этим римлянам, что  я  хочу
видеть их военачальника.
   - Зачем тебе какой-то римлянин? - отозвался герул. - Скоро ты увидишь
богов.
   - Хочу взглянуть на того, кто нас победил, - заявил Алексей.
   Казнь на кресте хороша тем? что у судей есть время передумать. Или их
можно  попробовать  переубедить.  Но  надо   поторопиться.   Большинство
казненных будут умирать несколько дней, но такие, как Ахвизра, не смогут
продержаться долго. Чем черт не шутит? Вдруг Коршунову  удастся  убедить
римлянина? В любом случае терять нечего.
   - Эй вы! - гаркнул Скулди по-латыни.  -  Наш  вождь  желает  сообщить
что-то важное вашему главному командиру.
   - Пусть скажет мне, а я передам, - ответил старший из стражников.
   - Нет!
   - Нет так нет, - буркнул стражник.  -  Чтобы  я  беспокоил  принцепса
из-за такого вороньего корма, как вы...
   Внезапно слух Коршунова потерял остроту: словно в уши вату  напихали.
Сквозь эту вату до него доносилась перебранка  Скулди  и  охраны,  крики
ворон, лязг металла откуда-то со стороны римского лагеря...
   - Эй ты, варвар!
   Острая боль вспыхнула  в  раненом  боку.  Коршунов  сдержал  стон,  с
усилием разлепил глаза. Стражник, вознамерившийся еще раз ткнуть древком
копья в бок Алексея, остановил движение.
   - Ты хотел мне что-то сказать, варвар?
   - Я... - Голос стал сиплым, в глотке - будто наждак.
   Что-то  влажное  прижалось  к  губам   Коршунова.   Губка,   набухшая
кисловатой влагой.
   - Кто ты?
   - Старший кентурион Гай Ингенс. Что ты хотел мне сказать?
   Старший кентурион. Блестящий шлем с  красным,  потускневшим  от  пыли
гребнем.
   Пониже шлема - такое же  кирпично-красное,  со  свернутым  в  сторону
носом грубое лицо. Один взгляд - и Алексей понял: надеяться не на что. С
этим человеком ему не договориться.
   - Я? Тебе - ничего.
   -  Тогда  подыхай  молча,  варвар!  -   сердито   бросил   кентурион.
Развернулся и двинулся вниз, лавируя между крестов.
   Коршунов закрыл глаза. Нет,  ему  было  не  страшно  умирать.  Обидно
немного. И Настю жалко. Как она теперь, без него?
   Губка снова прижалась к  губам  Коршунова.  Он  жадно  втянул  кислую
влагу, разлепил глаза. Сколько времени прошло? Час? Сутки?
   Внизу маячил  римский  командир.  Тот  же  шлем  с  красным  хвостом,
квадратное лицо... Или не тот. Алексею было худо. Перед глазами двоилось
и троилось. Не разглядеть.
   Римлянин рявкнул что-то на латыни. Влажная губка  оторвалась  от  губ
Коршунова (он с трудом сдержался, чтобы не потянуться за ней),  прошлась
по его лицу...
   Римлянин  некоторое  время  смотрел   на   Коршунова,   потом   резко
развернулся, бросил несколько слов и двинулся вниз по склону.
   Коршунов снова закрыл глаза... И тут его  крест  пришел  в  движение.
Коршунов  почувствовал,  что  опрокидывается  на   спину.   Боль   стала
нестерпимой... Алексей изо всех сил сдерживался, чтобы  не  застонать...
Но все-таки застонал. И его тут же накрыла спасительная чернота.
   Когда он очнулся, вокруг была ночь. Теплая безветренная южная ночь...
Запах дыма, знакомый запах большого военного лагеря... Коршунов лежал на
спине и смотрел в черное звездное небо. То, откуда  они  пришли  в  этот
мир. Но Алексей об этом не думал. Он вообще ни о чем не думал. Ему  было
хорошо. Боль почти ушла.
   - Эй, варвар, дать тебе вина?
   Коршунов осторожно повернул голову. Рядом - тень. Римлянин. С копьем.
Алексей понял сказанное.
   - Да, - сказал он по-латыни, но вышел какой-то невнятный сип. - Да, -
повторил он погромче. - Дай.
   Римлянин  встал,  отложил  копье.  Приподняв  голову  Коршунова,   он
осторожно поднес к его губам флягу.  Во  фляге  было  вино.  Кисловатое,
разбавленное, невероятно вкусное.
   Алексей пил, пока фляга не опустела. Римлянин удовлетворенно  хмыкнул
и вернулся на свое место.
   "Что со мной? Что происходит?" - попытался  думать  Коршунов,  звезды
закружились, и он опять впал в беспамятство.
   Разбудил его шум.
   Было  уже  светло,   но   еще   не   жарко.   Утро.   Вокруг   громко
переговаривались по-латыни. Пахло дымом и еще  чем-то  вкусным.  Алексей
понял, что чувствует себя намного  лучше.  Настолько  хорошо,  что  даже
попытался сесть. И у него получилось.
   - Ага, ты встал! - Давешний  римлянин  с  копьем  сидел  напротив  на
топчане - раме на  ножках,  на  которую  натянули  толстый  холст,  -  и
достаточно доброжелательно смотрел на Алексея.
   Коршунов посмотрел по сторонам. Слева и справа стояли палатки.  Шагах
в двадцати горел костер. Над ним, на треноге, висел большущий  котел.  В
котле булькало. У котла, на корточках, - римлянин в  грязной  тунике,  с
большой деревянной ложкой.
   Внезапно Коршунов сообразил, что он не связан, а в пяти шагах от него
сидит враг...
   - Даже и не  думай,  -  усмехнувшись,  проговорил  легионер,  покачав
головой. Он поймал взгляд Алексея, брошенный на его копье. Легионер  был
кряжистый,  широкоплечий,  черноволосый.  Загорелое   обветренное   лицо
обросло черной двух-трехдневной щетиной, нос расплющен, на щеке - старый
шрам. Грудь римлянина прикрывал пластинчатый доспех, на ногах - поножи с
тиснением, на поясе - короткий меч.
   - Ходить можешь? - четко выговаривая слова, произнес легионер.
   Коршунов пожал плечами. И сразу заныл оцарапанный бок.
   Римлянин встал, перехватил копье в левую руку, правой взял Алексея за
плечо и без видимого  усилия  поставил  на  ноги.  У  Коршунова  тут  же
закружилась голова. Римлянин помог. Поддержал.
   "Хорош бы я был, если бы  попробовал  на  него  напасть",  -  подумал
Коршунов.
   - Пошли, - сказал легионер. - Здесь недалеко. Коршунов не  понял,  но
позволил себя вести. Да он и не смог бы сопротивляться.
   Идти и впрямь было недалеко. В соседнюю палатку.
   У  входа  легионер  остановился,  сказал  что-то,  изнутри  ответили.
Легионер откинул полог, втолкнул Коршунова внутрь, усадил  на  скамью  и
вышел.
   Внутри палатки было просторно и довольно светло. Свет  падал  сверху,
из квадратного продуха.  Еще  в  палатке  стояло  несколько  сундуков  и
дорожный стол, за которым сидел римский офицер в шлеме и  что-то  быстро
писал. Шлем у римлянина был роскошный,  золоченый,  украшенный  искусной
чеканкой, с длинным красным "хвостом". По хвосту Коршунов его узнал. Тот
самый, как его... Ингенс. Тот, что приходил вчера. Тот,  что  велел  его
снять.
   Лица римлянина Коршунов разглядеть не мог,  зато  он  увидел  кое-что
другое. На столе, рядом с табличкой, на которой  писал  римлянин,  лежал
коршуновский,    вернее,     черепановский     талисман:     обшарпанный
уродец-Буратино.
   Римлянин писал минут пять. Коршунов ждал. Он уже догадался, что  этот
римский командир и определит дальнейшую его  судьбу.  Коршунов  понимал:
его не просто так сняли с креста. Значит, римлянину от него что-то надо.
Что?
   Римлянин  отложил  стило,  расстегнул  ремешок  шлема,  снял  его   и
посмотрел прямо на Алексея. Нет, это был не тот римлянин, не Ингенс...
   - Ну здравствуй, Леха, - сказал римский командир, он же  подполковник
Геннадий Черепанов. - Давненько не виделись...

Часть третья
КЕНТУРИОН

   Aut bibat, aut abeatl


   "...с I  по  III  век  материальное  положение  легионеров  неуклонно
улучшалось,  тогда  как  жизненный  уровень   большинства   гражданского
населения в эти века существенно понизился...
   ...Реформы Септимия Севера, призванные укрепить армию,  ставшую  чуть
ли не единственной, наряду с пограничными провинциями, социальной опорой
принципата, и радикально улучшить качественный  состав  новобранцев,  по
сути дела, завершили  процесс  разрыва  армии  с  гражданским  обществом
Империи.  Легионеры  превратились  в  зажиточную   и   привилегированную
социальную  группу,  неразрывно  сросшуюся   с   обществом   пограничных
территорий.  Благодаря   мужеству   легионов   и   стойкости   населения
лимитрофных провинций Империя была спасена. Однако политика "солдатских"
императоров, опиравшихся на легионы и пограничные провинции,  нацеленная
на сохранение античных  форм  жизни,  оказалась  глубоко  чужда  жителям
внутренних территорий..."

Глава первая
ПРИНЦЕПС ОДИННАДЦАТОГО КЛАВДИЕВА ЛЕГИОНА ГЕННАДИЙ ПАВЕЛ ЧЕРЕПАНОВ

Май девятьсот восемьдесят седьмого года от основания Рима. Провинция Нижняя Мезия

   Командир римлян принцепс  Геннадий  Павел  вынырнул  из  беспамятства
через восемнадцать часов. Кружилась голова, руки-ноги - как ватные, но в
целом состояние  можно  было  считать  удовлетворительным.  Черепанов  с
детства обладал способностью быстро восстанавливаться.
   На раскладном дорожном столе горела масляная  лампа.  Рядом  с  ложем
Черепанова, свернувшись на коврике, как щенок, спала девушка. Племянница
старшины из Цекулы.
   Черепанов погладил ее по плечу. Девушка тут  же  проснулась,  потерла
кулачками глаза.
   - Попить?
   - Сам разберусь. Сколько я спал?
   - Ночь. И еще день.
   - Сейчас вечер?
   - Да.
   - Тогда живенько найди мне старшего кентуриона  Гая  Ингенса,  знаешь
такого? Скажи: командир очнулся, зовет...
   Девушка упорхнула.
   Черепанов осторожно сел. Налил себе вина, разбавил, выпил - и  только
тогда понял, насколько хотел пить. В голове тут же прояснилось. Снаружи,
за стенами палатки, раздавался привычный шум римского  лагеря.  Судя  по
звукам, в подразделении порядок. Чего  и  следовало  ожидать.  Черепанов
откинулся на ложе, осторожно ощупал раненое бедро.  Болело  умеренно.  У
Геннадия был достаточный опыт обращения с ранами, в том числе  -  своими
собственными, чтобы определить: с ногой тоже порядок. Хотя  то,  что  он
схлопотал очередную дырку, - это  как  раз  непорядок.  Детство  в  жопе
заиграло - полез, блин, в драку, как  мальчишка!  Ладно,  проехали.  Все
путем, с налетчиками разобрались. Что теперь? Корабли?
   Полог откинулся, в палатку вошел кентурион Гай Ингенс. На  квадратной
кирпично-красной морде бывшего кулачного бойца - озабоченность.
   - Как здоровье, командир?
   Искренне спросил. Любят братья Ингенсы своего командира.  И  есть  за
что.
   - Жив буду. Садись. Как в лагере?
   - Все при деле. - Ингенс  осторожно  присел  на  край  ложа,  которое
угрожающе  заскрипело  под  шестипудовым  кентурионом.  -   С   трофеями
разбираемся, с пленными уже разобрались: мертвых зарыли, живых повесили.
Дерево из имения соседнего завезли: разобрали  там  пару  сараев.  Девок
цекульских никто не обижал...
   - Значит  -  всё  хорошо?  -  с  неопределенной  интонацией  произнес
Черепанов. Что-то Ингенс недоговаривал...
   Старший кентурион замялся...
   - Ну это... - И, решившись:
   -  корабли  варварские  мы  упустили,  Череп.   Хотел   дать   парням
передохнуть, а сегодня с утра послал Трогуса с Луцием в ту бухту, а  там
уже пусто!
   - Угу. Нечего было до утра тянуть.
   Черепанова упущенные суда не очень беспокоили.  Пускай  удирают.  Еще
неизвестно, удерут ли. Может, их корабли данубийской флотилии по  дороге
перехватят. Хотя в этом случае и то, что у варваров в трюмах, достанется
морякам.
   Рассеянным взглядом Черепанов окинул  своего  кентуриона.  В  палатке
царил полумрак, но Геннадию это не мешало. Он неплохо видел  в  темноте.
Всем своим видом Гай Ингенс выражал раскаяние.  Черепанов  не  стал  его
успокаивать. Но и наказывать кентуриона он тоже не станет.
   - Ладно, иди, - разрешил Геннадий. У  старшего  кентуриона  в  лагере
всегда полно работы. Это Черепанов знал по своему опыту.
   Ингенс вздохнул с облегчением (не думал, что так дешево  отделается),
неловко поднялся, уронил что-то на землю, поднял, сунул обратно за пояс.
   - Эй... Что это у тебя там? - произнес  принцепс  вдруг  изменившимся
голосом.
   -  Да  так,  божок  какой-то  варварский...  -  Удивленный  кентурион
протянул фигурку командиру. - Дурацкий, но смешной.  На  нашего  Трогуса
похож. Глянь-ка... - Гай взял лампу, поднес поближе, чтобы принцепс смог
получше рассмотреть смешного божка...
   М-да...  Талисману  тоже  досталось.  Помимо  многочисленных  царапин
имелась  даже  корявая  надпись:  "Тевд   Трогус-Младший"...   Да   нет,
подполковник Черепанов понимал, что надеяться не на  что.  Скорее  всего
буратина уже прошел через дюжину рук. И все-таки...
   - Значит, убитых варваров уже закопали? - спросил принцепс, стараясь,
чтобы голос его звучал ровно. Но голос все-таки дрогнул. Впрочем, Ингенс
даже и подумать не мог, что командир волнуется из-за мертвых варваров.
   - Так воняет же, - заметил кентурион. - Жарко.
   - Ну да. А живых - повесили. Где?
   - Да вдоль дороги, как всегда.
   Гай Ингенс был спокоен. Потому что уверен, что эти действия  командир
наверняка одобрит.
   Черепанов потянулся к сундучку, открыл его и бросил туда  варварского
божка. Ингенс удивился. Но промолчал.
   - Руку дай... - сказал принцепс. Ингенс подал командиру  руку,  помог
ему встать" Вместе они вышли из палатки. Оба часовых бодро салютовали.
   Черепанов, опираясь на плечо кентуриона, отошел на десяток метров,  к
яме. Помочился.
   Ингенс стоял рядом, аккуратно придерживая командира за рукав  туники.
"Как вернемся - пошлю медика, -  подумал  он.  -  Пусть  даст  принцепсу
снотворное, пусть принцепс отдохнет, поправится..."
   Мысли Ингенса были не только от заботы о командире. Гаю было  приятно
чувствовать себя главным в лагере.
   Но в палатку они не вернулись.
   - Говоришь, вдоль дороги их повесили? - сказал командир. -  Пойдем-ка
глянем.
   - Но, принцепс, это не близко! - запротестовал старший  кентурион.  -
Не стоит тебе...
   И заткнулся. Потому что принцепс посмотрел на  него  тем  специальным
взглядом,  после  которого  Гай  Ингечс,  да  и  любой  в  подразделении
моментально затыкался и делал что сказано.
   - Это - все? - спросил Черепанов, останавливаясь у последнего креста,
вкопанного в землю у моста через овраг. - Или с той стороны есть еще?
   Ту сторону оврага ему было не разглядеть: обзор заслонял  здоровенный
склеп  и  пинии,  тьфу,  сосны.  "Уже  и  думать  по-латыньи  начал",  -
рассердился сам на себя Черепанов.
   Среди распятых у дороги Коршунова не было.  Некоторые  лица,  правда,
показались подполковнику знакомыми... Но эти варвары все похожи друг  на
друга.
   - Нет, за мостом - нет, - ответил Ингенс.
   - Тогда пошли обратно, - сказал Черепанов.
   В голове шумело, нога разболелась... На что он, собственно, надеялся?
Если Леха и был среди этих варваров, то, скорее всего, он уже в земле. С
его-то воинскими навыками...
   Деликатно поддерживаемый  старшим  кентурионом,  Черепанов  заковылял
обратно, но когда они прошли шагов пятьдесят, честный Ингенс пробубнил:
   - За мостом - нету, но там, на холме,  -  он  показал  рукой,  -  еще
висят.
   Черепанов поглядел в указанном направлении. Точно, на  склоне  холма,
за виноградником прорисовалось еще с дюжину крестов.
   - Это Луций посоветовал, -  словно  извиняясь,  сказал  кентурион.  -
Шутка, значит, такая. Давай, говорит, командиров ихних на почетном месте
распнем. Пусть на войско свое поглядят напоследок...
   Черепанов с  тоской  поглядел  наверх.  Боль  в  раненой  ноге  сразу
запульсировала сильнее.
   - Может, э-э-э... не надо, а, командир? Чего тебе на них смотреть? Ну
варвары и варвары. А парни работу знают: вешают качественно...
   - Пошли, - решительна произнес Черепанов.
   И они двинулись наверх. Вернее сказать, Черепанова  повлекли  наверх.
По пути Ингенс кликнул легионера - чтоб взял принцепса под вторую  руку.
Так и поднимались...
   Он висел на самой макушке. Рикс варваров. Отросшие  волосы  закрывали
пол-лица, вторая половина заросла бородой. Тем не  менее  Черепанов  его
узнал, а вот он Черепанова - нот. Присосался  к  влажной  губке,  глянул
слепо...
   - Раны у него серьезные? - вполголоса спросил Геннадий.
   - Не очень. Крови  много  потерял:  считай,  повезло.  Но  сутки  еще
продержится. А этому, - кивок в сторону  креста  пониже,  где  обвис  на
ремнях еще один варвар, - совсем хорошо. До утра не дотянет.
   - Угу... - Черепанов задумался, затем скомандовал легионеру с губкой:
   - Лицо ему протри!
   Да, ошибки не было. Леха. Ну везет парню! Или, наоборот, не  повезло.
Ведь если бы не Черепанов, плыли бы сейчас эти готы  домой,  счастливые,
увозя римское золото...
   - Этого - снять! - сказал Черепанов, показав на Коршунова.
   - Что? - не понял принцепса старший кентурион.
   - Я сказал: снять! - рыкнул  Геннадий.  -  Снять,  напоить,  показать
лекарю. Этот варвар мне понадобится. Что-то хочешь сказать?
   -  Ничего,  мой  принцепс!  -  бойко  отчеканил  кентурион.  -  Будет
исполнено!
   - Уже лучше, - проворчал Черепанов. Ему тоже вдруг стало лучше.  Как,
однако, удачно все получилось. И как вовремя он очнулся...
   - Что-то еще, мой принцепс?
   - Еще... - Геннадий нахмурился, размышляя... - Да,  еще:  этого  тоже
сними! - Он показал на умирающего варвара. - Тоже - напоить  и  показать
лекарю. И вообще всех, кто ранен, снять.
   - Они все ранены, - заметил Ингенс.
   - Всех, кто серьезно ранен! - уточнил  Черепанов.  -  Те,  кто  может
дождаться завтрашнего дня, пускай еще повисят. Утром я решу, что с  ними
делать. Все ясно?
   - Да, мой принцепс! Займусь, как только провожу тебя в  палатку,  мой
принцепс!
   - Прямо сейчас, - велел Черепанов. - А в палатку и без тебя  найдется
кому меня проводить.

Глава вторая
АЛЕКСЕЙ КОРШУНОВ, ОН ЖЕ - АЛАСЕЙА, ПРЕДВОДИТЕЛЬ ВАРВАРОВ. БЫВШИЙ

   - Генка... - прошептал Алексей вдруг севшим голосом. - Ты?.. Как?
   - А вот так! -  Геннадий  Черепанов,  он  же  принцепс  Одиннадцатого
легиона Геннадий Павел, поднялся.  Хлипкий  походный  стол,  на  который
опирался подполковник, жалобно хрустнул.  -  Ты  что  же,  не  рад  меня
видеть?
   Коршунов рванулся вперед - но раненая нога  подвела:  едва  не  упал.
Черепанов подхватил его - и тоже скрипнул зубами. Но устоял.  И  Алексея
удержал.
   - Давай-ка присядем, - сказал он. - Сейчас  у  нас  на  двоих  -  две
нормальные ноги. С прыжками придется повременить.
   - Ты что, тоже ранен? - удивился Алексей. Черепанов, особенно сейчас,
после своего внезапного превращения в  римского  военачальника,  казался
Коршунову неуязвимым и вообще неземным существом. Ну да так оно и было -
летчик все-таки.
   Черепанов задрал край туники - продемонстрировал забинтованное бедро.
   - Ваша работа, - проворчал он.
   - Ну извини.
   - Зарастет. Не первая дырка и, боюсь, не последняя. -  Он  хлопнул  в
ладоши. Вошла девушка. Племянница старшины из Цекулы. Увидела Коршунова,
шарахнулась...
   - Не бойся, не укусит! - добродушно прогудел Черепанов. -  Налей  нам
вина, детка, и иди погуляй.
   Девушка  выполнила  распоряжение,  стараясь  при  этом  держаться  от
Алексея подальше.
   - Ты что, ее поимел неудачно? - спросил подполковник.
   - Я, если хочешь знать, уже месяц  ни  с  кем  не  спал!  -  Коршунов
обиделся. - Да если бы не я, им бы всем глотки перерезали...
   - ...твои варвары! -  вставил  Черепанов.  -  Ну,  за  встречу!  -  и
опрокинул чашу.
   Коршунов тоже выпил. Вино было приторно-сладкое, с медом,  -  римский
обычай, который Алексею не нравился.
   - Что морщишься! Хорошее  вино!  -  возмутился  Черепанов.  -  Десять
денариев  за  кувшин.  Совсем  ты,  брат,  одичал  в  своей  Скифии.  Ну
рассказывай, как ты дошел до жизни такой.
   - Расскажу, - кивнул Коршунов.  -  Только  сначала  вопрос:  ты  как,
распинать меня больше не собираешься?
   - А - в лоб? - поинтересовался подполковник.
   - Тогда давай снимай моих мужиков тоже! Или - меня обратно!
   - Это что, ультиматум? - прищурился Черепанов.
   - Считай, что так! И решай быстрей. Многим нужна срочная  медицинская
помощь. Где, кстати, моя аптечка?
   - Найдем твою аптечку, - проворчал Геннадий. - Сначала скажи,  почему
я должен пощадить этих разбойников.  Чтобы  они  снова  устроили  резню?
Видел бы ты, что эти твари делают с людьми!
   - Не эти! - жестко произнес Коршунов. - Эти - мои. Я привел их  сюда.
И делали они то,  что  я  им