Шанэ был уверен в пацифизме Мориса, я убедился, что
    истинная  причина  -  в  другом.  Морис  только  подыграл  Анри,  а  сам
    стремился  в  конечном  итоге  использовать  умного  детектива для своих
    целей.  Самому Хайнеруду были нужны сведения об истинном характере новых
    разработок,  о  существовании  которых  Морис  знал, но к которым его не
    пригласили, и это конструктора задело.

    Разговор  в  мотеле  получается. В деловые секреты Анри не лезет, ничего
    особого  не  расспрашивает, но как-то между прочим начинает подбрасывать
    факты...

    И  какие!  Стоп.  Нет,  это не совпадение. Фантазии - хорошо, но за ними
    всегда  скрыт  какой-то  источник  информации. Бывает, конечно, что идеи
    носятся  в  воздухе,  что  первотолчком  становится  фраза, оброненная в
    газете   или   популярной   передаче.   Но   случается,   что  некоторые
    ответственные  лица  забываются  и  выбалтывают лишнее... Этот Шанэ явно
    вышел  на  информатора.  Приводимые  им  намеки  -  не  случайность и не
    забавный  парадокс.  Надо позвонить в Париж... Впрочем, не стоит слишком
    доверять  телефону.  Уже  недалеко, а там я лично поручу разыскать и как
    следует выпотрошить этого литератора.

    ...Анри   не   настаивал   и   не  навязывал  версий.  Просто  предложил
    сопоставить  некоторые  факты.  Первое  -  что  аэрокосмический  концерн
    покрывает  все  затраты  убыточных  "Видеоигр  Лоусона"  и  обеспечивает
    (здесь  Анри  блефовал,  но  попал  в  точку) игротеки самым совершенным
    оборудованием.  Второе  -  что "Видеоигры Лоусона" фантастически низкими
    ценами   привлекают   бедноту  и  практически  работают  только  на  эту
    социальную  категорию:  родители  побогаче  не  пускают  туда своих чад.
    Третье  -  что  лучшие  "игроки", выработавшие исключительные пилотажные
    навыки,  вдруг  бесследно  исчезают,  причем в архивах полиции бесследно
    испаряются  их  досье.  Четвертое  -  что  Служба Контроля обеспечивает,
    помимо  прочего,  тщательное прикрытие связи между концерном, игротеками
    и... похищением мальчишек.

    Морис  все  это  выслушал,  не  проронив  ни  звука.  Еще какое-то время
    прятался за облаком табачного дыма. И наконец выдавил:

    - Я не предполагал, что это зашло так далеко...

    Конечно,  Морис  давно  уже  совал  нос  в  дела  других отделов и служб
    концерна.  Не  все  он,  естественно,  мог узнать - некоторые разработки
    контролируются  только узким кругом Высшего директората. Да, знал Морис,
    что  в  концерне  появились  две  биологические  лаборатории,  что  идет
    переписка  и  получение  препаратов  от фармакологических центров. Сунув
    однажды  нос  в  подшивку писем, Хайнеруд, электронщик, ничего не понял,
    но  запомнил,  что  речь  шла об ударной мобилизации всех органов чувств
    человека.  Заметил  он  и  переоснастку  двух  цехов  с выделением части
    площадей  в  особо  секретное  помещение.  Были еще кое-какие непонятные
    мелочи,  но  что  все  больше денег уходило новым отделам и службам, это
    факт,  а  его  разработки  по навигационным системам вызывали все меньше
    интереса.  И  тут  появился  Санже  со своими четырьмя пунктами, которые
    заставили  мгновенно  выстроиться страшной и очень убедительной картиной
    все, что он предполагал прежде...

    Морис  хорошо  знал  возможности  концерна.  Концерн шагал вперед, новый
    сборочный  цех  выдавал  очень  маневренные скоростные ракеты, в одно- и
    двухступенчатом  варианте.  Но  что  такое  ракеты?  Сами по себе - лишь
    исполнительные  машины.  Все  дело  в  органах  управления,  в  системах
    наведения,   в  бортовых  компьютерах.  А  пока  что  ни  в  собственных
    разработках,  ни  в  закупках  не  было  ничего  похожего на компьютеры,
    способные  обеспечить  такие  боевые  характеристики.  Морис  понял, как
    могут  обстоять дела: концерн через сеть "Видеоигр Лоусона" натаскивает,
    натренировывает   "пилотов",   по  скорости  реакций  и  нестандартности
    решений   превосходящих   любых   взрослых  летчиков  и  любые  бортовые
    программы,  а  затем  сращивает  их  мозг  с  зенитными  ракетами. Через
    преобразовательные  системы  биотоки мозга подаются на органы управления
    ракет  -  и  это  минимум  на  два  порядка  повышает  итоговую скорость
    прохождения   команд,   то  есть  маневренность  ракеты.  Весь  комплекс
    защищается  надежными  самоликвидаторами  -  и  концерн  в грозе и славе
    выходит  на  оружейный  рынок.  Спрос  гарантирован.  Концерн становится
    незаменимым  участником  крупномасштабных  проектов,  того  же "Высокого
    рубежа"...  Только  и  надо  будет  вовремя,  пока  не  иссякнут ресурсы
    жизнеобеспечения,  заменять  блок управления или как там его называют, и
    подзаряжать  биомодули  препаратами,  обеспечивающими режим "сна" на все
    время  до  запуска, и ударной мобилизации всех способностей живого мозга
    на  время  полета.  Вот  и  все.  У мальчишек мозги шустрые, для них эта
    атака  будет  продолжением  игры  в  игротеке,  они в эту атаку пойдут с
    азартом  -  очередной раз догнать и сбить, для тренированного игрока это
    несложно...

    Ну  что  же, Шанэ выболтал достаточно много. Правда, видимо, вносил свои
    непоправимые  художественные  коррективы  - или получил только частичную
    информацию  и многое домысливал сам. Писатели редко оказываются хорошими
    специалистами:  мог  бы  сообразить,  что на современном технологическом
    уровне  нет  смысла  выпотрашивать мозг и изнуряюще колдовать с золотыми
    проволочками,    а    затем    еще    выдерживать    строжайший    режим
    жизнеобеспечения.  Проще  использовать  весь  организм  в качестве самой
    компактной  системы  питания.  В состоянии глубокого торможения организм
    потребляет  и  выделяет  настолько мало, что в целом система оказывается
    пригодной для использования в стратегических антиракетах...

    Впрочем,   рациональное   зерно   здесь   есть.   Замкнутая   капсула  с
    жидкостью...  Это  позволит вдвое, втрое повысить допустимые перегрузки,
    а   значит,   наши  ракеты  вообще  не  будут  знать  промаха  и  станут
    неуязвимыми,  это  окупит  дополнительные  затраты  на  микрохирургию  и
    термостабилизацию...

    Анри  и  Морис, отныне - сообщники, разработали план действий. На первом
    этапе  основную  нагрузку  взял на себя Хайнеруд. А что, задача для него
    посильная.  Контактный,  легкий в обращении, известный некоторым бытовым
    легкомыслием  и превосходными деловыми качествами, он и в самом деле мог
    узнать  многое. И это не преувеличение, что могло хватить трех дней: был
    ведь точно сформулирован вопрос.

    И  вот  незначительные,  вроде  ни  к  чему  не  обязывающие и ничего не
    раскрывающие    до   конца   разговоры,   короткие   наблюдения,   бегло
    просмотренные  бумажки, вовремя изъятые копирки, приводят к однозначному
    ответу:    опора    зенитно-ракетного    комплекса,   блок,   называемый
    процессорным,  поступает  со своего же филиала, невесть как выстроенного
    заводика,  финансируемого  через  посредников.  Но  добраться  до  этого
    филиала  и посмотреть своими глазами, как там все устроено и что из чего
    делается,  Морис  не  мог: филиал располагался вне основных территорий и
    охранялся  отдельно.  Ни  одного  из  тамошних работников не знал ни сам
    Хайнеруд, ни его ближайшие друзья. И все же...

    Да,  это  большая  наша  беда. Мы создаем сверхнадежную сигнализацию - и
    порой  забываем  ее  включить;  платим  костоломам-охранникам  бог знает
    какие  деньги, забывая, что многих они начинают узнавать в лицо, а не по
    документам;  перемалываем  до неопознаваемости брак и даже отходы и в то
    же  время  не  замечаем  существования совместных служб, а иногда и едва
    разгороженных  складов  готовой  продукции. Не замечаем - и хватаемся за
    голову,  когда  очередной  Хайнеруд  поболтает  о  том-сем  с водителями
    внутризаводских  перевозок,  выпьет  пару  чашечек  кофе  с  наладчиками
    калькуляторов  (двое  на  всю  фирму!),  поговорит  или  что  еще  там с
    секретаршей  зама  по  режиму  и  от нечего делать сунет нос в ведомость
    покупных   изделий...   И   установит,   что   филиал  получает  столько
    электронной  продукции, что ее едва хватит на периферические устройства,
    а  поставляет  концерну  готовый, закрытый и защищенный самоликвидатором
    процессорный  блок. Установит также и то, что филиал регулярно и помногу
    потребляет незнакомые биологические препараты.

    Все   укладывается   в   систему,   но   требуется   еще   подтверждение
    окончательное.   Дело   становится   настолько  серьезным,  что  никакие
    предположения не годятся: нужно убедиться воочию.

    А Санже нужен был Мартин - надеялся Анри, что еще не поздно...

    В  сборочный  цех  и  на склад готовой продукции нечего было и соваться.
    Морис  хорошо  знал,  что обмануть самоликвидатор можно только с помощью
    громоздких  специальных  устройств,  и для этого нужно время. Сделать же
    это  без  шума,  тайно  и быстро не удастся. Ничего бы не дала и попытка
    перехвата  транспорта:  сразу же, по первому сигналу тревоги, подавалась
    команда на подрыв.

    Оставалось  только  одно: проникнуть на филиал и там заглянуть в блок на
    самых  начальных  этапах  работы. Попытка почти самоубийственная, и вряд
    ли  кто  другой, кроме Анри, пошел бы на нее. Но Санже отступать не мог.
    Что-то  перевернулось  у  него  внутри,  хотя Мартина он видел только на
    фотографиии...

    Ну,  тут целая глава случайного везения и исключительного самообладания,
    впрочем,  то  и  другое  может  сочетаться  -  и  вот Анри пролез, можно
    сказать,  через  игольное  ушко,  в  третью зону охраны. Здесь, в святая
    святых  концерна, картотека, досье, каталог, в котором только имена, без
    отчеств и фамилий, и снимки. Здесь же - регистрация "движения компонентов".

    -  ...Сен-Дени,  Сен-Дени, - повторял, проходя по вагону, кондуктор. Да,
    это  уже  Сен-Дени  - грязно-серые и грязно-желтые параллелепипеды домов
    рабочих кварталов, серебристые шары, цилиндры и мачты заводов...

    Почти  приехали, и всего одна глава до конца. А хорошо бы не дочитывать,
    а   угадать,   что   же   произойдет   на  оставшемся  десятке  страниц.
    Вариантов-то  совсем  немного.  По  сути  ведь  не  важно  сейчас, что с
    Мартином,  где  он: в капсуле, из которой возврат несложен, или его мозг
    уже  стал  процессорным  блоком ракеты и дремлет где-нибудь за тридевять
    земель  в  пусковой  шахте,  или, может быть, уже развеялся с тротиловым
    дымом  во  время  заводских  испытаний...  Сейчас даже устранение Анри и
    самый  удачный  расклад  с  Мартином не спасут ситуацию: наверняка Санже
    под-страховался,  держится  на  связи  с  Рыжим. Должен он понимать, что
    мало шансов войти в третью зону, но еще меньше - выбраться...

    Да,  как не верти, выходит, что из-за одного незаконнорожденного сопляка
    гибнет дело, большое, перспективное дело солидной фирмы...

    За  окнами,  мягко покачиваясь, наплывал Париж. Книга лежала на столике.
    Странно,  очень  странно...  Бывает  же  такое...  Конкуренты,  что  ли,
    постарались,  нашли  этого Шанэ, снабдили информацией? Хотя вряд ли, все
    описанное  можно  отнести хоть к нам, хоть к ним... Хорошо, если пройдет
    как  фантастика.  Информаторов  Шанэ, конечно, надо выявить; сделаем. Но
    не  будем  считать,  что  наступил  конец  дела.  Картмилл,  кажется,  в
    рассказике  сорок  четвертого  года  разболтал невесть как предугаданные
    параметры  атомной бомбы - и ничего, ни работы спецслужбам не убавилось,
    ни   "общественность"   не  всколыхнулась,  ни  бомб  меньше  не  стало.
    Литература  есть литература, и она, конечно, не изменит того, что делают
    серьезные  люди в серьезных организациях. Разве что воспитает очередного
    предателя или святошу, и Службе Контроля придется чуть больше повозиться.

    Я  взвесил  книгу на ладони... А что, гидрокапсула - это надо проверить.
    Может выйти толк... Благодарю вас, месье Шанэ.

    Книга легла в кейс.

    Телохранители  уже  стояли у дверей. Вот и директора филиалов; а дальше,
    на  невидимой  отсюда  стоянке, ждут машины, и уже прямо в пути начнется
    выработка  позиции  нашего концерна на региональном совещании по участию
    частного капитала в программе космических вооружений...

    "Изобретатель и рационализатор", 1987, ‘ 4.























    Александр Камнев, Борис Файфель

    Конец "Агента"




    Жизнь лениво жевала

    его мечты...

    В. Шукшин. Сильные идут дальше

    Дверь  в  кофейню была распахнута настежь, но прохлады это не добавляло.
    Под  потолком,  разгоняя  мух,  лениво  шевелился  вентилятор.  Движения
    воздуха  не  чувствовалось.  В  такую  погоду  кофе  пьют  лишь  заядлые
    любители, вроде моего друга Боба, сидевшего напротив меня за столиком.

    Настроение  у  меня  в  тот день было прекрасным. Причиной тому послужил
    только  что полученный в канцелярии института изящный голубой конверт из
    редакции международного журнала.

    -  Ты  вот  все  посмеиваешься над химиками, а у меня, между прочим, еще
    одну  статью  приняли  в  "Phisicochimica  Acta",  к  тому  же рецензент
    отметил: "Exellent work"^*.

    -   Ну   что  же,  поздравляю,  -  лениво  отозвался  Боб.  -  Добротный
    экспериментальный материал всегда в цене...

    Такая  прохладная  оценка  моей  деятельности меня нисколько не удивила:
    надо знать Боба, этого прожженного скептика.

    -  Странная  вещь,  -  задумчиво  продолжал Боб, - химик берет известное
    вещество,  цепляет  к  нему  лишнюю  метильную  группу,  получает  новое
    соединение,  и  -  свершилось:  он  уже  обогатил  мировую науку. Теперь
    каждое  измерение  - ну, там, показатель преломления или еще что - новый
    результат!

    За  полтора десятка лет работы в Институте фундаментальных проблем химии
    программист   Боб  изрядно  поднахватался  нашей  терминологии  и,  надо
    сказать,  нередко употреблял ее к месту. Однако он знал, что органикой я
    не  занимаюсь.  Его  скепсис,  скорее  всего,  имел  целью скрыть легкую
    зависть,  которая  придавала  нашему  с  ним  общению элемент некоторого
    дружеского соперничества.

    -  Да и вообще, - Боб со смаком отхлебнул глоток кофе и ехидно посмотрел
    на   меня,   -   химик,   по-моему,   не   столько   профессия,  сколько
    мировоззрение.  Стоит  посмотреть  на  вашего брата за работой... Взгляд
    прикован  к  колбе  или  к  шкале  колориметра, глаза горят святым огнем
    веры.  Во  что?  Да  во  что угодно! В безграничные возможности науки, в
    философский  камень,  в  универсальный магистериум... Шеф, когда на него
    накатывает  вдохновение,  напоминает  командира  подводной  лодки, когда
    тот,  прильнув  к  перископу,  собирается  всадить  торпеду во вражеский
    линкор.    Причем,   заметь,   размах   всегда   глобальный:   разыскать
    высокотемпературную  сверхпроводимость или изобрести лекарство от рака -
    никак  не  менее.  Ну,  а  результаты... - Боб обреченно махнул рукой. -
    Лучше  бы  сварили  надежное  средство  от  тараканов,  а  то  от  них в
    лаборатории  совсем  житья  не  стало. По-моему, они ухитряются залезать
    даже внутрь дисплея.

    Было  жарко,  мне не хотелось возражать, и я промолчал, надеясь, что Боб
    продолжит свой очередной монолог.

    Я не ошибся.

    -  Химики,  например,  на полном серьезе считают высшим пилотажем умение
    легко  расставлять  коэффициенты  в сложных реакциях. Им и невдомек, что
    эта  проблема  элементарно  сводится  к  системе уравнений, которую надо
    решить  в  целых числах. Хочешь, я тебе любую реакцию уравняю максимум в
    четыре действия?

    Боб  покрутил  головой,  но  поскольку ни ручки, ни бумаги поблизости не
    было, он успокоился и продолжал:

    -  Иногда  я  думаю: а не утереть ли всем химикам нос и не смастерить ли
    на  Бэйсике,  скажем,  "Универсальный  уравниватель химических реакций"?
    Преподаватели химии мне этого не простят...

    Я  знал,  что  как программист Боб способен и на большее. Непонятно, что
    его  держало  в  нашем  институте,  где  он  должен  был  из  года в год
    обрабатывать  результаты  чьих-то,  подчас  сомнительных  экспериментов,
    пребывая,  по  мнению  общей  массы,  явно  где-то  на  последних ролях.
    Чудак... Впрочем, все мы немножко чудаки.

    -   Тебя   послушать,   так   половину   всех   химиков  можно  заменить
    компьютерами.  Но  ведь  ты сам как-то мне объяснял, что любой ваш язык,
    тот  же  Бейсик  например, упрощает процесс программирования и компьютер
    как  бы  сам строит программу. Может быть, скоро профессия "программист"
    вообще  отомрет.  К  чему  учить  всякие  Фортраны и Паскали, если можно
    будет  просто  сказать  машине:  сделай  то-то  и то-то? Получается, что
    компьютеризация угрожает, скорее, вам, ее создателям, чем нам, химикам!

    -  Дорогой  мой,  - Боб откинулся на спинку стула, с явным удовольствием
    дождавшись   наконец   моего   возражения,   -   запомни:  никакой  язык
    программирования   не   заменит   божественного   акта  творения.  Любой
    транслятор  подобен  техническому  переводчику  и  никогда не сделает из
    плохой  программы хорошую. А вот в вашей химии действительно можно найти
    достойные    задачи    для   настоящего   программиста.   "Универсальный
    уравниватель" - это, конечно, чепуха. У меня есть мысли посущественнее...

    Боб мечтательно задумался.

    -  Как  тебе,  например,  "Программа  выбора  новых  путей синтеза любых
    соединений"?

    -   Любых?!  Но  ведь  их  число  постоянно  растет,  открываются  новые
    реакции... То есть твоя программа должна достраивать сама себя?

    -  Именно!  -  Боб потер ладони, что означало высшую степень творческого
    возбуждения.

    -  Фактически  ты  хочешь  построить искусственный интеллект! Думаю, что
    этой задачи тебе не осилить.

    По  сердитой  искре, блеснувшей в глазах Боба, я понял, что мой приятель
    основательно  задет,  однако  спорить  он  не стал и перевел разговор на
    другую тему.

    В  последующие  дни  я  редко  встречал Боба, даже в кофейне он почти не
    появлялся. Было ясно, что у него очередной компьютерный запой.

    Прошло  недели три. Жара спала, и институтский народ зачастил в кофейню.
    Однажды,  желая  взбодриться,  я  тоже  решил  выпить  чашечку кофе. Мое
    желание  укрепилось,  когда  я увидел среди посетителей новую лаборантку
    Светочку  из  соседнего  отдела. Заняв очередь, я уже прикидывал, как бы
    поэффектнее  с  ней  заговорить,  но  вдруг  получил неожиданный тычок в
    спину,   вслед   за  которым  раздалось  жизнерадостное  "Привет,  бычий
    хвост!".  Так  ласково  называл  меня  Боб,  когда пребывал в прекрасном
    расположении духа.

    С  сожалением  взглянув  еще  раз  в  сторону  Светочки,  я  понял,  что
    знакомство с ней придется отложить.

    - Ты где пропадал? - спросил я, сдерживая раздражение.

    - Уже работает! - звенящим шепотом произнес Боб, оглянувшись по сторонам.

    - Кто?

    - Мой "Агент"!

    - Слушай, Боб, что ты мелешь? Какой еще агент?!

    -  Со мной все в порядке. "Агент" - это программа: "Automatic Generation
    and Examenation of Novel Trends"^**.

    Ну,  конечно!  Пристрастие Боба к английскому языку знакомо было мне еще
    со школы.

    - Неужели та, "Выбор новых путей синтеза..."?

    -  Именно!  А  ты  еще  - помниш