димо  символом  Найденных,  коробка  еды,  новая   пара
джинсов), это и случилось. Скитер  Джексон  заплакал.  Это  началось  легким
покалыванием в горле, а потом у него защипало в глазах. Прежде  чем  сам  он
понял это, он плакал навзрыд, задыхаясь и трясясь всем телом. В конце концов
он обнаружил, что остался у помоста наедине с Йанирой и Маркусом, не  считая
целой груды подарков.
   - Но почему? - тихо спросил Маркус. Йанира закатила глаза.
   - Ох уж эти мужчины, - устало вздохнула она. - Это же так просто, Маркус.
У него теперь есть семья.
   Скитер согласно затряс головой, так и не в силах говорить. У  него  снова
есть свой, настоящий Род! Принявший  его  на  собственных  условиях,  хорошо
знающий его недостатки, но все же принявший,  как  будто  он  не  потерянный
ребенок, дрожащий от холода монгольских ночей, панически боящийся  разбудить
Есугэя Доблестного или его хорошо известный гнев.
   - Клянусь, - прошептал он все еще дрожащим от  слез  голосом,  -  клянусь
вам, Йанира, Маркус. Я никогда не обману вашего доверия. Я снова член Рода.
   А я никогда не подвожу своих сородичей. Были... бывали времена, когда мне
казалось, что я недостоин чьего-то участия, недостоин семьи, разве что  тех,
которых я принял по необходимости.
   - Местных? - спросил Маркус.
   Скитер кивнул.
   - Не то чтобы я начал теперь красть у них. В конце концов я  ведь  принял
их. И... конечно, это звучит дико, но... я не знаю  теперь,  что  делать.  У
меня нет навыков, достойных Найденного.
   Йанира с Маркусом переглянулись с видом двух заговорщиков.  Потом  Йанира
склонилась к нему.
   - У нас есть кое-какие мысли, - прошептала она  ему  на  ухо,  -  которые
могли бы... скажем, заинтересовать тебя. - Пару из них она описала ему сразу
же, чтобы разжечь его любопытство и воображение.
   Скитер  вздрогнул,  потом  расплылся  в  улыбке  и  начал  смеяться   как
выпущенный на волю проказливый дух.  Оказывается,  от  него  может  быть  не
просто польза, это вполне может превратиться в настоящее развлечение!
   - Леди, - он чинно пожал ей руку, - будем считать, что мы договорились Он
все еще с трудом представлял себя честным человеком. Какого черта!
   Предложения Йаниры были просто потрясающими.
   Перед ним лежала целая новая жизнь.
   Все, что от него требовалось - это держаться за нее.
   - Ага, - повторил он негромко, скорее сам себе. -  Договорились  Сказавши
так, он вытер лицо рукавом и позволил Йанире  с  Маркусом  подхватить  часть
своих подарков - сам он тащил, разумеется, львиную долю.
   Они проводили его из темной  Залы  Заседаний  Совета  (не  забыв  задуть,
выходя, свечи) в залитый огнями и праздничным весельем Общий зал.
   Скитер Джексон остановился и огляделся по сторонам. Сегодня  -  в  первый
раз  за  всю  свою  жизнь  -  он  не  видел  ничего,  кроме  веселых  людей,
наслаждающихся лучшими днями в году.
   - Эй, как насчет того, чтобы забросить все в мою  берлогу  и  отправиться
отметить это куда-нибудь?
   Йанира с Маркусом переглянулись и улыбнулись.
   Именно так они и сделали.



Роберт АСПРИН и Линда ЭВАНС



                            ПОТРОШИТЕЛИ ВРЕМЕНИ

                             ВОКЗАЛ ВРЕМЕНИ III



  ONLINE БИБЛИОТЕКА

  http://www.bestlibrary.ru


  Это - Мир Вокзала Времени Шангри-ла. Мир, в котором из эпохи в эпоху
шляются болваны-туристы, так и норовящие нарушить "принцип бабочки". Мир,
в котором профессиональные гиды - "разведчики времени" - на чем свет стоит
проклинают свою гнусную работу, ибо попробуй-ка хотя бы уследить за
зазевавшимся гурманом, способным провалиться, вместе с псевдоримским
колбасным лотком, на дно внезапно возникшего доисторического океана!
  Однако теперь путешественникам во времени предстоит абсолютно
потрясающее... гм... сафари. Ни больше ни меньше - охота за самым
знаменитым из серийных убийц, самим Джеком-Потрошителем!!! Сплошной
восторг! Возможно. Но, между прочим, Потрошитель ни-че-го не знает о
неприкосновенности туристов из мира ЗНАМЕНИТОГО СЕРИАЛА РОБЕРТА АСПРИНА
"ВОКЗАЛ ВРЕМЕНИ"!..


                                  Глава 1


  Она появилась на Шангри-ла не как обычный турист.
  Хрупкая, перепуганная молодая женщина... Боже, неужели это было всего
три дня назад? Казалось, с тех пор прошло не меньше года, ибо каждый день
из этих трех был длиною в жизнь, и все после того звонка...
  - Джина Николь! - Она вздрогнула, услышав голос в трубке, ведь
тетушка Касси не звонила ей уже несколько месяцев - с тех пор, как Джина
вступила в Храм. - Я хочу встретиться с тобой, лапочка. Сегодня вечером.
  Требовательный тон и то, что тетушка назвала ее полным именем, совсем
сбивало с толку.
  - Сегодня вечером? Вы шутите? Где вы? - Любимая тетка Джины,
единственная сестра матери, как правило, старалась держаться подальше от
Нью-Йорка, приезжая только на киносъемки да еще - изредка - на всякого
рода мероприятия.
  - В городе, где же еще! - Судя по доносившемуся из трубки знакомому
голосу, Касси Тайрол слегка запыхалась. - Всего час как прилетела. И
вычеркни все, что там у тебя запланировано на сегодня. Обеды, занятия,
службы в Храме - все. Жду в шесть у Луиджи. И, Джина, лапочка, не вздумай
приводить с собой своего дружка. Это - сугубо семейное дело, ясно? Ты,
девочка моя, вляпалась в серьезные неприятности.
  Джине стало не по себе. "Боже мой! Она все узнала!" Вслух она,
правда, произнесла совсем другое:
  - У Луиджи? В шесть? О'кей, буду. - Только врожденный талант актрисы
(чем она хуже тетки, легендарной Джокасту (Касси) Тайрол, - та же
наследственность) позволил ей произнести эти нехитрые слова недрогнувшим
голосом. "Она все знает, что она скажет, что она сделает, о Боже, что,
если она расскажет папе? Ведь она не сделает этого, правда?" Джинина тетка
терпеть не могла ее отца - почти так же сильно, как сама Джина.
  Трясущейся рукой Джина повесила трубку и только тут сообразила, что
Карл, прищурившись, смотрит на нее. За спиной его бесшумно переливалось
красками головидео - одно из тех, что доводило до колик, вместо того чтобы
выполнять свою задачу: готовить их к Большому Приключению, путешествию во
времени в Лондон 1888 года.
  - Никки? - Глаза Карла удивленно заморгали за линзами очков. - Что-то
случилось? - Он всегда звал ее по второму имени; собственно, именно эта
его милая привычка и очаровала ее в свое время. Он осторожно провел рукой
по ее лицу, поправляя волосы. - Эй, ты что? У тебя такой вид, словно ты
увидела привидение.
  Она натужно улыбнулась:
  - Хуже. Тетя Касси приехала.
  - О господи! - Выразительные глаза Карла просто затопили ее
сочувствием - вторая, кстати, причина, по которой Джина переехала к нему.
Мало от кого дождешься сочувствия, если твой отец - Джон Пол Кеддрик,
сенатор, которого все предпочитают ненавидеть.
  Джина кивнула:
  - Угу. Что хуже всего, она хочет, чтобы я встретилась с ней в шесть.
И к тому же у Луиджи! От удивления Карл выпучил глаза:
  - У Луиджи? Ты шутишь! Это хуже, чем просто плохо. Вокруг тебя будут
кишмя кишеть папарацци. Кстати, напомни мне возблагодарить Владычицу
Небесную за то, что она не одарила меня знаменитой родней.
  Джина испепелила его взглядом.
  - Помощи от тебя, любимый... И что, скажи на милость, мне надеть к
Луиджи? Ты не видел, у меня случайно не завалялся в шкафу прикид этак
тысяч за шесть баксов? - Со времени поступления в колледж Джина редко
надевала что-то, кроме драных джинсов. - Последний раз, когда мы
встречались с тетей Касси, одна блузочка на ней стоила больше годовой
платы за нашу с тобой квартиру! И я до сих пор ведь не оправилась от того,
что понаписала тогда обо мне пресса! - Она закрыла лицо руками, с ужасом
вспоминая, какой увековечили ее на всех до единого телеэкранах и
журнальных обложках: ныряющей рыбкой в грязную лужу. - Касси Тайрол и ее
племянница-помоечница...
  - Угу, так и есть: ты, Джина Николь, самая хорошенькая помоечница в
Бруклине. - Джина показала ему язык. Карл, лучезарно улыбаясь, потрепал ее
по щеке. - Слушай, уже почти четыре. Если ты собираешься к шести привести
себя в надлежащий порядок для Луиджи - под объективы толпы репортеров... -
Джина застонала, на что Карл, скотина этакая, только рассмеялся. - Тебе,
милая, лучше поспешить. Да, на случай, если ты не знаешь этого сама, - вид
у тебя пока, надо сказать, дерьмовый. - Морща нос, Карл осмотрел ее с
головы до пят. - Вот что бывает, когда ты шляешься где-то до четырех утра,
работаешь над сценарием до шести, а потом забываешь поспать после лекций.
  Джина швырнула в него скомканным носком. Он увернулся с легкостью
прирожденного танцовщика, и проклятый носок, пролетев сквозь
голографическое изображение молодой дамы, одетой надлежащим образом для
лондонского театрального сезона (сезона 1888 года!), приземлился в
голографическую же чайную чашку. Когда юная голографическая леди как ни в
чем не бывало поднесла чашку к губам и с блаженной улыбкой пригубила,
Карл, визжа и хрюкая, повадился на пол и принялся тыкать в нее пальцем.
  - Ох, Никки, вот это кадр!
  Джина хмуро смотрела на катающегося по полу кретина.
  - Спасибо, Карл. Ты просто лапочка. Напомни мне, чтобы я потеряла
твое приглашение на мой выпускной вечер. Если он вообще наступит. Бог мой,
если Симкинс отвергнет наш сценарий, я брошусь в Ист-ривер!
  Карл хихикнул, одним легким движением перекатился на колени, вскочил
и выключил голопроектор, позаимствованный ими в университетской библиотеке.
  - А вот и нет. Ты просто снимешь фильм, получишь одного или двух
"Оскаров" и сменишь его на его же посту. Ты только представь себе:
храмовник заведует факультетом!
  Джина улыбнулась - и, коварно напав на Карла со спины, успела-таки
пощекотать его в отместку. Он вывернулся и ухитрился поцеловать ее, что
оказалось очень кстати, как отвлекающий маневр: она ведь так и не решилась
поведать Карлу самое страшное - то, что ее тетка знала. А вот все ли она
знала, оставалось еще выяснить. О том же, что именно тетушка собиралась с
этим своим знанием делать, Джине не хотелось даже и думать. Поэтому она
долго-долго стояла, обнимая Карла и пытаясь справиться с нарастающей
паникой.
  - Эй, - ласково шепнул он. - Неужели все так плохо? Она мотнула
головой:
  - Нет. Хуже.
  - Касси ведь любит тебя, не забывай. Джина, отчаянно моргая, чтобы не
разреветься, подняла взгляд:
  - Да. Потому-то и хуже.
  Его губы сложились в невеселую сочувственную улыбку, от которой у
Джины защемило сердце.
  - Да, конечно. Я понимаю. Послушай, давай сделаем вот что: пока тебя
не будет, я приберусь в берлоге - на случай, если она вдруг решится
заглянуть после разговора. И еще я потру тебе спинку, расчешу твои волосы,
помассирую ноги, подниму настроение, а?
  Она улыбнулась ему сквозь слезы:
  - Что ж, милый мальчик, договорились.
  Потом она вздохнула и отправилась в душ, где смыла улыбку с лица,
надеясь, что вместе с ней смоется и страх. Боже, что она скажет тете
Касси? Она попробовала представить себе эту сцену, и внутри все сжалось.
Касси Тайрол, спокойная, элегантная, вся такая парижская, несмотря на
неисправимый акцент Нью-Голливуда и ранчо в горах, где Джина проводила
самые счастливые летние месяцы своей жизни... собственно, единственные
счастливые до поступления в колледж, до Храма, до Карла... Тетя Кассии
вряд ли воспримет эту новость спокойно. То есть точно не воспримет. Ну
конечно, не так, как отец.
  Двумя часами позже Джину все еще продолжало трясти, несмотря на то
как очаровательно улыбалась она метрдотелю у входа в ресторан Луиджи. Для
тех, кто не знает: ресторан этот - самый фешенебельный из всех, которыми
владеют стремительно богатеющие члены крупнейшего в Нью-Йорке Храма
Владычицы Небесной. В общем, ничего удивительного не было в том, что ее
тетка выбрала Луиджи. С учетом положения, занимаемого Касси в
Нью-Голливудском Храме, не исключено, что как акционер она имела свою долю
прибыли от ресторана. Единственная Джинина тетушка никогда не
останавливалась на полпути. Это включало и то, как последовательно она
подходила к последней своей религии - грести деньги лопатой. Примерно с
той же последовательностью, с какой Джина собирала отказы на свои сценарии.
  Метр приветствовал ее с приличествующей церемонностью, по имени:
  - Добрый вечер, мисс Кеддрик, стол вашей тетушки вон там.
  - Спасибо. - Она подавила дикое желание оправить платье. Пока она
принимала душ, расчесывалась и подкрашивалась - о, такой старательности
она не проявляла по меньшей мере год, - Карл ухитрился сотворить самое
настоящее театральное чудо. Он бегом бросился на сценический факультет и
позаимствовал там костюм, который выглядел на миллион баксов, хотя стоил
всего-то тысяч несколько. Костюм пожертвовала учебному театру какая-то
нью-голливудская дива, чтобы скостить себе налоги. Джина, из собственного
упрямства жившая исключительно на свою стипендию (которая, разумеется, не
была рассчитана на обед у Луиджи или дорогие вечерние платья), даже
взвизгнула от радости.
  - Дурак ты мой милый! Да если бы тебя поймали за выносом этой штуки,
тебя бы вышвырнули из колледжа!
  - Пожалуй, но это было бы еще дешевой платой за удовольствие
лицезреть тебя в таком виде. - Взгляд его восторженно пробежался по
изгибам ее фигуры.
  - Гм... Платье ослепительнее, чем я сама. Вот если бы мне нос тети
Касси, или скулы, или подбородок...
  - Мне нравятся твой нос, твои скулы, твой подбородок - такими, какие
они есть. И если ты не выскочишь прямо сейчас, ты опоздаешь.
  Поэтому Джине ничего не оставалось, как скользнуть в это сочетание
шелков и кружев и вызвать такси: согласитесь, негоже появляться в
десятитысячедолларовом платье верхом на велосипеде. Нервно улыбаясь, всем
телом ощущая на себе взгляды сидящих за столиками богатейших храмовников
Нью-Йорка, шагала Джина за метрдотелем в глубь шикарного ресторана. Она
старалась не замечать бегущий по залу шепоток, смотрела прямо перед собой
и думала только о том, как бы не упасть на длиннющих шпильках. Да, и еще,
конечно, проклинала отца за то, что тот отравил ее жизнь нормами фамильной
чести.
  Тут она увидела свою тетку, сидевшую за столиком в дальнем углу.
Приглядевшись, она чуть не поперхнулась, и у нее разом вспотели ладони. "О
Боже, она не одна, и это не ее последний..."
И если это семейное дело, значит... значит, это может быть только
частный детектив, Касси часто прибегала к их услугам; Джина хорошо знала
ее привычки. А это значило только одно: дела Джины действительно хуже
некуда. Хуже того, ее тетка, похоже, ожесточенно спорила со своим
спутником, кем бы он ни был. Темные круги под глазами Касси Тайрол
потрясли Джину. Когда она подошла к столу ближе, те разом замолчали. Джина
буквально слышала повисшую над столиком неловкую тишину. Целуя
подставленную напудренную щеку, тетка сумела-таки выдавить улыбку.
  - Привет, Джина, лапочка. Садись. Познакомься, это Ноа Армстро.
  Джина пожала протянутую руку, пытаясь угадать, кем является это
бесполое существо в шелках: мужчиной или женщиной, но сдалась.
  - Рада познакомиться с вами, Ноа. - Четыре года жизни в Нью-Йорке, не
считая года активной службы при Храме, поневоле заставят привыкнуть к чему
угодно.
  - Мисс Кеддрик... - Рукопожатие энергичное, по голосу не поймешь.
Взгляд - не дружелюбнее, чем у вздорного питбуля, охраняющего от чужих
посягательств свой кусок стейка.
  Что ж, Джина проигнорировала этот взгляд с твердостью, не уступающей
его (или ее) непроницаемости. Она села и чуть слишком лучезарно улыбнулась
разливавшей вино Касси Тайрол. Та протянула ей бокал - красное вино
вот-вот выплеснется, так дрожит ее рука. Джина поспешно перехватила бокал,
пока тетя не забрызгала белоснежную скатерть.
  - Надо же, какая неожиданность, тетя. - Джина огляделась по сторонам,
нервно одергивая короткую юбку (вроде бы ничего лишнего не торчит!), и
только тут к удивлению своему заметила, что в зале нет ни одного
любопытного репортера. - Ого! Как это вы ухитрились отделаться от прессы?
  Тетя даже не улыбнулась. "Ой-ей-ей!"
- Об этой поездке никому не известно, - негромко ответила она. -
Формально я все еще в Лос-Анджелесе.
  "Ой, мамочки, что будет, она съест меня с потрохами и даже не
подавится..."
- Ясно, - произнесла Джина вслух и приготовилась к худшему. - Ну что
ж, валяйте.
  Касси на мгновение сжала губы. Покрасневшие глаза выдавали, сколько
ей пришлось плакать в последнее время, что еще сильнее пугало и
обезоруживало Джину. Сокрушаясь, что не может осушить бокал залпом, она
пригубила вино, стараясь хотя бы внешне сохранять спокойствие,
- Ну, это касается... - неуверенно пробормотала Касси, покосилась на
Армстро, потом вздохнула и в упор посмотрела на Джину. - Это касается
твоего отца, Джина. Я кое-что про него узнала. Что-то, что тебе стоит
знать, ибо это разрушит жизнь всех нас на год, а то и больше.
  Джина ухитрилась не залить скатерть вином только потому, что оно
попало ей в нос. Она отчаянно заморгала, бокал застыл в руке, едва касаясь
губ. Немного придя в себя, Джина осторожно поставила бокал и уставилась на
свою тетку, пытаясь срочно угадать причину этой таинственной встречи. Ни
одной достаточно убедительной причины в голову пока не приходило.
  - Допей вино, - резко сказала тетка. - Тебе это пригодится.
  Джина послушно выпила и резким движением поставила бокал обратно на
стол. В голове вдруг мелькнула дикая мысль: уж лучше бы тетка захотела с
ней встретиться из-за их с Карлом тайного путешествия во времени -
путешествия, которое они задумали больше года назад. Их целью был
викторианский Лондон, где они собирались снять фильм: объятый ужасом
Ист-Энд и Джек-Потрошитель. Четырнадцать месяцев назад они купили билеты
на вымышленные имена - дорогие, но качественно выполненные фальшивые
документы им с Карлом удалось состряпать у одного подпольного дельца.
Нью-Йорк кишмя кишел такими, и цена фальшивого паспорта обычно равнялась
цене нескольких доз кокаина. Они заплатили больше, поскольку Джине Николь
Кеддрик нужны были безупречные документы. Никакими другими они и не могли
быть, если только она надеялась сохранить свое путешествие во времени в
тайне от отца. А вот что отец сделал бы, доведись ему это узнать...
  У Джины хватало причин бояться своего всемирно известного папочку. Но
чем бы ни собиралась огорошить ее Касси, это, похоже, куда хуже, чем если
бы старший Кеддрик узнал о ее намерении отправиться в викторианский
Лондон, несмотря на его категорический запрет даже близко подходить к
любому Вокзалу Времени.
  - Значит, папуля, да? - спросила Джина очень ненатурально, несмотря
на все старания. - И чего такого нового натворил этот сукин сын? Запретил
радоваться? Все остальное он и так уже объявил вне закона.
  Джина повернула голову и увидела, что Ноа Армстро смотрит на нее в
упор.
  - Нет. Это не имеет отношения к его карьере законодателя. Точнее, не
имеет прямого отношения.
  Джина заглянула в его (или ее?) глаза и нахмурилась.
  - Кто вы, Армстро, черт вас возьми? Что вы здесь делаете?
  Губы у Армстро недовольно сжались, но ответа так и не последовало. Во
всяком случае, адресованного ей. Взгляд, который получила от Армстро
Джинина тетка, говорил о многом: уничтожающий взгляд старшего и
умудренного опытом; так смотрят, подумала Джина, на безмозглых сосунков,
которым сказано ведь было не писать на персидский ковер.
  - Ноа - детектив, - устало объяснила тетя. - Несколько месяцев назад
я связалась с агентством Уордменна Вульфа, попросила их лучшего агента.
Они назначили на это дело Ноа. И... Ноа - храмовник. Это важно. Гораздо
важнее, чем ты можешь себе представить.
  Джина, прищурившись, пригляделась к таинственному детективу. Уордменн
Вульф - ого! Тетя Касси точно ничего не делает абы как. И никогда не
делала, если уж на то пошло. Что бы ни натворил ее отец, это явно куда
серьезнее скандалов сексуального характера, в свое время как бы случайно
приключившихся с отдельными законодателями, угрожавшими карьере отца. У
нее холодок пробежал по