А каково было Киту?
   Губернатор с солдатами повели их под проливным дождем к маленькой хибарке
в дальнем конце форта. Остальные потянулись следом.
   Подойдя к домику, сержант Браз извлек железный ключ.  Заскрежетал  ржавый
замок. Помещение за открывшейся дверью было столь темным, что ничего  нельзя
было разглядеть. Кит нетерпеливым жестом потребовал фонарь.  Кузнец  Роландо
Гуларт отдал ему свой.
   - Оставьте нас, - резко произнес Кит. - Мы с отцом Ксабатом сами допросим
ведьму.
   - Но, отец Алмада, она может причинить вам зло...
   - Бог охраняет своих служителей, сын мой. Не бойся  за  нас.  Ступай.  Мы
допросим ее и запрем снова.
   Солдаты в нерешительности  толкались  перед  входом,  затем  отступили  к
дальнему концу навеса. Кит поднял фонарь, глубоко вздохнул и вошел в грязную
каморку.
   Марго, съежившись, забилась в угол своей  темницы  и  мелко  дрожала.  Ее
сжигала самая страстная ненависть, какую ей только  приходилось  испытать  в
своей недолгой жизни. И еще было так невыносимо  больно,  до  слез.  Соленые
капли прокладывали дорожки по ее щекам. Эти жестокие грубые животные -  нет,
они  хуже  животных,  так  их  назвать  значит  оскорбить  животных,  -  они
изнасиловали ее, избили. Потом стали допрашивать на всех известных им языках
и каждый раз снова били, потому что она не могла им ответить.
   Наконец в своих попытках узнать, кто же  она  такая,  они  заговорили  на
исковерканном английском.
   Мучители требовали от нее  много.  Чтобы  она  сказала,  кем  был  другой
человек, тот,  которому  удалось  бежать.  Чтобы  призналась,  зачем  вообще
прибыла сюда со своим спутником, и какое страшное зло замыслили  они  против
Португалии...
   Этот безумный допрос все длился и длился. Он продолжался до тех пор, пока
у Марго еще оставались силы кричать. А когда она уже не могла произнести  ни
слова, эта свинья, их командир, снова изнасиловал ее и швырнул голую  в  эту
каморку с земляным полом. Здесь ее заперли без воды, пищи и чего-нибудь, чем
можно было прикрыть наготу. С тех пор они приходили  лишь  один  раз,  чтобы
сообщить ей, что Кут ван Биик умер и что теперь очередь за ней.
   Никогда еще  в  своей  жизни  Марго  не  испытывала  такого  безнадежного
отчаяния. Она рыдала и  рыдала,  пока  у  нее  не  кончились  слезы.  В  это
путешествие ее погнали глупые детские устремления. И вот чего она достигла в
результате:  Кут  ван  Биик  убит,  а  валлиец  затерялся  во  времени   еще
безнадежнее, чем прежде. Не говоря уже о том, что сама  она  изнасилована  и
сидит в этой мерзкой тюрьме без всякой надежды на освобождение.
   При этой мысли ее снова охватила дрожь. Она бы, кажется, не  остановилась
перед убийством, чтобы раздобыть воды и мыла. И, конечно же,  оружие,  чтобы
отомстить этим ублюдкам. Если только их вообще можно убить.
   Ее кожа все еще воняла их потом. Всякий раз, когда она  закрывала  глаза,
она видела гнусные рожи, глазеющие, как ее насилуют и избивают...
   "О, Малькольм, зачем только я убежала от  тебя?"  Это  воспоминание  было
мукой.  Там  -  доброта  и  мягкость,   здесь   -   чудовищные,   немыслимые
издевательства и унижения... Прости меня,  Малькольм,  прости,  если  только
можешь, я подвела тебя, подвела Кита, подвела тех, кто  рассчитывал  на  мою
помощь, чтобы живыми выбраться отсюда, я подвела даже маму...
   Мать Марго по крайней мере отдала жизнь, пытаясь спасти своего ребенка. А
все, что пока  удалось  самой  Марго,  -  это  вести  себя  как  безмозглое,
неблагодарное отродье. Торчать голышом запертой  в  португальской  тюрьме  в
ожидании казни - более дьявольского урока она еще не получала.
   - Простите, простите  меня,  -  шептала  она  снова  и  снова.  -  Я  так
виновата...
   Вытерла нос и чихнула, пораженная, что у нее еще  остались  слезы.  Жизнь
подарила ей бесценного друга, а она сбежала, не  сумев  оценить  и  достойно
принять предложенные ей отношения. А теперь  ей  предстоит  умереть,  и  уже
никогда не представится шанса признаться ему, какой законченной и к тому  же
трусливой дурой она себя считает.
   А Кит? Он так никогда и не узнает, что с ней произошло. То, что  она  ему
сделала, простить невозможно. Если бы ей дали хоть малейший шанс...
   Но в реальной жизни так не бывает.  Спасительная  кавалерия  вылетает  на
холм только в вестернах. И принцев на лихих скакунах не бывает в этой жизни,
так же как и романтических парусников и джентльменов, прикасающихся к  своим
цилиндрам при появлении дам. У нее уже никогда не будет возможности  сказать
Киту, насколько он был прав,  и  попросить  прощения.  И  не  выпадет  шанса
поучиться несколько лет в колледже, прежде чем сделать новую попытку.
   Что же он подумал, когда обнаружил ее злобную записочку?
   - Прости меня, - снова прошептала она.
   Она чувствовала себя полностью  раздавленной  и  не  имела  ни  малейшего
представления, что дальше делать.
   Неожиданно в проржавевшем замке заскрежетал ключ, и дверь отворилась.
   В полутьме обрисовались  силуэты  захвативших  ее  гнусных  убийц.  Марго
подавила испуганный  крик,  мгновенно  собралась  и  приняла  низкую  боевую
стойку.
   Они, без сомнения, убьют ее. Она слишком слаба и изранена, чтобы помешать
им. Но все-таки она сможет принять бой. И  если  ей  по-настоящему  повезет,
сумеет отправить в ад хотя бы одного из них, прежде чем они убьют ее саму.
   Кит первым переступил порог, высоко держа фонарь. Малькольм скользнул  за
ним и сразу же повернулся, чтобы затворить за собой дверь.  Когда  он  снова
обернулся, то увидел живописную картину. Кит застыл на  месте  с  фонарем  в
высоко поднятой руке. Марго сжалась в углу, щурясь от света. Но при этом она
не просто пряталась, а упруго присела в боевой стойке...
   Она была совсем голая, вся в синяках. На бедрах  виднелись  темные  пятна
засохшей крови.
   - Боже мой, - прошептал Кит.
   Малькольм мгновенно сбросил с себя сутану и накинул ее  на  Марго.  Глаза
девушки расширились сначала от неожиданности, потом от радости.  С  коротким
всхлипом она вскочила. Малькольм ожидал, что она бросится к Киту. Но  вместо
этого Марго оказалась в его объятиях,  чуть  не  сбив  его  с  ног.  И  сама
обхватила его так крепко, что он не мог вздохнуть.
   - Малькольм, - шептала она бессвязно, - о, Малькольм...
   Он бережно поправил сутану, сползающую с ее плеча. И тут Марго впилась  в
него таким отчаянным поцелуем, что бедняга только прикрыл  глаза,  продолжая
держать ее в объятиях. Через какое-то время рассудок вернулся к нему.
   - Твой дедушка тоже здесь, - тихо произнес он. Она повернулась и  увидела
Кита.
   - О Господи.
   Кит молча смотрел на них, бледный в  лучах  фонаря.  Малькольм  с  трудом
проглотил комок и встретил взгляд разведчика. Все стало кристально, до  боли
ясным. Марго обнимала его, а не Кита, и целовала его так, как целуют  только
мужчину, ставшего твоим любовником.
   Девушка предупредила взрыв, оставив Малькольма  и  бросившись  в  объятия
Кита.
   - Прости меня, прости...
   - Ш-ш-ш... - Он поддерживал ее со всей нежностью,  как  какое-то  хрупкое
сокровище. При этом взгляд, который он  успел  бросить  из-за  ее  плеча  на
Малькольма, не обещал тому в ближайшем будущем ничего хорошего.
   Малькольм твердо встретил  этот  взгляд.  Ему  было  стыдно,  что  он  не
рассказал все Киту раньше. И конечно, совсем ужасно  было  то,  что  он  был
пьян, когда занимался любовью с Марго. Но своего искреннего  чувства  к  ней
молодой человек совсем не стыдился. Да и откуда он мог  знать,  что  в  этот
момент ей было всего семнадцать лет...
   Все последние недели он размышлял об этом. И потому  достаточно  спокойно
выдержал убийственный взгляд Кита, только напомнил ему:
   - Мы еще не ушли от опасности!
   Малькольм был почти уверен, что Марго тут же спросит:  "А  теперь-то  что
нам грозит?"
   Но  она  промолчала,  просто  отпустила  Кита  и  в  раздумье   поправила
наброшенную на плечи сутану. Затем выпрямилась от  пронзившей  тело  боли  и
тихо спросила:
   - И что нам нужно делать?
   Ее голос слегка дрожал, но в нем не было даже намека на  прежнюю  детскую
капризность  или   нетерпение.   Избитая   до   полусмерти,   запуганная   и
только-только  начавшая  осознавать,  что  появилась  какая-то  надежда   на
спасение, Марго хотела быть честным партнером мужчинам. За эти мгновения она
сумела взять себя в руки и понять, что хотя друзья и нашли ее, угроза гибели
еще совсем близко. Она встретила все с тем спокойным  достоинством,  которое
Малькольм впервые отметил еще в Лондоне, стоя на  улочке  кошерных  лавок  и
возрожденных надежд.
   Малькольм сглотнул слюну. Сейчас, когда Марго взглянула на него, это  был
взгляд взрослой женщины. Настоящего взрослого человека. Независимо от  того,
сколько лет она прожила с момента своего рождения. И в этот момент он  снова
влюбился в нее.
   - Малькольм? Он откашлялся:
   - Я бы сказал, что это уже дело Кита. Это его спасательная операция. А  я
вроде как взялся его сопровождать.
   Она перевела взгляд на другого мужчину. Кит еще раз пристально  посмотрел
на Малькольма и процедил:
   - Да, это так. И теперь я понял почему. - Он встретился глазами с  Марго.
- Эти Врата не откроются еще пять дней. Если вообще когда-нибудь  откроются:
они быстро распадаются. И я очень удивлюсь, если Врата откроются еще хотя бы
раз или два перед тем, как окончательно рассыплются.
   Кайнан Рис Гойер все  еще  на  свободе.  Но  местным  туземцам  приказано
поймать его и привести сюда. Португальские  розыскные  группы  повсюду  ищут
его. Все здесь уверены, что ты ведьма. Один из них видел этот ваш  проклятый
воздушный  шар  еще  семь  недель  назад.  А  теперь  у  них  есть  и   ваше
"дьявольское" снаряжение, еще одно доказательство ваших несомненных связей с
сатаной.
   Они ждут от нас, - и он кивнул на Малькольма, - что  мы  подвергнем  тебя
испытанию, выясним, ведьма ли ты. Но в данных обстоятельствах возможен  лишь
один исход такого испытания. И они уверены, что мы не будем медлить с  твоей
казнью. Их двадцать пять человек против нас двоих, и они хорошо вооружены.
   Гораздо лучше, чем я ожидал.
   - Кроме того,  -  вмешался  Малькольм,  -  если  мы  пропустим  ближайшее
открытие Врат, то  дальше  будет  совсем  плохо.  С  вероятностью  девяносто
процентов Кит попадет в  затенение  еще  до  того,  как  Врата  откроются  в
следующий раз. Хуже того, существует риск, что он затенится еще  до  первого
открытия Врат!
   Марго в ужасе закрыла лицо руками.
   - Вам не надо было здесь появляться, - прошептала  она  потерянно.  -  Не
надо было вам рисковать. Это я виновата. Я не стою, не стою такого риска...
   Кит протянул руку, помедлил мгновение и затем коснулся  ее  волос.  Марго
подняла голову, сверкнув глазами в свете  фонаря.  Кит  выдавил  болезненную
улыбку:
   - Ты и вправду перепрятала  эти  проклятые  алмазы  на  бросовом  участке
Голди?
   Тень улыбки мелькнула на лице девушки.
   - Конечно! - Потом улыбка пропала. - Но  ведь  Кут  мертв,  и  все  пошло
прахом. Это моя вина. Это из-за меня нам не хватило горючего. Из-за меня  мы
вылетели против сильнейшего встречного ветра. Нам пришлось плыть на плоту, и
Кут схватил малярию, и у нас кончилась еда, а потом этот шторм разломал  наш
плот... - Она перевела дыхание. - Я не хочу, чтобы меня простили.  Я  должна
ответить за все. Вы были правы. Из меня не получится разведчицы.
   Кит внимательно разглядывал безобразный синяк на ее скуле.
   - Ты же не хочешь мне сказать, что так быстро сдалась?
   Ее подбородок вздрогнул.
   - Я... я хотела просить у вас дать мне  еще  один  шанс,  но  я  все  так
напортила, так...
   - Обещай мне, что вернешься в  Верхнее  Время  и  будешь  учиться.  Если,
конечно, мы выберемся живыми из  этой  передряги,  -  добавил  он  с  кривой
усмешкой. - Ты обязательно получишь дипломы, ладно? Тогда и вернемся к этому
разговору.
   Она снова зарыдала, молча и отчаянно. Малькольму хотелось обнять  ее,  но
он уступил Киту, который прижал ее к себе и стал баюкать, как младенца.
   У Малькольма комок застрял в горле. Никогда еще ему не доводилось  видеть
на лице Кита такого выражения.
   Наконец Марго чихнула и высвободилась из его объятий.
   - О'кей. Мы еще поговорим  об  этом  позже,  -  произнесла  она,  копируя
интонацию своего деда. - Но сначала нам надо отсюда выбраться.  Какие  будут
предложения?
   - Вообще-то никаких, - бодро ответил Кит. - Обычно я  сначала  берусь  за
дело, а уж потом решаю проблемы по мере их возникновения.  Кстати,  как  раз
сейчас настал такой момент. Ну-ка, детка, правдоподобия  ради,  закричи  изо
всех сил, да как можно убедительнее!
   Марго не колебалась ни секунды.  Она  издала  такой  пронзительный  вопль
страдания, что у Малькольма волосы на затылке встали  дыбом.  Затем  девушка
зарыдала, да так, что это наверняка услышали за  закрытой  дверью.  Переждав
минутку, Кит снова подал ей знак, и раздался еще  один  великолепный  вопль,
сопровождаемый громкими всхлипами.
   Уходя, Кит спокойно заметил:
   - Прости, но Малькольму придется это забрать. Он снял с девушки сутану  и
вернул ее Малькольму, после чего подошел к двери и распахнул ее.
   - Губернатор Салазар, пока я не могу сказать с уверенностью,  ведьма  эта
девушка или нет, - выкрикнул Кит. - Но что мне уже ясно - с ней  обошлись  с
неподобающей жестокостью. -  В  голосе  Кита  послышался  мрачный  упрек.  -
Господь не одобряет такого насилия над слабыми  женщинами.  Более  того,  вы
оставили ее без одежды и без пищи. Несомненно,  в  первую  очередь  надлежит
заботиться о душе и лишь потом - о теле,  но  мы  всегда  должны  оставаться
добрыми христианами. Дайте  бедному  ребенку  одеяло,  одежду  и  что-нибудь
горячее поесть. После этого она должна  получить  возможность  помолиться  и
поспать. А завтра мы снова испытаем ее.
   Он поднял ладонь в благословении и двинулся к Малькольму. Марго  закусила
губы, когда  Кит  повернулся,  чтобы  уходить.  В  его  глазах  она  прочла:
"Держись, малыш, просто держись, и все".
   Посланные губернатором  люди  принесли  грубое  рубище,  одеяло  и  миску
похлебки. Кит  проследил,  чтобы  Марго  оделась  и  завернулась  в  одеяло,
дождался, пока она не прикончит похлебку, и лишь после этого разрешил  снова
запереть ее на ночь.
   Вернувшись, они с Малькольмом  завершили  выслушивание  исповедей.  После
всего пережитого обоим было неимоверно тяжело и противно этим заниматься.
   Но чтобы спасти Марго, надо было играть выбранные роли.
   Исповеди местных грешников ошеломили Малькольма своей мелочностью. И  тем
не менее они давали неплохое представление о  группировках,  существующих  в
маленькой общине Лоренцу-Маркеша.
   - Эти ремесленники, - горько жаловался сержант Жоао Браз,  -  ведут  себя
так, как будто они в Лиссабоне, а не в  этой  всеми  забытой  дыре!  Мельник
требует за помол двадцатую долю. А для чего ему она здесь? Тратить-то не  на
что! А пастухи такие лентяи! Вся их работа - валяться да  смотреть,  как  их
цыплята роются в грязи, а мы  в  это  время  должны  охранять  их  никчемные
жизни...
   Пекарь-баск Ксанти изо всех сил поливал грязью солдат, которые  "ко  всем
относятся, как к рабам, держатся не  по  чину  высокомерно,  а  обязанностей
своих не выполняют".
   - Да разве они по ночам дежурят? Ха! Они дрыхнут  всю  ночную  стражу,  а
просыпаются, только если крыса цапнет за ногу! Тогда они орут, как  бабы,  и
уверяют всех, что по поселку ходит сам сатана! Да вот, например, этот кретин
Маурисио с испугу открыл пальбу в три часа  утра!  Весь  поселок  перебудил,
болван...
   Губернатор  с  горечью  жаловался  на  неряшливость,  леность  и   слабую
дисциплину.
   Исповедь Николау-бондаря была нескончаемой тирадой против всех  и  вся  в
Лоренцу-Маркеше.
   - Да без меня этого поселка вообще бы не было! Это  ведь  я  здесь  делаю
бочки для воды. А в них хранятся запасы для кораблей, плывущих в Индию!  Без
меня Лоренцу-Маркеш до сих пор был бы полоской грязи, населенной  безбожными
язычниками!
   И у кузнеца были свои жалобы.
   - За прошедший месяц этот идиот бондарь уже трижды ломал  рукоятки  своих
бондарных стругов. Что он с ними делает, что так ломает? А  губернатор  тоже
хорош! Требует все новых ружей, а потом жалуется на цену, когда  я  объясняю
ему, сколько это будет стоить и сколько нам с моим подмастерьем  потребуется
времени, чтобы изготовить даже самое простое...
   Крестьяне с истинно баскской страстью ненавидели моряков.
   - Мы трудимся, как волы, - кричал Миколас, - и  кормим  этих  неотесанных
лентяев. А они что целый день делают? Сидят на берегу, лопают по десять раз,
да каждый раз по стольку, сколько нормальному человеку на весь день  хватит.
И чем же при этом заняты? Канаты плетут! Зачем на кораблях столько  канатов?
На любом корабле, что к нам  приходит,  вся  палуба  завалена  бухтами  этих
канатов и  веревок,  и  Боже  упаси  кого-нибудь  наступить  хоть  на  самую
маленькую...
   "Получается, - спокойно размышлял  про  себя  Малькольм,  уже  не  слушая
болтовню баска, - что не так уж трудно будет  стравить  этих  ребят  друг  с
другом". Затем Малькольм  отбросил  эту  мысль  и  стал  дальше  выслушивать
горькие жалобы. Он налагал за все эти незамысловатые грехи легкие епитимьи.
   Выражал свое потрясение и  отвращение,  услышав,  что  половина  людей  в
поселке не имеет даже простейших четок.
   Порой  Малькольм  забывался  и  его  начинала  мучить  совесть,  что   он
обманывает этих простых людей. Но  воспоминания  о  раздетой  донага  Марго,
напружинившейся в своем  грязном  углу  и  готовой  биться  насмерть,  сразу
прогоняла  эти  угрызения.  Вместо  них  приходила  холодная  ярость.  Волею
обстоятельств его друзья и эти люди оказались врагами. И если он способен их
пожалеть, то они его - никогда.
   Что же касается Кита...
   Малькольм бросил взгляд  на  одеяло,  отделявшее  его  "исповедальню"  от
закутка, в котором трудился Кит. С  ним  он  выяснит  отношения  потом.  Нет
смысла множить проблемы, когда их и так невпроворот. Либо они выйдут из этой
переделки живыми, либо погибнут. И уж если выйдут, тогда и будем разбираться
с Китом.
   Гробовое  молчание  Кита  на  протяжении  всего  оставшегося  вечера   не
предвещало ничего хорошего.
   Киту нужно было найти правдоподобный способ растянуть  проверку  "ведьмы"
на полные пять дней. Глубокой  ночью  он  лежал,  не  в  состоянии  заснуть,
пытаясь выкинуть из головы страшные картины того, что  эти  люди  сделали  с
Марго. Если он будет  продолжать  думать  об  этом,  то  не  сможет  мыслить
рационально  и  принимать   правильные   решения.   Он   знал,   что   нужно
посоветоваться с Малькольмом, но гнев его был слишком силен.
   "Это моя вина, что она выкинула эту штуку", - сказал тогда Малькольм.
   "Что ты сделал с ней в Риме, дружок? Ты ее соблазнил, сбил с пути... А  я
доверял тебе, Малькольм".
   Боль была невыносимой, наверное, такую же испытывала сама Марго.
   Судя по дыханию Малькольма, тот тоже не спал. Хорошо.  Кит  подумал,  что
Малькольм Мур тоже проведет адскую ночь. Повернувшись  в  кровати  так,  что
заскрипели все ее веревки, он, не оборачиваясь, сказал гиду:
   - Поспи немного. Тебе это необходимо.
   Малькольм не ответил.
   В два часа ночи Кит поднялся, зажег лампу и стал будить Малькольма.
   Молодой человек заворочался под  грязными  одеялами,  застонал,  затем  с
трудом поднялся. В глазах его застыло  напряжение  бессонной  ночи.  Тем  не
менее он встретил взгляд Кита твердо, не уклоняясь и не прося прощения.
   Кит насмешливо хмыкнул:
   - Пора будить этих грешников на утреннюю мессу. Я  хочу,  чтобы  все  эти
пять дней они были полусонными и плохо соображали.
   Малькольм только кивнул в ответ и выскользнул наружу в поисках  колокола.
Кит слышал, как он обменялся несколькими словами с  дежурным  стражником.  И
вскоре сигнальный колокол запел свою погребальную песню,  выгоняя  людей  из