было жаль ее. Даниин всегда дурно обращался с ней,  но
становился особенно груб и придирчив, когда ломал голову над  каким-нибудь
новым псевдочудом.
     Однажды я услышал, что  Аида  плачет.  Услышал  через  толстую  стену
гримерной на телестудии. Может быть, вы и скажете, что это не мое дело, но
я постучался к ней и спросил: "Не могу ли я тебе чем-нибудь помочь, Аида?"
     Девушку ростом в семь футов и до того тощую, что  вены  проступали  у
нее сквозь кожу, как веревки, вряд ли  можно  считать  привлекательной,  а
Аида была очень мила. Ее ярко-красные глаза блестели от слез,  которые  ей
вряд ли стоило проливать, если учесть, насколько обезвожены марсиане.
     - Чем вы можете мне помочь? Мне уже  никто  не  поможет,  -  печально
покачала она головой. К счастью, она сидела, как бы сложившись втрое,  так
что я положил ее голову себе на плечо и потрепал по длинным белым волосам.
Если бы Аида стояла, мне пришлось бы для этого залезть на стремянку.
     - Что у тебя стряслось? - спросил я у нее ласково.
     - Мистер Берроу, мне кажется, я его люблю, - голос Аиды  задрожал,  -
иначе я бы не выдержала. Но можно ли любить и ненавидеть одновременно?
     Я молча погладил ее по голове и почувствовал к ней жалость.
     - Так вы не знаете? - продолжала  она.  -  Я  перечитала  все  земные
книги, какие только смогла достать, все, что было написано о любви, но так
и не смогла найти ответ. - Аида всхлипнула: - Книги мне так  ничего  и  не
объяснили. Может быть, вы мне скажете?
     Что и говорить, вопрос был не из легких. Я вышел  из  того  возраста,
когда любовь и всякая там чепуха значили для меня очень много, но память у
меня была хорошая...
     - Что заставило тебя полюбить землянина, Аида? - Вопрос дурацкий,  но
нужно же было мне хоть как-то поддержать разговор.
     Она опустила голову и прижалась к моей груди. Я механически продолжал
гладить ее по голове.
     - По правде сказать, не знаю. Когда мы встретились, я была еще совсем
девочкой. Мать всегда держала  меня  подальше  от  марсианских  мальчиков.
Говорила, что я еще слишком молода, чтобы встречаться с ними. Должно быть,
землянина она не сочла опасным. Но Даниин не такой толстый, как вы, мистер
Берроу,  или  большинство  землян.  Он  стройный  и  красивый,  почти  как
марсианин. И как прекрасно он говорит, по крайней мере когда захочет. -  И
Аида снова безутешно зарыдала.
     Дверь отворилась, и в гримерную вошел Даниин. Возмущение его не знало
границ.
     - Ах ты, марсианская дрянь! - загремел он.  -  Я  сделал  тебя  своей
ассистенткой. Так вот она, твоя благодарность!  Стоит  мне  отлучиться  на
минуту, как ты заводишь шашни со стариком! Что ты в нем нашла?
     Я вмешался из опасения, что он ударит Аиду:
     - Послушайте, Даниин, я ведь пришел предложить вам одну недурственную
идею для вашего аттракциона.
     Даниин кивнул. Что же, мне по  крайней  мере  удалось  завладеть  его
вниманием. Я торопливо продолжал:
     -  Мне  кажется,  я   придумал   совершенно   оригинальный   трюк   с
освобождением.
     Ревность  Даниина  несколько  поутихла,  уступив  место  его  жадному
интересу к новым еще никем не опробованным трюкам.
     - А в чем там соль? - спросил он нетерпеливо.
     - Из чего только вам не приходилось освобождаться. Вы даже  назначили
приз тому, кто сумеет придумать оковы, от которых вы не избавитесь за пять
минут.
     - Все это так, - перебил меня нетерпеливо Даниин, -  я  выбирался  из
таких ловушек, которые отправили бы на тот свет допотопного Гудини.  -  Он
скрипнул зубами от ярости: - Жалкий факир! Я просто выхожу из себя,  когда
читаю все эти россказни о нем.
     Так оно и было. Даниина терзала мысль, что он родился слишком поздно,
чтобы успеть помериться силами с величайшими иллюзионистами  прошлого.  Он
чувствовал, и, как мне кажется, не без основания,  что  мог  бы  превзойти
любого из них.
     - Так что вы придумали?  -  повторил  он  нетерпеливо,  поворачиваясь
снова к Аиде.
     Я быстро ответил:
     - Потрясающий трюк! Освобождение из бутылки Клейна!
     - А что это такое?
     Я вздохнул. Иногда его неосведомленность обо всем,  что  выходило  за
рамки  чисто  профессиональных  познаний,  поражала  меня.  Я   постарался
объяснить суть дела как можно проще. "Вам приходилось когда-нибудь  видеть
лист Мебиуса?" - спросил я, поднимая с пола узкую полоску бумаги.
     Ответом мне был неуверенный взгляд. Я повернул один конец полоски  на
полоборота и приклеил его к другому концу. Взяв в руки карандаш, я показал
Даниину,  что,  не  отрывая  грифеля  от  бумаги,  можно  провести  линию,
проходящую по обеим сторонам полоски.
     - Видите? Это односторонняя поверхность.
     - Ну и что? - Даниин взял  ножницы  и  разрезал  лист  Мебиуса  вдоль
осевой. Лист распался на два сцепленных между собой кольца.
     - Это самые обыкновенные афганские кольца. Почему вы об этом сразу не
сказали? - недоуменно спросил Даниин.
     - Может быть, у фокусников такая  поверхность  называется  "афганские
кольца", - настаивал я, - по это лист Мебиуса, и с помощью его...
     Даниин нахмурился, размышляя о чем-то. Мысли его явно  витали  далеко
от Аиды. Помолчав немного, он спросил:
     - А ко мне какое это все имеет отношение? Не могу же я  освобождаться
из листка бумаги. Смешно!
     - Разумеется, но если вы взглянете на лист Мебиуса как  на  двумерную
поверхность, необычайные свойства которой связаны с тем, что она повернута
в третьем измерении, то вам будет легче представить себе бутылку Клейна.
     От удивления Даниин поднял брови.
     - Бутылка Клейна, - продолжал я  как  ни  в  чем  не  бывало,  -  это
четырехмерный  эквивалент  листа  Мебиуса.   Представьте   себе   бутылку,
сделанную из гибкого твердого вещества. Отогните горлышко вниз и проденьте
его насквозь через боковую поверхность бутылки.
     Даниин оказался сообразительным учеником.
     - Соль трюка здесь в том, что горлышко проходит сквозь стенку бутылки
в четвертом измерении? - спросил он.
     - Совершенно верно.  А  теперь  представьте  себе,  что  я  изготовлю
бутылку Клейна таких размеров, чтобы вы могли поместиться внутри ее...
     - Для чего мне освобождаться из бутылки Клейна? В таком  освобождении
нет драмы, оно не затрагивает чувства зрителей.
     - Вы не поняли главного! По теоремам  топологии,  впервые  доказанным
лет пятьдесят назад, когда  впервые  была  изготовлена  настоящая  бутылка
Клейна,  муха,  разгуливающая  по  наружной  и   одновременно   внутренней
поверхности бутылки, находится внутри и в то же время  снаружи  нее  и  не
может ни попасть в бутылку, ни выбраться из  нее!  Об  этом  знает  всякий
школьник!
     Даниин задумчиво свистнул сквозь зубы:
     - А знаете, в этом что-то есть! Не то, чтобы идея была очень  хороша,
но ее можно довести. Я превращу  ее  в  самое  сенсационное  освобождение,
которое когда-нибудь исполнялось! Гудини! Тьфу! - Внезапная  мысль  пришла
ему в голову: - А в чем здесь "покупка"?
     Я знал,  что  он  имеет  в  виду.  Он  всегда  раздражал  меня  своим
пристрастием к профессиональным словечкам, вышедшим давно из употребления,
хотя незаметно я и сам перенял у него эту манеру.
     - Так в чем здесь "покупка"? - повторил Даниин. -  Как  мне  избежать
судьбы мухи?
     - Вы говорите не подумав,  Даниин.  Стоит  вам  забраться  в  бутылку
Клейна, как вас не спасет ничто. Вы станете живым и мертвым, застрянете на
полпути между нашим и четырехмерным миром и останетесь на мели.
     - И что вы предлагаете?
     - Необходимо сконструировать подставную бутылку. Поддельную.
     - Прекрасная мысль! Немедленно принимайтесь за работу. - Тут он снова
вспомнил об Аиде: - Эй, ты! Вот что я тебе скажу...
     От его резкого голоса Аида съежилась. Она должна была слушать его,  а
я не обязан! Вне себя от злости я выбежал из гримерной. Так  обращаться  с
Аидой - все равно что побить больного щенка. Если бы я только  мог,  я  бы
задал ему хорошую взбучку. Впрочем, а что толку?
     Даниин  мог  свысока  относиться  к  Гудини  и  прочим  иллюзионистам
прошлого, но кое-чему он у них научился. Реклама, которую он создал  трюку
с освобождением из бутылки Клейна, была непревзойденной. Я  изготовил  две
бутылки: одну настоящую и одну поддельную. Даниин заставил всех говорить о
бутылке Клейна, о своем безрассудстве, о смертельном  риске,  которому  он
подвергает себя. Он помещал статьи и  заметки  на  топологические  темы  в
газетах. По его заказу тысячи листов Мебиуса с  надписью  "Даниин  бросает
вызов смерти!" были сброшены с самолетов. Он подкупал  прессу.  Он  бросил
вызов Миклаву и Роннеру, ведущим топологам нашего  времени,  предложил  им
отгадать,  каким  образом  он  сумеет  выбраться  из  бутылки  Клейна.  Он
предложил им заключить пари на 10000 долларов, что сумеет выбраться  за  5
минут, и предложил со своей стороны уплатить по 1000  долларов  за  каждую
минуту, которую он проведет в бутылке сверх 5 минут (средства должны  были
пойти в пользу благотворительного общества).
     Чем напряженнее работал Даниин, тем хуже  он  обращался  с  Аидой.  Я
старался держаться подальше, ибо не мог ручаться за  себя  и  боялся,  что
как-нибудь не выдержу и расквашу ему его длинный орлиный нос.
     В последнее время я видел ее только плачущей. Когда обезвоживание  ее
организма достигло опасного предела, я, наконец, вызвал врача  и  настоял,
чтобы ей назначили внутривенную инъекцию какого-нибудь солевого  раствора.
И когда Аиду уложили на кушетку, чтобы  сделать  ей  инъекцию,  я  впервые
заметил, что ее обычно вогнутый живот слегка округлился.
     Догадавшись, в чем здесь дело, я не на шутку разозлился  на  Даниина.
"Нет, - думал я, - это тебе не пройдет так даром! Ты у меня попляшешь!"
     Аида никогда и никому не  жаловалась,  кроме  того  раза,  когда  она
поплакала у меня на плече.  Обычно  она  издали  с  надеждой  смотрела  на
Даниина, потом глаза ее наполнялись слезами  и  она  уходила,  чтобы  тихо
выплакаться где-нибудь в укромном уголке.
     Я ходил сам не свой, но ничем не мог помочь Лиде, даже  когда  узнал,
отчего она так убивается. Как-то раз вечером я встретил Даниина  с  другой
девушкой, землянкой, но не говорить же об этом Аиде? Я с  головой  ушел  в
подготовку реквизита. Премьера приближалась, все нужно было проверить  еще
и еще раз.
     Если вы в  тот  вечер  смотрели  телепередачу,  то  видели,  как  все
произошло, или по крайней мере как все происшедшее выглядело из зала. Но я
видел то, что произошло,  из-за  кулис,  и  об  этом-то  хочу  вам  сейчас
рассказать. Несмотря на все свои недостатки, мелочность,  шарлатанство,  а
может  быть  благодаря  всем  этим  милым  качествам,  Даниин  был  велик.
Последний и величайший из иллюзионистов!
     Разумеется, он начал свое  выступление  не  с  освобождения.  Трюк  с
освобождением должен был стать кульминацией номера. Он начал  с  небольших
фокусов, какие обычно показывают иллюзионисты, чтобы "разогреть"  публику,
например извлек  из  своего  блестящего  цилиндра  бесчисленное  множество
марсианских кобылок - симпатичных шестиногих существ с красными глазами  и
белыми волосами. Они всегда чем-то напоминали мне Аиду,  а  в  тот  вечер,
когда  Даниин  доставал  одну  кобылку  за  другой  из  своего,  казалось,
бездонного  цилиндра,  сходство  было  особенно  велико.   С   необычайным
изяществом, я бы сказал поэтично, он извлекал монеты прямо из  воздуха,  и
они со звоном падали в металлическое ведерко. Вы скажете, старые эстрадные
фокусы? Согласен. Но как он их делал! Это надо было видеть.
     За  кулисами  ассистенты  не  спускали  глаз  с  изготовленной   мною
настоящей бутылки Клейна. На их лицах было написано, что  такая  штуковина
им и даром не нужна и они не завидуют тому,  кто  решил  искушать  судьбу,
пытаясь выбраться из нее наружу.
     Когда Даниин счел, что напряжение зрительного зала достигло  предела,
он театральным жестом воздел руки и объявил:
     - Леди и джентльмены! А теперь я продемонстрирую вам рекордный  трюк!
На ваших глазах я войду в бутылку Клейна и...
     По его знаку  ассистенты  выкатили  на  сцену  бутылку  Клейна.  Пока
рабочие устанавливали вокруг нее  легкую  ширму,  в  зале  стояла  мертвая
тишина. "Я берусь выбраться из бутылки за пять  минут.  Если  мне  это  не
удастся..." Он слишком любил театральные эффекты, чтобы закончить фразу.
     Даниин пригласил на сцену Миклава и Роннера и предложил им  осмотреть
бутылку. Топологи чувствовали себя явно неуютно, но  произвели  осмотр  со
всей тщательностью.
     - Джентльмены, - торжественно обратился к ним Даниин, -  согласны  ли
вы с тем, что сооружение,  которое  находится  здесь,  -  самая  настоящая
бутылка Клейна?
     Ученые кивнули. Даниин ушел со сцены. Он был настолько уверен в себе,
что  мог  покинуть  зрителей  на  то  время,  которое  требовалось,  чтобы
переодеться к номеру, точнее, раздеться, ибо он должен был появиться  лишь
в набедренной повязке. Свои трюки с освобождением  он  всегда  выполнял  в
этом "пляжном костюме" под предлогом, будто зрители должны видеть,  что  у
него нет с собой никаких приспособлений, отмычек и т.п. Но  я  думаю,  что
раздевался он по другой причине. Мне кажется, что  ему  нравилось  слышать
изумленные  возгласы,  которые  издавали  зрители  при  виде   его   тощей
скелетообразной  фигуры.  Из  всех  землян,   которых   мне   когда-нибудь
приходилось видеть, он больше всех походил на марсианина.  Увидев  Даниина
раздетым, я стал немного лучше понимать, почему Аида полюбила его.
     Я стоял за сценой у левой кулисы. Делать мне было  ничего  не  нужно,
только присматривать  за  общим  порядком.  Наш  трюк  просто  не  мог  не
получиться. После долгих размышлений я пришел  к  выводу,  что  чем  проще
способ подмены настоящей бутылки Клейна  поддельной,  тем  лучше.  В  полу
сцены я проделал два люка. Думаю, что люками  для  иллюзионных  трюков  не
пользовались уже лет двести. На это я и рассчитывал, полагая,  что  старый
грубый трюк лучше всего одурачит публику. Даниин согласился со мной, а  уж
он был великий мастер по части того, как дурачить зрителей.
     Придуманный мною план сводился к следующему. Настоящую бутылку Клейна
выкатывают на сцену. Там она остается, пока  эксперты  не  удостоверят  во
всеуслышание, что перед  зрителями  самая  настоящая  трехмерная  бутылка,
перекрученная в четырехмерном пространстве.  После  того  как  подлинность
бутылки будет установлена, ассистенты по знаку  Даниина  расставят  вокруг
нее ширму, закрывающую бутылку спереди и с боков, откроются потайные люки,
настоящая бутылка провалится в один из них, а из другого на сцену  подадут
поддельную бутылку, издали неотличимую от настоящей, но не  обладающую  ее
топологическими свойствами.
     Как видите, механика трюка была до смешного проста. Но Даниин  всегда
считал, что  именно  в  такой  простоте  и  заключается  секрет  искусства
хорошего иллюзиониста. Сложность, говорил он, к добру не ведет. Кто-нибудь
из зрителей всегда может разгадать секрет сложного трюка. Механизм  должен
быть настолько простым, чтобы сама мысль о нем была для зрителей нелепой.
     Даниин стоял рядом со мной за кулисой и делал дыхательную  гимнастику
перед выходом на сцену. Рядом с нами в стене торчала кнопка, приводившая в
движение крышки потайных люков. Подбежала Аида. Ведущий программы объявил:
"Рекордный трюк..." Последовала раскатистая барабанная дробь: "...Даниин!"
     Это был условный сигнал. Даниин вышел на сцену. Аида стояла рядом  со
мной. Мы оба не отрывали глаз от сцены. Даниин поклонился  залу  и  послал
воздушный поцелуй зрительнице, сидевшей в первом ряду.  Я  узнал  ее.  Это
была та самая девушка-землянка, с которой я встретил его как-то вечером. Я
стоял так близко от. Аиды, что почувствовал,  как  при  виде  девушки  она
напряглась. Значит, она все знает о Даниине и его новой подруге.
     В центре сцены по знаку Даниина ассистенты убрали  ширму,  скрывавшую
бутылку Клейна величиной в человеческий рост. Даниин сделал величественный
жест  в  сторону  бутылки.  Сардонически  улыбаясь,  он  медленно   поднял
костлявую ногу и зацепился  ею  за  горлышко  бутылки.  Ассистенты  стояли
наготове и по его знаку шагнули к бутылке, готовясь скрыть ее  за  ширмой.
Даниин оттолкнулся другой ногой от сцены,  как  бы  намереваясь  сесть  на
бутылку верхом.
     Аиду била мелкая дрожь. "Не могу! - разразилась она рыданиями.  -  Не
могу, чтобы он так..." Ширма уже почти  полностью  скрывала  артиста.  Она
потянулась через мое плечо,  пытаясь  достать  до  кнопки,  приводившей  в
движение крышки люков.
     - Что ты делаешь? - прошептал я.
     - Я... Я не выдержу... - красные глаза Аиды были широко  раскрыты  от
ужаса. - Я подменила бутылку! Там, на арене, настоящая! Сейчас он  залезет
в нее!
     Нажимать на кнопку было слишком поздно. Аида торопливо проговорила:
     - Я предупрежу его! Когда ширма полностью скроет Даниина от зрителей,
вы нажмете кнопку и подмените настоящую бутылку поддельной.  Как  я  могла
решиться на такое! - И она бросилась на сцену.
     Прильнув к Даниину, она что-то прошептала ему на  ухо.  Даже  в  этот
момент, когда весь мир следил за  каждым  его  движением,  Даниин  остался
верен себе. Я видел, как он замахнулся, чтобы ударить Аиду,  но  вспомнил,
где находится, и удержался. С трудом подавив приступ ярости, он  изобразил
на лице некое подобие улыбки и обратился к зрителям:
     - Дамы и господа! Мой бесценный ассистент сообщил мне, что  несколько
репортеров хотели бы присутствовать на сцене во время моего аттракциона  в
качестве беспристрастного жюри. От вашего и своего имени я приглашаю их на
сцену. Добро пожаловать!
     Он был просто великолепен. Думаю, никто в зале так и не понял, что же
произошло на самом  деле.  Ассистенты  установили  ширму  вокруг  бутылки,
Даниин раскланялся с репортерами.
     Аида подбежала ко мне.
     - Пора! Нажимайте кнопку!
     Проследив за моим движением, она обернулась и  подала  знак  Даниину.
Лицо его, обращенное к зрителям, улыбалось, но взгляд, который он метнул в
нашу сторону, не сулил ничего доброго.
     Он снова взобрался на бутылку, уселся  верхом  на  горлышко  и  начал
скользить к тому месту, где горлышко проходило сквозь  стенку  бутылки.  И
тут  произошло  нечто  удивительное.  Тело  его  как  бы  утратило  всякую
жесткость и обрело способность гнуться, как резина. Только что он был весь
на виду, а в следующий миг оказался по пояс  внутри  бутылки.  Это  успели
увидеть все. Затем Даниина и бутылку скрыла ширма.
     Аида безутешно рыдала на моем плече.
     - Остановите его! Пусть он уходит к ней. Я его не  удерживаю.  Мы  не
женаты и никогда не могли бы пожениться  из-за  этого  проклятого  закона,
запрещающего браки между марсианами и землянами! Пусть он достанется ей.
     - Пусть уходит, - согласился я, - но ведь он  обрек  тебя  на  верную
смерть.
     Непроизвольно Аида бросила взгляд на свой живот, потом посмотрела  на
меня.
     - Так вы все знаете?
     - Да, я это  заметил  еще  месяц  назад.  А  за  кровосмешение  между
землянами и марсианами по закону полагается смертная казнь, -  я  потрепал
ее по плечу. - Он должен был отправить тебя к врачу, когда еще можно  было
что-то сделать.
     - Слишком поздно, - горько прошептала она и отвернулась. Я  знал  это
так же хорошо, как она.
     Репортеры на сцене не сводили глаз со стрелок  своих  часов.  Музыка,
вместо  того  чтобы  успокаивать,  действовала  на   нервы.   Время   шло.
Напряженность в зрительном зале возрастала. У  профессоров  топологии  вид
был встревоженный. Один из них, кажется Миклав, вырвался из  рук  коллеги,
пытавшегося удержать его, и крикнул на весь зал:
     - Плевать я хотел на пари! С фокусником что-то случилось!
     Он выбежал на сцену и отодвинул  ширму.  Тополог  не  ошибся.  Даниин
попал в беду. Положение его было  более  чем  серьезным.