ко речь в них шла об одном и том же
    событии  -  запуске искусственного спутника Земли. Название - "Центавр",
    назначение  -  астрофизические наблюдения, главным образом, исследования
    излучений  звездных  ассоциаций  в рентгеновском и гамма-диапазонах длин
    волн.  Высота  орбиты  и  ее  наклон - ничем не примечательные, примерно
    такие  же,  как  у  десятков  спутников,  роем  облепивших нашу планету.
    Несколько  необычной  была  лишь принадлежность спутника. Его запуск был
    подготовлен  Атлантическим  обществом  астрофизиков.  Так утверждалось в
    газетных  сообщениях.  Но  это  мало  что  проясняло. Еще в папке лежала
    фотокопия  с  небольшого  рукописного  текста:  всего  лишь  листочек из
    крохотного  "дамского"  блокнота, на котором по-французски написана одна
    фраза:  "Господин  Сид-Мохнабедли  приехал  в  Париж  14 апреля, судя по
    заказанному авиабилету, вылетает в Буэнос-Айрес 17 апреля".

    Даже  самый  проницательный  человек  не  уловил  бы  связи  между этими
    сообщениями,  но  связь,  очевидно,  была  -  иначе зачем бы им лежать в
    одной папке.

    -  Да,  связь  есть,  -сказал  мой  собеседник. - Атлантическое общество
    астрофизиков   официально   зарегистрировано   лишь   в   феврале.   Его
    официальный  учредитель-Мишель  Клермон,  известный в научных кругах как
    автор  бредовых  идей  и гипотез. К примеру, уверяет, что кольца Сатурна
    искусственного  происхождения  и  служат  промежуточным  космодромом для
    инопланетян.  Он  пишет письма во все научные учреждения мира, добиваясь
    присуждения  ему  Нобелевской премии, пятнадцать лет требует аудиенции у
    шведского  короля.  У  старика в лучшем случае хватает денег на почтовые
    марки  для  своей  обширной  корреспонденции.  Искусственный спутник ему
    явно не по карману. Следовательно, Клермон - ширма.

    Теперь  о  человеке  по имени Сид-Мохнабедли. Международный авантюрист с
    громадными  претензиями. Основатель некоей космополитической организации
    с  не  очень вразумительным названием "Власть без власти". Претенциозно,
    глупо,  но опасно. Методы, к которым они прибегают, - диверсии, убийства
    ни  в чем не повинных людей, похищения государственных деятелей, шантаж.
    Никакой  реальной  политической силы. Зато смертельная ненависть к самой
    идее    мирного    сосуществования.    Страстное    ожидание   серьезных
    международных  осложнений  и  поистине неутомимая жажда вызвать их любой
    ценой.  Установлены неоднократные контакты Сид-Мохкабедли с Клермоном. И
    вот  теперь - запуск "Центавра". Очень дорогое предприятие. Однако среди
    финансовых   тузов   -   вспомним  историю!  -  часто  находятся  щедрые
    покровители фашистов и всяких авантюристов.

    Как  видим,  к  запуску  "Центавра"  причастны  люди,  известные  своими
    человеконенавистническими  взглядами  и  делами. Поэтому спутник, скорее
    всего,  -  орудие  международного  шантажа  и провокации. Он может нести
    любые  средства химического, физического и биологического воздействия на
    биосферу  планеты.  Он, как адская машина с часовым механизмом, способен
    начать   действовать  в  любой  момент.  Таковы  самые  общие  сведения,
    которыми мы располагаем. Мало, чертовски мало. Непростительно мало.

    Ваша   задача   -   проникнуть   на  "Центавр".  Разгадать  его  секрет.
    Обезвредить.  Во  время  операции  ничем  себя не выдать, не обнаружить.
    Поэтому  радиосвязь  с  Землей исключается. Официально "Центавр" запущен
    нейтральным  научным  общестом. Мы должны рас крыть его секрет и сделать
    этот секрет достоянием мировой общественности.

    Нам  известно, что вы прекрасно подготовлены физически - учились в школе
    космонавтов,   занимаетесь  альпинизмом.  У  вас  есть  необходимые  для
    выполнения  этого  задания  научные  познания.  Мы  знаем  ваши работы в
    области  математики, физики, автоматики и инженерной психологии. Поэтому
    выбор  пал  на  вас.  Задание  сложное  и  опасное,  у  вас  есть  право
    отказаться.  Единственно, чем мы можем облегчить вашу задачу, - снабдить
    самыми  современными,  уникальными  приборами  и  средствами  защиты  Вы
    получите   такое  снаряжение,  о  котором  даже  и  не  мечтают  обычные
    астронавты. Все.

    Ответить прошу сейчас. Медлить нельзя...

    Я  был готов к борьбе. Я был готов к предельному напряжению физических и
    умственных  сил.  Я был готов к опасностям, и то, что выбор пал на меня,
    польстило  моему  самолюбию. Но было в этом предложении нечто такое, что
    заставило    меня   задуматься.   Ответственность!   Даже   жутко   было
    представить,  сколь  она  велика.  Если  "Центавр"  действительно орудие
    глобальной,  всепланетной  провокации  -  ответственность  беспредельна.
    Уверен  ли  я в своих силах настолько, чтобы принять эту ответственность
    на  себя. Нет, кажется, я вынужден отступить, вынужден признаться самому
    себе  - страшусь столь великой ответственности. И значит - не имею права
    рисковать.

    Не имею права.

    Должен отказаться.

    Должен...

    НОЛЬ-НОЛЬ ЧАСОВ НОЛЬ-НОЛЬ МИНУТ ОПЕРАТИВНОГО ВРЕМЕНИ.

    Старт! Ракета-носитель выводит мой корабль на орбиту "Центавра".

    Маневры сближения.

    Я,  разумеется,  согласился.  "Не  говори  о горах, что круты: решился -
    значит  одолеешь.  Не  говори  о  врагах,  что  сильны: решился - значит
    одолеешь". Такова простая мудрость моего народа.

    Маневры сближения окончены.

    НОЛЬ ЧЕТЫРЕ ЧАСА ЧЕТЫРНАДЦАТЬ МИНУТ ОПЕРАТИВНОГО ВРЕМЕНИ.

    Покидаю корабль, выхожу в открытый космос.

    Метров  за  двести  до  "Центавра"  выключаю  двигатели  ракетного пояса
    скафандра   и   пролетаю   это  расстояние  уже  по  инерции.  Резиновые
    протекторы-присоски  на  подошвах ботинок мягко пружинят и тут же прочно
    прикрепляют меня к металлической поверхности таинственного спутника.

    Первый  этап  операции  прошел  успешно. Впрочем, ничего неожиданного на
    первом  этапе  и  не  предвиделось.  Опасность  впереди.  Я  должен чуть
    отдохнуть  и  осмотреться  перед  тем,  как  попытаюсь проникнуть внутрь
    "Центавра".

    Когда  я  подлетал  к  нему,  он  словно  купался в алых бликах заката и
    потому  казался сверкающим, идеально гладким. Вблизи же спутник оказался
    бурым,   обгоревшим,   рассеченным  сетью  мелких  трещин  металлическим
    чудищем.  "Центавр"  был  телом неправильной формы, издали казалось, что
    его  поверхность  покрыта  наростами  и  буграми.  Все это осложняло мою
    задачу.  Окажись  спутник  полированным  шаром, любой люк, лаз или какой
    другой  вход  найти  было  бы  нетрудно.  Но  здесь  -  в  хаосе трещин,
    подтеков, бугров - обнаружить люк!

    Если   вдуматься,   то   в   каждом  хаосе  есть  своя  упорядоченность.
    Теоретически   ее  найти  можно.  Практически  -  тоже.  Если  потратить
    бесконечно  большой  отрезок  времени. У меня такой возможности не было.
    Что  же  делать?!  О, если бы я мог уменьшиться до размеров муравья, мне
    было  бы  нетрудно  найти  желаемую  лазейку, ту крохотную трещинку, что
    отделяет  крышку люка от тела спутника. Уменьшиться до размеров муравья,
    естественно,   невозможно,  зато  я  вполне  способен  сделать  обратное
    -увеличить изображение поверхности "Центавра".

    Я    медленно    облетаю    шар    "Центавра".    Осторожно   маневрирую
    микродвигателями  ракетного пояса скафандра. Плыву над шаром как спутник
    спутника  "Центавр".  Установленный  на  шлеме  стереофотоаппарат делает
    непрерывный   ряд   снимков,   слегка  накладывающихся  друг  на  друга.
    Изображение  поверхности  спутника  тут же возникает перед моими глазами
    на  пересечении  двух  квазиобъемных лучей. Я внимательно всматриваюсь в
    увеличенную  в  двести  пятьдесят  раз  поверхность  "Центавра"!  Да, по
    сравнению  с  огромным  бугристым  шаром  я  действительно  кажусь  себе
    муравьем  и с подлинно муравьиным старанием изучаю каждую шероховатость,
    царапину  или  трещинку.  Ничего не скажешь, меня снабдили первоклассной
    аппаратурой.

    Очень  скоро  я  нахожу  не  один  люк,  а шесть. Среди них могут быть и
    ложные,   демаскирующие.   Или   люки-ловушки.  Господин  Сид-Мохнабедли
    несомненно знает толк в подобных вещах.

    Запоминаю  расположение  всех  шести  люков.  Они смогут послужить мне и
    запасными  выходами.  Впрочем,  раньше чем воспользоваться выходом, надо
    найти  вход.  Один  из  шести.  Они  все  разные  по  размерам.  Видимо,
    стандартизация  не  в  моде  у  молодчиков  из  Атлантического  общества
    астрофизиков.

    Мое  внимание  привлекает  люк  среднего размера. Есть простое правило -
    хочешь  что-либо  замаскировать,  сделай  это  средним,  не  броским, не
    выделяющимся. Значит - самый большой и самый маленький люк не годятся.

    Обратимся  к среднему люку. Но как в него проникнуть? Конечно, его можно
    просто  расплавить.  Меня  снабдили  достаточно мощной аппаратурой и для
    таких  операций.  Но  тогда  не  стоило  тратить времени на поиски люка.
    Можно  расплавить оболочку "Центавра" в любой точке. Однако в мою задачу
    не входило вторжение в спутник, я должен проникнуть туда незаметно.

    При  помощи все той же квазиобъемной фотографии осматриваю металл вблизи
    люка.  Нахожу  рядом  с  ним  хорошо  пригнанную,  утопленную  в  металл
    квадратную  пластинку. Осторожно отдираю ее. За ней две кнопки - зеленая
    и красная.

    Как   просто!   Как   чертовски   просто.  Словно  специально  для  меня
    приготовлено.  Нажимайте зеленую кнопку и входите. Милости просим! Добро
    пожаловать!

    Расчет  на  привычную реакцию современного человека. Зеленый свет - путь
    свободен.  С детства приучают. Зеленый цвет - цвет жизни и безопасности.
    А  здесь  вы  нажимаете на зеленую кнопку и... что-нибудь взрывается или
    стреляет в вас. Это весьма вероятно.

    А  если  нажать  красную  кнопку?  Но  и  это  может быть предусмотрено,
    хитрость  тоже  бывает  двухступенчатой.  Хитрец,  желающий проникнуть в
    "Центавр",   игнорирует   зеленую  кнопку  и,  гордый  сознанием  своего
    интеллектуального превосходства, нажимает красную. Эффект прежний: пиф-паф!

    Простенькая  задача  с  двумя неизвестными. Цена отгадки - жизнь. Думай,
    Марат!  Для  этого  тебя  и  послали.  Но  здесь  все интеллектуалы мира
    окажутся бессильными. Обе версии одинаково вероятны. Пятьдесят на пятьдесят.

    И все-таки лучше нажать красную кнопку.

    Красную!

    В последний момент палец непроизвольно нажимает зеленую.

    Взрыв!

    НОЛЬ ШЕСТЬ ЧАСОВ НОЛЬ ДЕВЯТЬ МИНУТ ОПЕРАТИВНОГО ВРЕМЕНИ.

    Я,  что  называется,  витаю  в  пространстве. Взрыв оглушил меня. В ушах
    вата.   Перед   глазами  плывут  звезды.  Настоящие.  Хороший  скафандр.
    Прочный.  Вот  о  чем  я  думаю.  Меня  отбросило  от  "Центавра". Это к
    счастью.  Спасибо  тем,  кто  делал  скафандр.  Благодаря  им  я  цел  и
    невредим.  Вернусь  -  обязательно  обойду  их  всех  и всем пожму руку.
    Лирик!  Ну,  просто  нежностью полна душа. И это в тот момент, когда при
    первом же прикосновении к тайне так позорно потерпел поражение.

    Маневрирую  микродвигателями  ракетного  пояса. Вновь касаюсь присосками
    ботинок  жестких  бугров на металлической поверхности "Центавра". Нахожу
    квадратное  углубление  с  двумя  кнопками  и... нажимаю на красную. Люк
    стремительно распахивается, и я легко проскальзываю в круглое отверстие.

    Люк захлопывается.

    Я   оказался   внутри   странного   круглого  коридора,  стены  которого
    представляют  собой  нечто  вроде  металлического  войлока, пропитанного
    какай-то  жидкостью,  коридор напоминает гигантский фитиль, доставляющий
    горячую  жидкость  к пламени еще более гигантской горелки. Не собираются
    ли  они  и  в  самом  деле  сделать  из "Центавра" нечто вроде огромного
    горящего   факела?   Нет,   назначение   "фитиля",  видимо,  иное.  Надо
    постараться  понять  -  какое.  Но  сейчас главное - проникнуть к центру
    таинственного  спутника.  Тайна наверняка в центре, за надежной защитой.
    Проклятая  мышеловка.  Ничего,  я прогрызу стенку насквозь и доберусь до
    твоих трижды скрытых пружин и механизмов.

    Коридор  плавно  заворачивает  вправо, потом так же плавно отклоняется в
    другую  сторону. Я медленно и беспрепятственно лечу вдоль него, но вдруг
    замечаю,   что   слишком   часто   касаюсь   плечами   скафандра  рыхлых
    металлических  нитей.  Проход  сужается!  Жидкость  густым  роем  жирных
    капель   уже  облепила  скафандр.  А  войлочные  стены  все  сужаются  и
    сужаются.  Я  с  трудом  протискиваюсь  вперед.  Мне  вдруг стало жарко.
    Невыносимо  жарко.  И  тут  я взглянул на термоиндикатор, укрепленный на
    левом  плече  скафандра.  Он светился розовым светом, предостерегая, что
    температура  окружающей  среды  подходит  к  двумстам  градусам Цельсия.
    Жидкость  бешено  испаряется.  Вот  почему так жарко. Система охлаждения
    скафандра  позволит  мне  продержаться  в  кипящей  атмосфере около двух
    часов.  Я  начинаю  понимать,  где нахожусь, - внутри системы охлаждения
    "Центавра".  Я  начал  путешествие  с  холодного конца этой системы. Кто
    знает,  какая  температура - двести, пятьсот, тысяча пятьсот градусов? -
    в  горячем  ее  конце.  Подобные  сверхтеплопроводящие  системы способны
    работать  в  широком  диапазоне температур. Во всяком случае, достаточно
    широком, чтобы изжарить меня даже при включенной системе охлаждения.

    Мельчайшие  капельки  жидкости обволокли меня густой пеленой. Я вспомнил
    свой  путь внутри облаков в горах Памира во время одного из восхождений.
    Только  тогда  светило  солнце и пелена облачного тумана сверкала каждой
    своей  капелькой празднично и нарядно, а сейчас холодный свет прожектора
    со  шлема  скафандра  расплывался  во  мгле.  Луч  света  уже не в силах
    пробить  клубы пара. Труба стала настолько узкой, что пробиваться дальше
    нет  смысла.  Тупик.  А  забрался я сюда по своей доброй воле - ведь мог
    выбрать любой из шести люков. Выбрал же западню.

    Почему  -  западню?  Следует  возвратиться  обратно  и  снова  начать со
    второго  люка,  третьего,  четвертого...  Назад!  Но  на  пути  возникло
    препятствие.  Тысячи препятствий. Сотни тысяч! Это тонкие, но дьявольски
    крепкие  металлические  волокна.  Только  теперь  я  понял, что они были
    расположены  в  этом  коридоре  по  принципу  "ежа".  "Гладкие"  в  одну
    сторону,  волокна  вздыбливались,  как только я пытался двинуться назад.
    Здесь,    в   жаркой   атмосфере,   стенки   этогогигантского   "фитиля"
    "разлохматились",  превратились в несчетное количество острых щетинок, и
    я чувствую, что они удерживают меня.

    Но  я  попробовал  повернуться  -  в  одну сторону, в другую - и это мне
    удалось  - металлические щетинки скользили по внешней оболочке. Этим я и
    воспользовался  и  стал  вывертываться  из  "фитиля",  словно  штопор из
    неимоверно длинной пробки.

    И  вдруг  на одном из своих витков я содрал часть металлического войлока
    -  под  не  слишком  густой  сеткой  оказалось отверстие. Это можно было
    назвать  везением!  Видимо, войлок был плохо прикреплен к сетке и именно
    здесь  я сумел его нечаянно отодрать. Так или иначе - передо мной сетка,
    явно прикрывающая ход в более глубинные отсеки "Центавра".

    Вперед!

    Я  отдираю  еще  несколько  кусков  войлока  и  обнажаю всю сетку. Затем
    упираюсь руками в стенку трубы, а ногами - в сетку, проламываю ее.

    Теперь  я  внутри  шарообразного  помещения.  Его малые размеры и полное
    отсутствие  механизмов  или  приборов  говорят о том, что это, вероятнее
    всего,   промежуточная  камера,  служащая  для  соединения  коридоров  и
    трубопроводов. Я наскоро осматриваю помещение. Пусто, интересного мало.

    Надо  пробираться  дальше  -  "Дорогу  осилит  идущий". Почти под ногами
    обнаруживаю  круглое,  ничем не прикрытое отверстие. Переход в следующий
    отсек?  Другого  выхода  отсюда  не  видно.  Но проход заполнен какой-то
    массой.  Так  обычно  мастикой  заливают  монтажные  отверстия  и клеммы
    приборов.  Это заставляет человека, не знакомого со схемой прибора, хоть
    чуть-чуть  призадуматься,  прежде  чем  начать  разбираться  в монтажных
    соединениях.   Видимо,   и  здесь  те,  кто  собрал  чудовищный  аппарат
    "Центавра", уходя, замазал отверстие лаза грязно-серой массой.

    Я  поступил,  конечно,  опрометчиво,  ткнув  в  эту массу пальцем. Палец
    легко  вошел  в  нее,  легко продвинулся дальше, но вытянуть его обратно
    стоило больших усилий.

    Человеку  просто  необходимо  потрогать  то,  что  его  интересует.  Это
    привычка.  Но  она  может  стать  роковой  оплошностью, когда находишься
    внутри   адской   машины.  Однако  я  об  этом  не  подумал  и  повторил
    эксперимент.  Палец  вновь  предательски  легко углубился в серую массу.
    Ничего  рискованного  в  том я не увидел. Вслед за пальцем вошла ладонь.
    Но  вот вытянуть ее обратно оказалось не так-то просто. Хорошо, что я не
    сжал  пальцы в кулак. Только это, видно, меня и спасло. Кулак бы застрял
    в  липкой  пакости,  и  трудно  сказать,  сумел  бы я разжать его внутри
    грязно-серой  мастики?  Я даже подумал, что в этом случае выход был один
    -  полоснуть  по руке лучом гу-пистолета. От действия испепеляющего луча
    запекается  кровь, свертываются края раны. Я выдержал бы такую операцию.
    В  аптечке находились пилюли, которые сняли бы ощущение боли. Все эти не
    очень  утешительные  мысли пронеслись в моем сознании, когда я, упираясь
    ногами  и  свободной  рукой  в  обрамление  люка,  старался  вытянуть из
    "мастики" плененную конечность.

    Я  почувствовал,  что  "мастика" намертво прихватила перчатку скафандра.
    Сняв  давление газовой смеси в перчатке, я сделал так, чтобы ее материал
    прочно прилип к коже руки.

    Еще  одно  усилие.  Показалось, что прогибается металлическая рама люка.
    Еще немного... еще...

    Наконец,   замазка   выпустила   руку.   Серая   поверхность   "мастики"
    сгладилась,  стала  снова ровной, как будто ничего не произошло. Зато во
    всей руке я ощущал тупую, ноющую боль.

    Я стал лихорадочно соображать, что именно находится передо мной.

    Где-то я уже видел подобное?

    Вспомнил!

    В  лаборатории Джаббарова мне показывали нечто похожее. Сосредоточиться,
    представить  зримо  всю  обстановку лаборатории... Увидеть ее... Вижу!..
    Отчетливо  вижу  -  стальная широкая труба наполнена серой массой, очень
    похожей  на ту, что передо мной. В руке Джаббарова шар. Тяжелый чугунный
    шар  легко  погружается  в  серую  массу, исчезает в ней, тонет и тут же
    выскальзывает  из противоположного конца трубы. Масса жадно схватила шар
    и  буквально  протолкнула его через всю трубу. Теперь Джаббаров пытается
    погрузить  шар  в  серую  замазку  с  другой  стороны  трубы.  Тщетно...
    Лаборант  бьет  кувалдой  по  шару,  труба  содрогается,  но серая масса
    непоколебима,  как стальная плита... Среда одностороннего проникновения.
    Идеальная  дверь,  открывающаяся только в одну сторону. Еще один фокус в
    использовании межмолекулярных сил.

    И   вдруг  меня  осенило.  Надо  повторить  опыт  Джаббарова.  В  другом
    варианте. "Шаром" буду я.

    Но  какой  длины  туннель,  наполненный  серой массой? Что скрывается за
    ним?  Нет  ли  внутри  "мастики"  перегородок, решеток, цепей, капканов,
    преград?   Пропустит   ли