ить е„ к общей трапезе. Варе
это понравилось. Варя вообще опекала е„, считая, видимо, что само Небо
поручило ей Иоанну, которую надо как можно скорей просветить, воцерковить
и сделать полноценным членом общины. Просвещалась Иоанна, можно оказать,
запоем. Да и в церковь местную ходила вместе со всеми, выстаивала, томясь,
длинные службы, ничего толком не понимая и чувствуя себя чужой. "Мне
неловко смотреть, как молятся другие - это как подсматривать в чужие
окна", - жаловалась она Варе. "Ни на кого не смотри, ты пришла к Богу.
Смотри на свечу, которая догорает. Это твоя жизнь, надо спешить. Ты
созна„шь себя виновной перед Богом?" - отвечала та.
  Виновной она сознавала. Она помнила все свои дурные поступки с раннего
детства, включая т„мные помыслы, которым когда-то ужасалась, и вполне
искренне была самого отрицательного мнения о состоянии своей души. Просто
полагала, что Небу не до какой-то там Иоанны Синегиной, е„ тайных и явных
пороков. Варя горячо убеждала е„ в обратном, что "Господь вочеловечился,
чтобы мы обожились", что преодолеть свою тьму и состояться в Замысле
Божием - решить свою судьбу в вечности. Что когда тело не чувствует боли -
это признак отмирания. Так и душа в грехе, не осознающая опасности своего
состояния, близка к духовной смерти. Что единственные лекарства -
смиренная исповедь и причастие; все разговоры о том, что можно спастись
вне церкви - бред. Это вс„ равно что пытаться переплыть в одиночку
бушующее море. А церковь - корабль, здесь соборная молитва - все за
одного, один за всех, и церковные таинства, из которых главное -
причастие. Где под видом хлеба и вина мы принимаем в себя Тело и Кровь
Христовы, ту самую Кровь, что Он пролил за нас... Что это - великая
Жертва, соединяющая человека с Богом. Что Бог стал человеком, "чтобы мы
обожились", взял на Себя наши грехи, искупил нас Своей Кровью и заповедал:
"Приимите, ядите, сия есть Кровь Моя Нового Завета"... Конечно, это вроде
бы хлеб и вино, но обычные хлеб и вино в нашем теле превращаются в обычную
кровь, а причастие - в Кровь Божественную, соединяющую нас с Богом, дающую
силы бороться с силами тьмы и собственной греховной природой. Прорыв в
бессмертие с Богом... Что отвергающие причастие отвергают Христа и
спасение, ибо сказано: "Я - Дверь". То есть отдай Мне свои грехи, свои
язвы, и Я спасу тебя...
  Церковь Иоанна, конечно же, не отвергала. Просто на память приходили
нередкие базарные перепалки в храмах, злющие старухи. "Разве причастники
не грешат?" - спрашивала она, а Варя отвечала, что грешат, конечно, только
одни, исповедуя свои грехи, воспользовавшись бесценным Божьим даром брать
на Себя наши язвы, освобождаются от них, в то время как другие этот дар
безумно отвергают, умирают во тьме и отторгаются Небом, куда ничто т„мное
не войд„т. А церковь - лечебница, туда приходят больные лечиться. И враг
там нападает ещ„ злее, чем в миру, не желая выпускать души - вон даже в
монастырях случается вражда. И сулила Иоанне, если та начн„т христианскую
жизнь, встречу с самыми огненными искушениями.
  Что же касается "злющих старух", которых ещ„ Владимир Соловь„в назвал
"православными ведьмами", то Варя сказала, что в их свирепости есть и
положительная сторона, они охраняли храмы в те времена, когда появилось
много безбожников, хулиганствующей молод„жи, осквернителей святыни...
Именно они, эти злющие старухи, когда в двадцатые - тридцатые власть
утверждала, что Церковь умерла и народу уже не нужна, народ туда не ходит,
- именно они упорно заполняли храмы, не давали их закрыть, в то время как
интеллигенция Церковь предала. И надо вс„ этим старухам простить, надо им
в ножки поклониться, хотя, конечно, она. Варя, согласна, что старухи эти
особенно люто набрасываются на новоначальных и молод„жь - не так стала, не
так одета... Что Лукавый использует этих старух, чтобы отвадить
новоначальных от церкви...
  Для Вари этот "Лукавый", как и для других членов общины, был вполне
реальным, осязаемым, которого они не только боялись, но и оживл„нно
обсуждали его козни, едва ли не с удовольствием, и Ганя дал этой
странности сво„ объяснение. Они подсознательно радовались лишнему
доказательству бытия Божия. Ибо если есть Лукавый, то есть и Бог, - враг
нападает, а Господь - охраняет и спасает. Это непрерывное состояние
внутренней войны, на церковном языке "духовной брани" - свидетельство
правильности пути, богоизбранности, несения креста. Ибо Господь "кого
любит, того наказует", а в тишине и довольстве обычно живут лишь те, кого
враг считает своими и не трогает.


  ПРЕДДВЕРИЕ

  "- Вячеслав Михайлович, я хорошо помню ваши слова. В прошлом году было. Я
сказал, что мне месячную зарплату не жалко отдать для Чили, а вы ответили:
"Что это, зарплата? Жизнь за революцию надо отдать! Так вы сказали.
  - Буржуазный строй лучше, чем социалистический? Лучше? В ч„м? Лучше,
потому что насквозь заражены хрущ„вщиной. А хрущ„вщина - это буржуазный
дух.
  Я Хрущ„ву прямо в рот говорил эти вещи, и я, считавшийся в партии человек,
потом оказался не нужен. Я вам скажу: нельзя плестись за Хру-щ„-вы-ми!
Хрущ„в не один, у нас их очень много, их подавляющее большинство. И вот
нам, людям, которые считают, что надо стоять на других принципиально
позициях, немножко надо бы поглубже... Почему у нас такое положение? Какая
причина? Один Хрущ„в виноват? Так его легко было вышибить. А кругом
Хрущ„вы сидят, только они помалкивают, а теперь они поняли... Пожить все
хотят - законное требование, но, если мы теперь направим на это наше
внимание, люди, которые себя считают сознательными коммунистами, то мы
поплыв„м по буржуазному полю на помощь Хрущ„ву, будем держаться за его
палкой, - как бы нам не отстать...
  Мы только рассуждаем о социализме, обо вс„м остальном только упоминаем, не
хотим разобраться, не разбираемся"./Молотов - Чуев. 1972г./

  Свидетельство об ответе Черчилля в палате лордов на тост в его честь, как
непревзойденного в деле нанесения вреда СССР:
  "К сожалению, сейчас имеется человек, который нанес стране Советов урон в
1000 раз больше, чем я, это Н.С. Хрущев, так похлопаем ему". (1964 год)

  "Разговор заш„л о присвоении Сталину звания Героя Советского Союза после
войны. Сталин сказал, что он не подходит под статус Героя Советского
Союза. Героя присваивают за лично проявленное мужество.
  "Я такого мужества не проявил", - сказал Сталин.
  И не взял Звезду. Его только рисовали на портретах с этой Звездой. Когда
он умер. Золотую Звезду Героя Советского Союза выдал начальник Наградного
отдела. Е„ прикололи на подушку и несли на похоронах.
  - Сталин носил только одну Зв„здочку - Героя Социалистического Труда. Я
иногда, задевал орден Ленина, - добавляет Молотов.
  ...Упорно предлагали одно время Москву переименовать в город Сталин. Очень
упорно! Я возражал. Каганович предлагал. Высказывался: "Есть не только
ленинизм, но и сталинизм!"
Сталин возмущался.
  ...Надо учесть всю сложность характера Сталина... Насч„т русскости он
считал, что правительство должен возглавлять русский. Долго не соглашался
Председателем Совнаркома стать. Ну не то что не соглашался, но не ставился
этот вопрос. Я ему писал, между прочим, перед тем, как я стал возглавлять
Совнарком: лучше бы тебе быть. Это было в конце 1930 года. Рыкова больше
нельзя оставлять, вот тебя мы хотим назначить. Я в ЦК работал Секретар„м.
Он был в отпуску. В Сочи. Он мне написал письмо, что меня надо назначить.
Я ему ответил, что я не случайный член Политбюро, конечно. Если я подойду,
если народ найдет, что я подхожу, пусть будет так, но было бы лучше, если
бы тебя на это место. Так было принято, при Ленине так было. Ленин был
фактическим лидером партии и Председателем Совнаркома". /В. Молотов/


  БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА:

  1947г. Зарегистрирован кандидатом в депутаты Верховных Советов союзных и
автономных республик. Избран депутатом Верховного Совета союзных и
автономных республик. Участие в совместном заседании Совета Союза и Совета
Национальностей 3 сессии Верховного Совета СССР. Руководство работой
пленума ЦК ВКПб. При„м министра иностранных дел Французской республики.
При„м министра иностранных дел Великобритании. При„м государственного
секретаря США. Участие в заседании сессии Верховного Совета РСФСР.
Переговоры с албанской правительственной делегацией об оказании
экономической и культурной помощи Албании. Приветствие в связи с
800-летием Москвы. Зарегистрирован кандидатом в депутаты Московского
областного Совета. Постановление "О проведении денежной реформы и отмене
карточек на продовольственные и промышленные товары".
  "Советская торговля есть наше, родное, большевистское дело, а работники
торговли, в том числе работники прилавка, если они только работают честно,
- являются проводниками нашего, революционного, большевистского дела". И.
Сталин.
  "Силы революционного движения в Китае неимоверны. Они ещ„ не сказались как
следуют. Они ещ„ скажутся в будущем. Правители Востока и Запада, которые
не видят этих сил и не считаются с ними в должной мере, пострадают от
этого... Здесь правда и справедливость целиком на стороне Китайской
революции. Вот почему мы сочувствовали и будем сочувствовать Китайской
революции в е„ борьбе за освобождение китайского народа от ига
империалистов и за объединение Китая в одно государство. Кто с этой силой
не считается и не будет считаться, тот наверняка проиграет". И. Сталин.

  Живое двигая впер„д,
Могучих партия вед„т,
Шагает трудовой народ -
И ты их знамя, Сталин.

  Для всех трудящихся, как свет
Горишь ты с юношеских лет,
Ведя туда, где горя нет.
  Где только радость, Сталин.

  Идут года - за годом год
Нас охраняешь от невзгод
И дальний виден небосвод
Тебе, вершина, Сталин.

  Ты вражью жадность иссушил,
Ты нас победам научил,
Ты в руки слабых ключ вручил
От новой жизни, Сталин.

  Известен всей вселенной ты,
Деяний славных мастер ты,
Познавший мысли бедноты.
  Тебе пою я, Сталин!

  /Сулейман Стальский/

  "...А вот есть такая тема, которая очень важна, - сказал Сталин, - которой
нужно, чтобы заинтересовались писатели. Это тема нашего советского
патриотизма. Если взять нашу среднюю интеллигенцию, научную интеллигенцию,
профессоров, врачей... у них недостаточно воспитано чувство советского
патриотизма. У них неоправданное преклонение перед заграничной культурой.
Все чувствуют себя ещ„ несовершеннолетними, не стопроцентными, привыкли
считать себя на положении вечных учеников. Это традиция отсталая, она ид„т
от Петра. У Петра были хорошие мысли, но вскоре налезло слишком много
немцев, это был период преклонения перед немцами. Посмотрите, как трудно
было дышать, как было трудно работать Ломоносову, например. Сначала немцы,
потом французы, было преклонение перед иностранцами, - сказал Сталин и
вдруг, лукаво прищурясь, чуть слышной скороговоркой прорифмовал: -
засранцами, - усмехнулся и снова стал серь„зным.
  - Простой крестьянин не пойд„т из-за пустяков кланяться, не станет ломать
шапку, а вот у таких людей не хватает достоинства, патриотизма, понимания
той роли, которую играет Россия. У военных тоже было такое преклонение.
Сейчас стало меньше. Теперь нет, теперь они и хвосты задрали.
  Сталин остановился, усмехнулся и каким-то неуловимым жестом показал, как
задрали хвосты военные. Потом спросил:
  - Почему мы хуже? В ч„м дело? В эту точку надо долбить много лет, лет
десять эту тему надо вдалбливать. Бывает так: человек делает великое дело
и... сам этого не понимает, - и он снова заговорил о профессоре, о котором
уже поминал, - Вот взять такого человека, не последний человек, - ещ„ раз
подч„ркнуто повторил Сталин, - а перед каким-то подлецом-иностранцем,
перед уч„ным, который на три головы ниже его, преклоняется, теряет сво„
достоинство. Так мне кажется. Надо бороться с духом самоуничижения у
многих наших интеллигентов". /К. Симонов/

  "Сталин оказал мне самый сердечный, самый любезный и внимательный при„м.
Он осведомился о мо„м здоровье, вспомнил об условиях, в которых я жил в
годы подполья, показав тем самым, что он в курсе этих событий...
  Думая о той огромной роли, которую играл Сталин во время войны, я
восхищался простотой этого человека. Как и 23 года назад, он был в
скромном кителе, в сапогах и с неизменной трубкой.
  На меня Сталин произв„л сильное впечатление не только тем, что он говорил,
но ещ„ в большей степени тем, что он представлял в моих глазах. Одно его
присутствие придавало всему происходящему историческое значение. Со своей
стороны, я весьма непринужд„нно участвовал в общей беседе, затрагивавшей
самые разнообразные темы...
  В конце обеда у меня состоялся продолжительный разговор наедине со
Сталиным о проблемах текущего момента, политике империалистов, начале
переговоров о заключении перемирия в Корее, войне в Индокитае,
продолжающемся тюремном заключении Анри Мартена, о трудностях, с которыми
французские колонизаторы сталкивались в Тунисе и Марокко, о результатах
выборов 17 июня, на которых была применена система блокирования списков
кандидатов разных партий, о развитии правительственного кризиса во
Франции". /Ж. Дюкло/

  "Я ездила к отцу специально для разговора об этом шаге. С ним вообще стало
трудно говорить. Он был раз и навсегда мной недоволен, он был во мне
разочарован.
  Был май, вс„ цвело кругом у него на даче - кипела чер„муха, было тихо,
пч„лы жужжали... "Значит, замуж хочешь?" - сказал он. Потом долго молчал,
смотрел на деревья...
  - "Да, весна", - сказал он вдруг. И добавил: "Ч„рт с тобой, делай, что
хочешь..."
...Только на одном отец настоял - чтобы мой муж не появлялся у него в
доме. Нам дали квартиру в городе, - да мы были и довольны этим... И лишь
одного он нас лишил - своего радушия, любви, человеческого отношения. Он
ни разу не встретился с моим первым мужем и твердо сказал, что этого не
будет. "Слишком он расч„тлив, твой молодой человек... - говорил он мне, -
Смотри-ка, на фронте ведь страшно, там стреляют, - а он, видишь, в тылу
окопался..." Я молчала и не настаивала на встрече, она плохо бы
кончилась." /Св. Аллилуева/

  "...Точно было известно - мелодрамы у него не были в чести, и совсем
нетерпимо он относился к малейшим намекам на сексуальные сцены. Однажды
Большаков в очередном "пакете" иностранных фильмов прив„з "для разрядки"
подобную ленту, которая, конечно, ни в какое сравнение не ид„т с теми, что
ныне заполняют экраны. Достаточно было Сталину понять, что из себя
представляет картина, как в зале раздался его разгневанный голос,
подкрепл„нный ударом кулака по столу. "Вы что, Большаков, бардак здесь
разводите!" - поднялся и уш„л. За ним потянулись члены Политбюро". /Г.
Марьямов/

  "Враги" показаны лучше, интереснее "друзей". На описание первых красок
хватает, там есть логика, инициатива. Когда этих людей изображаете, у вас
находится аргумент и вс„, что угодно, а когда наших людей изображаете, то
краски иссякают, наши люди получаются какими-то замухрышками.
  Рабочий класс в целом - это революционный, передовой класс, но и в рабочем
классе есть отдельные люди... Вы думаете, каждый рабочий на вес золота? Вы
ошибаетесь... Среди рабочих передовых есть один слой, который пользуется
своим рабочим происхождением и выбирает вс„ соответствующее для того,
чтобы устраивать свои дела и потом повыгоднее для себя предать интересы
рабочего класса. Это закон жизни". /И. Сталин о фильме Авдеенко "Закон
жизни"/

  "Столь же ж„стко отзывается оратор о партийной принадлежности Авдеенко -
по сути тот-де никогда не был членом партии и проник в не„ с заднего хода.
"Разве может коммунист, - возмущается Сталин, - рисовать одного из своих
героев этаким Дон Жуаном и проповедовать "трактирную любовь",
ультранатуральную любовь - "Я вас люблю, а ну, ложитесь". Это называется
поэзия! Погибла бы тогда литература, если бы так писали люди".
Патриархальные чувства вождя были задеты "вольными" разговорами да и
поступками некоторых персонажей, хотя многое тут вполне соответствовало
действительности. Но искусство, как полагал Сталин, призвано улучшать,
преобразовывать жизнь, воспитывая людей в духе коммунистического идеала".
/Свидетельствует Е. Громов/

  "Я бы предпоч„л, чтобы наша литература показывала врагов не как извергов,
а как людей, враждебных нашему обществу, но не лиш„нных некоторых
человеческих черт. У самого последнего подлеца есть какие-то человеческие
черты, он кого-то любит, кого-то уважает, ради кого-то хочет
жертвовать"... "Троцкий - враг, но он был способный человек, бесспорно,
изобразить его надо как врага, но имеющего не только отрицательные черты".
/И. Сталин/

  "Помнится, в четв„ртом часу пополудни раздался длительный телефонный
звонок. Вызывали "товарища Пастернака". Какой-то молодой мужской голос, не
поздоровавшись, произн„с:
  - С вами будет говорить товарищ Сталин.
  - Что за чепуха! Не может быть! Не говорите вздору!
  Молодой человек: - Даю телефонный номер. Набирайте! - Пастернак,
побледнев, стал набирать номер.
  Сталин сообщил, что отдано распоряжение, что с Мандельштамом будет вс„ в
порядке. Он спросил Пастернака, почему тот не хлопотал. "Если б мой друг
поэт попал в беду, я бы лез на стену, чтобы его спасти". Пастернак
ответил, что если бы он не хлопотал, то Сталин бы не узнал об этом деле.
  "Почему вы не обратились ко мне или в писательские организации?" -
"Писательские организации не занимаются этим с 1927 года". - "Но ведь он
ваш друг?" Пастернак замялся, и Сталин после недолгой паузы продолжил
вопрос: "Но ведь он же мастер, мастер?" Пастернак ответил: "Это не имеет
значения"...
  Б. Л. думал, что Сталин его проверяет, знает ли он про стихи, и этим он
объяснил свои шаткие ответы...
  "Почему мы вс„ говорим о Мандельштаме и Мандельштаме, я так давно хотел с
вами поговорить". - "О ч„м?" - "О жизни и смерти." Сталин повесил трубку".
/Свидетельствует Анна Ахматова/
Пастернак назвал Сталина "гигантом дохристианской эры", имея в виду его
ветхозаветное мышление.


  СЛОВО АХА В ЗАЩИТУ ИОСИФА:

  Революция для Иосифа - принудительное спасение. Он скорее всего интуитивно
сознавал, что насильственное религиозное спасение противоречит СВОБОДЕ во
Христе, Который не может спасать насильно, ибо Его надо избрать СЕРДЦЕМ,
родиться свыше, ПОЛЮБИТЬ итогом всей земной жизни. Поэтому Иосиф
использовал идеологию коммунизма, наиболее близкую христианству идею
государственного устройства. Виновен ли он в сво„м выборе - решит Суд. Во
всяком случае я утверждаю, что было бы куда хуже, если бы Иосиф употребил
для насильственного коллективного спасения православие. Или бы постепенно
"обуржуазился" или соблазнился "мировой революцией"...
  Недозволенное священнику позволялось кесарю. Без воли Неба нет начальников
и "кому много дано, с того больше спросится". Кесарь обязан ограждать
вверенный ему народ "от Лукавого", от соблазнов враждебного Богу царства
Мамоны. Большинство народа, если взглянуть правде в глаза, дети
неразумные, а большинство верующих плохо себе представляют, во что верят.
Каждым отдельным "человеко-реб„нком" никто не занимается, за церковной
оградой он оказывается порой полностью во власти армии тьмы. "Имя им
легион".
  Спасение народа - прямой долг кесаря, которого Творец будет судить "по
плодам" - по жатве Господней. Если человеко-реб„нок верит сердцем,
воцерковл„н - прекрасно, остальных же надо провести, подобно Моисею, по
пустыне, оградить от хищников, расчистить, как закопч„нную икону, до
"образа Божия"! Предоставить каждому богоугодную работу, "хлеб насущный",
по возможности "избавить от Лукавого". Христос - Путь, Истина и Жизнь, и
там, где человек стоит "на Пути", приносит добрые плоды - Спаситель
обязательно приходит. "Без Меня не можете творить ничесоже", то есть лишь
на Божьем дереве добрый плод. "По плодам их узнаете их"...
  Задача кесаря - привести свой народ не к пропасти, а к Дому Отца, а там уж
пусть решает Отец... Или Сын, про Которого сказано: Я - Дверь.
  Hо тут уже вопрос о методах. Имеет ли право кесарь защитить с