стояло заниматься и
заниматься до отправки с Малькольмом в Денвер.
   - Но, - спросил Адер Маккиннон, вспотев от умственного  усилия,  -  разве
это не диалект английского?
   - Нет, - тихо ответил Малькольм. - До тех пор пока вы не сможете ответить
мне,  что  точно  означают  такие  слова  и  выражения,  как   "маслобойка",
"сьенага", "иерусалимский гробовщик", "ювелирка" или "грудь в каменьях", вам
лучше засесть в библиотеку с хорошим словарем и вызубрить все это.  Вам  это
будет просто необходимо следующие  три  месяца  в  дикой  стране,  вдали  от
более-менее цивилизованного Денвера.
   Адер ошеломленно покачал головой.
   - Конечно, я понимаю, что говорить как местный желательно, но почему  так
категорично?  Так  называемые  олухи  с  Востока  ведь  тоже   не   говорили
поместному, верно? И если уж на то пошло, что  означают  эти  "иерусалимский
гробовщик" или совершенно нормальные слова вроде "ювелирки"?
   - Да, - согласился Малькольм. - Олухи не  говорили  по-местному,  попадая
туда. Они терялись в чужой культуре, пытаясь выжить и постепенно  вжиться  в
ту среду, в которой они оказались. Короче,  они  были  чужаками  и  зелеными
новичками, а новички считались хорошей дичью.
   - Очень хорошей дичью, - серьезно добавил  Кит.  -  Конечно,  пограничные
войны были не так страшны, как их показывают в кино, хотя все равно страшны,
а  уровень  преступности  в  Додж-Сити  уступал,   скажем,   Нью-Йорку   или
Вашингтону, округ Колумбия, середины девяностых годов  двадцатого  века.  Но
вооруженные нападения на чужаков - как со стороны опытных  одиночек,  так  и
целых банд - были вполне привычным явлением.  Даже  мелкие  мошенники  могли
сорвать изрядный куш, говоря то, что на первый взгляд казалось совсем другим
и что новички, на свою беду,  обнаруживали  слишком  поздно,  оставшись  без
земли, или без коня, или чем они там еще  рисковали.  И  поскольку  контракт
заключался вполне легальный,  эти  бедолаги  уже  ничего  не  могли  с  этим
поделать. Разве что найти наемного убийцу - если у них оставалось,  конечно,
хоть немного денег, - чтобы тот выследил ублюдка и прикончил его.
   Марго снова взяла Кита за руку, на этот раз осторожнее,  поняв,  что  она
сжимала ее слишком сильно.
   - Это дедушка разведывал Врата Дикого Запада, - пояснила она.
   Он хмыкнул:
   - Это работа разведчиков - изучать новые Врата. В том,  чтобы  пройти  во
Врата Дикого Запада, не было ничего геройского, уверяю вас. Были Врата  куда
труднее и опаснее.
   Ну конечно, это деликатный намек на катастрофическую экспедицию  Марго  в
Южную Африку. Она покраснела, но руки деда не выпустила.
   Доктор Рубинштейн понимающе кивнул.
   - Я полагаю, Римские Врата были исключительно трудны.
   - О, пройти туда было совсем несложно, -  рассмеялся  Кит.  -  Вот  выйти
обратно оказалось неплохим испытанием смекалки и ловкости.
   И это все, что он может сказать об одном из самых опасных, можно считать,
смертельно опасных своих приключений! Его  невольное  выступление  на  арене
Большого Цирка давно уже стало легендой.
   - Ладно, - пробормотала Марго. - Я...  гм...  пожалуй,  вернусь  к  своей
тренировке. Не буду тебе больше мешать, Энн.
   Крошечная инструктор по стрельбе благодарно  кивнула  ей.  Действительно,
заставить таких учеников слушать внимательно было, наверное, не  легче,  чем
укротить особо строптивого коня.
   - Мы подождем здесь, пока ты не закончишь, - тихо сказал Кит.
   Она только кивнула, удержавшись от вздоха. "Еще  один  экзамен,  будь  он
неладен..."
   Однако на этот  раз  она  и  не  думала  ни  спорить,  ни  возражать,  ни
закатывать детские истерики. Она просто  надвинула  наушники,  надела  очки,
крикнула: "Стреляю!" - чтобы все, включая Кита и Малькольма, успели  сделать
то же самое, и, несмотря на взвинченные нервы, всадила в "яблочко"  еще  две
коробки  патронов  44-40.  Потом  сменила  карабин  на  "юбилейный"   и   не
осрамилась, расстреляв три коробки патронов почти исключительно в  "десятку"
и "девятку". Несколько раз она, конечно, промазала - мешали вспотевшие руки,
да и глаза устали, но даже без учета того, что она  не  тренировалась  почти
полгода, результаты были очень даже ничего, и она знала это.
   - Ну? - спросила она, протягивая мишени.
   Два самых главных человека в ее  жизни  сдвинули  головы,  вглядываясь  в
мишени и отмечая каждое попадание за пределами девятого круга.
   - Ну, мягко говоря, - начал Кит, - ты  могла  бы  еще  потренироваться  и
укрепить кисти, но для первого раза  после  полугодового  перерыва  неплохо,
очень даже неплохо.
   Марго забыла свои страхи и сразу же почувствовала себя на седьмом небе от
радости.
   - Эй, - окликнул ее Малькольм, - спустись на землю!
   Она вздохнула и позволила себе мягко приземлиться. Она  открыла  глаза  и
обнаружила себя глядящей прямо в глаза Малькольму.
   - Да? - спросила она мягко.
   Он не произнес ничего. Он просто целовал ее  до  тех  пор,  пока  она  не
воспарила снова. Когда она  смогла  наконец  вздохнуть,  голова  у  нее  шла
кругом.
   - Уау! Где это ты научился такому?
   Малькольм погладил ее по щеке.
   - У одной моей знакомой рыжей чертовки.  Она...  как  бы  это  сказать...
очень убедительно объясняет.
   Марго покраснела до корней волос. Малькольм только улыбнулся.
   - Могу я, гм... унести все это на место, чтобы мы могли убраться отсюда?
   - Да-а, - протянул Кит, и в глазах его  загорелся  хитрый  огонек.  -  Мы
пообедаем где-нибудь, а потом, с позволения Малькольма, я украду тебя у него
ненадолго, чтобы спокойно побеседовать. О'кей?
   - Идет, - только и смогла ответить она.
   Они помогли ей почистить ружья, потом она убрала все снаряжение и заперла
оружейную комнату, положив ключи на место.  Проделав  все  это,  Марго  Смит
взяла  Кита  с  Малькольмом  под  руки,  и  они  втроем   вышли   из   тира,
сопровождаемые все еще пораженными взглядами.
   Только оказавшись на улице, за шумоизолирующими стеклами, все трое начали
хохотать как безумные. Впрочем, этот смех был воистину целебным  -  он  смыл
робость и боль одиночества, оставив  только  ощущение  душевной  близости  и
окрепшей любви, которую Марго испытывала к ним обоим Она чувствовала, что не
достойна этой любви, но - видит Бог! - она старалась  изо  всех  сил,  чтобы
заслужить ее - Кто последний у лифта - тот мокрая курица! - объявила Марго и
резвой газелью рванулась вперед.
   Она ни капельки не удивилась, когда Кит ворвался в лифт  следом  за  ней,
перехватив ее руку, когда она уже тянулась  к  кнопке.  Малькольм  нырнул  в
кабину секундой позже.
   - Теряешь форму! - буркнул Кит.
   - Ха! Скажи спасибо твоей ненасытной внучке.
   Кит только усмехнулся и подмигнул Марго,  покрасневшей,  как  свекла,  но
продолжавшей смеяться. Лифт бесшумно вознес их вверх, двери отворились, и их
смех  выплеснулся  в  Общий  зал.  Они  направились  прямиком   в   "Радость
эпикурейца" на обед, который обещал стать не заурядным принятием пищи.
   Да и как могло быть иначе, если блюда заказывал сам Кеннет (Кит) Карсон?

Глава 12

   Была как раз смена Маркуса, когда в гриль-бар "Нижнее  Время"  вошел  он,
спокойный и невозмутимый  как  генерал,  устраивающий  смотр  новобранцам  в
лагере Марция. Стакан выпал из  онемевших  пальцев  Маркуса  и  разбился  за
барной стойкой. Он покосился в его сторону, чуть заметно  кивнул,  не  меняя
брюзгливо-скучающего выражения лица, и уселся в  дальнем  углу  так,  словно
Маркуса и не существовало вовсе.
   Страх и гнев разом накатили на Маркуса, как волны дурноты от нестабильных
Врат. Годы, проведенные им на ВВ-86, изменили его больше, чем  он  думал,  -
воспоминания о рабстве стерлись от доброго обращения в этом месте, где  люди
вроде Кита Карсона и Скитера Джексона видели в нем человека,  а  не  предмет
собственности. За эти годы он привык уже к тому, что он свободен, что  никто
не имеет права называть его рабом, однако в то короткое,  жуткое  мгновение,
когда  глаза  его  бывшего  господина   равнодушно   скользнули   по   нему,
воспоминания о рабстве  навалились  на  него,  словно  заключив  в  стальную
клетку.
   Маркус продолжал стоять, словно ноги его приросли к полу, не веря  в  то,
что он действительно мог забыть это ужасающее, знакомое, небрежное отрицание
его как личности.
   - Эй, Маркус, а ну убери это безобразие!
   Он обернулся и увидел нахмурившегося управляющего.
   Маркус опустился и предательски дрожащими руками подобрал  битое  стекло.
Собрав все осколки и выбросив их в мусорный контейнер, Маркус вымыл и  вытер
руки, упрямо продолжавшие дрожать. Он набрался  смелости.  Ему  не  хотелось
делать эти несколько шагов, но он понимал, что это необходимо. Он до сих пор
оставался должен большую сумму денег этому человеку, имени  которого  он  не
знал, называя его просто "домус",  как  и  положено  рабу,  обращающемуся  к
своему господину. Он слишком живо  вспомнил  выражение  холодной  издевки  в
глазах этого человека, когда тот впервые увидел Маркуса в вонючем загоне для
рабов.
   Он вышел из-за относительно надежного укрытия, каким казалась ему  теперь
стойка бара, и подошел к столику в полутемном углу. Он снова поднял на  него
взгляд, слово пастух, прикидывающий возможную стоимость  своего  скота.  Все
внутри Маркуса сжалось.
   - Что будете заказывать? - прошептал он, не в силах совладать с голосом.
   За прошедшие несколько лет его бывший хозяин не очень изменился.
   Немного похудел, немного поседел. Но глаза остались все  те  же:  темные,
горящие.
   - Пиво. Рюмку виски.
   Маркус принес заказанное питье, отчаянно стараясь остановить звон  стекла
на маленьком круглом подносе. Это не  укрылось  от  зоркого  взгляда,  и  он
улыбнулся.
   - Очень хорошо, - пробормотал он. - Пока все.
   Маркус поклонился и отошел. Весь следующий час он ощущал на  себе  жгучее
прикосновение темного взгляда  -  тот  наблюдал,  как  он  разливает  питье,
собирает плату и чаевые, готовит сандвичи и  закуски  в  моменты  прилива  и
отлива клиентов. Маркус молился всем богам, чтобы они дали ему сил выдержать
это испытание. "Зачем он пришел? Почему не сказал мне  больше  ни  слова?  У
меня теперь есть золото, чтобы вернуть ему те деньги, что он отдал за  меня.
У меня есть..."
   И первый из всех этих вопросов, снова и  снова:  "Почему  он  молчит?  Он
только сидит и смотрит". Мужчина допил свое пиво, положил деньги на  стол  и
вышел, даже не оглянувшись. Маркус прислонился к стойке - ноги плохо держали
его - Маркус?
   Он вздрогнул так сильно, что чуть не упал. Управляющий подхватил его  под
локоть.
   - С тобой все в порядке? На тебе лица нет!
   Маркусу так и хотелось крикнуть, что ему дурно.
   - Я... мне нездоровится. Простите...
   - Эй, тебе лучше прийти в себя.  Ступай  домой,  прими  аспирин,  отдохни
немного. Я позову Молли - она наверняка не откажется от  сверхурочных.  Если
до завтра не полегчает, вызови врача.
   - Спасибо, - кивнул Маркус, борясь с тошнотой. Двигаясь осторожно, как во
сне, он вытер руки о полотенце, еще осторожнее повесил его и выполз из  бара
на ярко освещенный променад Общего зала. Его бывшего хозяина нигде  не  было
видно. Что ему делать? Тот не сказал ничего - не назначил встречи, не просил
передать ему те записи, которые Маркус так тщательно вел все эти годы. Он не
знал, как поступить. Он даже не знал, как  его  зовут,  чтобы  найти  его  в
гостиничных списках. Может,  он  отложил  встречу,  чтобы  потом  поговорить
наедине, дома у Маркуса?
   Чтобы вернуться домой, ему надо было миновать киоск Йаниры  на  Маленькой
агоре. Что мог он сказать ей, если он и сам ничего не знал?
   Маркус все-таки надеялся, что сможет проскользнуть мимо нее незамеченным,
но Йанира заметила его еще издалека. Ее прекрасные глаза расширились.
   Мгновение спустя она уже попросила покупателя подождать и  поспешила  ему
навстречу, а за ней - свита ее ненавистных почитателей.
   - Что с тобой? Ты болен... - Она приложила руку к его щеке.
   Маркус, опасавшийся, что его  бывший  господин  может  находиться  где-то
поблизости, наблюдая за всей этой сценой, разрывался на части между желанием
прижать Йаниру к себе, набравшись от нее сил, и еще  более  острым  желанием
защитить ее и детей.
   - Он заходил сегодня в "Нижнее Время", -  заплетающимся  языком  пролетал
Маркус. - Он... мой бывший хозяин. - Ясные глаза  Йаниры  расширились;  губы
ее, повторявшие по форме серебряный лук Артемиды, поражение раздвинулись.  -
Ты... мы можем позволить себе закрыть на время киоск?
   Йанира озабоченно нахмурилась.
   - Зачем?
   Маркусу пришлось перевести дыхание, прежде чем он смог продолжать:
   - Я хочу, чтобы ты забрала Артемисию и Геласию в какое-нибудь  безопасное
место до тех пор, пока я не узнаю, что ему нужно. Он ведь ничего не  сказал,
Йанира, только вошел, смотрел на меня почти час и вышел, ничего не сказав. Я
был когда-то его рабом, Йанира! Он до сих пор  считает...  ведет  себя  так,
словно... что я за мужчина, если не могу защитить тебя и наших детей?
   Один взгляд в ее глаза - и он вздрогнул, как от боли.  Он  заставил  себя
говорить дальше:
   - И в этом мире у людей из Нижнего Времени нет прав. Я боюсь за тебя.
   Он без труда может причинить  нам  вред,  может  поднять  шум  в  Верхнем
Времени, чьи законы связывают нас по рукам и ногам,  может  даже  попытаться
отнять тебя силой...
   Его рука дрожала. Он готов умереть, защищая ее и детей. Он боялся только,
что его бывший владелец сможет сделать  что-нибудь  с  Йанирой  прежде,  чем
Маркус сможет принять меры предосторожности.
   Йанира обвела взглядом ярко освещенный Общий зал,  словно  в  поисках  их
невидимого  врага.  Ничего  не  подозревавшие  об  их  страхах   туристы   с
беззаботным  смехом  проходили  мимо.  Свита  ее   идиотов-почитателей   уже
перетекла сюда от киоска, окружив их полукольцом. При взгляде  на  их  толпу
Йанира сжала свои губы так, что они превратились в одну белую прямую.
   - Ты прав, что боишься, - прошептала она так тихо, что  даже  Маркус  еле
услышал ее слова. - Я чувствую, что кто-то следит за нами, кто-то - за этими
людьми, - она презрительно махнула в сторону своих обалделых  "послушников",
- но я не могу обнаружить его. Слишком много здесь сознаний, это сбивает мои
ощущения. Но он здесь, я  знаю  точно.  -  Маркус  знал,  что  она  обладает
свойствами, которых он  почти  не  понимал,  и  обучена  древним  обычаям  и
обрядам, недоступным пониманию большинства людей.  В  ее  взгляде  тоже  был
испуг. - Я останусь у друзей, у Найденных до тех  пор,  пока  мы  не  узнаем
всего. Ты мудр, мой любимый. Будь осторожен. - Взгляд ее обрел твердость.  -
Я ненавижу его, - прошептала она. - За одно то, что он вселил страх  в  твои
глаза, я ненавижу его так же сильно, как эту свинью, моего мужа!
   Ее губы на мгновение прижались к его губам, а  потом  она  повернулась  и
отошла от него. Ее наряд - такой же обычный хитон, как те, что она носила по
ту сторону Врат Философов, - взметнулся вихрем складок.  И  тут  -  странное
дело! - со всех концов  Общего  зала,  неведомо  какими  богами  призванные,
сбежались Найденные и окружили ее. Одни стали непроницаемым  барьером  между
ней и ее "послушниками". Другие выстроились  охраной  -  и,  если  глаза  не
обманывали Маркуса, вооруженной охраной,  -  готовой  защитить  председателя
Совета Семерых и ее родных. Он знал, что они пройдут самым коротким путем  в
детский центр ВВ-86, чтобы забрать девочек.  Она  свернула  за  угол  Жилого
сектора и исчезла.
   Маркус не двинулся с места, чтобы удостовериться в том, что никто  ее  не
преследует. Несколько  ее  "послушников"  сделали  было  такую  попытку,  но
безуспешно. Не обошлось, правда, без легкой потасовки, стоившей синяков паре
особо настойчивых парней с видеокамерами. Потом и защитники ее тоже скрылись
за тем же углом.
   В окружении Найденных Йанира и девочки  будут  в  безопасности  от  этого
чудовища, что привел его сюда и бросил в чужом  мире,  не  дав  ему  ничего,
кроме  казавшегося  бессмысленным  поручения.  После  этого  его  "господин"
беззаботно встал в очередь отбывающих  с  ВВ-86  в  Верхнее  Время,  оставив
Маркуса - пребывающего в шоке  от  всего,  что  видел  и  слышал,  -  самого
заботиться о себе. Он до сих пор почти в подробностях помнил  тот  кошмарный
день. Никто здесь, похоже, не говорил на известном ему языке.
   Вместо этого он слышал обрывки самых разных варварских наречий. Так много
их было и так быстро на них говорили, что голова шла кругом. Он  не  понимал
ни слова. Переплетение лестниц, половина которых вела в никуда, привело  его
в конце концов в руки "богов", правивших этим  миром.  Потом  он  повстречал
человека по имени Бадди, а после -  группу  мужчин  и  женщин,  находившихся
примерно в таком же положении, как и он сам, принявших его и помогавших ему,
пока он не свыкся немного с новой жизнью.
   От этих болезненных воспоминаний его отвлек Кайнан Рис  Гойер,  известный
Маркусу, помимо всего прочего, как добрый друг Кита  Карсона.  Тот  как  раз
закрывал киоск Йаниры, переставляя предметы с прилавка на внутренние полки и
опуская фанерные ставни, отмахиваясь при этом  от  почитателей  Йаниры.  Эти
жесты  сопровождались  экспрессивными  репликами  на  валлийском,  перевести
которые могли разве что только боги. Покончив с этим, он выбрался из  толпы,
мрачно стоявшей вокруг киоска так,  словно  они  вознамерились  ждать  здесь
вечно, взялся за свою тележку с мусором и покатил  ее  в  сторону  стоявшего
Маркуса.
   - Твой женщина и дети в безопасности, друг, - пробормотал он,  наклоняясь
за пустой пивной банкой у самых ног Маркуса, сунул ее  в  свой  контейнер  и
двинулся дальше. Маркус зажмурился,  благодаря  богов  за  это  чудо,  потом
расправил плечи, сделал глубокий вдох и решительно зашагал домой. Его бывший
хозяин наверняка будет искать его там. Что  будет  делать  он  тогда,  когда
Маркус вернет ему свою стоимость и попросит его забрать все записи,  что  он
вел, и никогда больше не возвращаться...
   Реакцию римлянина Маркус мог представить себе  даже  не  задумываясь.  Но
бывший господин Маркуса не был римлянином. Он был родом из Верхнего Времени,
и Маркус не знал ни его целей, ни того, что у него на уме.  Он  дал  Маркусу
очень специфическое - чтобы не сказать загадочное - поручение.
   Согласится ли он лишиться источника информации, да еще  в  самом  удобном
месте для того, чтобы собирать столь нужные ему подробности?  Что  он  будет
делать? Что он скажет? Конечно, Маркус всегда может обратиться за помощью  к
Буллу Моргану - если  уж  положение  будет  совсем  безвыходным  Управляющий
вокзалом защитит его, даже если этого не сможет сделать никто другой.  Мысль
о его бывшем хозяине, стоящем лицом к  лицу  с  Буллом  Морганом  и  отрядом
службы безопасности, помогла ему справиться с внутренней дрожью.
   И все равно он отчаянно боялся.

***

   - Мистер Фарли?
   Человек, выходивший из гриль-бара "Нижнее Время", оглянулся, и  в  темных
глазах его мелькнуло удивление.
   - Да?
   Скитер Джексон одарил его  ослепительной  улыбкой  и  протянул  фальшивую
визитку.
   - Скитер Джексон, независимый гид.  Я  слышал,  вы  ищете,  куда  бы  вам
податься в Нижнее Время из Врат нашего вокзала.
   Фарли покосился на визитку, потом внимательно посмотрел на него.
   - Я собираю информацию, - осторожно признал он.
   Скитер, любой ценой  сохраняя  на  лице  улыбку,  подумал,  не  видел  ли
случайно Чак Фарли  его  панического  бегства  от  этого  трижды  проклятого
гладиатора или последовавшего за этим выпуска новостей.
   - С вашего позволения, я дал бы вам дружеский совет...
   Фарли кивнул, приглашая его продолжать.
   -    "Путешествия    во    времени"     предлагают     неплохой     набор
достопримечательностей, но, если честно, они дерут с вас  бешеные  бабки  за
любой дополнительный сервис,  который  могут  вам  навязать.  Мелкие  фирмы,
оперирующие через находящиеся