ремя?

    - Он умер.

    Все  трое  посмотрели  на окна конторы Повиланова, сквозь ставни которых
    пробивало  свет.  За  конторой  видна  была  пасека с ульями. За пасекой
    начинались   бескрайние  непроходимые  болота,  где  покойный  Повиланов
    частенько любил стучать в гонг.

    - Откуда вы знали Повиланова? - спросил Аким.

    - Повиланов, Крупнер и я обычно ужинали втроем, - ответил Константинов.

    Прихлебывая  горячее  какао,  братья  сидели в гостиничном номере, когда
    раздался стук в дверь.

    - Вам письмо.

    - Спасибо, - оживился Аким.

    Письмо  было  от  Феди.  Федя спрашивал, как обстоят дела, увенчались ли
    успехом  розыски  Повиланова,  достаточно  ли  у  братьев денег. В конце
    письма  он  справлялся о здоровье братьев, писал, что ходит еще в теплом
    белье,  потому  что  холодно  и  улицы  запорошены  снегом.  В последних
    строках письма Федя передавал привет старшему брату от Наташи.

    Старший  брат прочел письмо и передал его младшему, а сам сел на диван и
    глубоко  задумался.  Немного  погодя  он  взял  карандаш и незаметно для
    себя  написал:

    Почесав себе колени,

    Мечет икры перед сном

    Белозубая Наташа,

    Еле влазящая в плащ.

    Просыпаясь, моет шею,

    Наливает в таз воды,

    Подметает пол, нагнувшись,

    Носит мусор на доске.

    Дайте мне Наташу эту

    С запыленною доской,

    С до колена волосами

    И с ложбинкой на спине.

    Утром  братья  отправились  в  институт,  к профессору, под руководством
    которого работал Повиланов после ухода из конторы.

    Прикрыв  глаза,  профессор  тихо  жевал  яблоко и раскачивался на стуле.
    Рядом  с  ним  на  полу  стоял  ассистент  с большим блокнотом в руках и
    записывал результаты.

    -  Здравствуйте,  уважаемый профессор, - поздоровались братья. Профессор
    вздрогнул.  Последнее  время  он  опасался посетителей, так как разводил
    легально вакцин, а нелегально бацилл.

    -  Профессор,  вам  никогда  не приходило в голову, что рыбу, после того
    как  ее  выловят,  можно забивать, как это до сих пор делалось только со
    свиньями и КРС?

    -  Видите  ли,  уважаемые  коллеги,  последнее  время я занят проблемами
    вакуума  гипертонических  норсульфазолов  в  среде  супесчаных  седин  и
    стараюсь не отвлекаться.

    -  Сущность  нашего предложения, - развивал свою мысль Аким, - состоит в
    том,  что  пойманную  рыбу  можно забить электрическим током. Для лучшей
    проводимости  ее предварительно поливают растворами солей фтора, а затем
    забивают слабыми биотоками коры головного мозга капитана траулера.

    -  Ну, соли фтора, это мне ясно, биотоки тоже, но зачем вам понадобилась
    рыба?

    - Мы решили спасти мировые запасы рыбы от уничтожения ее гидромуравьями.

    -  То  есть  как?  -  спросил  профессор и начал думать. Ассистент нашел
    чистый лист и стал записывать результаты.

    -  Послушайте  меня,  дорогие  мои  друзья,  -  выйдя  из  задумчивости,
    произнес  профессор.  -  Ваши идеи довольно интересны. Но, если говорить
    откровенно, ум мой занят сейчас другим.

    Профессор откинулся на спинку кресла и продолжал:

    -  В  минуты беспредельного одиночества, когда в окна хлещут беспощадные
    струи  непрекращающегося дождя, когда хочется сесть за письменный стол и
    горько  заплакать,  -  я  часто  думаю  в  эти минуты о том, как было бы
    хорошо,  если бы было сделано такое изобретение, как телефон. Тогда бы в
    сырой,  грязный  и  отдающий  мертвечиной  осенний вечер не пришлось бы,
    сгорбившись  и  подняв  воротник плаща, садиться в троллейбус и ехать на
    другой  конец  города  к  другу.  Тогда  бы,  затворив  поплотнее окна и
    заварив  крепкий  чай,  можно  было  бы  набрать  номер телефона и вести
    долгую  задушевную  беседу,  которая бы текла. Тогда бы все лучше стало.
    Тогда бы все стали ближе. И тогда бы, возможно...

    В этот момент стук в дверь прервал голос профессора.

    -  Прошу  вас,  войдите,  -  откликнулся  профессор. Дверь отворилась, и
    вошел секретарь.

    -  Извините, профессор, но вы просили меня дать знать, как только явится
    корилла.

    -  Я  немедленно  ее  приму.  - Профессор обернулся к братьям. - Я прошу
    простить  меня, но вы слышали сами, ко мне пришла корилла. Поэтому я еще
    раз  прошу  меня  извинить  и  пройти  к  секретарю,  который  даст  все
    необходимые сведения.

    -  Да,  Повиланов  работал  у нас, - сказал секретарь, предложив братьям
    сесть.  -  Но  с  чего  вы взяли, что он умер? Он жив, здоров и, если не
    ошибаюсь, работает на небольшой железнодорожной станции близ Тобольска.

    - А Константинов сказал, что он умер.

    -  Тогда мне все понятно. Здесь вот какая история. Крупнер с Повилановым
    имели  обыкновение  ужинать  вместе,  Константинов  набивался  к  ним  в
    приятели,  если  вы  заметили,  он  чрезвычайно  назойлив.  Повиланову и
    Крупнеру  это  было  не по душе, и, насколько мне известно, Константинов
    ни  разу  с  ними  не  ужинал.  После того как в личной жизни Повиланова
    возникли   неприятности   и   он   вынужден   был  покинуть  наш  город,
    Константинов  непонятно  зачем  стал  распространять  слухи  о  том, что
    Повиланов умер.

    - Вы уверены в том, что он жив?

    - Вполне. Институт ручается за достоверность выдаваемой информации.

    Не  снимая  сапог, братья сидели в купе второго класса и играли в домино
    и  лото с двумя пожилыми японками. За дверью купе стояло несколько немых
    свидетелей происходящего.

    Был  апрель.  Лучи  солнца  нагревали  землю. После того как установится
    необходимая  температура,  усилится  дыхание,  увеличится тургор клеток,
    начнут  действовать  ферменты,  ускоряющие  обмен  веществ.  Питательные
    вещества,  поступая  к  точкам роста, вызовут энергичное деление клеток.
    Эти  явления  будут  сопровождаться  набуханием глазка. Затем произойдет
    энергичный   рост  верхушки  и  междоузлий  эмбрионального  побега,  что
    приведет  к разрыву покрова глазка и появлению частей побега с зачатками
    листьев, усиков и соцветий.

    На  узловой  станции  железной  дороги, указанной секретарем профессора,
    братья  вышли  из  поезда.  Поблизости  от  них  прошел  железнодорожный
    работник.   Это   и   был  Повиланов.  Повиланов  работал  стрелочником.
    Стрелочник сел на пенек и выругался:

    -  Контору  я бросил еще в 1959 году. Если вы думаете, что в конторе мне
    плохо  жилось,  вы ошибаетесь. Сотрудники работали неплохо, старались. В
    углу   стояла   бочка  с  газированной  водой.  Кондиционер  обеспечивал
    условия.  Дважды  в  год  мы своими силами оклеивали окна конторы обоями
    из-за  того,  что  крыша  немного  протекала  и  обои отставали. Обои мы
    старались подбирать желтого цвета, потому что желтый цвет очень гармонирует.

    Раздался протяжный гудок паровоза.

    - У вас, должно быть, жуткий почерк, - заметил Аким.

    - Как вы это узнали?

    - Неважно. Не пройти ли нам в дом?

    В бревенчатом доме был накрыт стол на три персоны.

    - Как вы здесь проводите время? - спросили братья.

    -  Неподалеку  есть  одно овощное болото. Я часто хожу туда с этим. - Он
    показал  в  угол.  Там  на  куче  сигнальных  флажков, рядом с болотными
    тапочками, лежал маленький серебряный молоток.

    -  Знаете  что, Повиланов, давайте поговорим начистоту, - сказал Аким. -
    Мы  с  братом  в  течение  длительного  времени  занимались практической
    разработкой  телекинеза.  Добившись  некоторых  результатов,  мы зашли в
    тупик.  Недавно  нам  стало  известно,  что  и вы небезучастны к судьбам
    телекинеза. После долгих поисков мы вас нашли. Чем бы вы могли нам помочь?

    - Ничем.

    - Почему, Толя?

    -  Все свои наблюдения и выводы, сделанные за время занятий телекинезом,
    я  изложил  на  шестнадцати  страницах  рукописного  текста.  Эти записи
    сохранялись  в  герметически  закрывающемся баллончике, который я обычно
    носил с собой. Этого баллончика у меня нет. Я его потерял.

    - Как это могло случиться?

    -  В  тот день у меня было плохое настроение, так как я навсегда покидал
    Калугу  по семейным обстоятельствам. Взяв баллончик с записями, складной
    стул  и  гонг  с  молотком,  я  решил  в последний раз побывать на своем
    излюбленном  болоте.  Я  установил  стул  и  полез  в мешок за молотком.
    Вместе  с  молотком  из  мешка  выпал баллончик. Он скользнул в болото и
    скрылся. Я потерял все...

    Повиланов  умолк,  уронив  мужскую  слезу  в  разрезанный  арбуз. Братья
    переглянулись  и  сменили  арбуз  на дыню. Вторая слеза упала на дыню и,
    скатившись, оставила на газете мокрое пятно.

    Повиланов  вытер глаза кулаком, взглянул на часы, вышел из дома, перевел
    стрелку, возвратился и сел на свой табурет.

    - Вы не могли бы указать нам точное место, куда упал баллончик?

    -  Могу,  но какой в этом смысл? Я потерял его у куста камыша, в котором
    свил гнездо сизый дрозд.

    Братья  взглянули  друг  на  друга.  Они  всегда  очень  любили клен, но
    беспощадно ненавидели ольху, ясень и в первую очередь камыш.

    - Сегодня же выезжаем в Калугу. Начертите нам, пожалуйста, схему болота.

    Повиланов наточил карандаш, стряхнул стружки в ведро и набросал план.

    - Счастливого пути. Вы думаете, есть какая-нибудь надежда?

    Дойдя  почти  до  самого  полотна  железной  дороги,  братья оглянулись.
    Повиланов  вытряхивал  стружки  из ведра и, нагнувшись, полоскал ведро в
    проруби.

    - А знаешь, нам, пожалуй, нет смысла ехать в Калугу, - сказал младший брат.

    - Как это нет смысла? Где же мы найдем баллончик?

    -  Не  наивен  ли  ты,  полагая,  что  баллончик  лежит  на дне болота в
    ожидании  нас?  Напротив,  я  уверен, что болотное течение успело унести
    его  на  многие  километры  от  Калуги.  -  С этими словами младший брат
    порылся  в  планшете  и  вынул  оттуда  карту подземных болотных течений
    мира, разрисованную стрелками.

    От  Калуги  шли  три  разветвления:  северофинское,  восточно-японское и
    южно-итальянское.  Северофинское  направление  было отброшено сразу, так
    как Аким вспомнил случай с Орловым, облетевший все газеты Коми АССР.

    Орлов  работал  инженером по технике безопасности на заводе-изготовителе
    автопоилок.  В  третьем  квартале  завод  принялся  разрабатывать партию
    незамерзающих  образцов  своей  продукции.  Для  проверки  работы  вновь
    созданного  аппарата  в  условиях  Заполярья завод командировал главного
    конструктора  в  город  Воркуту  сроком  на  три недели. Необходимо было
    выяснить  к.  п.  д. заполярных автопоилок с точностью до третьего знака
    после  запятой.  Орлов  сел в автомобиль и выехал в открытую тундру. Шел
    легкий  снег.  Автомобиль  продвигался  в  глубь  тундры довольно легко.
    Орлов  проехал  несколько  сотен километров, пока не наткнулся на оленью
    автопоилку.  Он  вышел,  проверил ее исправность и возвратился к машине.
    Дверца  автомобиля  не  открывалась.  Орлов  попробовал  открыть  другую
    дверцу,  но  и  это  оказалось  невозможным.  Обмотав  руку  платком, он
    пытался  разбить  стекло, но только разбил руку. Орлов решил подтащить к
    автомобилю  автопоилку  и  разбить  стекло  ею, но автопоилку невозможно
    было  сдвинуть  с места, так как ее основание было забетонировано. Таков
    примерный  ход  событий,  происшедших в тундре, в трехстах километрах от
    Воркуты.  Дальше  произошло  следующее.  Чтобы  согреться,  Орлов открыл
    капот  автомобиля  и  прижал  голову  к еще теплому мотору. Вскоре мотор
    совсем остыл, а Орлов замерз.

    После  воспоминания  о  случае,  происшедшем  с Орловым, о северофинском
    направлении   не   могло   быть  и  речи.  Оставалось  два  направления:
    восточно-японское и южноитальянское.

    Восточно-японское   направление   пролегало   через   Рязань,   Арзамас,
    сворачивало  к  Владивостоку  и  впадало  в  японский  вулкан  Фудзияма.
    Восточно-японское  направление  казалось  заманчивым. В префектуре Осака
    братья   имели   знакомых.   Это  были  красильщица  циновок  Вакаяма  и
    водопроводчица  Маэбаси  - те самые две японки, с которыми братья играли
    в домино и лото в поезде.

    - Остановимся у Вакаямы?

    -   Нет,   лучше  у  Маэбаси.  Она  живет  ближе  к  порту  Иокогама,  в
    окрестностях которого находится нужный нам вулкан.

    -   Подожди,  мы  же  еще  не  решили,  что  делать  с  южно-итальянским
    направлением. Нужно посмотреть, куда оно ведет.

    -  Вот смотри, - младший брат повел пальцем по карте, - сперва оно резко
    направляется  к  Вильнюсу,  потом  так же резко поворачивает на Варшаву,
    вниз  по  склону  через  всю  Чехословакию течет в Югославию, а оттуда -
    прямиком  в  Неаполь,  где  приостанавливается на два дня и мчит затем к
    Везувию.

    - А он действующий?

    - Кто?

    - Везувий.

    - Не знаю, надо посмотреть в справочник.

    Братья  раскрыли вулканический атлас. На первой странице атласа красными
    буквами было напечатано:

    Многие   читатели,  которым  придется  пользоваться  настоящим  атласом,
    делают  ошибку,  полагая,  будто каждый вулкан действует сам от себя. На
    самом  деле  все  вулканы  мира  под  землей  соединены  лавой,  которая
    связывает  их  между собой и стекает в направлении вулкана Везувий. Там,
    раз в десятилетие, наводит она страх на города и села современной Италии.

    На   следующей  странице  приводилась  фотография  действующего  вулкана
    Везувий, наводящего страх на итальянцев.

    Младший  брат долго смотрел на фотографию. Ему вспомнилась картина Карла
    Брюллова  "Последний день Помпеи". Он помотал страницей в разные стороны
    и сказал:

    - Что-то не хочется мне ехать в Италию. Лучше бы мы поехали в Японию.

    -  Как  ты  не  понимаешь,  ведь  лава  Фудзиямы тоже течет к Везувию. В
    Японии  нам  делать  нечего,  нужно ехать в Италию. Если ты не хочешь, я
    поеду  один.  -  И  старший  брат  ушел,  а  младший  остался  стоять на
    небольшом участке щебня между двух шпал и двух рельсов.

    В  реальной  задаче  все факты никогда не могут быть известны. Когда все
    факты  известны, задача решена. Через два часа младший брат снова увидел
    своего брата. Он шел по направлению к нему и говорил:

    -  Произошла  ошибка,  мы  не  должны  ехать в Италию, мы должны ехать в
    Пловдив. Ты поедешь со мной в Пловдив?

    - При чем тут Пловдив?

    Старший  брат  включил  транзисторный  приемник  и  приложил  его  к уху
    младшего.  Приемник  вещал приятным женским голосом диктора. "...Уместно
    вспомнить   и   о   болотных   течениях.   В  последнее  время  болотные
    вулканические  течения  соединились  в  один  мощный  поток и, приобретя
    красноватый оттенок вследствие смешивания с лавой..." - тут приемник умолк.

    Старший  брат  постучал  в  приемник,  и  тот  снова  завещал.  "...И на
    территории  болгарского  города Пловдив исчезает, впадая, по-видимому, в
    городской водопровод".

    -  Хорошенькие в Болгарии водопроводы, если туда могут попадать болотные
    течения из Калуги.

    - Старые, вероятно, со времен царя Калояна.

    - И что, водопровод ни разу не ремонтировали?

    - Ни разу.

    - А где мы возьмем деньги на билеты в Болгарию?

    - Постой, где мы брали деньги на поездку в Калугу?

    - Нам тогда прислал их Модест Павлович.

    - Кто этот Модест Павлович такой?

    - Я точно не знаю, но он нам всегда помогает, если что-то не так.

    Братья  продолжали  идти  быстрее,  направив головы вперед. Редкие пчелы
    доносили запах меда с далеких крымских пасек.

    На   рынке   в   Пловдиве   братья   продали   рваный   тулуп   Акима  и
    электроглянцеватель.  На  вырученные  деньги  были  куплены  кирка,  две
    лопаты  (одна  штыковая,  другая  совковая)  и  кожаный чехол, в котором
    лежало ручное бурило.

    На  улице  Васила  Коларова братьям повстречался Ярошевский, их неплохой
    знакомый,  который  имел  способность  сочинять  стихи.  Можно  было  не
    спрашивать,  почему  он  оказался  именно здесь, потому что с Ярошевским
    случалось  и не такое. Ярошевский поинтересовался, как у них с жильем, и
    предложил  им  сходить  по адресу к одной старушке, у которой одно время
    сам  Ярошевский снимал квартиру до тех пор, пока у старушки была корова,
    парное  молоко  которой  он  так любил. В марте старушка убила корову, и
    Ярошевский  ушел  от нее. Старушка купила другую корову, но Ярошевский к
    ней  больше  не  придет.  Ярошевский беззлобно ругался, называя старушку
    старой, выжившей его из дома женщиной.

    Когда Ярошевский ушел, старший брат сказал:

    -    Я    считаю,    что    нам    следует   обратиться   в   управление
    водоканализационного   хозяйства   города  Пловдив  и  заявить,  что  мы
    археологи  и  хотим  выяснить,  где  проходят  водопроводные магистрали,
    чтобы  не  наткнуться  на них при производстве работ, запланированных на
    октябрь месяц.

    -  А  если  они  ответят,  чтобы  им послали официальный запрос или, еще
    лучше, прислали двух знающих дело человек, - что мы на это скажем?

    - Мы скажем, что мы и есть эти два человека.

    - Ты смотри, как получается. Ладно, идем в управление.

    И  братья  пошли  к  старушке  устраиваться  на  ночлег,  потому что уже
    наступила ночь.

    На  следующий  день,  выходя из управления, братья знали, что водопровод
    Пловдива  функционирует  прекрасно,  за  исключением пятнадцатиметрового
    отрезка  трубы,  питающего  городской  фонтан.  Сомнений  не оставалось.
    Труба была забита баллончиком.

    Городской   электротранспорт  благополучно  домчал  их  к  фонтану.  Меж
    тополей,  на  тонких  аллеях,  стояли  перекрашенные в другой цвет синие
    скамейки.

    - Вот и фонтан. Как ты думаешь, это тот фонтан, который нам нужен?

    -  Конечно,  тот.  В управлении сказали, что в городе не работает только
    один  фонтан,  а  этот,  судя по всему, давно не работает. Посмотри, дно
    фонтана усеяно скелетами декоративных рыбок и монетами.

    -  Ты  прав.  Нам  следует  сходить  в камеру хранения за инструментом и
    немедленно приступить к работам.

    Почва  была  мягкой,  и лопата легко входила в грунт. К концу дня братья
    почти добрались до трубы.

    Всю  следующую  ночь младший брат не давал покоя старшему. Он требовал у
    него  денег  на  покупку розового масла. Старший брат сжалился над ним и
    дал  ему  несколько левов. Утром в коридоре послышался шум. Старший брат
    надел  шаровары  и  по холодному цементному полу прошел в коридор. Возле
    рукомойника,  наклонившись над алюминиевым тазиком, стоял младший брат и
    лил  розовое  масло  из небольшого ковшика себе на голову. Масло стекало
    по  обеим  сторонам его лица и падало в тазик, издавая те звуки, которые
    привели старшего брата в коридор.

    - Что ты делаешь?

    - Понимаешь, у меня сегодня свидание с Лили Конандойчевой.

    - Кто это такая?

    - Гимнастка цирка. Мы договорились встретиться у церкви св. Марины.

    - Ты что, забыл зачем мы сюда приехали?

    - Знаешь, сегодня утром я никак не мог вспомнить, что мы здесь делаем.

    -  Неужели  ты мог забыть? Телекинез. Повиланов. Баллончик с рукописью -
    мы ищем его.

    -  Да-да,  теперь  припоминаю.  Он  застрял  в трубе у фонтана. Но ты не
    беспокойся.  Свидание  с  Лили  у меня вечером. Если тебе не трудно, дай
    мне, пожалуйста, полотенце.

    Не  успел  старший брат снят