зила Иоанна, - А не перед силами зла. И
припомнила княгиню Ольгу, Екатерину Великую, Елизавету - сестру
императрицы. Тоже иноземка, а какая деятельность на российской ниве!
Мученица.
  Кончилось все вечным спором вокруг роли иностранцев в русской истории.
  В умиротвор„нно-расслабленном состоянии, что выпадало крайне редко, Егорка
был очень похож на Варю - русые, как у не„, волосы, которые он вариным
л„гким движением смахивал со лба, линия губ, черты лица, казались
по-женски как у не„, "отредактированными". Даже "фирменная" Варина
полуулыбка "Монна-Варя" иногда появлялась на егоркиных губах. И куда вс„
это девалось, когда Егорка кого-либо распекал и гневался! Скулы вдруг
обтягивались, загорались раскал„нным румянцем, нос заострялся, стиснутый
рот становился злым и узким как лезвие, т„мные глаза зажигались,
вспыхивали каким-то волчьим фосфорическим блеском и впивались разом во
всех окрест находящихся. Невозможно было в момент егоркиного гнева сделать
что-либо "не то", чтоб не получить в ответ нечто подобное разряду
электрического ската. Особенно Иоанну поражало это егоркино "всевидение",
когда он, казалось, отключался, положив голову на руки. И окружающие,
расслабившись, начинали делать или городить что-либо, с егоркиной точки
зрения, "не то", - как он вдруг резко вскидывал голову и окидывал
провинившегося /определял он безошибочно/ таким взглядом, что тому
хотелось провалиться сквозь землю.
  Да, Егорка совершенно не выносил модного в последние два столетия
насмешливо-ироничного отношения к основным и не основным проблемам бытия,
всякие шуточки и анекдоты порой приводили его в ярость. Он мог среди
всеобщего хохота вдруг шмякнуть оземь какую-нибудь вилку-ложку-крышку
/бьющуюся посуду Егор не использовал/ и во внезапно наступившей тишине
спросить едва не со слезами: "и это ты находишь смешным?" или: "Да разве
можно над этим смеяться"?.. Нельзя сказать, чтоб он вовсе не обладал
чувством юмора - странные английские анекдоты вроде "банана в ухе",
"головы на велосипеде" или "неуловимого ковбоя", некоторые житейские байки
забавляли его - Егорка соизволял чуть улыбнуться вариной улыбкой. Но
стоило перейти грань - настроение у него безнадежно портилось и он,
буркнув что-то вроде знаменитого: "Боже, как грустна наша Россия!", хлопал
дверью. Айрис бежала следом - успокаивать. Она призналась, что по-прежнему
влюблена в него по уши, как и фанатки - фналочки и чернильницы, как
сизари, как все в Златогорье, как и сама Иоанна, хотя он был порой
совершенно несносен этим своим максимализмом, на дух не вынося обычный
тр„п с его скептицизмом и пошловатой двусмысленностью.
  "А ведь он прав, - думала Иоанна, - Это совсем не так безобидно. Мы вс„
просмеяли... Когда это началось? Очень давно, с самого начала... Когда
пресмыкающийся в Эдеме иронизировал, посмеивался: "Чушь все эти запреты,
лопайте, солгал Бог"...
  "Я дух, который вечно отрицает", - это о Мефистофеле у Гете. И у Пушкина:
  Не верил он любви, свободе;
На жизнь насмешливо глядел -
И ничего во всей природе
Благословить он не хотел.
  "На жизнь насмешливо глядел", - это о демоне. Но мы уже не можем иначе,
говорим и думаем на этом языке. Насмешливая ирония - наша защита, маска,
ею мы как бы отгораживаемся от серь„зности и трагизма жизни, от
серь„зности Замысла - Царствие через Крест. Мы предпочитаем дезертирство в
смех, смехом мы защищаемся от самой смерти, не замечая, что бежим от
Вечной Жизни.
  Некрасов, Достоевский плакали над несовершенством мира, плакал и смеялся
Гоголь, Толстой пытался изменить мир, изменив себя. Потом многие пытались
переделать, изменить... Теперь вот Егорка с его прекрасными делами и
завораживающими речами о Замысле, о "Царствии внутри нас", дающем
бессмертие.
  "Благословлю я золотую дорогу к солнцу от червя"... Егорка помогает червю
ползти к солнцу. Наверное, смешно, но смеяться над этим недопустимо. Иначе
не доползти. Иначе нам не доползти.
  Вся егоркина жизнь принадлежала Делу. Егорка позволял себя любить Айрис,
фиалочкам и прочим товарищам, потому что так было нужно для Дела. В этом
он был тоже похож на Иосифа Грозного, - вс„ работающее на Дело, было
благом.
  Егорка благоволил ко всем, преданным Делу, прощал ошибки, но не прощал
измены. Не себе лично, измены Делу. Так он добродушно урезонил
программиста, влюбл„нного в Айрис: "Работать надо, а ты на не„
пялишься"... - и просто перевел из Златогорья в другой штаб, исключительно
"для пользы Дела".
  - Хоть бы приревновал, - окая, посетовала Айрис. Наверное, язык бы не
повернулся утверждать, что Егор любит Айрис "для пользы Дела", или Варю,
или ближайших друзей-сподвижников, но Иоанна тоже готова была голову
отдать на отсечение, что он бы никогда не женился и не подружился, если бы
это повредило Изании. Вариант "Ромео-Джульетта" здесь бы не прошел. Первым
делом были "самол„ты", как думала Иоанна, снова и снова ловя себя на столь
ненавидимой Егором "ироничности".
  Егорку она, как и все, побаивалась и предпочитала при н„м молчать, чтоб не
ляпнуть недозволенное. Она любовалась, как он работает - какой-нибудь
аврал с лопнувшими на морозе трубами, у монитора рядом с Айрис, на сцене,
на совещании по наболевшим вопросам такого исполненного для него
ответственности и тайного замысла земного бытия... Он хотел вс„ знать и
вс„ уметь, и ему это, кажется, удавалось. "Во вс„м дойти до самой сути". А
если не удавалось - под рукой обязательно оказывался некто, который знал,
умел или добывал в кратчайший срок необходимую информацию. Гениальный
лидер-организатор, Егорка умел заставить всех вкалывать на Дело. Он
отво„вывал, вербовал, отнимал воинов Неба у всевозможных страстей, идолов,
суеты и бытовых дрязг, выдирал из их глотки, с кровью, проглоченную
наживку золотой удочки, зажигал пламенными речами и песнями, влюблял в
себя /или в Дело/, - это уже не имело значения. Ибо Егорка и был Делом, у
него не оставалось ничего, кроме Дела. Он жил по-походному, яростно очищая
себя от всего лишнего, отнимающего время - не затем, чтобы стать лучше,
просто ненужное отвлекало от Дела. Спасителя, в Которого он с детства
страстно верил. И верил, что именно ему, Егорке Златову, доверена "борьба
за освобождение человечества" от дьявольских уз Вампирии. "Да будет Воля
Твоя на земле, как На Небе"...
  Умножить жатву. Для грядущего Царства Егорка самозабвенно возводил Изанию,
сжигая себя и других, рискуя личным спасением, как он однажды признался
Иоанне, потому что было бы куда безопаснее ему стать священником, как
мечтала Варя, или даже монахом, как мечтал Глеб, и где-либо в одинокой
келье с кувшином воды и ломтем хлеба пламенно и слезно молиться о спасении
распинаемой Руси. Он предпоч„л стать первопроходцем, зная, что в случае
ошибки ответит на Суде не только за себя, но и за всех поверивших, что он
"от Неба".
  Отец Киприан после долгих колебаний вс„ же благословил "Дело".
  - Это сильнее меня, я не могу и не хочу противиться... - сказал Егорка
как-то Варе, - Господи, если Изания мираж, "прелесть" - дай знак.
Останови, уничтожь меня в конце концов, сделай плоды наши горькими...
  - Поймите, мы не можем позволить себе роскошь быть расточительными, -
горячился Егорка, - Наш капитал - время. Даже не здоровье, нет - и
здоровые гибнут в авариях и катастрофах, а немощь, сильная духом. Блез
Паскаль, например... Или Серафим Саровский - покалеченный ходил,
горбатенький, а силища какая! Время... Никто не знает, сколько кому
отпущено, а мы швыряемся горстями. Думаешь, богат, запустил руку привычно
в карман, а там - пустота. Вс„. Надо успеть добежать, пока тикают часы.
  - И такое он говорит в тридцать, - думала Иоанна, - Я в два раза старше.
Сколько осталось - десять? Двадцать от силы? А может, несколько месяцев,
даже дней?.. Благодаря будоражащим речам Егорки она вдруг ощутила это
зловещее тиканье у самого уха - мина, которой неизбежно суждено взорваться
- сегодня? Завтра? Когда? Рано или поздно рван„т. Почему мы, вроде бы
верующие, об этом не думаем, так бездарно расточаем дни, зная, что за
каждую праздную и лукавую минуту прид„тся отвечать?.. А он, Егорка, - вся
жизнь впереди...
  Но Лермонтову тридцать никогда не исполнится, а Пушкина убьют чуть
постарше... Эти зв„здные мальчики так рано уходят...
  Ей вдруг стало страшно за Егорку.


  ПРЕДДВЕРИЕ

  "Русскость - это выход за пределы. Как русское пространство вырывается
из-под притяжения земли, точно так и русское мышление - избыточное,
неудержимое, трансцендентное. Русская идея, русская логика, русский
менталитет давно преодолели препоны диалектических законов греческих
площадных споров. Оригинальность, парадоксальность, асимметричность - вот
непременные ингредиенты нашего мышления...
  Мы не тратимся на напрасные вещи, поэтому нас до сих пор хватает на
метафизику, жертвенность и любовь. Мы бушующим генофондом своим,
рассел„нном на невообразимом пространстве русского космоса, используя
принадлежащие нам по праву недра, язык и озарения, расходуем мировую
энергию, сквозь нас протекающую, не на глупенькие вещицы, без которых
можно равно достойно жить и умирать, но - на глобальное преобразование
данного нам мира, на подвиг общего дела, на раскручивание космического
колеса, на мировые войны или революции, на строительство Рая на земле...
  И правда, разве мыслимо основать Рай на земле? Но мы из века в век строим
наш Новый Иерусалим, наш Город-Сад, и постепенно в куполах его башен и в
орнаментах площадей вс„ отч„тливее проступают штрихи не воплощ„нных нигде
больше чудесных божественных замыслов. /Денис Тукмаков/

  "Хочу, чтобы вы почувствовали, что мы недаром подняли восстание, что
рабочие имели право свергнуть своих поработителей, уничтожить рабство,
чтобы построить прекрасную, свободную жизнь. А они теперь хотят вс„ это
свергнуть и готовят мировую войну..."
"Только мы, такие, как я, так безумно любящие жизнь, ту борьбу, ту работу
по постройке нового много лучшего мира, не можем уйти, пока не останется
хоть один шанс..." /Николай Островский/.

  "Глубокие знания, фантастическая способность вникать в детали, живость ума
и поразительно тонкое понимание человеческого характера... Я наш„л, что он
лучше информирован, чем Рузвельт, более реалистичен, чем Черчилль и в
определ„нном смысле наиболее эффективен из военных лидеров." /А. Гарриман/.

  "Коммунизм при Сталине завоевал аплодисменты и восхищение всех наций.
Коммунизм при Сталине дал нам пример патриотизма, которому трудно найти
аналогии в истории. Коммунизм при Сталине дал миру лучших генералов.
Преследование христиан? Нет. Там нет религиозного преследования. Двери
церквей открыты. Преследование национальностей? Совсем нет. Евреи живут
там так же, как и все остальные. Политические репрессии? Да, конечно. Но
теперь уже ясно, что те, кого расстреляли, предали бы Россию немцам."
/Лорд Бивербук/.

  "Сталин имел колоссальный авторитет, и не только в России. Он умел
приручать своих врагов, не паниковать при проигрыше и не наслаждаться
своими победами. А побед у него было больше чем поражений.
  Сталинская Россия - это не прежняя Россия, погибшая вместе с монархией. Но
сталинское государство без достойных Сталина преемников обречено." /Шарль
де Голль/.

  "Необходимо отметить, что до своей болезни - последние, по-видимому, три
года - Сталин не обращался к врачам за медпомощью, во всяком случае, так
сказал начальник Лечсанупра Кремля.
  В Москве он, видимо, избегал медицины. На его большой даче в Кунцево не
было даже аптечки с первыми необходимыми средствами, не было, между
прочим, даже нитроглицерина, и если бы у него случился припадок грудной
жабы, он бы мог умереть от спазма, который устраняется двумя каплями
лекарства. С каких пор у него гипертония - тоже никто не знал, и он е„
никогда не лечил." /проф. А. Мясников/.
  Сеялось семя веками, - корни в земле глубоко;
Срубишь леса топорами, - зло вырывать нелегко:
  Нам его в детстве привили, деды сроднилися с ним...
  М„ртвые в мире почили, дело настало живым.
  Рыхлая почва готова, сейте, покуда весна:
  Доброго дела и слова не пропадут семена.
  Где мы и как их добыли - внукам отч„т отдадим...
  М„ртвые в мире почили, дело настало живым.

  /Иван Никитин. 1857 г./

  "Далеко-далеко на Севере лежит моя милая родина, которую я покинул, потому
что в один прекрасный день она окончательно сошла с ума...
  Сегодня многие убеждены, что Россией правят евреи.
  Я так не считаю. Россией правят самые обыкновенные подонки, национальность
которых в данном случае не важна. К несчастью, всплывшие на поверхность
странные фигуры обладают соответствующими фамилиями... Речь пойд„т о
другом - о корабле, который они захватили...
  Будущее России, как ни странно, - укрепление сил, подъем, выживание,
преодоление. Это молодая нация, нация людей без царя в голове, но с
колоссальной энергией...
  Давным-давно, сидя в гнилом тамбовском подполье, в самые туманные,
дождливые и пьяные годы среднего брежневизма, я задал себе вопрос: что же,
собственно, это такое - Россия? Банальный, глупый вопрос, которым задаются
клинические идиоты.
  И постепенно предо мной стал во всей красе вырисовываться образ двух
разных Россий - "северной" Руси, Руси викингов и поморов, Руси воинов и
купцов, великой державы, держащей в страхе весь мир. России, гордо несущей
"бремя белого человека", России - страны верных единобожию. А рядом -
образ дряхлой и развратной Руси-Индии, с размазанными грязными слезами,
тупой и пьяной бездельницы, развалившейся на горбатой спине посреди
хлюпающих болот. Руси попрошаек и тунеядцев, поликушек и кликуш,
хлыстовщины, обломовщины и толстовщины, народников и народа-чертоносца.
Это Русь "белая" и Русь "ч„рная".
  Соединение этих двух России, совершенно противоестественное, и есть идея
Евразии.
  Но такое сожительство невозможно.
  Одно что-то должно неминуемо победить и покорить другое". /Элиезер
Воронель-Дацевич/


  ТАК ГОВОРИЛ ЗЛАТОВ...

  Лучше жить в чистом огороженном и безопасном аквариуме, чем в затхлом
болоте, кишащем гадами и аллигаторами.
  Из несвободы внешней мы попали в рабство внутреннее.

  РЕВОЛЮЦИЯ СОЗНАНИЯ. Превращение общества потребления в общество СВЕРШЕНИЯ,
ВОСХОЖДЕНИЯ и ПРЕОБРАЖЕНИЯ. Все, что ты потребил не ради свершения - кража
у собственной судьбы в вечности. Убивать время - убивать себя.

  Изания признает права человека и гражданский кодекс, лишь покуда они не
входят в противоречие с Законом и Замыслом Неба.

  Цель Изании - революция духа, сознания. Раскрыть в себе и в других Образ и
Замысел Творца, развить и направить на Дело - умножение Жатвы Господней.
  Средства: "Выйди от не„, народ Мой"... Направление в нужную сторону
колоссальных освободившихся сил общества. Освобождение времени, талантов,
духа - вс„ на Дело, на замысел. Замысел - формирование БОГОЧЕЛОВЕЧЕСТВА,
СОТВОРЦА ТВОРЦУ, пригодного для жизни в Царстве Будущего Века. Бесконечная
свобода в ДОМЕ ОТЦА, но не ОТ ОТЦА. Этот вопрос должен решиться в
историческом времени "века сего". Лишь в ДОМЕ ОТЦА Свобода из средства
становится САМОДОСТАТОЧНОЙ ЦЕЛЬЮ, АБСОЛЮТНОЙ СВОБОДОЙ. Лишь ТВОРЧЕСТВО
абсолютно и самодостаточно свободно, заключая смысл в самом себе /КРАСОТА,
СОВЕРШЕНСТВО, АБСОЛЮТНЫЙ РАЗУМ, ИСТИНА.../ ТВОРЧЕСТВО, понуждаемое ЛЮБОВЬЮ
- дарить еще кому-то СЧАСТЬЕ ПОДЛИННОГО БЫТИЯ...
  Вот ТАЙНА, которая подвигла Творца Небесного создать мир. И человека в
мире - СОТВОРЦА СЕБЕ, Любимого НАСЛЕДНИКА В ДОМЕ ОТЦА.
  На земле мы должны пройти три формы ОСВОБОЖДЕНИЯ через ПОДЧИНЕНИЕ, потому
что так называемая земная "свобода" - не что иное как РАБСТВО, мешающее
обретению СВОБОДЫ ПОДЛИННОЙ. Лишь освободившись от свободы ложной, мы
обрет„м СВОБОДУ В БОГЕ. Через три ступени подчинения:

  1. Тело подчинить разуму.
  2. Разум подчинить духу.
  3. Дух подчинить Богу.
  Наша цель - отобрать, отвоевать детей Неба у Вампирии, наставить на путь к
Отчему Дому.

  Капитализм. Для нормального функционирования Целого необходима полная
отдача каждой отдельной частицы - в нужном месте, в нужное время и
соответственно Замыслу /инструкции/. Плюс для каждой клетки - необходимо
достаточное питание, "горючее". В странах так называемого "свободного
мира" свобода не слушаться Бога, то есть не просто Целого, но Самой Истины
- возведена в принцип. Здесь каждая отдельная часть стремится заставить
себе служить не только другие клетки, но и Целое, и даже саму Истину.
Проглотить как можно больше. Не только пищи, но и других клеток. В
результате - непомерно, неразумно разрастающиеся, как раковые образования,
части Целого на фоне недостатка питания и усыхания других, неспособных
исполнять свою функцию. Организм болеет и гибнет.
  Коммунизм в Замысле. Каждая отдельная клетка с полной отдачей служит
Целому, довольствуясь лишь самым необходимым. Стимул - высокое
предназначение Целого. В каждом человеческом сердце запрограммирована
тоска по Царству, утраченному Небесному Отечеству. Целое устремлено в
светлое будущее... Это звучало как "в Царство", путь туда тоже был труден
и узок и давал острое ощущение счастья - того самого "Царства внутри нас",
когда оказываешься "на Пути". Каждая отдельная клетка ревностно служит
Целому, пока верит в Смысл, Святость и Высшее предназначение этого Целого.
Клетка даже согласна пожертвовать идеей личного бессмертия во имя высокого
состояния "Пути", "Царства внутри", "близости с неведомым Богом".
  Вера в восхождение Целого. Клетка служит ревностно и довольствуется
необходимо достаточным до тех пор, пока образ Целого соответствует
вписанному в сердце Закону. Она согласна порой на любые жертвы вплоть до
собственной гибели во имя Красоты, Добра и Истины. Когда Целое
останавливается, перестает восходить, когда отдельные части и клетки
начинают служить сами себе, прислуживаться /казаться, что служат/ или
служить во имя личной выгоды, "прислуживать" Целому или отдельным
"взбесившимся" частям - начинается разлад, умирание. И каждая клетка это
чувствует - загнивание Целого. И вс„ рушится, в сердце - тоска и пустота
смертная, заболевшая клетка тоже хочет забыться, занять сво„ место "на
пиру во время чумы". И если раньше она могла примириться с личным
небытием, принести себя в жертву, то теперь начинает бунтовать, лукавить,
лениться и тянуть на себя. И прислуживать, и прислуживаться. А то и
впрямую работать на разрушение Целого, удерживающего, не дающего ей
грешить.
  Была столь милая сердцу вера в Высшую Правду и бессмертие Целого, которая
заменяла вс„. В идее богоподобного человека будущего появились изъяны и
пошли трупные пятна.
  Богоподобно, святость Целого, его бессмертие, хотя бы иллюзия бессмертия,
иллюзия святости - обязательное условие Восхождения. Советская власть
продержалась семьдесят лет.
  "Я не волшебник, я только учусь, но дружба помогает нам делать настоящие
чудеса!" (из фильма "Золушка").
  Религиозная вера разрешает это противоречие, провозглашая святость и
богоподобие Целого в ВЕЧНОСТИ. Целого, обещающего бессмертное Царствие
каждой своей клетке.
  Не здесь это будет, не здесь, ибо необходимы два условия: самозабвенное
жертвенное служение, послушание Воле Отца каждой отдельной клетки и
святость, непогрешимость, Высшая Правда Целого в вечности. Не здесь и не
для каждого.
  А Иосиф собрал всех, щелкнул бичом и скопом погнал в гору. Наверное, это
вс„ же лучше, чем оставить лежать в грязи потенциальное Богочеловечество.
  Иосиф был удерживающим. Его имя - скрепляющий цемент, ограда. Сразу после
20 съезда - события в Грузии, в Венгрии. Бумеранг: кто поносит Иосифа -
получает возмездие.

  Мы исповедуем некое общее кредо - вне зависимости от того, к какой
религиозной конфессии, партии или социальной ориентации принадлежат наши
сторонники. Это кредо (образ жизни) можно сформулировать как ПРЕОДОЛЕНИЕ В
ЕДИНОЙ СВЯЗКЕ ЗЕМНОГО ПРИТЯЖЕНИЯ, ДУРНОЙ КОЛИЧЕСТВЕННОЙ БЕСКОНЕЧНОСТИ,
которые сковывают ДУХ И НЕ ДАЮТ ОСУЩЕСТВИТЬСЯ ЗАМЫСЛУ.

  Взаимопомогающая, взаимовосполняющая и взаимопроникающая СВЯЗКА, СПАЙКА ПО
ЗАМЫС