие,  что выкопать
целиком их  никому  никогда не  удавалось.  Найл  самолично делал  такие
попытки не  раз:  из  корней макушки получается прочная упругая веревка.
Тут,  как известно,  чем длиннее,  тем лучше.  Бесполезно. Может, у этой
травы две макушки, и другая торчит по ту сторону Земли?
   Пески  у  плато,  закрепленные на  месте  корнями травы,  слежались в
достаточно плотную корку -  ноги  Найла не  проваливались;  а  немного в
стороне,  в  нескольких десятках  шагов,  ветер,  дующий  вдоль  высокой
каменной стены,  гонял  гибкие  желтые  смер-чики,  превращая барханы  в
подобие болотной топи. В этих песках можно запросто утонуть - плавать по
зыбунам еще  никто не  научился.  Колонна шла по  единственно проходимой
полоске и до тех пор,  пока дальше к северу плато не понизится, свернуть
никуда не могла.
   Стена плато не  была совершенно ровной:  местами из  нее  выдвигались
каменные утесы,  и тогда дорога становилась опасно узкой; местами внутрь
вдавались уютные "бухточки",  входы в  которые ветер заботливо прикрывал
высокими песчаными холмами.  В  одном из  таких "закутков",  по размерам
сопоставимом с  заводью в  квартале рабов,  Дравиг вскоре после  полудня
остановил армию.
   - Ты ошибся,  Посланник Богини,  - сказал он, не дожидаясь вопроса, -
они не стали отдыхать.
   Найл увидел картинку,  переданную очередным разведчиком. Шар пролетал
значительно западнее плато, и колонну смертоносцев с него видно не было.
Зато захватчики -  как на ладони. Тоненькая ниточка тянулась к той самой
низинке,  в которой отец Найла решил сделать привал,  прежде чем выбрать
дальнейший маршрут.
   "Они тоже остановятся здесь",  -  осознал Найл.  Не подумал, а именно
осознал. Странное ощущение полной уверенности в предстоящих событиях.
   - А куда пойдут дальше? - тут же заинтересовался паук.
   - А что,  есть разница?  - пожал плечами правитель. Он тоже ощущал, о
чем думает Дравиг:  если враги двинутся по плато, смертоносцы поднимутся
и  будут ждать их у  самого верха стены,  невидимые и  потому куда более
опасные.   Когда  захватчики  пойдут  мимо,  пауки  разом  выпрыгнут  на
поверхность и  сметут  врагов.  Если  армия  вторжения предпочтет дорогу
вдоль плато, засада будет ждать в этом самом закутке.
   У людей оставался только один шанс на спасение -  развернуться и уйти
восвояси. Но они пока не подозревали о своей неминуемой участи...
   * * *

   Два  смертоносца,  ушедшие  вперед,  к  вечеру  добрались  до  языков
застывшей лавы,  растрескавшихся перед  самым  началом спуска  с  плато.
Отсюда   лагерь   захватчиков  хорошо   различался,   и   пауки   заняли
наблюдательную позицию среди крошащихся под солнечными лучами валунов.
   Как и  предчувствовал Найл,  остановилась армия вторжения в той самой
низинке,  где год назад отдыхал он с  отцом.  Взнузданные пауки обтянули
бивак высокой липкой стеной,  и правитель ощутил,  как в Дравиге от вида
пребывающих в  рабстве  собратьев зарождается бешенство.  Парадокс:  обе
разумные расы стремятся к свободе, и обе пытаются поработить друг друга.
   - Тебе не кажется,  что они слишком рано встали на привал?  - спросил
Дравиг, опять нашедший повод для беспокойства.
   - Мы тоже остановились слишком рано.
   - Ты считаешь, они подозревают о нашем присутствии?
   - Вряд  ли.  Просто вышли на  распутье и  пытаются выбрать дальнейшую
дорогу. Или по плато, или низом.
   - И куда они пойдут? - пожелал смертоносец узнать мнение человека.
   - Поверху дорога легче,  но там, на высоте, людям трудно дышать, да и
ветры гуляют холодные. Я думаю, они пойдут низом.
   - Жаль. Лучше бы нам сразиться на плато...
   Дравига  заботило  состояние  армии.   Битва  потребует  значительных
усилий, а пауки уже голодны. После победы на плато они смогут подкрепить
силы захваченными пленниками,  а здесь, внизу, после сокрушающего удара,
большинство врагов  будут  откинуты на  зыбучие пески.  Пищи  достанется
слишком мало. Голодные смертоносцы назад, в город, не дойдут. Паукам для
выживания мало победы,  им необходима добыча,  пленники,  еда.  Им нужны
силы на обратную дорогу.
   К  Найлу  с  опаской  приблизилась стражница,  протянула сухой  паек.
Однако  правитель  решил  не  раздражать  смертоносца  зрелищем  жующего
человека и жестом отослал ее обратно.
   - Я прошу тебя,  Дравиг, сообщить, когда захватчики тронутся с места,
- попросил  Найл  паука.  Тот  ответил  озабоченным импульсом  согласия.
Смертоносец  постоянно  продолжал  оценивать  ситуацию  со  всевозможных
сторон.
   Женщины жались под  стеной,  рядом с  жуками.  Арбузов они,  согласно
приказу,  на