мацию.

    Капитан положил вилку на пульт и засмеялся.

    - Вам плохо? - испугался корабль.

    -  Мне  замечательно!  Я  не  могу  стирать,  но  ты можешь? Ну и сотри,
    сколько надо, чтобы привести массу в норму.

    - А что стирать?

    - Что хочешь. Найди что-нибудь.

    -  Найди  то,  не знаю что, - проворчал корабль. - Так вообще останешься
    без памяти.

    - Не останешься, - сказал капитан.

    - Попробуй начать с песенок.

    На следующее утро его разбудил вой сирены.

    "Химия и жизнь", 1987, ‘ 3.























    Дмитрий Стариков
    Патруль



    Уилс  подошел к окну, распахнул створку, повеяло свежим ветерком, словно
    пытавшимся  отвлечь от грустных мыслей. Уилс швырнул окурок с сорокового
    этажа  едва  заметным  со стороны молниеносным движением, и тот медленно
    падал теперь. Наблюдая за ним, Уилс подумал:

    "Когда-нибудь   и   мой  корабль,  оставив  яркий  след,  распадется  на
    частички,  унося  меня  в  потусторонний  мир. Слишком неспокойно сейчас
    всюду.  Но хотел бы я знать, какая сила заставит меня остаться в городе!
    Завтра  отправлюсь  в  Космопорт  и подпишу контракт еще на полгода. И с
    первой  же  сменой  выйду  на  патрулирование.  Надоело все. И город мне
    этот, что кость поперек горла..."

    Утром,  позавтракав,  он собрал свою походную сумку, неизменную спутницу
    всех  его  полетов,  проверил  старый  любимый  им кольт и вошел в лифт.
    Некоторое  время спустя он мчался по автостраде, ведущей к Космопорту, и
    весь  этот  путь  он  мог  бы  проделать с закрытыми глазами. Впрочем, и
    контракт  в  бюро  он мог бы подписать не глядя - так надоело ему в этом
    шумном, но бездушном городе.

    Выйдя  из машины, он заметил светловолосого верзилу. Увидел его профиль,
    подошел.  Это был Стоун, и он нравился Уилсу Колинзу, и оба чувствовали,
    что эта приязнь взаимна.

    - А, Уилс, - мрачновато произнес Стоун.

    -  Привет, бродяга, - Колинз добродушно протянул ему пачку любимых всеми
    патрульными  невитаминизированных  сигарет.  Их  было  почти  невозможно
    достать,  и,  предложив  их  коллеге,  Колинз  тем  самым проявил высшую
    степень уважения к нему. Ему уже приходилось летать со Стоуном.

    Стоун закурил.

    Колинз  не  стал  ни  о  чем  расспрашивать  Стоуна,  хотя  вдруг понял:
    произошло  что-то  серьезное. Так уж повелось у них: если кому-то тяжело
    на душе, лучше помолчи. Захочет, сам расскажет.

    Несколько раз глубоко затянувшись, Стоун отшвырнул сигарету:

    - Брук не вернулся! Брук!..

    Внешне Колинз остался спокоен, только внутри у него что-то оборвалось.

    -  Вчера  опять  за  третьей  орбитой  была  заваруха, - сказал Стоун. -
    Кто-то  снова  прорывался  там.  Выбили  двоих наших, и Брук бросился на
    помощь.  Засек  вначале  две, потом еще две, а затем и пятую ракету. Ему
    бы  провести  наблюдение  и  ждать  подмоги.  Но ведь это же Брук - он и
    слушать  не  стал:  двоих  атаковал почти сразу же, оставшиеся мгновенно
    отреагировали,  дав  ответный залп. Брук потерял управление, но каким-то
    чудом  сумел  расправиться  еще  с  двумя. И тут пятая ракета как раз со
    стороны  кормовых  дюз  зашла и бортовыми, да еще и главной... - почти в
    упор...  Угодило  то  ли  в ангар с горючим, то ли в боезапас, только от
    взрыва  корабль  словно  испарился. И через мгновенье я сомневался, было
    ли все это или приснилось?

    - Ты что, был там?

    -  Подоспел  к  самому  занавесу.  Не  успело  облако  распасться, как я
    атаковал пятую. Повезло мне. Вот и все.

    - Кто же эти пятеро?

    -  Даже  не  знаю,  -  Стоун  помолчал. - Все дело в том, что корабли-то
    наши,  почти как патрульные, но без опознавательных знаков. А вот откуда
    они  и  кто  их вел - не знаю. Пусть над этим ломают свои крепкие головы
    там.  -  Он  показал  большим  пальцем  вверх. И, пожав Колинзу руку, он
    зашагал  в  сторону  гостиницы.  Внезапно Стоун остановился, обернулся и
    крикнул:

    - Сегодня в баре собираются все старики, будем поминать Брука. Приходи!

    Уилс  смотрел вслед Стоуну. Раньше он не замечал, чтобы Стоун сутулился.
    Пилот  всегда  был  строен  и  подтянут. И откуда-то из темных закоулков
    подсознания  выплыло:  "Да,  дружище,  ты  стареешь. Когда я увидел тебя
    впервые,  ты  был  совсем юным. И перед тобой были открыты все дороги, а
    ты  выбрал  этот  путь.  Как  это  страшно,  неотвратимо,  как убивает и
    медленно казнит нас время... за какие грехи? За какие грехи!"

    Колинзу  вспомнилось,  как  начинал он сам. Нынешний президент был тогда
    их  шефом.  И  он  всячески  поощрял патрульных, понимая, что постоянный
    риск  требует  разрядки,  сквозь  пальцы  взирая  на  их проделки. Но не
    поэтому   Уилс   пришел  сюда.  Его  влекли  широкие  просторы  космоса,
    ослепительные звезды, мешавшие спать ему по ночам!

    Немало  утекло  времени,  прежде  чем  он понял, как просчитался. Ему бы
    тогда  уйти, ведь у него было все: и дом, и семья, и деньги. Была у него
    и  дочка - милая белокурая девчушка, которую он безумно любил. Лизи. Она
    теперь  повзрослела,  превратилась  в  стройную  и веселую красавицу, за
    которой  ухаживают почти все мальчишки ее колледжа. Она живет с матерью,
    а  Уилс  расстался  с  ней.  Недолго его бывшая жена Маргарет была одна.
    Вскоре  вышла  замуж  за  преуспевающего  бизнесмена,  и  ныне  он глава
    могущественной  Компании  космического  оборудования.  А это - костюмы с
    фирменным  знаком, машины, звездолеты. Всюду эта компания. И может быть,
    лишь  Министерство  Вооруженных  Сил  не  находилось  пока  в  сфере  ее
    воздействия.   Хотя   уже   все   явственнее  просматривались  симптомы,
    свидетельствующие  о том, что щупальца спрута начали проникать и в недра
    военного  ведомства. Милая Маргарет знала, что делала, она получила все,
    что хотела, - дворцы, машины, изысканнейшие наряды.

    "Когда  же  мы  виделись  с Лизи последний раз? - подумал Колинз. - Уже,
    наверное,  полгода назад. Надо будет перед вылетом обязательно навестить
    их.  Я  не могу не думать о них, не могу не видеть их хотя бы изредка. -
    Уилс  достал  медальон, в котором был маленький снимок его бывшей семьи,
    и  взглянул на Маргарет. - Сколько лет прошло, а я по-прежнему люблю ее,
    ведь я сентиментален, и этого я не стыжусь".

    Лифт живо доставил Колинза на седьмой этаж здания Космопорта.

    Здесь  и  находилось  бюро  регистрации  резервных  патрульных. Заполнив
    бланк  контракта  и  получив  жетон,  дающий  право  на проход в сектора
    стоянок  патрульных  ракет, Колинз решил навестить старого приятеля Пита
    Стредфорда, начальника Космопорта.

    Негромко постучав, вошел в кабинет.

    Пит  сидел,  откинувшись  в  кресле, попыхивая гаванской сигарой, и был,
    судя по глазам, где-то далеко.

    -  Что  будешь  пить?  -  не  возвращаясь  пока из своего далека, быстро
    спросил он.

    - Ты же знаешь, - Колинз коснулся рукой груди.

    - Ах да, - деликатно улыбнулся Пит.

    - А я вот...

    И, немного помолчав, добавил:

    -  Послушай, Уилс, не ходи ты туда сейчас. Неспокойно там. Вот и Брук...
    знаешь?

    - Знаю. Но контракт уже подписан.

    -  Раз  ты  идешь,  то слушай. Справа от тебя Ред Форрес. Ты знаешь его,
    такой  рыжий детина, а слева новичок. Как его... - Пит порылся в бумагах
    и,  ловко  выудив  одну, прочитал имя: - Джордж Смолл. Честно говоря, он
    меня  несколько  удивил.  Только  недавно  закончил  училище  пилотов, и
    попросился сразу в дальнюю зону. Так что будь внимательней.

    - Уж постараюсь.

    -  Людей  не  хватает.  Не  идут  к нам, как раньше, - словно извиняясь,
    бормотал старый приятель.

    Поболтав  о  чем-то, Колинз попрощался с ним и отправился к семнадцатому
    сектору, где стоял его корабль.

    Резиновая  дорожка,  тихо  шурша,  несла  его  по бетонированному полю в
    глубь  Космопорта.  Неожиданно  Уилс  почувствовал,  что  на него кто-то
    смотрит.  Он  оглянулся.  И  странное  дело,  среди десятков окон здания
    Космопорта  он  увидел  то  самое  окно  и  за  стеклом силуэт Пита. Тот
    смотрел ему вслед.
                                    * * *

    Космопорт  был  огромен,  а  семнадцатый  сектор - его окраина. Так что,
    несмотря  на  автодорожки,  Колинз добрался до ракеты только минут через
    десять. Когда он спрыгнул на бетонку, вокруг нее уже копошились роботы.

    Уилс  обошел  ракету  и  лишь  затем  поднялся  на борт. Внутри было все
    по-прежнему.  Рубка  управления  и  замерший  пульт  ждали  его. Кресло,
    казалось, сохранило форму его тела, застыв в долгом ожидании.

    И  Колинз  тут  же устроился в кресле. Он почувствовал: это его дом. Все
    встало на свои места: он вернулся - значит, все в порядке.

    Потом,  увлекшись  осмотром  новой  аппаратуры,  Колинз  не заметил, как
    пролетело время.

    "Так  и  не  повидался  с  Лизи  и  Маргарет,  - с грустью подумал Уилс,
    подходя  к  бару, расположенному недалеко от здания Космопорта. - Может,
    это  и к лучшему. Зачем перед дорогой расстраиваться? Деловое настроение
    отличный помощник".

    Колинз решительно распахнул дверь и вошел в полутемный зал бара.

    Старый  бармен  в  рубашке  с символической бабочкой приветливо встретил
    его,  тут  же  начав  смешивать любимый коктейль для пилота. Этот старик
    знал  вкусы завсегдатаев. Колинз посмотрел на ловкие руки бармена, затем
    не торопясь оглядел зал. Это его жизнь, тоже часть его дома.

    В  углу напротив сидели ветераны патруля. Они словно ожидали кого-то, не
    спеша  потягивая  содержимое из огромных бокалов и тихо переговариваясь.
    Уилс  взял  свой  коктейль, подошел к друзьям и, пожав каждому руку, сел
    около Стоуна.

    Стоун поднялся, оглядел собравшихся, произнес:

    -  Наконец-то мы собрались вместе... Сколько же лет мы не собирались вот
    так?  А  ведь мы связаны общим делом, кажется, всю жизнь. Я уверен, если
    бы  не  гибель  Брука,  мы бы и сегодня были далеко друг от друга. Но мы
    потеряли  товарища,  который  был  одним  из  лучших.  Случившееся может
    произойти  с  каждым  из нас... Происходит что-то непонятное, это мы все
    почувствовали.  Нас  в этом винить нельзя. Но орбиты нарушаются все чаще
    и  чаще.  Все  нападения  хорошо  продуманы  и подчинены одному замыслу.
    Кто-то  отлично  осведомлен обо всем, что происходит у нас... Становится
    все   опасней  выходить  на  патрулирование  кольцевых  орбит.  Особенно
    напряженная  обстановка  на  третьей.  Даже  большие  деньги, которые мы
    получаем  за  каждый  вылет,  перестают  окупать риск... - Стоун говорил
    простовато,  все  знали,  что  оратор он неважный, но слушали его всегда
    внимательно.

    После  бара  ночной,  уже  отдавший  дневной  зной  воздух  казался даже
    слишком  свежим, ощущался хвойный аромат, странные и таинственные запахи
    озера поодаль, дыхание росистых полян близ хвойной рощи.

    Торопиться  было некуда, до гостиницы было совсем недалеко. Поэтому Уилс
    решил  немного  побродить.  Но, не успев отойти от бара, он услышал стук
    захлопнувшейся  двери.  Колинз  оглянулся  и увидел симпатичного юношу в
    совершенно новой форме лейтенанта Космофлота.

    -  Добрый  вечер,  мистер  Колинз!  -  с  уважением  произнес юноша. Его
    вежливый  тон  понравился  Уилсу, как, впрочем, и сам говоривший. Колинз
    кивнул парню:

    - Привет.

    -  Мое  имя  Джордж Смолл, - представился молодой пилот. - Завтра выхожу
    на третью орбиту и буду вашим левым.

    -  Теперь  все  понятно,  -  улыбнулся  Уилс и пожал руку Джорджу; затем
    внимательно  посмотрел  на  него и спросил: - Послушай, парень, что тебя
    потянуло на третью? Что, жить надоело или решил подзаработать?

    -  Да  в  общем-то  последнее. Мне действительно нужны деньги, - ответил
    Смолл   довольно-таки   твердо,   но   почему-то  отвел  глаза.  Это  не
    ускользнуло от пристального взгляда Уилса.

    -  Не  стоит  начинать  со  лжи,  если  хочешь,  чтобы  у  нас  было все
    нормально.  Без  доверия  нельзя.  Особенно  когда знаешь, что от соседа
    зависит  собственная жизнь. - Колинз смял и бросил только что закуренную
    сигарету, пошел к гостинице.

    Но Смолл догнал его, решительно объяснил:

    - Я же сказал, мне действительно нужны деньги. Поверьте!

    -  Есть и другие варианты, с помощью которых можно заработать. К тому же
    заработать больше при меньшем риске.

    -  Вы  правы.  Только  в наше время где не рискуешь жизнью, там идешь на
    сделку с совестью. А это не по мне.

    "А ведь в молодости я был таким же", - подумал Уилс.

    -  Зачем  тебе  деньги? Можешь, конечно, и не отвечать, но знаешь, лучше
    сразу узнать все. Тогда поверь, легче работать.

    -  Да  я  ничего  не  собираюсь  от вас скрывать. Но все по порядку. Год
    назад  я  познакомился  с  девушкой.  -  Смолл  на  мгновение замолчал и
    улыбнулся,  вероятно,  будучи  не  в  силах не окунуться в радостные для
    него  воспоминания. - И вот когда мы решили пожениться, Лизи представила
    меня  своей  маме.  Ею оказалась очень хорошая и добрая женщина, которая
    мне  сразу  понравилась.  А  узнав  о  нашем  решении, она не возражала,
    только  попросила не спешить и проверить свои чувства. Мы, конечно же, с
    нею   согласились.   Когда  она  узнала,  что  я  буду  нести  службу  в
    орбитальном  патруле,  с  ней  что-то  произошло.  Она побледнела, у нее
    задрожали  пальцы,  но,  овладев  собой, она произнесла, глядя куда-то в
    сторону:

    "Извините,   Джордж,   но  моя  дочь  никогда  не  будет  женой  офицера
    орбитального  патруля.  Вы  хороший  человек,  но принесете Лизи слишком
    много  тягостных  минут  одиночества  и  горестного  ожидания. А я хочу,
    чтобы  дочь  моя  была  счастлива!"  Вот  почему за те три года, что мне
    необходимо  отслужить  в  патруле, я хочу обеспечить себя материально, а
    затем  перевестись  в  другую  службу  Космофлота  или же вообще уйти со
    службы. Я не хочу терять Лизи.

    "А  хочет ли Лизи потерять тебя? - подумал Колинз. - Ведь здесь стреляют
    и даже убивают". Но вслух сказал:

    -  Я верю тебе, парень. А теперь иди отдыхай. Завтра будет тяжелый день.
    Это я тебе обещаю.

    Пожелав  Смоллу  хорошенько  выспаться, Колинз не спешил последовать его
    примеру.  У  него  поднялось настроение. Спать совершенно не хотелось. И
    Уилс  не  спеша  побрел к небольшой рощице, расположенной у самой кромки
    бетонного поля.

    Сойдя  с бетона, он с наслаждением растянулся на траве и устремил взгляд
    ввысь.  Ночь  была  прекрасна.  Ничто не нарушало покоя, и только теплый
    приветливый  ветерок,  иногда  незаметно  подкравшись,  играл  с ним. Но
    недолго.  Словно запутавшись в волосах, он потихоньку затихал. Колинз ни
    о  чем  не  думал.  Он наслаждался, зная, что теперь совсем не скоро ему
    удастся вот так же лежать и вдыхать запахи Земли...

    Застрекотавший  в  траве  сверчок  вернул Уилса к действительности. И он
    подумал,  что одинаково сильно любит Землю и то бескрайнее пространство,
    которое  ее  окружает. Именно в этом и заключалась его трагедия. Живя на
    Земле,  он  с неимоверной силой тянулся в космос, но, оказавшись там, он
    начинал   испытывать  жгучую  тоску  по  родному  дому.  Возвращение  не
    приносило   желаемого   исцеления,   лишь   на   некоторое  время  давая
    равновесие.  А  потом все начиналось снова. И так многие годы, почти всю
    жизнь.

    В   ракете   по  ночам  ему  снились  луга  вокруг  родительского  дома,
    затерявшегося  на  юго-западе страны. Но все-таки большую часть его снов
    и  мыслей занимала Маргарет. Уилс проклинал свой характер, но поделать с
    собой  ничего  не  мог. Полюбив один раз, он стал вечным пленником этого
    чувства,   хотя   понял  это  не  сразу.  Сколько  раз  он  хотел  после
    возвращения  прийти  к  ней, объясниться, но не позволяла гордость! Ведь
    она  ушла,  когда  ему  было  очень  трудно.  Оставив  лишь  коротенькую
    записку, слова которой до сих пор горят в его памяти:

    "Прости  меня,  милый  мой! Я по-прежнему люблю только тебя. Но я устала
    мучиться.  Я  все время боюсь, что ты не вернешься, что я останусь одна.
    Поэтому и во имя счастья нашей Лизи я ухожу. Прости..."

    Уилс  отбросил  томящие  душу  воспоминания  и  подумал о полете. Он был
    доволен   ходом   событий,   рад  тому,  что  завтра  вылетает.  А  этот
    симпатичный  и,  видать,  неглупый  парень был ему явно по душе. "Вот бы
    иметь  такого  сына,  - почему-то подумалось Уилсу. - Жаль будет, если с
    ним  что-нибудь  случится. Третья не любит слабых и не прощает ошибок. А
    Джордж  еще  так молод, у него мало опыта. Придется наблюдать за ним, и,
    конечно,  если  что-нибудь будет не так, я сделаю все, - решил Уилс. - А
    с  Лизи  у  него  будет все хорошо. Потом надо будет успокоить его. Надо
    же,  а  имя  девушки, как у моей дочери. А мать ее ненавидит патрульных.
    Интересное   совпадение.  Неужели  Смолл  полюбил  мою  дочь?  -  Колинз
    усмехнулся. - Но так не бывает. А впрочем, почему бы и нет?"
                                    * * *

    Гостиничный телефон гудел хоть мягко, но настойчиво.

    - Колинз слушает.

    Пауза.

    - С кем я разговариваю?

    - Это не имеет никакого значения, мистер Колинз.

    - Вот как?

    -   Попрошу   вас,   не   перебивайте.   У   нас  к  вам  небольшое,  но
    высокооплачиваемое   предложение.  А  именно,  если  при  патрулировании
    что-нибудь  произойдет,  не  ввязывайтесь,  как это сделал бедняга Брук.
    Тогда  с вами будет все в порядке. За это мы будем вам очень благодарны.
    А  благодарность  наша,  как  я  уже  говорил, весьма весома. Ведь мы не
    хотим лишних жертв. Так что будьте благоразумны, дорогой мистер Колинз.

    -  Кто  это - мы? - стараясь говорить спокойно, спросил Уилс. Но в ответ
    послышались гудки.

    Что-то   темное  и  противное  зашевелилось  внутри.  Неужели  страх?  -
    мелькнула  мысль.  Такого никогда не было, разве что в детстве, когда он
    прятался  под  одеяло от воображаемых чудищ. Но тогда его выручал сон. И
    это  был  выход.  А где же выход сейчас? И тут кто-то едва слышно шепнул
    ему:  "Они  ведь  сказали: не ввязывайтесь. Это и есть выход. До драк ли
    тебе?   Послушай   совета,   делай   как  говорят".  Уилс  на  мгновение
    заколебался:  "Заткнись,  мразь! Никогда не думал, что внутри меня живет
    такое.  Я же сказал, что разберусь на месте. Значит, так оно и будет. Не
    люблю  давления,  никогда  ни  перед кем не гнул спины, так что и теперь
    буду действовать так, как посчитаю нужным!"

    Настроение  было  паршивое.  "Ну  ничего, - думал Уилс, - как-нибудь и в
    этот  раз  выкрутимся. Мне не привыкать. Были случаи и поопасней. Потому
    и голова полна седин и сердце барахлит".

    ...Споткнувшись, Колинз заметил, что почги добрался до своего корабля.

    Поднявшись  в рубку и откинувшись в командирском кресле, Уилс успокоился
    и  почувствовал  прежнюю силу и уверенность. Вот они его ноги - это дюзы
    корабля.  Вот  они  его  кулаки  -  это пушки корабля. Он еще поборется,
    будет  драться,  как Брук, как любой из них. Они просто так не погибают.
    Служба  в  патруле закалила их всех. И они стали отличными солдатами. Не
    зря  их готовили в лучших спецшколах планеты. Они предпочитали погибнуть
    в  бою,  пусть это будет яркая вспышка среди черной мглы, чем старчес