такое власть на этом еще не вошедшем в Федерацию клочке "земли"?
     - Я скажу ему, - с мрачным удовлетворением произнес Уолд, - поскольку
вижу, что в Космической академии его многому не научили: например,  умению
вести себя и тонкому искусству вовремя остановиться. Во всем, что касается
Земли, власть капитана безраздельна. Он же властвует здесь  над  жизнью  и
смертью. Так что, если позволите дать вам совет, Синклер, я порекомендовал
бы вам захлопнуть пасть, прежде чем туда  влетит  что-нибудь  непотребное,
хотя бы мой ботинок!
     - Не надо было  этого  говорить,  Энтони,  -  сказал  Преллен,  когда
Синклер ушел. - Мэлк и так уже настроен  против  нас;  не  хватало  только
угрожать насилием его офицерам.
     Уолд ухмыльнулся:
     - Да вы бы сами это сказали, если бы  не  были  связаны  требованиями
протокола.
     - Самое плохое, - ответил Преллен, - что из всех возможных кандидатур
нам прислали любимчика адмирала Мэлка.  Тут  хлопот  не  оберешься,  стоит
адмиралу лишь пальцем пошевельнуть.  Но  хотелось  бы  надеяться,  что  мы
провернем это дело до того, как разразится гроза. Если только нам  удастся
продержаться, мы выйдем сухими из воды; если же  Синклер  сейчас  поднимет
шум, от нас только перья полетят.

     Посадочная  сеть  постепенно  обретала  очертания,   сборные   секции
монтировались  вовсю.  Затем  прибыли  генераторы,   и   их   тяжеловесные
приземистые корпуса были скомпонованы в основании  всей  структуры,  и  их
предстояло соединить цепочками проводников, которые создавали из перемычек
сети сложнейшую паутину.  Огромный  блестящий  шпиль  подпространственного
маяка был доставлен на Проклятую в собранном виде  и  установлен  рядом  с
сетью. Здесь же, невдалеке, соорудили здание из сборных деталей; в  нем-то
Синклер и разместил передатчик со шпилем маяка в качестве антенны, который
должен был извлечь лайнер ФТЛ из подпространства и посадить его на  мягкое
переливающееся поле сети.
     На  Преллена  произвела  немалое   впечатление   та   безукоризненная
слаженность и точность, с которой  экипаж  космического  транспорта  Флота
обеспечивал доставку нужного узла в нужное место и в то самое время, когда
это требовалось; не менее безупречной  была  и  деятельность  Синклера  по
организации доставки и монтажа. Но то, что Синклер совмещал это с посылкой
подробных  шифровок  адмиралу  Мэлку  о  целях  и  действиях   сотрудников
Администрации космических территорий, внушало некоторую тревогу.  Ситуация
на Проклятой была  достаточно  необычной  и  требовала  совершенно  нового
подхода к  проблеме  установления  контактов  с  ее  обитателями.  Поэтому
Преллен испытывал тягостное чувство оттого, что интриги на Земле  запросто
могут    нарушить    неустойчивое    равновесие     в     затеянном     им
экстрасоциологическом эксперименте.
     Однажды вечером Преллен с Уолдом как раз говорили на  эту  тему,  как
вдруг  вошел  Синклер.  Он  весь  излучал  ликование,  а  в  руке   сжимал
космограмму, очевидно и послужившую причиной его  радости.  Поймав  взгляд
Уолда, он удовлетворенно кивнул головой:
     - Я рад, что застал вас обоих. Давайте же продолжим разговор о после.
     - Валяйте! -  сказал  Преллен,  быстро  взглянув  на  Уолда.  -  Надо
полагать, у вас  появилась  некая  добавочная  информация  несомненно,  от
адмирала Мэлка?
     - Вот именно, капитан Преллен. Адмирал уже приступил к  расследованию
всего этого дела и для начала сообщил мне фамилии посла  и  сопровождающих
его лиц, которые находятся на борту космического лайнера ФТЛ.
     - Зря он беспокоился, - устало сказал Преллен. - Я мог  бы  дать  вам
все эти сведения, если бы вы были достаточно вежливы и попросили об этом.
     - И даже имя посла? Ведь вам оно известно, не так ли?
     - Да, - неторопливо ответил  Преллен.  -  Его  фамилия  Преллен.  Так
получилось, что это мой сын.
     - И вы признаете это!
     - Я взял за правило никогда не отрекаться от своих детей, рожденных в
браке.
     Такая невозмутимость вывела Синклера из себя:
     - Вы отлично понимаете, что я имею в виду! Хотите, чтобы  я  публично
разоблачил подоплеку всего этого?
     Преллен оглядел Синклера:
     - Да,  нам  небезынтересно  знать,  насколько  вы  в  курсе  дела,  -
сдержанно сказал он.
     - Так я и думал. Нужно ли мне останавливаться  на  некоторых  деталях
вроде того, например, что штат посольства состоит из пяти женщин -  и  там
нет ни одного мужчины? Своеобразно подобран персонал! Ну как, продолжать?
     Преллен сделал движение рукой.
     - Нет, пока хватит. Я не знаю, какими  путями  адмирал  раздобыл  эти
сведения, но они верны. А вот скажите-ка мне, Синклер, чего  именно  вы-то
рассчитываете добиться своими сверхурочными стараниями?
     - Вы что, думаете откупиться от меня?
     - Я вам ничего не предлагал, но уверен, что купить вас можно.
     - Откуда такая уверенность, капитан?
     - Это самоочевидно, - ответил Преллен. - Вас можно подкупить деньгами
или повышением, ибо вы наверняка никогда не слышали о том, что  называется
принципами.
     - И вы смеете говорить мне о принципах?
     - Да, - сказал Преллен. - И в один прекрасный день вы поймете, каковы
мои принципы. А пока мне остается лишь надеяться, что в области техники вы
проявите себя лучше, чем в злоязычии, поскольку в противном  случае  здесь
будет адское месиво, когда лайнер ФТЛ упадет на планету.

     Что-то  темное  и  бесформенное  с   глухим   стуком   бухнулось   на
полупрозрачный купол здания маяка, яростно цепляясь  за  него,  скользнуло
вниз по искривленному скату со скрежетом, напоминающим скрежет  когтей,  и
спрыгнуло с нижней части купола в  спасительные  заросли.  У  Синклера  от
этого шума мороз пробежал по коже. Он свирепо взглянул наверх, так как  то
же самое случилось со вторым телом, а потом и с третьим. С четвертым вышло
по-другому: ударившись о самый низ купола, оно добилось явно невозможного,
скользнув по куполу вверх, достигло вершины его и скрылось с глаз долой.
     Синклер был уже на полпути к двери, когда вспомнил предписания  Уолда
и повернулся к переговорному устройству:
     - Доктор Уолд, на крыше  маяка  кто-то  резвится.  Должно  быть,  это
Незнакомцы.
     - Весьма возможно, - сказал Уолд.  -  Сейчас  вас,  пожалуй,  погонят
через лабиринт.
     - Лабиринт?
     - Крысиный лабиринт -  устройство  для  проверки  простейших  реакций
экспериментальных животных. Они дают им материал об основных  возбудителях
и реакциях на них. Незнакомцы уже успели оценить таким  путем  большинство
из нас, и мы им надоели. А вы - другой, вы - человек техники, и  я  думаю,
что сейчас они пытаются получить такие же данные о вас.
     - Разыгрывая черт-те что на крыше? - Синклер все еще не верил. -  Что
же они надеются узнать таким путем?
     - Если бы я хоть  что-нибудь  понимал!  -  отозвался  Уолд.  -  Я  же
предупреждал вас, что они вне сферы нашего понимания. Но  совершенно  ясно
одно: шансов понять нас у них не больше, чем у нас - понять их.  И  мы,  и
они пытаемся  оценивать  друг  друга,  исходя  из  своих  концепций,  и  я
сомневаюсь, чтобы сведения о наших реакциях пригодились им больше, чем нам
- данные об их реакциях. Это классическая алогичная неразрешимая ситуация.
     - Только бы мне зацапать одного из Незнакомцев, я бы вам доказал, как
ее разрешить, - заметил Синклер.
     -  Интересно  бы  посмотреть,  -  сказал  Уолд.  -  Но   не   советую
предпринимать подобные попытки. Откуда вы знаете, что одна из этих  тварей
не задумала сделать с вами то же самое, что вы с ней?
     - Эта дурацкая обезьяна?
     - Ага! Ну вот, вы попались в ловушку! - воскликнул Уолд. - Ведь вы ни
разу не смогли разглядеть как следует хоть одно из них, а уже решили,  что
они похожи на обезьян - вот вам ограниченность  земных  представлений!  На
самом деле у них несравненно меньше общего с обезьянами, чем  у  нас.  Так
что больше всего опасайтесь собственных ложных предубеждений...
     Даже через переговорное устройство Уолд услышал, как пятый Незнакомец
начал  свой  странный  "танец"  на  пластиковом  куполе;   речь   Синклера
закончилась криком ярости - и связь прервалась. Еще секунду-другую, словно
чего-то ожидая, Уолд продолжал держать в руках трубку, а затем кивнул, как
бы отвечая на свои же мысли:
     - Клянусь брюшком адмирала Мэлка, - непочтительно произнес он,  ни  к
кому не обращаясь, - есть же люди, которые никогда ничего не принимают  на
веру!
     Открыв дверь здания маяка, Синклер выглянул наружу. Здание  стояло  у
края площадки,  и  только  широкая  тропа  отделяла  его  от  колеблющихся
зарослей. Скрежет, донесшийся с крыши, предупредил  его  о  появлении  еще
одного Незнакомца и позволил судить о направлении, в котором тот  скрылся,
так как Синклер успел увидеть,  как  что-то  бесформенное  ухнуло  вниз  и
бросилось под защиту листвы.  Синклер  так  и  не  уловил  ни  высоты,  ни
очертаний Незнакомца, но понял,  что  масса  Незнакомца  куда  меньше  его
собственной, а скорость и проворство просто феноменальны.
     Синклер повернул назад, к двери, и схватил метровый кусок  титанового
прутка, от которого он отрезал  пластины  для  коммутационного  устройства
маяка. Он задумчиво взвесил в руках этот пруток, не  представляя  себе,  с
помощью чего можно одолеть Незнакомцев, не убивая их.  Затем  он  покрепче
сжал пруток и вышел наружу.
     Долгое  время  ничего  не   происходило.   Лишь   какие-то   дрожащие
прерывистые звуки, издаваемые малыми живыми существами, доносились до него
из зарослей с  поразительной  ясностью,  да  прохладное,  влажное  дыхание
растений окутывало  его  шею,  подобно  шарфу,  с  которого  еще  не  снят
хлорвиниловый чехол. Наконец Синклер услышал скрежет на крыше и,  прикинув
в уме, где и когда Незнакомец может  спуститься,  приник  к  стене,  держа
пруток наготове. Именно там, где он стоял, с крыши что-то свалилось словно
камень - и Синклер нанес удар.
     Позднее он  так  и  не  смог  ни  разобраться,  ни  описать,  что  же
произошло. Впечатление было  такое,  будто  он  неожиданно  ударил  не  по
мягкому податливому телу, а по каменной глыбе. Удар отозвался  в  пальцах,
державших пруток; неожиданной  болью,  и  от  этой  боли  Синклер  выронил
пруток.  Что-то  фыркнуло,  или   блеснуло,   или   сделало   еще   что-то
отталкивающее и непонятное, и волна  тошноты  подбросила  и  скрутила  его
тело.
     И тут Незнакомец замер  перед  ним.  Синклер  хотел  было  преодолеть
состояние прострации, но сразу же впал в него опять, как только  попытался
соотнести то,  что  он  видел,  с  тем,  что  считал  хоть  сколько-нибудь
возможным.  Потрясающая  нелепость  того,  что  запечатлелось  перед   его
умственным взором, ничем  не  напоминала  ни  одну  из  множества  картин,
которые он был готов увидеть. А к тому времени, как  Синклер  выбрался  из
хаоса невозможности, его противник-чужак исчез.
     Какое-то время Синклер стоял, собираясь с мыслями,  затем  огляделся.
Ни одного Незнакомца не было видно, но  бесформенные  тени,  мелькавшие  в
глубине зарослей, говорили о том,  что  Незнакомцы  были  недалеко.  Вдруг
Синклер услышал знакомый скрежет и повернулся, ища свой пруток.
     Лишь теперь, потрясенный, он осознал, в какой катавасии  он  побывал.
Титановый  пруток  оказался  сплющенным  и  согнутым,  образовав  какую-то
непостижимо чуждую и сложную композицию. У Синклера задрожали руки,  когда
он поднял пруток  и  увидел  сложнейшие  замкнутые  петли  безукоризненной
формы, которые потребовали  бы  многих  часов  терпеливой  работы  земного
умельца, да и то лишь с помощью сварки электронным пучком. Однако это диво
было изготовлено в долю секунды, пока пруток падал из рук Синклера. И  оно
было совершенно холодное на ощупь.
     Это необыкновенное явление с инженерной точки зрения было  совершенно
бессмысленным. Это было невозможно и в то же время существовало. И  именно
этот пруток больше, чем что бы то ни было другое  на  Проклятой,  заставил
Синклера покрыться холодным  потом,  недоумевать  и  внезапно  испугаться.
Продолжая держать пруток в руке, Синклер повернулся и не спеша  последовал
за Незнакомцами в заросли.

     - Синклер ушел, - объявил  Уолд,  обнаружив  Преллена  в  штурманской
рубке "Максвелла".
     - Куда? - сразу насторожился Преллен.
     - Не знаю. Думаю - туда, в заросли.
     - Черт возьми! - вскричал Преллен. - Значит, он скорее всего  поперся
туда, чтобы самому взглянуть на Незнакомцев. Как ни опротивел мне Флот, но
все же вряд  ли  стоит  возвращать  ему  его  же  технический  персонал  в
состоянии шока, а ведь, принимая во  внимание  косность  Синклера,  только
этим дело и кончится.  Так  или  иначе,  Энтони,  а  лайнер  ФТЛ  всего  в
шестнадцати световых часах от нас, и мы обязаны  вызволить  этого  идиота,
пока он не свихнулся.
     - Нет! - твердо сказал Уолд. - Я понимаю, что должен вызволить  этого
идиота. Но если он ушел давно - а я думаю, что так оно и было, - то сейчас
успел уйти слишком далеко. Слишком далеко даже для вас. Я прихвачу с собой
парочку психиатров и тройную дозу  мескалина.  Если  мы  не  вернемся,  не
выходите наружу, но постарайтесь разыскать нас.
     - А что, действительно в глубинных районах так опасно?
     - Хуже некуда, - ответил  Уолд.  -  У  вас  есть  статистика  нервных
расстройств членов исследовательских  групп.  Попробуйте  соотнести  ее  с
процентом расстройств среди всего персонала.
     Преллен криво улыбнулся.
     - Я уже сделал это, - сказал он. - Ну что ж, вы ведь доктор. Что  еще
вам пригодится в дороге?
     - Только молитвы да бездна воображения, - невозмутимо заявил Уолд.  -
Кажется, только на это там и можно опереться.
     - Тогда желаю удачи, - сказал Преллен. - О, Энтони...
     - Ну?
     - Я не знаю,  почему  Синклер  пошел  туда  в  одиночку,  но  если  в
результате ваших психологических упражнений ему будет  причинен  вред,  вы
знаете, как я буду вынужден поступить с вами!
     - Ничего другого я и не жду, - ответил Уолд. - Но,  капитан,  вам  бы
пришлось проделать адскую работу, чтобы найти улики.

     В зарослях не было заметно тропинок, но пружинящие  пальчатые  стебли
позволяли Синклеру почти без отклонений  двигаться  в  любом  направлении.
Пускаясь  в  путь,  Синклер  мысленно  отметил  положение  Солнца,   решив
следовать к дальнему,  низко  расположенному  участку  листвы,  в  котором
ощущалось какое-то движение.  Этот  участок  явно  чувствовал  приближение
Синклера и двигался впереди него, иногда  очень  быстро,  но  ни  разу  не
удаляясь настолько, чтобы исчезнуть из поля зрения Синклера.
     Синклер не мог узнать, был ли там один Незнакомец или  целая  группа,
но вот почему чужаки проявляют себя только таким образом, Синклер не  умел
объяснить, хоть и был физиком.
     Понять всю эту ситуацию можно было, лишь сочтя  действия  Незнакомцев
приманкой либо приглашением следовать дальше. Поскольку Уолд заверял  его,
что Незнакомцы не опасны человеку, Синклер не  испытывал  особой  тревоги,
следуя за ними, куда бы они его ни привели.
     Но честно говоря, в глубине души он вовсе  не  был  так  уж  спокоен.
Короткая стычка с  Незнакомцем  серьезно  поколебала  его  веру  в  широту
собственного воображения, и он вспомнил  наставления  Уолда  об  опасности
контактов с чужаками. Но сама по себе возможность разузнать хоть что-то  о
способе, при помощи которого титановый стержень за  несколько  миллисекунд
без нагрева преобразуется в сложнейшую форму, была неодолимо притягательна
для Синклера.
     Синклер шел уже час,  но  внезапно  остановился  -  у  него  начались
галлюцинации. Появилось странное ощущение, будто перед ним и  вокруг  него
на мгновение выросли громадные башни - башни, которые возникли и пропадали
настолько быстро,  что  он  воспринял  их  скорее  подсознательно.  Однако
четкость изображения была такова, что оно  запечатлелось  в  сознании  как
несомненная реальность. Все еще в оцепенении Синклер осматривался  вокруг,
пытаясь понять, что же могло так  подстегнуть  его  фантазию.  Но  заросли
по-прежнему спокойно шевелились.
     Внезапно Синклера поглотил ад. Он провалился в центр какой-то  темной
вращающейся громадины, которая вполне могла бы оказаться одной из машин  в
оружейных мастерских преисподней. Или  частью  грохочущего,  ошеломляющего
сверхгигантского   города,   настолько   же   превышающего   понимание   и
выносливость  Синклера,  насколько  наши  города  были  бы   непонятны   и
невыносимы для кроманьонца  или  неандертальца.  Мозг  Синклера  буквально
разрывало от  нестерпимой  дикости  впечатлений,  полных  грохота,  грязи,
буйства и непреодолимой силы.
     И это видение исчезло так же быстро, как и появилось.  Лишь  ощущение
беспокойства, оставшееся в разгоряченном мозгу Синклера,  да  грохот,  все
еще звучавший в его  ушах,  продолжали  напоминать  о  перенесенном  шоке.
Чувство ужаса росло, росло, и Синклер,  словно  зачарованный,  со  страхом
ожидал того, что еще предстояло ему.

     По-прежнему ничего не понимая, Синклер пытался уследить за  вереницей
миражей - за различными сценами и символами, проплывавшими перед  ним.  Он
не  мог  отличить  иллюзии  от  реальных  фактов,  и  ему  приходилось  не
истолковывать, а лишь фиксировать то, что он видел. Но даже  это  вызывало
спазмы  в  его  желудке  и  головокружение.  Тем  временем  в   окружающей
обстановке  произошли  ошеломляющие,  явно   неправдоподобные   изменения.
Мрачные тени чудовищного  сатанинского  комплекса  уступили  место  добела
раскаленному  кусочку  пустыни,  затем  ледяной  тьме,   которая   местами
расцвечивалась беспорядочными мерцаниями, столь невообразимо далекими, что
глазам было больно. Вновь и  вновь  изображения  незаметно  переходили  из
одного  в  другое,  и  затуманивались,  и  снова  прояснялись;   становясь
реальностью и приобретая чужой, непостижимый смысл, они воздействовали  на
неизвестные,  не  свойственные  человеку  семантические  переключатели   и
изнуряли Синклера; на такие эмоции не был рассчитан его организм.
     Первым впечатлением, потрясшим Синклера,  было  ощущение  движения  -
будто он неким безинерционным способом  брошен  в  мир  бредовых  видений.
Позже более рациональная часть  его  создания  произвела  переоценку  этих
ощущений, и он  начал  смутно  понимать,  что  на  самом-то  деле  он  был
неподвижен, а все эти фантастические видения  создавались  вокруг  него  и
затем уничтожались.
     Синклер  вспомнил,  что  Преллен  определял  разум  как   способность
сознательно управлять окружающей  средой.  Он  начал  исподволь  постигать
смысл давно  известной  истины,  гласящей,  что  в  течение  определенного
времени любая среда должна изменяться то  ли  естественным  путем,  то  ли
посредством  неких   манипуляций;   он   начал   также   осознавать,   что
невообразимые  изменения  и  превращения,   происходившие   вокруг   него,
отличались от любой знакомой  человеку  ситуации  главным  образом  своими
темпами.
     В один из приступов  умопомрачения  Синклер  даже  почувствовал,  что
мыслит так же, как Незнакомцы, но когда он в виде опыта  дал  волю  своему
воображению и пытался продолжать в том же духе, незримая связь оборвалась,
и он оказался в пустыне жестокого безумия.
     Все его чувства стонали под бременем неожиданных ощущений, он страшно
устал и был  на  грани  полного  изнеможения.  Ноги  его  словно  налились
свинцом, а вся система  рациональных  концепций  и  аналогий,  которую  он
возвел в качестве защиты, начинала распадаться. Синклер знал, что, если он
сейчас позволит этой безумной  беспорядочности  хлынуть  в  его  мозг,  он
тотчас потеряет всякую связь с  реальностью  и  будет  вынужден  отступать
туда, откуда, быть может, нет возврата.
     Синклер не видел, как к  нему  приближаются  Уолд  и  два  психиатра,
ступая по движущимся, как в кошмаре, пустыням, словно по дну  морскому.  И
лишь  когда  они