льмен
    предложил  ему  огромную  сумму  за  то,  чтобы  он  вошел  в  контакт с
    человеком на Ивере и помог бы тому возвратиться на Землю.

    - Ну и что же? - сдержанно спросил Хэгстром.

    - Я взял чек и сообщил начальнику нашего космического центра.

    - Взяли?

    -  В  нашей  стране,  мистер Богатырев, очень много детей, нуждающихся в
    полноценном  белковом  питании.  Эту  сумму  я  с  согласия своей жены и
    своего  шефа  перечислил  ордену  "Базилика". Я уверен, что деньги будут
    использованы  надлежащим  образом.  Я  считал,  мистер Богатырев, что вы
    получили соответствующую информацию по официальным каналам.

    - Мы такой информации не получали.

    - Разрешите ознакомиться с вашим личным пакетом, - сказал Богатырев.

    - Прошу извинить меня: я его еще не читал.

    Богатырев  вскрыл  пакет,  и  из него выпало письмо, содержание которого
    было   весьма  похоже  на  содержание  письма,  полученного  Хэгстромом.
    Подпись отсутствовала.

    -  Вы  знакомы  с этим? - Богатырев перебросил листок через стол. Японец
    внимательно  прочитал письмо, возвратил Богатыреву, снял очки, тщательно
    протер   стекла.   Лицо   его   осталось   бесстрастным,   но   Хэгстром
    почувствовал, что тихий вежливый японец весь подобрался.

    - Это ужасно. Необходимо выявить двух других.

    Хэгстром  вслушивался в голос Мацумото. Нет, таким тоном не лгут. Доктор
    Томоясу  всемирно известный врач. Его методы лечения лучевой болезни так
    и  назывались  - методы Томоясу. Подобная выдержка и естественность были
    бы  понятны,  если  бы  их  проявлял  профессиональный  разведчик.  Нет,
    Хэгстром не мог поверить, что доктор ведет двойную игру.

    - Мы выявляем этих людей, Мацумото, - сказал Богатырев.

    Японец  встал и. вытащил из кармана лучевой пистолет. Хэгстром откинулся
    на спинку кресла, Богатырев вскочил.

    -  Вы  меня  не  так  поняли,  -  Томоясу повернул дуло к себе и положил
    оружие  на  стол -Я считаю, что личное оружие мне ни к чему. Кроме того,
    капитан,  вы  должны  отдать  распоряжение,  чтобы  меня  не допускали в
    отсеки  управления  и  ракетных  установок.  Самое  ужасное,  что я могу
    доказывать свою искренность только словами. На Ивере докажу делом.

    -  Вы  нас  тоже не так поняли, доктор Томоясу. Мы... я лично... Тьфу...
    Два   года   тому  назад  мои  лучший  друг,  летчик-космонавт,  получил
    катастрофическую  дозу  облучения.  Его спасли по методу Томоясу, и я не
    намерен забывать об этом, - проговорил Богатырев.

    - Благодарю вас, капитан. Я жду вашего решения.

    Доктор поклонился и вышел. Богатырев яростно скреб пятерней затылок.

    - Не могу, Эд... простите, мистер Хэгстром

    - Я не возражаю против Эда.

    - Я - против Игоря.

    Они торжественно пожали друг другу руки и смутились.

    - Надо продолжать, Игорь.

    - Хорошо. Пригласим Пьера Рошаля?

    В  компетенции  инженера  Пьера  Рошаля  были все средства связи Грузный
    молчаливый  инженер  как  то  мало  походил  на француза, и, когда Хейнц
    Вильковски однажды сказал ему об этом, Рошаль пожал плечами.

    -  Я  нормандец.  У  нас  иной  склад  характера.  Мы  не  северяне с их
    жеманностью  и  не  южане, которые кипят, как вулкан. Мы живем у моря, а
    море не любит суеты.

    Инженер огляделся, сел, закурил.

    Вопрос Богатырева, казалось, нисколько не удивил его.

    Пьер  Рошаль  принялся  неторопливо  рассказывать,  что  за  три  дня до
    отъезда  к  нему  явился  один  субъект  и  предложил за приличную сумму
    помочь  какому-то  человеку  на Ивере. Субъект пригрозил расправой. Если
    Рошаль откажется, его выгонят из экспедиции.

    -  Что  мне оставалось делать, мистер Богатырев, я взял деньги и передал
    Гастону,  мужу  моей  сестры.  У  него  большая  семья,  сам  он больной
    человек. Ну, а сегодня я вскрыл свой личный пакет и нашел вот это письмо.

    Итак, третье письмо известного уже содержания.

    - Вы сообщали кому-нибудь об этой истории? - спросил Богатырев.

    - Нет, - угрюмо буркнул инженер.

    - Почему?

    -  Я  хотел непременно принять участие в экспедиции, - Рошаль помедлил и
    с явной настороженностью добавил. - Меня могли отстранить от полета.

    - Почему? - повторил вопрос Хэгстром.

    -  Мой  дед  был  осужден  в  сорок  шестом  году  за  сотрудничество  с
    оккупантами.  Это  обстоятельство  сегодня  для  многих повод гордиться,
    однако  мне  бы  этого  не  простили.  Я прошу вас поверить мне. Я хотел
    немедленно после старта обо всем сообщить вам. Вот... сообщаю.

    - Хорошо, Пьер, вы свободны.

    Рошаль вышел. Хэгстром почувствовал, что командир корабля повеселел.

    -  Знаете,  мистер  Хэгстром,  простите,  Эд,  я начинаю думать, что это
    провокация.  Они  не  поскупились на валюту, намереваясь внести раздор и
    подозрение. В космосе склоки страшнее метеоритов.

    - Дай бог, чтобы вы оказались правы. Кого теперь, Игорь?

    - Роберта. С Томом вы будете разговаривать сами.

    Роберт  Скотт,  или Боб, как его называли космонавты, высокий, худощавый
    негр из Абиджана, уверенно переступил порог комнаты...

    Боб  -  инженер  по  ракетным  двигателям.  Он  учился  в  Москве, затем
    несколько   лет   работал   в  международном  космическом  центре.  Было
    достаточно  много  официальных  лиц,  которые  считали  нецелесообразным
    включать  Боба  в  состав экспедиции ООН. Они доказывали, что он слишком
    молод и слишком малый вклад внес в науку.

    Когда  после долгих споров Скотт наконец был утвержден, его пригласили в
    СССР,  чтобы  он  основательно  познакомился  с  конструкцией двигателей
    корабля,  который  снаряжался  на  Ивер.  Все  это  время  Боб  провел в
    космическом центре.

    Боб сжал кулаки, слушая объяснения Богатырева.

    -   Значит,  на  Ивере  ваши  милые  соотечественники?  -  резко  бросил
    африканец Хэгстрому. - Я подозревал, что так оно и есть.

    Хэгстром  перехватил  взгляд  Боба Скотта и почувствовал себя неуютно. В
    этом взгляде было столько ненависти и презрения, что профессор поежился.

    -  Ваши соотечественники так ничего и не поняли и ничему не научились, -
    с вызовом добавил Скотт.

    В  словах  африканца чувствовалась традиционная неприязнь угнетенного...
    Сколько поколений его предков копили ненависть к человеку с белой кожей!

    - Спокойнее, Боб. Профессор Хэгстром - начальник экспедиции.

    Однако Скотта не так-то легко было успокоить.

    -  Для чего только вашему правительству потребовалось тащить к Иверу всю
    эту  международную  компанию?  -  бросил  он  Богатыреву.  -  Вы бы сами
    управились значительно лучше.

    -  Я  понимаю  ваше отношение, мистер Скотт, - сухо произнес Хэгстром, -
    однако должен вам заметить, что вы не по адресу направили свой гнев.

    Африканец принужденно улыбнулся.

    - Простите за несдержанность.

    Когда Боб вышел, Богатырев, усмехнувшись, кивнул ему вслед.

    - Темпераментный парень.

    - Слишком.

    -  Что  делать, Эд, за свои деяния приходится держать ответ. Не нам, так
    нашим детям. Ну, с Томом, может, вы сами по-родственному объяснитесь?

    -  Только  что,  Игорь,  ты  доказывал,  что склоки страшнее метеоритов,
    Недоговоренность - это та же склока, только более опасная.

    - Хорошо. Поговорим с Томом.

    Хэгстром  с обостренным вниманием разглядывал мужа своей дочери. Перкинс
    провел ладонью по подбородку.

    -  Принимаю  ваш молчаливый упрек, сэр. Через пятнадцать минут щетины не
    будет. Что это у вас такие засекреченные лица?

    Богатырев заученно повторил вопрос.

    -  Ничего не понимаю, Игорь. Знаешь, у нас есть отличная поговорка - или
    выкладывай начистоту, или проваливай к черту.

    Хэгстром  вслушивался  в  слова  Тома.  Нет,  это  звучало так же, как и
    всегда. Том явно ничего не понимал. Богатырев повторил рассказ.

    -  Миллион?  Сэр,  преклоняюсь  перед  вами. - Перкинс расхохотался. - Я
    всегда  говорил  Фанни, что вы чудесный отец, но совершенно непрактичная
    личность.

    - Ну-ну, осторожней, - притворно сердито проговорил Хэгстром.

    Перкинс снова расхохотался.

    -  Жаль,  что они не обратились ко мне. Я бы... - Перкинс вдруг смолк. -
    Погодите, здесь есть еще двое?

    -  Том,  мы должны обсудить это с Игорем. Пока не пускай в ход кулаков и
    не смотри на других зверем. Я знаю, притворяться ты не умеешь.

    Перкинс нехотя вышел.

    - Итак? - спросил Хэгстром.

    -  Провокация.  Я  всем  им  верю,  Эд.  Нет,  не  сегодняшним  словам и
    объяснениям.  Всей  их  жизни.  Это  жизнь  честных  людей,  и даже если
    кто-нибудь  на  минуту  смалодушничал, то здесь они не подведут... Я так
    думаю. Полет надо продолжать.

    -  Я  бы  ни  секунды  не  задумывался,  если бы речь шла только о нашей
    жизни. Сейчас мы рискуем судьбой Земли.

    -  Вернуться,  значит потерять не меньше месяца. Это еще опаснее. Сейчас
    мы соберем всех. Вы не возражаете?

    Хэгстром  пожал плечами. Что он мог сказать? Мелькнула малодушная мысль.
    Какого  черта  он  отложил  свою  работу,  чтобы мчаться в космос! Он не
    дипломат,  не политик. Все эти ужасы с выискиванием шпионов - это не для
    него, нет.

    Во всех отсеках корабля загудели зуммеры - сигнал общего сбора.

    Хэгстром  оглядывал собравшихся. Все были встревожены и старались скрыть
    тревогу.

    -  Вы  уже  знаете  причину  сбора,  -  проговорил  Богатырев.  -  Мы  с
    профессором  Хэгстромом  тщательно  ознакомились  со  всей  информацией,
    которая  была  в  нашем  распоряжении.  Выводы.  Первое:  все  участники
    экспедиции  честные люди, и никого из вас мы не имеем права подозревать.
    Второе:  полет продолжается. Третье: всем членам экспедиции приступить к
    выполнению полетных заданий. У меня все.

    Богатырев энергично рубанул воздух ладонью и сел.

    -  Друзья,  - сказал Хэгстром, - мистер Богатырев несколько раз повторял
    поговорку  русских космонавтов - склоки в космосе страшнее метеоритов. Я
    думаю,  что  преступники не рассчитывали всерьез кого-то из вас привлечь
    на  свою сторону. Они намеревались посеять раздор. Нас многое разделяет,
    но  то,  что  объединяет, - значительно важнее. Я надеюсь, мы доведем до
    конца дело, которое поручено нам четырьмя миллиардами землян...

    Полет    продолжался.    Космический   корабль   стремительно   сокращал
    пространство, разделявшее Землю и крохотный трехкилометровый астероид Ивер.

    Впрочем,  движение  корабля  можно  было  установить только по приборам.
    Казалось,  что  машина просто висит в черной бездне, окруженная все теми
    же звездами, все с той же угнетающей тишиной.

    Хейнц  Вильковски  репетировал  запуски  боевых  ракет,  Боб  возился  с
    двигателями,  Том Перкинс заперся в своей каюте. У него был растерянный,
    сонный  вид. Доктор Томоясу несколько раз заставлял его проходить полный
    курс обследования. Только Богатырев н Хэгстром знали, чем был занят Перкннс.

    Жизнь  в  корабле  шла по земному времени, по московскому. Трижды в день
    проводилась  обязательная  физкультурная зарядка. Вечерами шли просмотры
    фильмов.   Все   члены   экспедиции  были  предупредительны  и  вежливы.
    Профессор   Хэгстром  просил  продемонстрировать  фильм  "Танцы  народов
    Африки",  африканец  Боб любезно заказывал "Два часа в Грейтланде", Пьер
    Рошаль,   поглядев   на   Хейнца,  потребовал  документальную  запись  о
    последнем первенстве мира по боксу.

    Богатырев  предложил  провести  шахматный  турнир.  Командир корабля был
    явно   сконфужен,   дважды  проиграв  начальнику  экспедиции.  Профессор
    Хэгстром  был  торжественно  объявлен  чемпионом  корабля.  Том  Перкинс
    распотрошил  пачку  лаврового листа и изготовил венок, которым под общий
    хохот был увенчан чемпион.

    Богатырев  же  предложил  по  вечерам устраивать лекции. Каждый участник
    экспедиции   должен   был  информировать  своих  товарищей  о  важнейших
    достижениях науки в своих странах.

    Ивер  приближался.  Его уже можно было рассмотреть невооруженным глазом.
    Он сверкал в черной бездне, как рубин.

    -  Теперь  у  этого  странника  имеются  глаза и уши. Скоро нам придется
    снять чехлы с орудий, - заметил Хэгстром.

    - Снимем! - будто вынес приговор Боб Скотт.

    -   Почему  все-таки  никто  не  отвечает  на  сигналы?  -  взволнованно
    проговорил Том Перкинс.

    - Может быть, на нем уже никого нет? - предположил Вильковски.

    -   Скорее  всего,  у  тех,  кто  на  нем  закрепился,  вышла  из  строя
    радиоаппаратура, - заметил Богатырев.

    - Или кто-то сознательно нарушил связь? - вступил в разговор доктор Томоясу.

    - Да, Маиумото. Могло быть и так.

    Тишина,   наступившая  вслед  за  словами  начальника  экспедиции,  была
    неожиданно нарушена Пьером Рошалем, ворвавшимся в салон.'

    -   Мистер   Хэгстром,   Ивер   ответил.  Вот  радиограмма!  К  французу
    повернулись разом все космонавты.

    -   Прочтите,   -   попросил  Хэгстром.  Рошаль  оглядел  присутствующих
    испытующим  взглядом.  "Поворачивайте  немедленно  к  Земле.  Если вы не
    сделаете  этого  в  течение  часа, мы будем вынуждены прибегнуть к силе.
    Надеемся, у вас хватит благоразумия выполнить наше требование".

    - Все?

    - Все, мистер Хэгстром.

    - Пишите...

    Эдвард Хэгстром прошелся по каюте.

    -  Пишите,  Пьер...  Именем  Организации  Объединенных  Наций  предлагаю
    немедленно  прекратить  враждебные  действия.  В  том  или  ином  случае
    корабль  сядет  на  Ивер. Начальник международной экспедиции Эдвард Джон
    Хэгстром... Написали?

    - Написал, мистер Хэгстром.

    - Передайте.

    Пьер Рошаль вышел.

    - Хейнц, проверьте готовность боевых ракет! - обратился Богатырев к поляку.

                                  Гости Ивера

    Командир  второй  экспедиции  Карригана  сидел перед экраном локационной
    установки.   Роск   Дилингер,   "красавчик   Роск",  как  его  именовали
    приближенные  Карригана, испытывал гнев и бессилие. Ракета, направленная
    в приближающийся к Иверу корабль, взорвалась, не достигнув цели.

    - Наши ракеты им не страшны, - сказал Билл Пренцлер.

    Дилингер схватил Билла за отвороты куртки.

    -  Вы  понимаете,  что  мы  здесь  в мышеловке? Немедленно сделайте все,
    чтобы корабль был уничтожен. Красные не должны сесть на Ивер.

    - Разрешите действовать, сэр? - вытянулся Пренцлер.

    -  Не  сердись,  Билл. Нервы сдали. Если мы не уничтожим их; нам никогда
    не увидеть Землю. Дайте залп из всех установок.

    - Хорошо, сэр!

    Пренцлер вышел.

    Роск  плюхнулся  в кресло, устало закрыл веки. Здесь, на Ивере, в черной
    пустоте,  все  выглядело  совсем  иначе,  чем  это представлялось боссу.
    Дилингер  был самым верным человеком Карригана. Это была верность друга,
    не  наемника.  Каррнган  вытащил  Роска  из  грязи,  дал ему возможность
    получить  образование,  сделал  участником доходов и своим поверенным. В
    отношении  Карригана  к  Роску  было  больше душевности и теплоты, чем к
    собственным сыновьям.

    Доверие  босса Роск заслужил одной чертовски красивой операцией, которая
    не вызвала бы восторга у представителей закона.

    Один  предприниматель,  некто Бриннер, заполучил талантливого инженера и
    вздумал  конкурировать  с Маком Карриганом в производстве стереовизоров.
    Собственно,  вскоре  ему удалось сделать это - покупатели стали отдавать
    предпочтение его стереовизорам.

    Мак  Карриган  был взбешен. Он вызвал к себе Роска Дилингера и предложил
    убрать  конкурента.  Роск  Дилингер  взялся за дело немедленно. Вскоре в
    газетах  появилось  небольшое  сообщение о трагической гибели Бриннера в
    автомобильной катастрофе.

    Инженер   же,  создавший  новую  модель  стереовизора,  с  удовольствием
    перешел в лабораторию Мака Карригана.

    Роск  Дилингер  через  некоторое время получил право посещать воскресные
    обеды  Мака  Карригана.  Миллиардер познакомил своего фаворита с женой и
    сыновьями.  Как-то  Роск  Дилингер  сказал  Маку  Карригану с грубоватой
    откровенностью:

    - Слушайте, Мак, вы уверены, что Фил - ваш сын?

    Мак Карриган не рассердился, он ответил с иронической усмешкой:

    -  Хорошо, Роск, что вас не слышит миссис Карриган. При всей моей власти
    я   бы   не   смог  впредь  приглашать  вас  на  обеды.  Характером  Фил
    действительно  не  в меня. Парень любит стихи, музыку. Профессора в один
    голос  твердят,  что  он  может  стать  большим ученым. Сначала меня это
    тревожило.  Потом  я  пришел к выводу, что счастье - это то, что кажется
    счастьем   тебе   самому.   В   конце   концов,   если  он  когда-нибудь
    разочаруется, я не дам умереть ему с голоду.

    Мак  Карриган  пригласил  Дилингера  дней  через  пять  после  получения
    радиограммы с Ивера и предложил ему возглавить вторую экспедицию.

    -  Вы  единственный  человек,  которому  я  доверяю.  У вас ум, энергия,
    честолюбие.  Если  наш план удастся, вы станете вторым человеком в мире.
    Поняли, Роск?

    - Благодарю.

    Однако  в  душе Роск Дилингер посылал своего благодетеля ко всем чертям.
    Ему вовсе не хотелось отправляться на Ивер и устраивать на нем драку.

    - Вас что-то смущает, Роск? - прервал размышления Дилингера Мак Карриган.

    - Проблема полета, Мак.

    -  Вы,  очевидно,  устали.  Роск?  Закончим  разговор  завтра. Скажем, в
    "Мейфлауэре". Часов в семь?

    - Договорились.

    ...Они  прошли  в  ресторан  и  уселись  за  угловой  столик, совершенно
    скрытый  пальмами.  Высокий  официант,  появившийся  будто из-под земли,
    тотчас склонился перед ними.

    Мак  Карриган  взглянул  на  Дилингера,  затем  на  официанта, улыбнулся
    краями тонких губ.

    - У вас есть русская водка?

    - Есть, сэр, - еще ниже склонился официант.

    -  В  таком  случае,  принесите...  водки и чего-нибудь закусить. Тоже -
    русское, - поднял Карриган палец.

    Дилингер попытался сострить:

    - Боюсь, как бы я после первой рюмки не стал красным.

    Мак Карриган рассмеялся.

    -  Не  удивлюсь,  если  это произойдет. Русская водка даже самого хилого
    превращает  в  Геркулеса.  Он  начинает ненавидеть окружающих и признает
    себя властелином Вселенной.

    Официант  принес  графин с водкой, севрюгу, соленые огурцы, черную икру,
    холодное мясо, селедку, хрен.

    Мак Карриган удовлетворенно потер руки.

    - За победу, Роск.

    - За победу, Мак.

    Оба  одновременно  посмотрели на водку, словно хотели увидеть в ней свое
    будущее, затем выпили.

    - Хороша, - прищелкнул языком Карриган.

    Дилингер скривился, словно нечаянно опрокинул в рот уксусную эссенцию:

    - Не понимаю, что хорошего находит в этой дряни русские?

    -  Подождите,  еще поймете... Итак, Роск, будьте настоящим грейтландцем.
    Никому  не  давайте  поблажек.  Даже моему сыну. Иначе окажетесь в сетях
    красных.

    - Вы меня плохо знаете, сэр, - обиделся Дилингер.

    -  Я  вас  отлично  знаю.  Роск.  Слишком  много  средств  вложено в эту
    операцию...  Маори  -  дурак,  -  продолжал  Карриган. - Изолируйте его.
    Берегите   Стоуна.  Без  него  вы  не  сможете  корректировать  движение
    объекта.  В  крайнем  случае поставьте его перед дилеммой: либо он точно
    выведет  объект  на  цель,  либо  вы все равно спихнете эту штуку. Может
    быть, она попадет на его родину. Это подействует.

    - Сомневаюсь.

    -  Поде