клятву
принесли. В миру Одохар старше. Но пред Вотаном оба - равны.  И  заслуги
их - равны. Травстила оружие кует, Одохар в битвы дружину водит. И то, и
то Вотану любо. Без оружия что за битва? А без битвы ни к чему и оружие.
На том, что Травстила кует, знак особый стоит. И наговор.  Такое  оружие
для Вотана убивает. По этому знаку Вотан своих узнает и в битве  хранит.
Если пожелает. Вообще-то, Вотан хранить не любит. Он любит  победителей.
И сам их отмечает. Победителей хранить не надо. Это от них надо хранить.
Да как сохранишь от того, кто Вотаном отмечен? Никак.
   - Повезло вам, - говорил Одохар. - А я опоздал. Задержался  на  день.
Так вышло. - Другой бы сказал: случайно. Но не  Одохар.  Одохар  сказал:
так вышло. И знак сотворил: во всем воля Высших.
   Травстила согласился.
   - Квеманы могли всех вырезать, - заметил он. - Не захотели. Ушли.
   - Может, они взяли, что хотели, потому и ушли,  -  сказал  Одохар.  -
Может, они за героем Гееннахом приходили? Каков он, Гееннах?
   - Овиду спросишь, - отказал в ответе Травстила. - Гееннах  непостижим
для меня. Овида видит. Сказал: наш Гееннах. Хоть и чужой крови. Нет,  не
за Гееннахом квеманы приходили. За обиду мстить.
   - Слыхал уж, - проворчал Одохар. - Не вовремя. Очень нехорошо.
   - Мальцы доблесть явить решили,  -  вступился  Травстила.  -  Ахвизру
жаль. Последним в роду остался.
   - Я его женю, - сказал рикс. - Не  прервется  род.  Не  о  том  речь.
Повезло вам. Почему?
   - Думаешь, Аласейа?
   - А кто еще, не ты же?
   - Не я, - согласился Травстила. - Я оборонялся, он - нападал.  Не  от
меня, от него квеманы побежали.
   - Ушли, - поправил Одохар.
   - Ушли, - согласился Травстила. - Хочешь его удачу проверить?
   - Хочу, - подтвердил рикс. - И Гееннаха увидеть  хочу.  Хочу  увидеть
того, кто наш - и чужой.
   - Так Овида сказал.  Но  и  я  кое-что  видел.  Как  он  тайный  жест
сотворил. Знак Гневного неба.
   - Случайно?
   - Может быть.
   - А Аласейа?
   - Про Аласейю Овида ничего не  сказал.  Но  храбр  он  безмерно.  Так
храбр, словно смерть свою в сундуке держит.
   - Не без того. На квеманов один хотел идти. Хотя ваши говорят: у него
квеманский болотный дух в услужении?
   - Нет, - кузнец покачал головой. - Не квеманский. Овида сказал: похож
на квеманского, но другой. И не дух это, а так. Настоящей силы нет. Не в
духе дело, а в том, что храбрость в Аласейе безмерная.
   - Или глупость, - проворчал Одохар. - Как у мальцов ваших.
   - Вот и проверишь, - усмехнулся Травстила. -  Тем  более,  ты  с  ним
Агилмунда послал. И бойцов своих лучших. Верно?
   - Верно, - согласился рикс.
   - Только горячи они нынче, - заметил  Травстила.  -  После  вчерашней
ночи. Обида в них. За родичей.
   - Горячи - остынут, - возразил Одохар. - Я Агилмунду строго  наказал:
осторожным быть. Мне доблесть его в большом походе нужна. Расскажи,  как
гости ваши по небу летели? Как птицы или как боги?
   - Скорей, как семечко, - ответил Травстила. - Не летели - падали.  Но
парус у них красивый. Цвета огня и облаков.
   - Цвета снега и крови! - уточнил Одохар. - Так мне говорили.
   - Можно и так сказать, - не стал спорить кузнец.
   - Знак? - рикс бросил на Травстилу быстрый острый взгляд.
   Кузнец пожал плечами:
   - Может, и знак. Не знаю. Если и знак, то  нам  ли?  Но  красиво.  Ты
зачем Книву с  ними  послал?  Фретила  на  тебя  сердится.  Фретилу  все
уважают.  Фретила  тебе  на  тинге  нужен,  а  Книва  -  мальчишка   без
посвящения.
   - Пускай, - отмахнулся Одохар. - Он кровь уже проливал, мне  сказали.
Ничего. А я погляжу, сможет ли Аласейа сына Фретилы от мести  квеманских
богов уберечь. На квеманской земле.
   - Ты - вождь, - произнес кузнец. Непонятно было, одобряет он  Одохара
или нет.
   - Да, - кивнул Одохар. - Я - вождь. Мне удача нужна. Осенью  в  поход
идти. С другими вождями сговорено. И с Комозиком-риксом.
   - Не верю я герулам, - сказал Травстила. - Враги они нам.
   - Таких врагов иметь - радость, - возразил Одохар.
   - Тебе видней.
   - Да, - согласился Одохар. - Мне видней. Я с ними дрался.

Глава третья
АЛЕКСЕЙ КОРШУНОВ. КАРАТЕЛЬНЫЙ РЕЙД

   Коршунов  сидел  в  седле  третий  раз  в  жизни.  Первый  раз  -   в
студенческие годы, развлечения ради -  на  тихой  крестьянской  лошадке.
Второй - по пьяни пару кругов по парку  на  "прокатном"  мерине  сделал.
Опыт небольшой, но даже его  хватило,  чтобы  понять  значение  стремян.
Которых здесь - не было.  Местные  тем  не  менее  без  них  обходились:
держались  коленями.  Классическая  стойка  "киба-дачи",  то  бишь  поза
всадника - она и есть поза всадника. Так  что  мышцы  соответствующие  у
Алексея были достаточно развиты. Но ведь еще навык нужен...
   Короче, когда привал устроили, Коршунов ощутил немалое облегчение. Но
это случилось позже. А пока он молча завидовал  следопытам:  Вутериху  и
Книве, передвигавшимся на своих двоих. Завидовал, но не  спешивался.  Из
гордости. Хотя его "навыки" верховой езды были отмечены.  Агилмунд  даже
вежливо поинтересовался: неужели у них в "Байконуре" нет лошадей?
   Коршунов ответил в том  духе,  что  лошади  есть,  но  герои  ими  не
пользуются. У героев другие  лошади.  Огненные.  Агилмунд  не  на  шутку
заинтересовался, принялся уточнять подробности: задача  при  лексическом
запасе Коршунова практически невыполнимая.  Узнав,  что  доставить  сюда
огненных лошадей никак нельзя, "младший командир" рикса Одохара  здорово
огорчился.
   Несколько раз Коршунов ловил на  себе  весьма  неприязненный  взгляд:
один из местных  по  имени  Алзис,  не  участвовавший  в  ночной  битве,
поскольку был отправлен в бург за Одохаром,  явно  не  питал  к  Алексею
теплых чувств. И не особенно это скрывал. Ну и хрен с ним. Его проблемы.
По-настоящему беспокоило сейчас Алексея только одно: что с Черепановым?

***

   Судя  по  оценкам  следопытов,  квеманы  отступали  двумя   группами.
Следопыты пошли за первой, той, что увела девушек. Квеманов было пятеро.
Они несли кое-какую добычу и конвоировали троих пленниц.  Вчера  думали:
пленниц больше, но  оказалось,  что  только  трое.  Девушки,  как  узнал
Коршунов, предназначались в подарок квеманскому божеству.
   Черепанов догнал похитителей у опушки леса. Возможно, он управился бы
даже и с пятью врагами, но ему не повезло. Подошел  основной  квеманский
отряд. Чем закончилось дело,  определенно  сказать  было  трудно.  Следы
крови обнаружились и на траве, и на кустарнике.  Книва  нашел  стреляную
гильзу, с большим интересом обнюхал и показал Коршунову: не является  ли
предмет   имуществом   Гееннаха?   Получил   утвердительный   ответ    и
дополнительное сообщение, что где-то  лежат  еще  две  такие  же  штуки.
Алексей помнил, что выстрелов было  три.  Гильзы  нашли  и  торжественно
вручили "небесному герою".
   Спешившиеся Ахвизра  с  Агилмундом  тщательно  изучили  следы  крови.
Обсудили результаты с остальными. Агилмунд сообщил Коршунову,  что  один
из пострадавших был ранен в грудь, а второй - в живот. На основании чего
были сделаны такие выводы, Алексей понятия не  имел,  но  оспаривать  не
стал. Какая разница?!
   Раненых не нашли. Вероятно, квеманы забрали  их  с  собой.  Коршунову
показали следы волокуш.
   Спешились,  когда  дошли  до  заболоченного  берега  озера.   Сначала
Коршунов ощутил немалое облегчение. Но очень скоро осознал:  у  всадника
мешок везет лошадь, а пехотинец его на собственном горбу тащит.
   Здесь, на болоте, следопытам  пришлось  некоторое  время  повозиться.
Насколько понял Алексей,  квеманы  принялись  заметать  следы.  Впрочем,
недолго. Километра через два маскироваться перестали.  Среди  квеманских
следов  обнаружились  и  следы  пленниц:  отпечатки  босых  женских  ног
отличить было нетрудно. Охотники усиленно высматривали следы  "небесного
героя". Безуспешно. Агилмунд осторожно поинтересовался у  Коршунова:  не
мог ли небесный герой Гееннах отправиться обратно на небо?
   Миновали поросшее мелким осинником болотце. Комарья поубавилось. Идти
стало легче. "Воинство" Коршунова не замедлило этим  воспользоваться:  с
шага перешло на рысь. Алексею,  с  его  приличной  подготовкой,  кое-как
удавалось поспевать. В крайнем  случае  можно  глотнуть  стимулятора  из
аптечки. Направление держали на северо-восток, как по линии,  -  Алексей
постоянно сверялся с компасом. И мелкие ориентиры  отмечал:  где  дерево
сваленное, где камень, где овражек. Мало  ли,  придется  одному  обратно
добираться. В лесу Коршунов ориентировался неплохо: благо, лес здесь был
как лес. Ничего особенного. Но следы распутывать, как местные  охотники,
он не умел. А стоило бы научиться.
   Привал устроили уже  в  сумерках.  У  какого-то  ручейка.  Костра  не
разжигали. Перекусили, Агилмунд распорядился насчет стражи (Коршунова  в
список караула не включили), и завалились  спать.  Обрадованное  комарье
приступило к пиру. Местным - хоп-хны, а вот Коршунову пришлось потратить
чуток репеллента из аптечки: иначе не уснул бы.
   Утром - по той же программе. Легкий завтрак - и вперед. Лес, болотце,
снова лес, небольшая речушка, которую пересекли вброд, зачем-то  покидав
в воду лепешек и вяленого мяса. Проверка на  наличие  пираний?  Коршунов
теряться в догадках не стал: просто принял к сведению.
   Несколько раз ноздри Алексея улавливали запах дыма. Местные наверняка
тоже его чуяли, но особого волнения  не  проявляли.  В  общем,  если  не
считать изматывающего темпа, рейд проходил спокойно: то шагом, то бегом.
Покрыли они, по прикидкам Коршунова, не  меньше  пятидесяти  километров.
Солидная дистанция.  Алексей,  старый  турист,  даже  немножко  гордился
собой: не посрамил себя перед аборигенами и даже не  слишком  вымотался.
Тем не менее намотал на ус: местные бойцы способны к быстрым  маршам  по
пересеченной местности. С  точки  зрения  военного  искусства  -  весьма
важное и полезное свойство. Впрочем, и потенциальный противник наверняка
способен к тому же. Что также следует учесть.

***

   Рикс Одохар не ошибся. Поселок располагался на  острове.  Причем  сам
остров имел место быть не в каком-нибудь там озере, а прямо в болоте  со
всеми его "достопримечательностями". Но пройти  по  болоту  было  можно.
Если  знать  тропу.  Коршуновской  "команде  возмездия"  тропа  была  не
известна. Не удивительно. Это была квеманская территория. Все сведения о
ней поступили от Одохара, который был здесь лет десять назад, если можно
так выразиться, с официальным визитом. В составе дружины прежнего рикса.
Делили сферы влияния. Поделили, поскольку квеманы драки не хотели.  Рикс
сотоварищи подраться были не прочь,  но  предпочитали  драться,  имея  в
перспективе приличные трофеи, а с нищих лесовиков что  возьмешь?  Только
неприятности.
   В  общем,  определили  границы  и  мирно  разошлись.  Но  в   городок
квеманский  чужих  не  пригласили.  Что  тоже  понятно.  Только   издали
полюбоваться позволили. Это удовольствие и Коршунову с  остальными  было
сейчас доступно. На острове, в отличие от самого болота,  росли  матерые
сосны, которые отлично просматривались за редкими  и  низкими  болотными
деревцами-недомерками. Не так уж  далеко  оказалось  до  острова:  около
километра. Даже голоса иногда  различить  можно,  лай  собачий.  Тем  не
менее, "не зная брода", можно было только констатировать "эффект локтя".
Того, который не укусишь.
   Надо было что-то предпринимать. На "рубеж атаки" вышли около полудня.
Заняли скрытную позицию в  зарослях  у  края  болота.  На  краю  его,  в
камышах, выставили наблюдателей. Теперь инициатива,  по  общему  мнению,
должна была перейти к Коршунову. Местные  следопыты  привели  "небесного
героя" в месту битвы. Теперь - его очередь.
   Памятуя уроки  Черепанова,  Алексей  сначала  ознакомился  с  мнением
аборигенов. Мнений было два.
   Первое: сварганить "мокроступы" и двигать прямо на противника. А  там
- как получится.
   Второе: дождаться темноты, и далее - по пункту один.
   Первой точки зрения придерживались более  молодые  и  активные  вроде
Вутериха и Сигисбарна. Второй - Агилмунд и те, кто поопытнее.
   Но и те, и другие были абсолютно  убеждены,  что  стоит  им  войти  в
соприкосновение с противником - и противнику хана.
   Коршунову очень хотелось в это верить, но  он,  в  отличие  от  своих
отважных до полной отмороженности спутников, допускал, что штурмовать  в
лоб укрепленные  позиции  (а  какие-нибудь  укрепления,  вроде  того  же
частокола, наверняка наличествовали) численно превосходящего  противника
- голая авантюра. Хотя при нападении на поселок Коршунов  не  заметил  у
квеманов ни пращей, ни луков, но не может быть, чтоб у этих ребят совсем
не было оружия дистанционного боя. А шлепающие по болоту "штурмовики"  -
ну просто идеальная мишень. Что же касается самих "мокроступов", то бишь
сплетенных из лозы полуметровых "шлепанцев"  для  болотного  хождения...
Алексей здорово сомневался, что они помогут  в  настоящей  трясине.  Тем
более - ночью. Ибо преимущества скрытного подхода  в  темноте  полностью
компенсируются невозможностью глядеть себе под ноги.
   Возможно, Коршунов недооценивал навыки своих  бойцов...  Но  в  таких
случаях лучше перебдеть, чем наоборот. Да и горячку  гнать  ни  к  чему.
Если уж не успели перехватить квеманов по дороге, теперь можно не  особо
торопиться. Если Черепанов до сих пор жив, то вряд ли  его  прикончат  г
течение ближайших суток. То же касается и пленниц. Коршунов выяснил, что
местное божество требует жертв исключительно в определенное  время  и  в
определенном месте. И это место не здесь.
   Значит, надо выждать. Понаблюдать. Глядишь, и "язык" подвернется.
   О чем он своих орлов и  проинформировал.  И  поставил  задачу:  вести
постоянное скрытное наблюдение. Ежели кто из леса направится к  городку,
горла ему не резать, даже вообще не хватать, а внимательно пронаблюдать,
как и где оная квеманская особь будет идти.  Глядишь,  и  скрытую  тропу
установим. Резать же только в том случае, если указанная особь обнаружит
присутствие чужих.
   Если же, наоборот, кто-то из городка в лес подастся, то опять-таки не
хватать сразу, а сопроводить тихонько, а потом деликатно взять за  гузку
и, не попортив, доставить командующему. Для беседы.
   Коршуновский  план  действий  воинственная  молодежь  восприняла  без
восторга.  Эти  простые  парни  не  понимали,   как   можно   оттягивать
удовольствие  хорошей  драки  только  потому,  что   могут   прикончить.
Возможно, в местном религиозном уложении смерть в бою считалась  большой
удачей. Вроде как у воинов джихада или тех же викингов. То есть -  прямо
к Аллаху или в Вальхаллу.
   Но  Агилмунд  Алексея  поддержал  на  сто  процентов,  и  недовольным
пришлось заткнуться.
   Рассредоточились, организовали наблюдение и стали ждать.

***

   Первая "рыбка" попалась, вернее, благополучно миновала сети часиков в
шесть по местному времени. Три квеманские тетки и один мужик,  особо  не
прячась, появились из леса, прошли  через  "прогалину"  между  камышами,
гуськом пересекли видимую часть болота  и  скрылись  из  виду.  Согласно
приказу Коршунова, им не препятствовали.
   Прошло еще часика три, солнышко уже за деревьями  спряталось,  и  тут
из-за реденьких кустиков и появились двое  местных  жителей  с  большими
свертками на плечах. Прошагали по открытому месту совершенно беспечно  и
скрылись в лесу. Но уже не  в  одиночестве,  а  сопровождаемые  четырьмя
дружинниками.  Спустя  полчаса  вместе  со  своей   ношей,   оказавшейся
свернутыми сетями, и без малейшего шума оба квемана были поставлены пред
светлы очи "главнокомандующего".
   "Языки" оказались двумя пацанами примерно  Книвиного  возраста.  Явно
трусили, но старались держаться гордо и прямо.
   Коршунов оглядел пленников и представил инициативу допроса Агилмунду.
Не только потому, что тот более опытен, но еще  и  потому,  что  Алексею
было как-то стремно допрашивать мальчишек. Нет,  он,  конечно,  понимал,
что по здешним понятиям им никакой скидки на юный возраст не полагается.
И правильно. Вот тот же  Книва  в  свои  юные  годы  уже  успел  пятерых
зарезать, причем одну - женщину. И все-таки пусть лучше Агилмунд...
   Агилмунд церемониться не стал. Взял того подростка, который  держался
посмелее, за грудки и воткнул ему  нож  в  живот.  А  другой  дружинник,
Ахвизра,  пацану  рот  ладонью  заткнул,  чтоб  крик  приглушить.  Затем
Агилмунд взял второго квеманчика за шиворот и приблизил нос к носу  -  к
первому.  Дал  минутку  полюбоваться  и  проникнуться,  затем   легонько
полоснул первого по горлу, да так, что кровь  оставшемуся  в  живых  все
лицо забрызгала. Подержал - и отпустил. Квеманчик  наземь  осел,  глазки
закатились...
   Книва за  спиной  Коршунова  бросил  что-то  пренебрежительное.  Надо
полагать, заявил, что он в подобной ситуации показал бы себя лучше.  Сам
Книва был в этом абсолютно уверен.
   Полежать в обмороке квеманчику не дали. Быстренько привели в  чувство
парой оплеух, усадили.
   Агилмунд повертел у  него  перед  носом  окровавленным  ножом,  задал
вопрос. Получил вполне удовлетворивший его ответ. Задал следующий...
   Короче, допрос прошел без малейших проблем, и информация  потекла.  К
некоторому удивлению Коршунова, квеманский язык ничуть не  отличался  от
языка  его  спутников.  Может  быть,  самую  малость...  Но  такую,  что
пониманию не препятствовала.
   Выяснилось следующее:  на  острове  около  четырех  десятков  мужчин,
способных держать оружие (не ошибся рикс Одохар), и раза  в  три  больше
стариков, детей и женщин.  В  набеге  на  поселок  участвовали  двадцать
человек (остальные  -  из  других  поселений),  вернулось  четырнадцать.
Пленницы находятся на острове. Только женщины, мужчин  нет.  Укрепление:
частокол. И только со стороны тропы, потому что с других  направлений  к
острову не подойти ни на плавсредствах, ни на своих двоих: трясина.
   Замялся пленник только один раз: когда от него  потребовали  показать
тропу. Но Агилмунд его "уговорил". Даже без особого кровопускания: пацан
глядел на риксова дружинника, как бандерлог на питона Каа.
   Тем временем почти совсем стемнело.
   С разрешения Коршунова Агилмунд и Ахвизра взяли пацана и  отправились
"проверить" тропу.
   Алексей  самую  малость  опасался,  что  квеманчик  может   набраться
храбрости и  сыграть  партию  Сусанина,  но  обошлось.  Спустя  час  оба
дружинника вернулись. Без пленника, но  вполне  довольные.  Есть  тропа!
Как, интересно, они в темноте чапали по болоту? И куда делся пацан? Хотя
с пацаном как раз понятно. Учитывая то, как обошлись с его приятелем...
   - Идем? - голос Агилмунда аж вибрировал от предвкушения.
   - Нет, - разочаровал его Коршунов. - Собаки нас учуют... Хундс...
   Он не видел лица  Агилмунда,  но  мог  поклясться,  что  тот  скорчил
недовольную рожу. Вокруг столпились остальные: кто не занят  в  карауле.
Коршунов физически ощутил, как растет  напряжение.  Еще  чуть-чуть  -  и
ситуация выйдет из-под контроля. Еще не известно, какие инструкции выдал
дружиннику Одохар...
   Коршунов глянул на часы (пусть парни тоже  полюбуются  на  светящийся
циферблат) -  одиннадцать.  Светать  начнет  без  четверти  четыре.  Это
Коршунов засек точно. Четыре - хорошее время. Самый крепкий сон. И ветра
по утрам совсем нет, а сейчас - от них к острову тянет.
   - Пойдем, - сказал он. Подыскивая местные слова:
   - Не утро. Не ночь. Немного света есть. Ветер - нет. Собаки  чуять  -
нет. Квеман есть крепко спать. Нас не ждать.  Мы  их  резать.  Сейчас  -
спать. Он, - Коршунов постучал по циферблату, - меня  будить.  Я  будить
всех. Идти убивать. Я сказал.
   Поставил  будильник  на  полчетвертого,  демонстративно  улегся   под
дерево, завернулся в плащ и сделал вид, что уснул.
   Главное: показать, что даже  мысли  не  допускаешь,  что  тебя  могут
ослушаться.
   Его бойцы еще пару минут поговорили вполголоса - и разошлись. Бунт на
борту был подавлен в зародыше. Эх,