, хотя жесткой
    необходимости в ней не видел.

    -  К полудню мы должны срезать правое крыло англичан. Сульт, - продолжал
    Наполеон, обратившись к начальнику штаба, - вы послали связного к Груши?

    - Да, сир.

    - Вы послали одного офицера, а Бартье отправили бы сотню! Так где он?

    -  Сир,  сообщений нет. Вероятно, выполняет ваш приказ сидит на пятках у
    Блюхера,  -  Сульт  был  неплохим государственным деятелем, но стратегом
    никогда.  Необдуманно  назначив  его  на пост военного министра, Людовик
    XVIII  тем  самым  подготовил  беспрепятственную  высадку  корсиканскому
    выкормышу  в  бухте  Жуан  и  позволил  тому вернуть престол без единого
    выстрела.

    -  На  пятках?  Не  самое  удобное  место.  Я  жду его здесь к обеду. Не
    позже!.  Эрлон,  займете центр. Вам достанутся бельгийские и голландские
    гренадеры. Ней атакует Папелот, - там пьет успокоительное один Пиктон.

    -  Но  сир!  -  воскликнул  маршал  Ней.  - С вами опасно играть - у вас
    крапленные карты!

    Дежурный  офицер  сообщил,  что  часовые передовых постов захватили двух
    бельгийцев-перебежчиков.

    - Вот видите, они уже дают деру! - засмеялся маршал.

    -  Это  плохо,  Мишель,  мне  лучше  видеть  разбитого  противника,  чем
    гоняться  за  ним  до  Брюсселя.  И  последнее, к шести утра три корпуса
    должны занять места здесь, здесь и здесь с тем, чтобы в семь атаковать.

    -  Но  позвольте,  сир,  - нетвердо запротестовал Ней, - орудия вязнут в
    грязи по самые ступицы. Нам не вывести батареи на позиции!

    -  Выдирайте  рожь,  пшеницу  и  ки дайте под колеса. Мои дорогой Ней, в
    снегах  России  вам было тяжелее, чем кому-либо: пока вы вели арьергард,
    ни  одна  пуля  не  ударила  мне  в спину. И там, и здесь мы оказались в
    цейтноте.  Если к четырем часам дня не свернем Веллингтону шею, а Блюхер
    опередит  войска  Груши,  нас  расстреляют  роялисты  и  Францию затянет
    болотными лилиями.

    Из  всех  собравшихся  один Сульт не стал возражать против ночного боя у
    стен  замка:  во-первых,  ему  лично  не  придется  фехтовать шпагой, а,
    во-вторых,  он  знает:  Веллингтон на самом деле упорен и стоек, разбить
    будет  не так-то легко; по крайней мере ему, Сульту, это не удавалось на
    Пиренейском  полуострове.  Император  прав,  с  ним  нужно  покончить до
    прихода пруссаков.

    ...И все же это был абсурд - идти в атаку по горло в грязи!

    Чтобы  хоть  как-то  притушить  ропот, Наполеон приказывает своему брату
    Жерому,  бывшему  королю  Вестфальскому,  укрепить  бригаду  Суа и взять
    Угомон до рассвета.

    - Не жалейте пороха!

    Дождь   не   унимался.   Через   час   устроили   перебранку   горластые
    двенадцатифунтовые  пушки  -  это Жером в кромешной темноте шел отбивать
    теплые  места  в  амбарах  Угомона. Оглохшие силы всевышние в недоумении
    замолкли,  а  затем  ответили  молниями  и  грохотом  небесным. Наполеон
    отправился  спать. Днем ему предстояло засучив рукава много потрудиться,
    чтобы  сбить английский замок. Он, как и великий Александр, не собирался
    морочить  себе голову развязыванием гордиева узла. Сегодня, 18 июня 1815
    года,  заплечный удар решит одним махом участь союзных армий. Так должно
    быть!

    Войска ушли в ночь. Рядом остались только корпус Лобо и гвардия.
                                    * * *

    Одноэтажный   загородный   особняк,   затянутый  хмелем  и  дикорастущим
    виноградом,  тихо  дремал  в липовой роще. У входа, среди фигурных клумб
    парковского  кустарника,  омытого вчерашним дождем, покоились на лафетах
    мортиры,   единороги   и  осадные  орудия;  пирамиды  ядер,  поблескивая
    железными  и чугунными боками, могли убедить кого угодно, что они ровным
    счетом   не   имеют   с   бутафорскими  пушками  из  папье-маше  никаких
    родственных отношений.

    -  Как  видите,  господин Донсваген, нам не безразлична судьба Давела, -
    сказал хозяину Дюфон.

    -  Он  лукавит,  - усмехнулся Бриен. - Это правда, что там с двух сторон
    будут  грохотать  четыреста орудий? Здорово! И хоть мой друг беспокоится
    за  свой  музыкальный  слух,  не  имея привычки работать при канонаде, я
    все-таки уломал его.

    Комната,  богато  украшенная  батальными картинами, оружием, знаменами и
    другой военной атрибутикой, насквозь пропахла нафталином.

    -   Неплохая   костюмерная.   Это   все   оригиналы?  -  спросил  Бриен,
    остановившись  у  застекленной  витрины. На зеленом сукне лежали десятки
    крестов, орденов и медалей, окруженных шелковыми и атласными лентами.

    -  Не  только.  Когда Давел продал последнюю фамильную реликвию и у него
    не  осталось  денег  на  раритетные  экземпляры, ему пришлось заказывать
    вещи в ювелирных и швейных мастерских. В этих стенах все его состояние.

    Ряд  манекенов,  облаченных  в военную форму начала девятнадцатого века,
    стоял  на  страже.  Доломаны,  кокарды, кивера, высокие медвежьи шапки с
    орлами  на  бляхах,  кирасы,  ремни,  ранцы,  сумки  для  гранат,  шитые
    канителью мундиры.

    - Где здесь французы? Нам нужно знать, к чьей стороне примкнуть.

    Старик указал на манекен в меховой шапке и серой шинели:

    -  Это.  гвардеец.  Ярко-красный  мундир  -  униформа  англичан, белый -
    австрийцев,  зеленый  -  русских, черный - брауншвейгских пехотинцев. Но
    белых и зеленых там не будет.

    - Они не получили приглашение?.. Ладно, Дюф, я пошутил...

    - А это чучело в юбке?

    - Шотландский стрелок.

    - Нам придется позаимствовать кое-какие маскарадные костюмы.

    -  Разумеется,  но,  к сожалению, в двух экземплярах представлена только
    экипировка солдат ганноверской легкой кавалерии.

    - Почему, к сожалению?

    - Они были на стороне англичан.

    Бриен почесал затылок:

    -  Это  усложнит  нам  жизнь  при  переходе демаркационной линии, - и он
    примерил   предложенную   Шером   удлиненную  кожаную  каску  с  медными
    полосками  и султаном из рыжего конского волоса. - Жаль, что я побрился,
    сошел бы за лошадь.

    -  Даже  для  лошади  у тебя слишком приметный нос, дружище, - парировал
    шутку Дюфон и добавил:

    - Без генеральских эполет нам там делать нечего.

    Они  сидели в плетеных креслах, господин Донсваген выключил верхний свет
    и  зажег красные корабельные фонари; повеяло атмосферой тайного сговора.
    В углах зашевелились тени от плащей и кинжалов.

    -  Вы  можете  курить,  правда, сын строго запрещал заходить в кабинет с
    сигарой.

    Дюфон небрежно мотнул головой и полез в карман.

    - Так вы настаиваете, что Давел переломил ход битвы?

    -  Конечно.  Я  помню каждую деталь, хотя у меня нет, да и не может быть
    документальных подтверждений. Взгляните на книжные полки:

    Коленкур,  Волабель,  Стендаль,  Тарле,  Тьер, Манфред и многие другие -
    все  они в один голос, и понятно почему, заверяют в победе Наполеона. Но
    я-то знаю, как это было на самом деле.

    - И как же? - спросил сержант; старика заволокло папиросным дымом.

    -  Сражение  продолжалось  с  половины  одиннадцатого и до самой ночи. Я
    расскажу  вам  лишь  о  роковых  случайностях,  позволивших  Веллингтону
    удержаться  на позициях до прихода союзной армии Блюхера. Во-первых, всю
    ночь  шел  дождь и атаку нельзя было начать рано утром, положим, часов в
    шесть;  во-вторых,  Наполеон увлекся взятием укрепленной фермы Угомон, у
    стен  которой  генерал  Рейль  положил  двадцать  батальонов  из сорока;
    в-третьих,  в  массированном  ударе  по  центру  - на Бель-Альянс - были
    сконцентрированы   силы,   построенные   слишком  плотными  и  глубокими
    рядами,а  поэтому  дивизионные  колонны  графа  д' Эрлона понесли тяжкие
    потери;  в-четвертых,  кавалерийская  атака  маршала  Нея  без поддержки
    пехоты  успеха  не  имела,  к  тому же не достаточно хорошо была изучена
    местность  и  полторы  тысячи  кирасир слетели в ров, из которого уже не
    выбрались,  и наконец, опоздала армия Груши, дотошного исполнителя буквы
    приказа.  Он  слышал  шум  сражения - находился всего на расстоянии трех
    часов  форсированного  марша,  но вместо того, чтобы привести императору
    тридцать   тысяч  бойцов,  сбился  с  дороги  и  увлекся  преследованием
    незначительного  вражеского  отряда.  В  итоге  Блюхер пришел вовремя, а
    Груши не появился у Ватерлоо вовсе.

    -   Каковы   же  были  последствия  поражения  для  Наполеона?  -  Дюфон
    внимательно  вглядывался в неясные черты молодого генерала со знаменем в
    руках, запечатленного кистью Гро.

    -  Людовик  вернулся  в Париж, а Наполеон сдался англичанам и умер 5 мая
    1821 года на острове Святой Елены. Но так было прежде.

    - А что он получил теперь?

    -  Все!..  сотни  тысяч  жертв!..  Прочтите эти мемуары! - старик гневно
    махнул  рукой  в  сторону  антикварных  книг.  - Они взахлеб превозносят
    славу  истребителя  целых  народов!  После  Ватерлоо  к границам Франции
    подойдут  австрийские  и  русские войска. Наполеон вооружит население, и
    начнется  новая  "жакерия". Франция останется за ним, престол перейдет к
    сыну,  итальянскому  королю,  политика  которого  мало  в чем изменится.
    Целых семьдесят лет войны будут потрясать Европу.

    - Вы пацифист?

    Старик  промолчал,  не  такую  уж  малую  цену  приходилось  платить  за
    подобные убеждения.

    Только  к  вечеру  они  добрались  до  офиса,  их  "оппель"  то  и  дело
    останавливал   на  перекрестках  военизированный  патруль  -  по  улицам
    маршировали  колонны  солдат  в  касках и лакированных сапогах, ликующие
    толпы приветствовали факельное шествие всюду.

    -  Во  всей  этой  истории  я  не моу замкнуть одну цепь - каким образом
    Давелу  удалось  подменить  самого  императора, ведь контактный выход на
    него  исключен?  С  тех  пор,  как  двадцатый  век закрыт для посещения,
    проникать в приграничное с ним время становится все сложнее и сложнее.

    - Это он расскажет нам сам, когда мы его выдернем.
                                    * * *

    ...Атакой  на Угомон Наполеон хотел лишь провести демонстрацию, основной
    же  удар готовил против центра и левого фланга союзных войск. Эту задачу
    он  ставил  графу  д' Эрлону и маршалу Нею. Через Папелот Ней должен был
    выйти  Веллингтону  в  тыл,  накинуть  удавку  и не позволить последнему
    соединиться с пруссаками, если те окажутся рядом.

    Пять часов утра. Дождь закончился.

    Самой  упрямой  и  ржавой  скобой  оказался Угомон. Пока французы только
    подбирали  отмычки  к  фермам Ла Ге Сент и Папелот, пока под Неем меняли
    лошадей,   англичан   никак   не   удавалось   вырвать   оттуда  никаким
    гвоздодером.  Одну  за  другой император стянул сюда еще три дивизии, на
    что  Веллингтон  ответил  четырьмя  гвардейскими ротами и брауншвейгским
    батальоном.    Они    засели   за   каменными   и   кирпичными   стенами
    полуразрушенного  замка и осыпали неприятеля бранью и картечью из сорока
    орудий.  Подступы к Угомону представляли собой террасы с фруктовым садом
    и  цветником.  Здесь  на  цветочных коврах, в кустах смородины и крапивы
    легли  костьми первые батальоны Рейля. Бригаду Суа перемололи, как зерна
    в жерновах.

    Пехотные  полки ворвались в сад, но тут же были выбиты черными мундирами
    -  это  брауншвейгцы  взяли  их  в штыки. Три батареи, увязшие в канаве,
    французы  выволокли  на руках. Ударили в упор... Ночь не разбирает своих
    и чужих.

    Стало  светать.  Жером  доложил, что фруктовый сад в его руках. Наполеон
    потребовал  не  задерживаться  в  кущах  и не надеяться, что ему отведут
    время  на  сбор  урожая.  Экс-королю  не  оставалось ничего другого, как
    следовать  совету  старшего  брата.  В  пушечной перестрелке сад скосило
    подчистую,  из гвардейцев Кука выжали сок. Бельгийский полк, вооруженный
    карабинами,  хорош  только  в  засаде  - французы вырезали его целиком в
    стрелковых  гнездах.  У  северных  и  южных ворот не утихает рукопашная.
    Угомон  взят  в  тиски.  Кажется, Веллингтон отдал его на откуп. Дивизия
    Гильемино   завершает   кровавое  дело.  Оборонительные  стены  обложены
    фашинами.   Угомон  пылает.  Веллингтон  в  сомнении,  хватит  ли  войск
    остановить  врага.  Но  он  напрасно  беспокоится о своем правом крыле -
    участь  центра  и  левого фланга столь же неутешительна: Ла Ге Сент пал,
    Пиктон   не  удержал  Папелот,  где  и  сложил  голову.  Дивизии  Эрлона
    прорубаются  через  британскую  грудь.  Уже обескровлены уланы Вивьена и
    гвардейские  драгуны  Понсонби,  разбиты  пехотные  бригады  Перпонше  и
    Кильмансегге, бегут шотландские горцы, сверкая голыми коленями.

    Час  дня.  Фронт  треснул,  как  перегруженный мост, но император еще не
    думает посылать в столицу нарочного с победным бюллетенем. Рано.

    - Где Груши?

    - Где Блюхер?

    Оба  полководца  видят,  как,  словно  в  дымке,  в  далеком  мареве еле
    колышется на границе Парижского леса темная туча войск.

    В  этой  битве  рядом  с  Наполеоном  не  было многих верных и преданных
    маршалов:  Бессиер  убит при Люцене, Дюрок под Вуршеном, Ланн смертельно
    ранен   под  Эсслингом,  Понятовский  утонул  в  Эльстере,  отступая  от
    Лейпцига.  Жюно  и Бертье сами кончили счеты с жизнью. А где Макдональд,
    Бернадот,  Мармон, Массена и еще с десяток маршалов? Они предали! Рубака
    Мюрат,  герой  Бородино,  поднял восстание в Неаполе и уже расстрелян...
    Их всех может заменить только Груши.

    - Где Груши?!

    Четыре  дивизии  Эрлона  готовят  англичанам  могучий  удар  в солнечное
    сплетение. Веллингтону не хватает воздуха.

    -  Стройте  не так тесно, - советует император. - Жалейте солдат, их еще
    ждут австрийцы и русские. Не так тесно...

    Эрлон  перебрасывает  из  Угомона  и  Папелота артиллерийские батареи, и
    сотня  орудий  расчищает  дорогу  штурмующим  колоннам.  Эскадрон конных
    егерей,  посланный  в  разведку, приносит страшное известие: в Парижском
    лесу пруссаки! Наполеон знает - это 30-40 тысяч свежих бойцов.

    - Где Груши!!!

    Наконец  приходит  известие  -  он  рядом. Дивизии Эрлона отправляются в
    гибельный  огонь.  Веллингтон  отступает.  Поле битвы оголяется. Союзные
    войска  поднимаются  на  плато  Мон-Сен-Жан и скрываются из вида; но это
    еще  не бегство. Это передышка. Там, за гребнем, на возвышенности плато,
    строятся  в плотные каре двадцать шесть батальонов. Веллингтон снимает с
    разбитых  крыльев  остатки  бригад Уинки и Шоссе, у него еще целые полки
    Метленда,  Галкета и Митчела, еще живы полторы тысячи гвардейских драгун
    Сомерсета.  Сюда  для решающего отпора стягиваются потрепанные немецкие,
    ганноверские,  нассауские  и  брауншвейгские части. Возводятся баррикады
    из  артиллерийских  и  фуражных повозок. Упрямый Веллингтон вгрызается в
    землю.  Ни  у  кого  из  свиты  нет  сомнений, что он позволит кому-либо
    остаться  в  живых.  Батальонные  каре, ощетинившиеся штыками и пушками,
    готовы принести себя в жертву.

    - Или ночь, или Блюхер.
                                    * * *

    Вечером   следующего   дня   старик  Донсваген  привез  два  французских
    генеральских  мундира,  лосины,  сапоги.  Он  сам  унизал  грудь сыщиков
    боевыми  орденами,  бриллиантовыми  звездами  и  серебряными крестами из
    коллекции сына, вручил шпаги и отсалютовал:

    -  В  одном  я  согласен  с Давелом - разве могла наша Франция проиграть
    последнюю войну с такими генералами?!

    - Политика не входит в круг наших увлечений, - осторожно намекнул Дюфон.

    ...Обычно   по  понедельникам  желающих  отправиться  путешествовать  во
    времени  было  мало.  К  тому  же  грандиозные  торжества, намеченные на
    завтрашний    день,    удерживали   людей   дома.   Поэтому   в   здании
    Трансплантатора,  одном  из  сотен,  разбросанных  по  Европе и Америке,
    никого не оказалось, кроме служащих.

    -  1815  год? 18 июня? Ферма Кайю? Этот день приобретает популярность, -
    заинтересовался   начальник  контрольного  поста.  -  Кажется,  на  днях
    кого-то  мы пересылали в том же направлении. Уверяю, тот офицер был одет
    с  меньшей  изысканностью, чем вы, и годился вам, господа, в адъютанты -
    суетливый  служащий угодливо продолжал. - Хотя для посылок он толстоват.
    Ваши визы.

    Дюфон  и  Бриен  не  стали выказывать удивление по поводу того, что ни у
    кого  из  них  не  было  биологических  аналогов  в  конкретно указанном
    времени. Чек на двести тысяч марок решил все.

    - Вы понимаете, я иду на нарушение устава Трансплантатора?

    -  Не  беспокойтесь,  мы отправляемся туда, где стреляют чаще, чем у вас
    появляется  инспекция,  и,  может  быть,  вернемся не все, но если нам и
    повезет, болтать лишнего не станем.

    - Не имею права препятствовать вам. Мы чтим гражданский кодекс.

    -  Но  это  не  все, - сказал гвардейский генерал Дюфон. - Нам нужна еще
    одна  услуга  -  за нее мы платим отдельно, - и он выложил чек на триста
    тысяч. - Я прошу у вас изолятор.

    -  Вы с ума сошли! За это я лишусь не только работы, но и жизни! Неужели
    вы надеетесь при возвращении кого-нибудь прихватить с собой?

    -  Вот  его,  - Дюфон показал фотографию Давела. - Узнаешь? Мне не важно
    знать,  сколько  он  тебе  дал  за  то,  чтобы  ты  подсадил  его вместо
    императора  Наполеона  Бонапарта...  О, Бриен, разве ты чувствуешь запах
    паленого?.. Черт возьми, да у вас что-то горит!

    Бриен  шумно  втянул  воздух  носом.  Администратор завертел головой, но
    потом догадался - разговор шел о его шкуре.

    - Это ложь, я могу доказать!

    -  Ложь  или  нет,  но  твой адъютант уже успел побеспокоиться о чьей-то
    карьере  и  сухом  пайке  для  семьи  в  концлагере. Итак! Мы должны его
    вернуть  на  место.  Ты  любишь  порядок?  -  напирал Дюфон. - Порядок и
    дисциплина, так говорят немцы, а они всегда правы!

    - Хорошо, - тот снял очки и вытер лицо платком.

    -  И  последнее. Наш канал Трансплантатора включи на экстренный возврат.
    Мы все сделаем сами. Ты понял?.. Бриен, забери у него наш гонорар.
                                    * * *

    ...Три часа пополудни. Наполеон переводит ставку в Бель-Альянс.

    - Хорошо ли вы провели разведку, Гаксо?

    - Все чисто, сир.

    Наполеон  предлагает  перенести  огонь  на  склоны плато, там, возможно,
    засели англичане с орудиями.

    - Вы их просто не разглядели в кустах боярышника.

    Гаксо недоумевает.

    - Ваше время, Ней.

    Это  сигнал.  Две  кавалерийские  дивизии  - десять тысяч сабель - уже в
    седлах  Наполеон  рекомендует  Ватье  вспомнить удар атамана Платова под
    Москвой, - зайти с тыла; и вновь обращается к незадачливому генералу:

    -  Гаксо,  вы  плохо  провели  рекогносцировку, вы не осмотрели охенскую
    дорогу, возле той белой часовни.

    -  Сир! - торжествует Ней, под которым уже убиты три лошади, - Если вы в
    феврале  четырнадцатого  года  нашли  сапоги  итальянской компании, то в
    июне пятнадцатого стали всевидящим!

    -  Берегите  себя. Ней, и не слишком хлещите кобылу - на Мон-Сен-Жан вам
    необходимо взойти одновременно с Эрлоном. Нос в нос.

    -  Вы  не  хотите,  чтобы  я  повторил подвиг Мюрата в бородинском деле,
    когда  он  одной  тяжелой  кавалерией  взял  Семеновские флеши? - Полно,
    Мишель, с Иоахимом вам делить нечего. С богом!

    Над  полем  битвы  висит тяжелое пасмурное небо. Наступает последний акт
    драмы.  Кавале