л
бы по лабиринту канализационных туннелей до тех пор, пока не уперся бы в эту
конкретную нишу, чтобы отпереть дверь. В этом просто  не  было  бы  никакого
смысла. У нормальных слесарей не хватает воображения на такие поступки. Да и
вору делать здесь было бы нечего.  В  уоппингском  доме  не  имелось  ничего
заслуживающего кражи - если, конечно, вор попал сюда тем путем. Второй ключ?
Это объяснение казалось еще абсурднее остальных. Сделать восковой  слепок  с
оригинала, отлить болванку, выточить ключ - и все  за  какой-то  час,  когда
владелец помещения мог вернуться в любую минуту?
   Чем дольше он искал разумное объяснение всему этому,  тем  меньше  разума
оставалось в его голове - он словно утекал сквозь пальцы в грязную лужу  под
ногами. Спящая пленница Лахли просто не могла выйти  из  помещения.  Но  она
исчезла. Выходит, главное  убежище  Лахли,  результат  долгих  лет  труда  и
вложений - вся жизнь его в этом месте - находилось теперь под  угрозой,  ибо
эта чертова сука выбралась из него.
   От такого потрясения в пору было лишиться рассудка.
   Ярость жгла изнутри огненным шаром, она распирала его как порох  -  бомбу
анархиста, она гнала его из угла в угол,  заставляла  размахивать  руками  с
такой силой, что фонарь полетел на пол и разлетелся стеклянными осколками  и
брызгами масла. Лахли шарил там, где не спряталась бы и мышь, но не нашел ни
следа, ни малейшего намека на то, как смогла она бежать.  При  одной  только
мысли об этом сердце его, казалось, вот-вот вырвется из груди. Но  не  могли
же его обнаружить! Особенно теперь, накануне его вступления в новый мир.
   Лахли злобно выругался. Он ведь был так осторожен.., чертовски осторожен!
Может, его все-таки  узнал  кто-то?  Узнал  в  усатом  мужчине  того  тощего
паренька, который жил  когда-то  на  этих  улицах?  Лахли  едва  исполнилось
двадцать, когда он в последний раз бродил по Уоппингу и Уайтчеплу,  выступая
под именем гастролирующего медиума, Джонни Анубиса. Но кто еще  мог  сделать
это, если не какой-то мелкий  воришка,  готовый  обобрать  хоть  собственную
жену, если за это дадут денег?
   Он почти ожидал увидеть за дверью Тибора Скотленд-Ярд в полном составе  с
пистолетами наготове. Вместо этого за дверью  виднелся  все  тот  же  темный
туннель, тихий и холодный как склеп - такой же, как и полчаса  назад.  Лахли
застыл на пороге, глядя  на  свое  оскверненное  святилище,  тяжело  дыша  и
пытаясь сообразить, что  же  ему  теперь  делать.  Возвращаться  домой  было
смертельно   опасно.   Опознал   ли   в   нем   какой-то   житель   Ист-Энда
Джека-Потрошителя, или это его выследил до самого этого места муж  проклятой
девки - в любом случае тот, кто забрал Йаниру, узнал о нем достаточно, чтобы
Лахли вздернули на виселице. Ему необходимо убраться из Лондона. Пока его не
успела выследить полиция. Что ж, ворота в будущее  откроются  сегодня  после
захода солнца, а это значит, ему нужно избежать поимки еще каких-то двадцать
часов.
   Отрезанная голова Доминики  Нозетт  смотрела  на  него  со  стола  своими
незрячими глазами. Жаль, что она  не  может  открыть  ему  свои  тайны.  Ему
придется захватить голову с собой, медленно сообразил он. Он скажет им,  что
пытался  отыскать  свою  спутницу  и  нашел  ее  разрезанной  на   части   в
канализации, так что смог  взять  с  собой  только  голову.  Да,  так  он  и
поступит, чтобы прорваться к воротам: шокирует их всех  видом  окровавленной
головы и проскочит на ту сторону,  пока  они  будут  ахать  и  спорить,  что
делать.
   Двигаясь со спокойной уверенностью, Лахли достал из-под стола  деревянную
шкатулку и высыпал из нее свои  принадлежности,  на  место  которых  положил
голову мисс Нозетт. Потом добавил к ней несколько других предметов,  которые
хотел  захватить  с  собой,  упаковав  все  это  в  кожаный  саквояж.  Мысли
продолжали метаться у него в голове. Домой, черт подери, нельзя  ни  в  коем
случае: там могут ждать копы. Утром нужно заглянуть в банк, взять  денег  на
пристойную  одежду.  Слишком  много  снимать  нельзя:  не  стоит  привлекать
внимание к своему отъезду. Ночь провести лучше в гостинице.., нет, еще лучше
- в ночлежке. Меньше вопросов насчет того, почему без багажа...
   Приняв решение, Лахли снял окровавленную одежду и башмаки,  переоделся  в
чистую, которую держал здесь на всякий случай, вынес деревянную  шкатулку  и
саквояж из комнаты и в последний раз  запер  дверь  Тибора.  Он  никогда  не
думал,  что  настанет  день,  когда  ему  придется  навсегда  покинуть  свое
святилище. Однако судьба его была решена, и к черту любого,  кто  попытается
встать у него на пути.
   Ему в буквальном смысле слова некуда было больше деться.

***

   Малькольму и раньше приходилось  бывать  на  Кливленд-стрит,  сопровождая
богатых туристов - те посещали там студии модных художников в надежде купить
полотно или заказать свой портрет на память. Впрочем,  он  ни  разу  еще  не
водил туристов в другие, менее уважаемые заведения  этой  лондонской  улицы,
хотя ряд специальных туров для любителей специфических  развлечений  включал
посещение тамошних борделей для гомосексуалистов. Малькольм нашел  некоторую
иронию в том, что Джек-Потрошитель выбрал себе место жительства между  самым
возвышенным и самым низменным из того, что было в Лондоне. Возможно, подумал
он, его неуравновешенный характер и  формировался  под  воздействием  такого
соседства.
   Они следовали за экипажем Лахли через пол-Лондона, стараясь не слишком  к
нему приближаться, но не выпуская из вида.  Когда  тот  наконец  остановился
перед домом,  Малькольм  попросил  кебмена  остановиться  раньше,  недоезжая
нескольких домов.
   - Мне кажется, мистер Мелвин, нам лучше оставить дам здесь, а самим  идти
дальше пешком.
   - Но... - возмутилась было Марго.
   - Никаких "но". Я не буду рисковать без реальной на то  необходимости  ни
тобой, ни мисс Фероз.  Мы  здесь  для  того,  чтобы  узнать,  почему  Маркус
охотится на Джека-Потрошителя, а не для того, чтобы ставить  вас,  леди,  на
его пути. - Он говорил шепотом, чтобы его не услышал кебмен, но тон его  был
непререкаем.  Марго  надулась  и  подарила  ему  один  из  своих  знаменитых
убийственных взглядов, никак, впрочем, не повлиявший на его позицию.  -  Эй,
кебмен! - продолжал Малькольм уже громче. - Будьте добры, подождите здесь  с
нашими дамами, пока мы выясним, дома ли наш знакомый.
   - Как скажете, хозяин.
   Конрой Мелвин следом за Малькольмом спрыгнул на мостовую.
   - Вы хотите прямо пойти и поговорить  с  вашим  другом?  -  тихо  спросил
инспектор.
   - Это соблазнительно, тем более что Маркус, похоже, один.
   - Тогда каковы ваши планы?
   Малькольм открыл рот, чтобы ответить, когда кто-то быстрым шагом вышел со
двора дома д-ра Лахли. Бедная  одежда  незнакомца  казалась  бы  значительно
уместнее не на Кливленд-стрит, а где-нибудь в Уайтчепле. Кем бы ни был  этот
человек, он направлялся прямо к ним.  Глаза  у  Малькольма  округлились:  он
вдруг узнал его.
   - Черт возьми! - прошипел Малькольм. - Это же Лахли!
   Он мгновенно повернулся к экипажу и склонился внутрь,  словно  беседуя  с
дамами. Когда Лахли оказался совсем уже близко от них,  Конрой  Мелвин  тоже
повернулся к кебу.
   - Хватит спорить, леди, мы опоздаем! -  громко  произнес  он,  играя  для
Лахли. - Нам некогда возвращаться за вашими муфтами! Если они так вам нужны,
могли бы позаботиться о них прежде, чем мы вызвали кеб! Лахли  прошел  мимо,
даже не покосившись. Малькольм  оглянулся  через  плечо  и  увидел  Маркуса.
Теперь к нему присоединились Бенни Катлин и тот, третий их спутник, что  был
вместе с ними в Египетском Зале. Все трое шли за  Лахли,  то  есть  мимо  их
экипажа. При желании Малькольм мог дотянуться до Маркуса рукой.
   - Но как же я без муфты, Джеффри, как? - всхлипывала Марго. -  Боже  мой,
какой вы бессердечный, не могу же я показаться к  леди  Хемптон  без  нее  -
после того, как эта карга заявилась ко мне в прошлую субботу в соболях...
   Стоило Маркусу и его спутникам отойти чуть дальше, как  Малькольм  быстро
высадил обеих дам из кеба.
   - Мы не можем преследовать их в экипаже, - прошептал он, расплачиваясь  с
кебменом. - Боюсь, леди, вы одеты не лучшим образом для пешей  прогулки,  но
ничего не поделаешь.
   - О мозолях на ногах будем  переживать,  когда  их  набьем,  -  ободряюще
заявила Марго, Совершенно сбитый с толку кебмен  только  покачал  головой  и
отъехал. Малькольм поспешил за Маркусом и его спутниками, опасаясь отстать и
потерять их. Далеко впереди виднелся идущий быстрым шагом Лахли. И Марго,  и
д-ру Фероз было трудно поспевать за ними. Их модные узкие платья и туфли  на
каблуках заставляли их семенить мелкими шажками.
   - Куда, черт подери, он направляется? - удивлялся вслух инспектор Мелвин,
вместе со всеми спеша на восток, но постепенно забирая южнее, в  направлении
Темзы. - Вроде бы сегодня Потрошитель ни на кого не нападал.
   - Может, он охотится за Мэри Келли? - предположила Марго.
   - Без Мейбрика? Чертовски маловероятно, скажу вам.
   Он убивает по одной схеме.
   - Возможно, - задумчиво сказала Шахди Фероз, - он ищет женщин в одиночку,
а потом использует Мейбрика лишь в качестве орудия убийства?
   - А что, - вдруг перебила ее Марго, - если уайтхоллский торс  -  это  еще
одна его жертва? Которую он встретит как раз сегодня? В конце  концов,  торс
найдут всего через два дня.
   - Еще одна несчастная обладательница этих его писем? -  Инспектор  Мелвин
нахмурился. - Черт, хотелось бы мне знать, что такого в этих письмах!
   - Не то слово, - пробормотала Марго, изо всех сил старавшаяся не отстать.
   По мере того как Лахли и его преследователи шли все дальше на  восток,  а
окружающие кварталы делались  все  беднее,  Малькольм  все  сильнее  начинал
тревожиться. Все четверо были одеты  по  последней  моде,  а  Лахли  вел  их
прямиком в Ист-Энд, где джентльмены в  дорогих  плащах  и  дамы  в  шелковых
платьях выделялись бы подобно павлинам, прямо-таки напрашиваясь на нападение
местных громил. Как и в ту ночь, когда они  с  мисс  Шеннон  и  ее  овчаркой
искали Бенни Катлина, Лахли провел их по всей Друри-лейн.  Правда,  на  этот
раз Бенни Катлин находился на виду. Как и тогда,  они  вышли  на  Стрэнд,  а
потом, вслед за Лахли - на Флит-стрит.
   В попытке не упустить из вида  преследуемых  Малькольм  продирался  прямо
через толпу. Сердце британской прессы, Флит-стрит была в  буквальном  смысле
слова забита сотнями газетных репортеров, комментаторов со следами чернил на
руках, печатниками, мальчишками-разносчиками, не говоря уже  о  чистильщиках
сапог, женщинах сомнительной репутации и всякой  прочей  шантрапе.  Вся  эта
толпа ломилась в переполненные пабы, окликала кебменов  или  посыльных  -  в
общем, каждый старался  опередить  остальных  в  деле  снабжения  Британской
Империи последними новостями. Именно отсюда телеграф разносил во все стороны
известия о жутких убийствах Джека-Потрошителя.
   На каждом шагу  пабы  с  названиями  вроде  "Ваш  Добрый  Чеширский  Сыр"
распространяли  запахи  дешевых  сандвичей,  жареной   картошки   и   такого
количества спиртного, какого хватило бы на то, чтобы упоить  до  бесчувствия
не одно стадо слонов.  Интересно,  мелькнула  у  Малькольма  мысль,  сколько
журналистов - связанных  как  с  престижными  изданиями  вроде  "Тайме"  или
"Стар", так и  с  сомнительными  листками  вроде  "Пенни  Иллюстрейтед"  или
"Полицейские Новости" - прочесывают сегодня вечером Ист-Энд в поисках улик в
деле Потрошителя? Судя по количеству мужчин и подростков  на  улице,  только
малая часть тех, кто освещал это дело. Флит-стрит кипела жизнью.
   - Дамы не поспевают! - крикнул Конрой Мелвин,  с  трудом  перекрывая  шум
голосов, песни  из  баров,  грохот  копыт  и  колес.  Марго  и  Шахди  Фероз
протискивались через толпу, но отставали все сильнее. Малькольм вытянул шею,
пытаясь разглядеть впереди Бенни Катлина и Маркуса.
   - Черт, мы их потеряем! Марго, мы не можем  позволить  себе  промедление.
Бери кеб и вези мисс Фероз в Сполдергейт. Пусть там знают, что происходит.
   - Но...
   - К черту споры! Некогда!
   - Ох, ладно! - фыркнула она,  раскрасневшись  от  досады  (и  от  быстрой
ходьбы). - Идемте, Шахди, нам надо домой как  порядочным  девочкам!  -  Кипя
негодованием, она развернулась и исчезла в поисках  кеба,  утащив  за  собой
ученую-персиянку;
   - Ох и поплачусь я за это! - вздохнул Малькольм,  устремляясь  дальше  за
своей дичью.  Инспектор  Скотленд-Ярда  сочувствующе  посмотрел  на  него  и
поспешил следом. Лахли тем временем вел  их  через  Шордич  в  самое  сердце
Уайтчепла, постепенно приближаясь к реке.
   - Что-то непохоже, чтобы он шел в Миллерс-корт, а? - буркнул Малькольм.
   Прежде чем инспектор успел ответить, впереди послышался  рев  возмущенных
голосов. Огромная толпа разгневанных мужчин выплеснулась из боковой улицы  и
перегородила им дорогу. Слышались выкрики с требованиями усилить полицейские
патрули,  увеличить  количество  газовых   фонарей   на   улицах,   объявить
правительственную награду за поимку Потрошителя...
   - Быстрее! - крикнул Малькольм, рванувшись вперед. Ему  пришлось  локтями
прокладывать себе дорогу сквозь толпу кричащих рабочих. Толпа все продолжала
расти.
   - Мистер Ласк! - крикнул кто-то совсем рядом с ним. -  Мистер  Ласк,  это
правда, что вы  просили  власти  объявить  награду  за  любую  информацию  о
Потрошителе? - Выкрикнувший вопрос мужчина держал в руках блокнот и  огрызок
карандаша, пытаясь записать ответ, несмотря на  толчки  разгневанных  членов
Комитета Самообороны.
   - Мне сказали, чтобы  я  отваливал!  -  крикнул  в  ответ  Ласк,  пытаясь
перекричать толпу. - Сказали,  они  не  собираются  платить  никаких  денег,
покуда никого не поймали! - Глава Комитета Самообороны Уайтчепла пребывал  в
ярости, и его вполне можно было понять. Видный торговец  из  Ист-Энда,  Ласк
жил и работал в этом районе и был вынужден переживать, не зная, кто  из  его
друзей или родных станет  следующей  жертвой,  пока  полицейское  начальство
вроде сэра Чарльза Уоррена отсиживалось в безопасности своих домов и  офисов
на западе города.
   Малькольм протолкался мимо гневного торговца, пытаясь  пробиться  к  углу
улицы, за которым скрылись Маркус и его спутники. Несколько  злобных  мужчин
разразились ему вслед проклятиями, а один мордоворот замахнулся на него,  но
когда кулак его устремился вперед, Малькольма там уже не было.  Оставляя  за
собой шлейф возмущенных демонстрантов, он  все-таки  вырвался  из  толпы,  а
следом за ним вынырнул задыхающийся Мелвин.
   - Куда они пошли? - прохрипел инспектор.
   - Не знаю! Черт, я их не вижу!
   Не обращая внимания на удивленные взгляды окружающих, Малькольм  бросился
бегом по улице, но  еще  через  три  квартала  ему  пришлось  признать  свое
поражение. Маркус, Бенни Катлин и третий  джентльмен,  преследовавшие  Джона
Лахли, исчезли в лабиринте темных переулков  Уайтчепла.  Еще  час  Малькольм
упрямо продолжал поиски, пока Конрой Мелвин  опрашивал  прохожих,  встречая,
однако, полное недоверие и даже враждебность. Даже обещание блестящей  кроны
- суммы, превышающей  месячный  заработок  здешних  жителей,  -  не  помогло
развязать их языки.
   - Ну что, - буркнул инспектор, убирая в карман последние  свои  кроны,  -
похоже, они все-таки улизнули от нас. Что дальше, Мур?
   Малькольм поморщился, вглядываясь в кучку плохо одетых мужчин у  входа  в
паб "Королевские Погреба" на углу Уайдгейт-стрит и Сэндис-роу - здание,  где
когда-то размещался арсенал Генриха Восьмого. Несколько оборванцев  покупали
печеные каштаны у бедно одетой женщины, стоявшей перед входом в  это  шумное
заведение. Кое-кто из них уже подозрительно поглядывал в их сторону.
   - Как ни противно  думать  об  этом,  -  пробормотал  Малькольм,  -  нам,
пожалуй, стоит вернуться в Сполдергейт-Хаус. Мы привлекаем  к  себе  слишком
много внимания. Чем дольше мы будем оставаться на этих  улицах,  тем  больше
вероятности того, что на нас  нападут,  особенно  пока  мы  так  одеты.  Уже
поздно, и громилы вроде вон тех недолго будут ждать - мы кажемся  им  легкой
добычей.
   Конрой Мелвин оглянулся.
   - Согласен, только где мы, черт подери? Ах да, у "Королевских  Погребов".
В моем времени я заглядывал сюда несколько раз. Великий Боже, это же  миссис
Помье!
   - Кто? -  спросил  Малькольм,  бросая  взгляд  через  плечо,  прежде  чем
повернуться и направиться  обратно  на  запад,  подальше  от  подозрительной
компании на углу.
   Инспектор Мелвин поспешно догнал его.
   - Леди, утверждавшая, что разговаривала с  мужчиной  в  черном,  тащившим
черный мешок.  Этот  тип  спрашивал  ее,  слышала  ли  она  про  убийство  в
Миллерс-корт в то утро, когда убили Мэри Келли. Она ответила,  что  слышала,
конечно, а этот тип сказал, что знает об этом деле больше, чем она. Она, как
и сейчас, стояла у "Королевских Погребов", торгуя каштанами. Паб  процветает
и в двадцать первом веке: как-никак Джека-Потрошителя в последний раз видели
именно у его дверей.
   - Я этого не знал. Черт, сто лет прошло с тех пор, как я  бывал  в  нашем
Лондоне. - Он сделал легкое ударение на слове "нашем". -  Вот  интересно,  с
кем беседовала эта леди: с нашим добрым знакомым, доктором Лахли, или с  его
подмастерьем из Ливерпуля?
   - Что ж, девятого ноября узнаем.
   - Если доживем, - буркнул Малькольм, оглядываясь. Оборванцы из "Погребов"
следовали за ними. - Ускорим шаг, у нас компания.
   Инспектор негромко выругался и прибавил ходу. Малькольм свернул за  угол,
где продолжал кипеть митинг Комитета Самообороны, и потащил Мелвина в  самую
гущу толпы в надежде оторваться от преследователей. Они на ходу  сняли  свои
цилиндры,  делавшие  их  заметными  издалека,  и  продолжали  протискиваться
вперед, но медленнее, избегая стычек с возмущенными демонстрантами.  Правда,
когда они выбрались наконец из толпы, в  кармане  у  Малькольма  недоставало
кошелька, зато и более опасные их преследователи отстали от них в толчее.
   -  Боюсь,  меня  тоже  обчистили,  -  с  досадой  признался   полицейский
инспектор, ощупав свои карманы. - И часы тоже свистнули.  Кажется,  придется
добираться домой на своих двоих.
   - Боюсь, что так. У  меня  и  двух  пенсов  не  осталось.  Малькольму  не
хотелось даже думать о возвращении в Сполдергейт с новостью о  том,  что  он
узнал, кто такой Джек-Потрошитель, и нашел разом и Маркуса, и Бенни  Катлина
- только для того, чтобы потерять их  всех  в  суматохе  уличного  собрания.
Марго будет шипеть как ирландская уличная кошка - это  после  того,  как  он
прогнал ее домой с  Флит-стрит.  А  ведь  ночная  работа  для  него  еще  не
закончится: им еще предстояло установить наблюдение за подвалом на Уайтхолле
в  попытке  разгадать  тайну  неопознанного  торса.  Малькольм  поежился   и
приготовился к еще одной бессонной ночи.

***

   Джина  дрожащими  пальцами  отперла  дверь  дома  в   Спитафилдз,   потом
посторонилась, пропуская вперед Маркуса. Они с Ноа  отнесли  Йаниру  наверх,
спотыкаясь о пороги. Джина повозилась с рожком и зажгла свет.
   - Я переоденусь и заберу девочек от Минделей, - послышался  сверху  голос
Ноа.
   Джина устало кивнула. Детектив, снова превратившись в  мифическую  сестру
Маркуса, выскользнул из дома и вскоре вернулся с детьми  и  д-ром  Минделем,
который сразу поспешил наверх осмотреть Йаниру. Джина поднялась следом.  Она
отчаянно страшилась  того,  что  может  случиться,  когда  Йанира  придет  в
сознание.  Д-ра  Минделя  она  застала  склонившимся   над   Кассондрой.   С
недовольным фырканьем он щупал ей пульс, в то время как Артемисия и  Геласия
в дальнем углу комнаты жались к отцу и испуганно смотрели на мать - в первый
раз за три долгих года.
   - Опоили, говорите? -  проворчал  д-р  Миндель,  приподнимая  ей  веко  и
вглядываясь в зрачок. - Как жестоко по отношению к беззащитной леди!  Однако
пульс отчетливый, и дыхание ровное