вясь по очереди то вампиром то
донором.
  Да, она была холодна к Богу и ближним. Ганя не в сч„т. Ганя был из иного
мира, чудом, а к прочим обитателям Лужина Иоанна приглядывалась с
любопытством, с симпатией, иногда с восхищением, оставаясь "кошкой,
гуляющей сама по себе". И к ней относились с опаской как к
"невоцерковл„нной". Она была чужой, "не с нами", как бы агентом из
неприятельского лагеря, от которого всего можно ждать. И Варя, и остальные
ждали от не„ решительного шага, а отец Киприан запретил им настаивать и
агитировать, пока Иоанна не решит изменить жизнь. Теперь, когда она
отвозила его в Москву, он держался вс„ сдержаннее и официальное,
убеждаясь, что Иоанна, судя по всему, случайная в Лужине птичка и улетит с
окончанием сезона. Гордая, умничающая, тепло-хладная интеллигенция.
Душевная, а не духовная. Званая, но не избранная.
  Ну а Ганя... Ганя никогда не агитировал, видимо, просто уверенный, что вс„
должное исполнится в свой срок. И старик-хозяин дядя Женя, которого она
исправно снабжала зарубежными детективами и который зазывал е„ иногда на
ужин со стаканом домашнего красненького, радовался, что вот, хоть
нормальный человек в доме, есть с кем поговорить "за жизнь", а то одни
святые кругом - лишнего не скажи, по спине не хлопни - того гляди крылья
ангельские сломаешь. А вот его отец, священник, дедушка Глеба, считал себя
самым грешным. И вес„лым был, и вино любил в меру, а чего только не
перен„с - на Колыме восемь лет оттрубил, потом в ссылке, потом сколько
народу при оккупации спас в церковном подвале, дали ему орден, как герою.
Донеси кто - расстреляли бы немцы со всей семь„й. И никогда не ходил с
постной физиономией, а учил за вс„ благодарить Бога и радоваться. Потому
что Христос воскрес и победил смерть, а прочее вс„ ерунда.
  Варя действительно считала дядю Женю еретиком, хоть и исправно за ним
ухаживала и любила по-своему, вс„ прощая; а Глеб говорил, что это вроде бы
удобно - жить вне церкви и е„ канонов, культивировать собственные мелкие
слабости, но где мелкий бес - там они берут количеством, и легко можно
пасть, нельзя переплывать море без корабля. И видно было, что оба осуждают
е„ дружбу со стариком, считают, что тот на нее плохо влияет. Но вряд ли
что-либо в Лужине, включая и духовно-философское чтение, произвело на
Иоанну большее впечатление, чем письмо, которое дядя Женя хранил между
страниц Евангелия, регулярно перечитывая.
  Письмо было написано сыну незадолго до кончины - своеобразное завещание,
итог земного пути, где умирающий священник признавался, что опальные годы
на Соловках были самыми счастливыми в его жизни - никогда Господь и Его
спасающая Рука не были так близко. Никогда он не чувствовал себя таким
нужным людям, как здесь, на грани бытия, никогда не приводил столько людей
к вере, исполняя Волю Божию... Впоследствии самый изнурительней пост и
самый упорный молитвенный подвиг не могли повторить это блаженное ощущение
"тяжести Креста Господня на недостойных, слабых моих плечах - писал
умирающий, - Сопричастности Его Страданию и Воскресению".
  Впоследствии она часто будет вспоминать это письмо, слушая мирские
рассуждения о гонениях на церковь, покушениях на религиозные свободы и
права верующих, совершенно игнорирующие духовно-мистическую сторону этой
проблемы, и думала, что ни святые, ни мученики не могли бы состояться по
законам этой цивилизации. Зато сам Христос был осужд„н на распятие
демократическим пут„м...
  Разве не годы гонений на христиан дали миру наибольшее число святых,
скрепили веру немощных их кровью и спасли тысячи душ? "Иго Мо„ благо, а
бремя Мо„ легко"...
  Твоим страданием страдать,
И крест на плечи Твой принять,
И на главу венец терновый!


  ПРЕДДВЕРИЕ

  "В течение ноября-декабря 1952 года Комиссией был подготовлен проект
постановления ЦК КПСС "О главном разведывательном управлении МГБ СССР".
  В ходе подготовки этого проекта на одном из заседаний Комиссии И. В.
Сталин высказал следующие замечания о разведке:
  "В разведке никогда не строить работу таким образом, чтобы направлять
атаку в лоб. Разведка должна действовать обходом. Иначе будут провалы, и
тяж„лые провалы. Идти в лоб - это близорукая тактика.
  Никогда не вербовать иностранца таким образом, чтобы были ущемлены его
патриотические чувства. Не надо вербовать иностранца против своего
отечества. Если агент будет завербован с ущемлением патриотических чувств
- это будет ненад„жный агент.
  Полностью изжить трафарет из разведки. Вс„ время менять тактику, методы.
Вс„ время приспосабливаться к мирной обстановке. Использовать мировую
обстановку. Вести атаку маневренную, разумную. Использовать то, что Бог
нам предоставляет.
  Самое главное, чтобы в разведке научились признавать свои ошибки. Человек
сначала призна„т свои провалы и ошибки, а потом уже поправляется.
  Брать там, где слабо, где плохо охраняется.
  Исправлять разведку надо прежде всего с изжития лобовой атаки.
  Главный наш враг - Америка. Но основной наш удар надо делать не собственно
на Америку.
  Нелегальные резидентуры надо создать прежде всего в приграничных
государствах.
  Первая база, где нужно иметь своих людей - Западная Германия.
  Нельзя быть наивным в политике, но особенно нельзя быть наивным в разведке.
  Агенту нельзя давать такие поручения, к которым он не подготовлен, которые
его дезорганизуют морально.
  В разведке надо иметь агентов с большим культурным кругозором -
профессоров /прив„л пример, когда во времена подполья послали человека во
Францию, чтобы разобраться с положением дел в меньшевистских организациях,
и он один сделал больше, чем десяток других/.
  Разведка - святое, идеальное для нас дело.
  Надо приобретать авторитет. В разведке должно быть несколько сот человек -
друзей /это больше, чем агенты/, готовых выполнить любое задание.
  Коммунистов, косо смотрящих на разведку, на работу ЧК, боящихся
запачкаться, надо бросать головой в колодец.
  Агентов иметь не замухрышек, а друзей - высший класс разведки.
  Филерская служба, по-моему, должна быть разбита по различным управлениям".
/Свидетельствует М. Лобанов/

  Свидетельствует Г. Димитров:
  "Когда немцы были под Москвой, настала общая неуверенность и разброд.
Часть центральных партийных и правительственных учреждений, а также
дипкорпус перебрались в Куйбышев. Но Сталин остался в Москве. Я был у него
тогда в Кремле, а из Кремля выносили архивы. Я предложил Сталину, чтобы
Коминтерн выпустил обращение к немецким солдатам. Он согласился, хотя и
считал, что пользы от этого не будет. Вскоре мне пришлось уехать из
Москвы. Сталин же остался и решил е„ оборонять. В эти трагические дни он в
годовщину Октябрьской революции принимал парад на Красной площади: дивизии
мимо него уходили на фронт. Трудно выразить то огромное моральное
воздействие на советских людей, когда они узнали, что Сталин в Москве, и
услышали из не„ его слова, - это возвратило веру, вселило уверенность в
самих себя и стоило больше хорошей армии".

  "...Сталин сразу переш„л к отношениям с королевским югославским
правительством в эмиграции, спросив Молотова:
  - А не сумели бы мы как-нибудь надуть англичан, чтобы они признали Тито -
единственного, кто фактически борется против немцев?
  Молотов усмехнулся - в усмешке была ирония и самодовольство:
  - Нет, это невозможно, они полностью разбираются в отношениях, создавшихся
в Югославии.
  Меня прив„л в восторг этот непосредственный обнаж„нный подход, которого я
не встречал в советских учреждениях, и тем более в советской пропаганде. Я
почувствовал себя на сво„м месте, больше того - радом с человеком, который
относится к реальности так же, как и я, не маскируя е„. Не нужно, конечно,
пояснять, что Сталин был таким только среди своих людей, то есть среди
преданных ему и поддерживающих его линию коммунистов.
  ...Когда я упомянул за„м в двести тысяч долларов, он сказал, что это
мелочь и что это мало поможет, но что эту сумму нам сразу вручат. А на мо„
замечание, что мы верн„м за„м и заплатим за поставку вооружения и другого
материала после освобождения, он искренне рассердился.
  - Вы меня оскорбляете, вы будете проливать кровь, а я - брать деньги за
оружие! Я не торговец, мы не торговцы, вы боретесь за то же дело, что и
мы, и мы обязаны поделиться с вами тем, что у нас есть.
  ...Затем Сталин пригласил нас к ужину, но в холле мы задержались пер„д
картой мира, на которой Советский Союз был обозначен красным цветом и
потому выделялся и казался больше, чем обычно. Сталин пров„л рукой по
Советскому Союзу и воскликнул, продолжая свои высказывания по поводу
британцев и американцев:
  - Никогда они не смирятся с тем, чтобы такое пространство было красным -
никогда, никогда!" /М. Джилас/

  "...Сталин изложил свою точку зрения и на существенную особенность идущей
войны.
  - В этой войне не так, как в прошлой. Кто занимает территорию, насаждает
там, куда приходит его армия, свою социальную систему. Иначе и быть не
может.
  Он без подробных обоснований изложил суть своей панславистской политики:
  - Если славяне будут объединены и солидарны - никто в будущем пальцем не
шевельн„т. Пальцем не шевельн„т!.. - повторял он, резко рассекая воздух
указательным пальцем.
  Кто-то высказал мысль, что немцы не оправятся в течение следующих
пятидесяти лет. Но Сталин придерживался другого мнения:
  - Нет, оправятся они, и очень скоро. Это высокоразвитая промышленная
страна с очень квалифицированным и многочисленным рабочим классом и
технической интеллигенцией - лет через двенадцать-пятнадцать они снова
будут на ногах. И поэтому нужно единство славян. И вообще, если славяне
будут едины - никто пальцем не шевельн„т.
  В какой-то момент он встал, подтянул брюки, как бы готовясь к борьбе; или
кулачному бою, и почти в упоении воскликнул:
  - Война скоро кончится, через пятнадцать-двадцать лет мы оправимся, а
затем - снова!
  Что-то жуткое было в его словах: ужасная война ещ„ шла. Но импонировала
его уверенность в выборе направления, по которому надо идти, сознание
неизбежного будущего, которое предстоит миру, где он жив„т, и движению,
которое он возглавляет.
  ...Пора уже поговорить и об отношении Сталина к революциям, а
следовательно, и к революции югославской.
  В связи с тем, что Москва - часто в самые решительные моменты -
отказывалась от поддержки китайской, испанской, во многом и югославской
революций, не без основания преобладало мнение, что Сталин был вообще
против революций. Между тем это не совсем верно. Он был против революции
лишь в той мере, в какой она выходила за пределы интересов советского
государства. Он инстинктивно ощущал, что создание революционных центров
вне Москвы может поставить под угрозу е„ монопольное положение в мировом
коммунизме, что и произошло на самом деле. Поэтому он революции
поддерживал только до определ„нного момента, до тех пор, пока он их мог
контролировать, всегда готовый бросить их на произвол судьбы, если они
ускользали из его рук..." /М. Джилас/


  КРАТКАЯ БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА:

  1948г. Участие в совместном заседании Совета Союза и Совета
Национальностей 4-й сессии Верховного Совета. Подписание договора о
дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи между Советским Союзом и Румынской
Народной республикой. Подписание договора о дружбе, сотрудничестве и
взаимопомощи между Советским Союзом и Венгерской Народной республикой.
Торжественное заседание, посвящ„нное 30-летию Советской Армии. Подписание
договора о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи с Болгарской Народной
республикой. Подписание договора о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи
между Советским Союзом и Финляндской республикой. Речь о значении
советско-финляндского договора. Ответ на открытое письмо г-на Уоллеса.
При„м представителей США, Франции и Великобритании по вопросу о положении
в Берлине. Ответы на вопросы корреспондента "Правды" о международном
положении.

  "Я говорю: вот что, я прочитал вашу записку, я вижу, что вы человек,
который не хочет помогать Советской власти, а работает против Советской
власти. Я с вами больше никаких бесед вести не буду, потому что либо вы
откажетесь от того, чтобы к иностранным корреспондентам обращаться, - она
и в турецкое посольство тоже обращалась, - либо я с вами не желаю иметь
дело. Отшил е„. И больше она не появлялась. Она потеряла веру - вот о ч„м
речь! Не верят люди. Куда ни обращайся, никакого толку. Она и к местным
органам обращалась. По е„ записке собиралось совещание представителей
министерств в Рязани и из исполкома областного были люди. Видимо, кое-что
сделали, но ничего существенного. Она - как один из примеров того, что
люди теряют веру."
Заговорили о событиях в Чехословакии, их причинах, тяж„лом положении в
экономике.
  - Я думаю, как бы у нас такого не было, - сказал Молотов, - Ибо мы сейчас
находимся в глубокой экономической яме. Выход из не„ - не повышение цен. Я
думаю, надо менять социальные отношения. Начать с партмаксимума для
коммунистов. Это будет иметь громадное и моральное, и материальное
значение для страны. Дело в том, что хрущ„вцы ещ„ преобладают даже в ЦК.
После смерти Сталина мы жили за сч„т запасов, сделанных при Сталине.
  За Сталина! - сказал Молотов и стукнул рюмкой по тарелке. - Ибо никто бы
не вынес, не выдержал того, что он вынес на своих плечах - ни нервов, ни
сил ни у кого не хватило бы!" /Молотов - Чуев/


  СЛОВО АХА В ЗАЩИТУ ИОСИФА:

  "Империя зла"... "Тюрьма народов"... "Безбожное общество"...
  Вс„ это - обычная сатанинская ложь и подмена, ибо, повторяю, не может
царство тьмы приносить плоды добрые, иначе оно рухнет. Церковь не имеет
права спасать насильно за волосы и спасает только "своих", тех, кто верит
строго так, как велит данная конфессия, или добровольно приходит в храм за
помощью. Кесарь же должен не только спасать каждого тонущего подданного
независимо от веры, но и не позволять ему в шторм лезть в море, отвести
для купания безопасные места, специальную купальню для детей и женщин. И
вообще, чем меньше количество утопших за годы правления данного кесаря,
тем угоднее такой кесарь Творцу, желающему "всем спастися и в разум Истины
прийти".
  Задача кесаря - установить максимально пригодный для переплывающих
житейское море строй. Искушения, падения, травмы и связанное с ними порой
очищающее состояние катарсиса - не дело кесаря. Угодное Богу государство
позволяет примирить Богово с кесаревым и не отдать то и другое князю тьмы.
  Всемирную революцию может осуществить и осуществит в конце концов Сам
Господь; кесарю же стремиться "отменить тьму" во вселенском масштабе -
утопия, гордыня, если не сказать "безумие". Ибо насильственное "спасение
всех" противоречит Божьему Замыслу о свободе выбора и избранничестве, об
отделении "овец от козлищ" в конце времен... Советская Антивампирия
просуществовала семьдесят лет, и это уже чудо, связанное с предназначением
Иосифа и Божьим промыслом об очищении Руси и веры православной от
фарисейства:
  "Приближаются ко Мне люди сии устами своими и чтут Меня языком; сердце же
их далеко отстоит от Меня;
Но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим." /Мф. 15-8, 9/
"... Он начал говорить сперва ученикам Своим: берегитесь закваски
фарисейской, которая есть лицемерие". /Лк. 12, 1/
Отказавшись от троцкистской идеи Всемирной революции и став великим
государственником Антивампирии, Иосиф продемонстрировал осознанное или
неосознанное понимание Замысла и послушание ему. Что невозможно смертному
стать превыше Бога и объявить себя спасителем мира, победив на земле
дьявола до конца врем„н. Можно лишь оградить от него вверенных ему Небом
подданных пут„м создания Антивампирии соответственно повелению Творца:
  "Выйди от не„, народ Мой..."
Тьму нельзя ликвидировать, это свершит Господь в конце врем„н - но ей
можно противостоять! Можно и нужно. Указатели "верного курса" -
Евангельские заповеди, соответствие Замыслу, духовно-нравственная цензура,
защита от лжепастырей и "вождей слепых", закон Неба - "все за одного, один
за всех"... И так вместе пройти тьму "лежащего во зле мира". Во главе с
пастырем, если он служит Творцу. Явно или тайно. Иосиф, кесарь-пастырь
огромного многонационального государства, таковым и предстанет перед
Судом. Заставил он детей Божьих служить своим амбициям или амбиции эти
были направлены на то, чтобы, получив власть, употребить ее и всю жизнь
свою до последнего вздоха на спасение своего народа, не только для
Иерусалима земного, но и Небесного?
  Угодное Богу государство должно обеспечить каждому своему сыну возможности
для раскрытия в н„м Замысла и Образа Творца во имя спасения в Доме Отца:
Объедин„нного Любовью Царства Будущего века.
  Ибо смысл истории богочеловечества - возвращение измученного страданиями
на чужбине блудного сына, прощ„нного и воскреш„нного любовью Творца, в Дом
Отчий.



  * * *

  Произошло вс„ одновременно обыденно и чудесно. В соседнем с Лужиным
поселковом магазине "выбросили" гречку, и Иоанну снарядили на машине взять
пару мешков. Парень, который помог ей погрузить мешки, от вознаграждения
отказался, а сказал, что специально приш„л к магазину поймать попутку,
чтоб отвезти домой батюшку, который соборовал его больную бабку, а до
храма километра три и дождик капает. Батюшка - отец Тихон из местной
церкви, куда лужинские обитатели ходили по воскресеньям причащаться, про
которого рассказывали, что он "великий постник", ест только овощи, фрукты
да иногда кашу без масла. Седенький, голубоглазый, с детски-старческой
беззубой улыбкой.
  - А, Иоанна, вот кого Господь послал... Ну давай, давай, вези...
  Было удивительно, что батюшка знал е„ имя - в храме они никогда не
общались. Впрочем, кто-то из лужинцев мог позвать е„ по имени, имя редкое.
  - Ты почему не причащаешься, Иоанна? Ваши все причащаются, а ты - никогда?
Иль шибко нагрешила?.. А может, некрещ„ная?
  Он спросил с таким искренним участием и даже волнением, что она сама
заволновалась и поспешила уверить, что нет, ничего такого, просто ещ„ не
решила, сможет ли изменить жизнь. Да, она верит в Бога, да, она созна„т,
что больна и что в таком греховном состоянии е„ душа погибает, но надо
подготовиться, решиться...
  - А кто сказал, что у тебя есть время? Разве ты знаешь свой час?
  По спине пробежал холодок. Увидала в зеркале выцветшие голубые жалостливые
глаза батюшки.
  - Ни разу не причащалась... А тебе, матушка, поди за сорок? Это что такое.
Царица Небесная? Господь принял мученическую смерть, чтоб мы исцелились.
Он тебя любит, жд„т, а ты отвергаешь...
  - Да не отвергаю я...
  Батюшка едва не плакал. И Иоанна вместе с ним.
  - Вот тут перечень грехов перед исповедью. Читай, потом верн„шь. Сверь,
что на совести... С самого детства вспомни... Вспоминай и пиши в
тетрадочку. Вс„ пиши, не бойся, мы потом вс„ сожж„м. Для Бога пиши... В
воскресенье праздник, ваши в Лавру, сказывали, едут, а ты ко мне приходи.
Пораньше, чтоб на исповедь поспеть. Пост соблюдаешь?
  - Когда как, батюшка.
  - Соблюдай. Ни есть, ни пить после полуночи. Канон прочти покаянный,
молитвы к причащению. И ко мне... Небось, и младенцев убивала во чреве?
  Иоанна кивнула в смятении.
  - Так ты убийца, матушка. Убийца и блудница, ибо в браке церковном не
состоишь. С такими-то грехами по земле ходить! Ты вон на машине ездишь,
всякое может случиться...
  - Я приду, батюшка.
  Иоанна наклонила голову. Отец Тихон благословил е„ и засеменил к церковным
воротам. В руке осталось ощущение его крепкого быстрого пожатия - сколько
раз потом, подходя под благословение иногда к совсем незнакомым
священникам, она ощутит это пожатие - тайный знак. Неканонический,
послабление для немощных. Верь, надейся, держись - мы все вместе... И с
нами Бог.
  Наверное, не страх, а именно это ободряющее неканоническое пожатие, от
которого вдруг перехватило в горле, решило вс„. Не убедительные проповеди
отца Киприана, не блестящие построения Соловь„ва и Флоренского, не
увещевания Вари, а именно этот тайный знак. Пароль сухих старче