ли  стихли  и  чаши  опустели,  Максимин,  приподнявшись,
перегнулся через Плавта, ухватил Черепанова за  плечо,  подтянул  его  к
себе и прошептал прямо в ухо:
   - Плохой тост. Но я тебя прощаю, варвар. В последний  раз.  А  сейчас
слушай и запомни накрепко: моего погребального костра не будет! Никогда!
Потому что я бессмертен!
 
Глава десятая, 
В КОТОРОЙ ГОНОРИЙ ПЛАВТ СТАНОВИТСЯ СТАРШИМ КЕНТУРИОНОМ ОДИННАДЦАТОГО ЛЕГИОНА, А ГЕННАДИЙ ЧЕРЕПАНОВ - САМЫМ МЛАДШИМ КЕНТУРИОНОМ ПЕРВОГО ФРАКИЙСКОГО 
 
   Ночевали Плавт  с  Черепановым  в  палатке,  любезно  предоставленной
кем-то из младших офицеров. Разбудила их труба.
   В этот день Черепанов убедился,  что  этот  протяжный  гнусавый  звук
возвещает обо всех главных событиях  лагеря:  побудке,  завтраке,  смене
стражи, обеде и так далее. Он убедился, что в этой армии тоже существует
понятие "личного времени" <Время, когда военнослужащий может  заниматься
личными  делами,  например  бриться.>  и  дневного  распорядка.  Кстати,
первое, что сделал Плавт, продрав глаза, -  отправился  к  орлу,  аквиле
легиона, хранившейся в отдельной палатке, и провел там минут пятнадцать.
Потом проследовал к казначею и выколотил у того невыплаченное  жалованье
- с "полевыми" и "специальными" надбавками. Выколотил в  прямом  смысле.
Черепанов, который ждал снаружи, не мог разобрать всего, о чем  говорили
Плавт и казначей, но  звук  плюхи  услышал  очень  отчетливо.  Легионер,
который нес стражу снаружи, подмигнул Черепанову и ухмыльнулся.
   Очень довольный, кентурион вылез из палатки.
   - Пойдем, - сказал он Геннадию, похлопав по туго набитому кошельку. -
Приведем тебя в цивилизованный вид. Я плачу!
   Спустя полчаса Черепанов убедился,  что  в  лагере  есть  специалисты
любого профиля: скорняки, парикмахеры, портные... Даже зубной протезист,
который, изучив  содержимое  Плавтова  рта,  тут  же  взялся  изготовить
"мост". Из материала заказчика. Поглядев на "арсенал" местного зубодера,
Черепанов искренне порадовался, что зубы у него в порядке. Зато  бритье,
вопреки  ожиданию,  доставило  Геннадию  только  удовольствие.   Местный
парикмахер   хоть   и   носил   форму   легионера   (как,   впрочем,   и
зубодер-протезист), дело свое  знал:  подстриг  Геннадия  и  избавил  от
растительности на физиономии  -  быстро,  безболезненно  и  при  этом  с
невероятной скоростью выкладывая Плавту лагерные новости.
   Закончив работу,  парикмахер  в  калигах  <Калиги  -  обувь  римского
легионера-пехотинца - полусапоги-полусандалии (в зависимости от климата,
местности и времени  года),  на  прочной  подошве,  подбитой  гвоздями.>
продемонстрировал Черепанову серебряное зеркало,  в  котором  отразилась
загорелая  физиономия  подполковника,  не  только  не   осунувшаяся   от
перенесенных испытаний, но даже чуток раздобревшая. Впрочем, кушали  они
с Плавтом в последнее время - дай Бог всякому!
   - Ну вот, - удовлетворенно произнес Гонорий. - Теперь тебя не  стыдно
и людям показать.
   В красной шерстяной рубахе, называемой туникой,  коротких  штанах  со
знакомым наименованием "браки" (брюки с браком, надо полагать), с шарфом
на шее и калигами на ногах, бритый и стриженый Черепанов  уже  ничем  не
выделялся среди обитателей лагеря. Правда, его чисто славянский  профиль
мало походил на римский, но то же можно было  сказать  о  большей  части
здешних  солдатиков.  Те,  кто  с  презрением  называл  варварами  всех,
обитавших   по   ту   сторону   Дуная,   по   крови   были   отнюдь   не
римлянами-италийцами, а  натуральными  варварами:  галлами,  германцами,
аланами...
   Централизованного питания в римской армии не было. Солдаты  кормились
контуберниями, то есть группами, состоявшими из восьми человек, живших в
одной палатке. Могли готовить сами, а могли покупать готовое. Начальство
рангом от кентуриона и выше кушало  отдельно.  Или  с  друзьями.  Или  с
начальством,  если  начальство  пригласит.  Плавт  с  Черепановым   были
приглашены. Самим командующим.
 
*** 
 
   Геннадий ожидал, что завтрак будет похож на  вчерашний  обед  (плавно
перетекший в ужин), но ошибся. Никаких изысков не было - миска с  кашей,
вроде той, которой Черепанова кормил  Плавт  во  время  их  путешествия.
Зерно, жирное мясо, бобы, немного овощей,  изрядная  добавка  оливкового
масла и много чеснока.  Нет,  вампирам  в  римской  армии  точно  ловить
нечего!
   Запивали  это  варево  разбавленным  вином,  коего  Черепанов   выпил
кувшинчика полтора, промывая организм после  вчерашнего  пира.  За  едой
подполковник развлекался, наблюдая, как завтракает Максимин.
   Командующий римской армией размерами не уступал бурому мишке. И кушал
примерно  как  этот  мишка,  которого  неделю  продержали   без   пайка.
Вышеупомянутой  каши   легат   заглотил   вчетверо   против   съеденного
Черепановым и Плавтом (на пару), а запил эту гигантскую  порцию  минимум
пятью литрами жидкости. После чего погладил себя по животу, заявил,  что
нет ничего полезней для здоровья, чем добрая солдатская еда на  завтрак.
И предложил Плавту с Геннадием сопровождать  себя  в  утренней  верховой
прогулке.
   Предложение главнокомандующего - это приказ. Поэтому  оба  быстренько
отправились на конюшню за своими лошадьми.
   Генеральская прогулка отличается от  прогулки  обычной  примерно  как
плавание на байдарке по Ладожскому озеру от рейда  авианосца  по  Тихому
океану. Во-первых - свита. Две сотни личной охраны, еще две сотни легкой
кавалерии - для контроля  местности.  Дюжина  старших  офицеров,  шушера
помельче... На вчерашнем пиру Черепанов видел не больше  половины  этого
"штаба". И запомнил только старшего кентуриона Сервия Феррата и префекта
лагеря Децима Флора. Потому что эти двое были старыми корешами Плавта.
   Прогулка длилась часа полтора. И  по  сути  была  инспекцией  полевых
занятий Максиминовой армии.
   Черепанов, который по прямому указанию легата, не отставал от него  и
на полкорпуса, мог убедиться, что гоняют легионеров по полной программе.
Аж пар идет. Но Максимин остался недоволен. Наорал  на  троих  офицеров,
которые,  по  его  мнению,  измывались  над  подчиненными   недостаточно
интенсивно,  а  четвертого,  кентуриона,  который  осмелился  возражать,
съездил по морде и посулил,  что  разжалует  в  пастухи,  если  еще  раз
увидит, что тот обращается с подчиненными как с молочными коровами.
   Воодушевленный таким образом кентурион тут же  перепаял  дубинкой  по
хребту ближайшего легионера и завопил так, что остальные парни застучали
друг по другу деревянными мечами раза в три интенсивнее.
   - Храбрец, - сообщил Черепанову Максимин, когда они отъехали на сотню
шагов. - Но авторитета  маловато.  И  опыта.  А  ты,  рикс,  командовать
умеешь? Или только драться?
   - Проверь, - сказал Черепанов. - Увидишь.
   - Пехота?
   - Вроде того.
   "Летчик-космонавт" вряд ли стало бы подходящим ответом.
   Легат кивнул:
   - Ладно, в лагере поговорим.
 
*** 
 
   - Я дам тебе первую  когорту  в  Одиннадцатом  Клавдиевом,  -  сказал
Максимин.
   Плавт скривился.
   - А почему не в Первом Фракийском? Я говорил  с  Железным,  он  готов
уступить мне прежнее место...
   - Ах он готов... - процедил Максимин. - Значит, он  готов...  Значит,
теперь у нас новые правила. Значит, теперь не я  командую  легионами,  а
какой-то  там  обнаглевший  толсторепый  примипил  на  пару   со   своим
репомордым приятелем, так?
   - Ну нет, Фракиец, я ничего такого...
   -  Значит,  если  легат,  командующий  Данубийской  армией,   говорит
какому-то хреноголовому  кентуриону,  где  тот  будет  служить,  а  этот
хреноголовый...
   - Максимин! Я не...
   - Молчать! - рявкнул гигант. - Ты будешь служить там,  где  я  скажу,
Аптус! А я говорю, что ты будешь служить в Одиннадцатом легионе!  Может,
тебе объяснить, почему я так говорю, а?
   - Да  нет,  Фракиец...  -  пробормотал  Гонорий,  стараясь  незаметно
отодвинуться подальше от Максимина. - Это совсем не обязательно...
   - Нет, я тебе  объясню,  Аптус!  -  Ручища  гиганта  легла  на  бычий
загривок Плавта и накрыла этот немаленький загривок целиком. - Я  говорю
- в Одиннадцатый, потому что у меня здесь шесть  легионов,  ты,  ослиный
фаллос! Не один. И не двадцать, как мне хотелось бы. Шесть легионов! И я
хочу быть уверенным, что в каждом,  каждом  найдется  пара  недоделанных
хреноголовых ублюдков, в  которых  я  уверен!  Которые  не  обосрутся  и
сделают то, чего я жду от своих  командиров!  И  заставят,  испепели  их
Юпитер, своих солдат сделать то, что требуется! Ты меня понял, дерьмовый
репоголовый собачий кал?!
   - Да понял я, понял, - поспешно ответит Гонорий.
   "Черт меня подери! - подумал Черепанов. - Да он, кажется,  испугался!
Вот это новость!"
   До этого Геннадий был абсолютно уверен, что  испугать  его  друга  не
легче, чем железобетонную  балку.  Хотя  и  Аптуса  можно  было  понять,
поглядев на разгневанного Фракийца. Припомнилось слышанное мельком  -  о
крайней жестокости Максимина Сердитого.
   - У меня только шесть легионов, умник! - прорычал  гигант.  -  Первый
Фракийский, Первый и Второй Италийские,  Четвертый  Флавиев,  Седьмой  и
Одиннадцатый Клавдиевы. Только шесть легионов! Ты понял?
   - Понял я, Фракиец, я же говорю, что понял! - Аптус  не  сделал  даже
попытки освободиться от захвата Максимина. Да он и не сумел бы.
   "А я бы смог? - подумал Геннадий. - Интересно, какой болевой порог  у
этой горы мускулов?"
   И все-таки он не мог не восхищаться,  глядя  на  Максимина.  Понятно,
почему тот считает себя бессмертным.  Такие  великаны  рождаются  раз  в
столетие.  Вдобавок  природа   не   поскупилась,   и   содержимое   этой
величественной головы - тоже незаурядное.  Сыну  простого  пахаря  нужны
очень  качественные  мозги,  чтобы  выйти  в  крупнейшие   военачальники
империи.
   - Я думаю, ты понял, - несколько  смягчившись,  пророкотал  Максимин,
отпуская Плавтов загривок. - Я, разрази тебя гром, не только твой легат,
Аптус, но и  Магистр  Армии  <Если  строго  исходить  из  документальных
источников, то указанное  звание  появится  в  римской  армии  несколько
позже, после реформ императоров Диоклетиана  и  Константина,  но  вполне
допустимо, что сам термин возник несколько ранее.>, командующий Западной
армией, которой августейше повелевается оберегать римские земли от устья
Данубия до берегов Ренуса <Генуе -  река  Рейн.>.  Все  границы:  Фракия
<Фракия - римская провинция. Область на востоке Балканского полуострова,
между Эгейским, Черным и Мраморным морями. С севера граничила с  Мезией,
с юга - с Эгейским морем, а с запада - с провинцией Македония.>,  Мезия,
Паннония, Норик <Норик (Noricum) - римская провинция с кон. I в.  до  н.
э. Расположена к западу от Паннонии,  между  верхним  течением  Дравы  и
Дунаем. В 408 г. н. э. территория завоевана Аларихом I,  в  кон.  Vs.  -
остготами.>, Реция <Реция - римская провинция к западу от Норика. С  юга
Норика и Реции были Пеннинские Альпы, а за Альпами - и тогда  и  ныне  -
Италия.> - все мои, Аптус.
   Плавт присвистнул.
   - Мириад молний Юпитера! Шесть легионов! Да он  спятил,  этот  мамкин
сынок! Шесть легионов - на тысячу  с  лишним  миль!  <На  самом  деле  -
больше. Длина Дуная - 2 860 км, то есть порядка двух тысяч римских миль.
Данубий-Истр, могучая река, принимающая в себя свыше 120 значительных по
величине притоков, судоходная почти  на  всем  протяжении,  являлась  не
только  естественной  границей,  но  и  (вместе  со  своими   притоками)
удобнейшей транспортной артерией. Эту реку древние сравнивали с Нилом, а
у Аммиана Марцелина говорится о шестидесяти судоходных притоках  Дуная.>
Да при Септимии в одной только Мезии стояло три легиона! Шесть  легионов
- на весь Данубий! Да тут и десяти не хватит!
   - Мне шести довольно! - отрезал  Максимин.  -  Тем  более  милостивый
Август, - Максимин криво усмехнулся,  -  в  очередной  раз  повелел  мне
вербовать новобранцев. И у него хватило ума оставить мне мои легионы. Но
я хочу быть уверен, что, когда я уйду  в  Рецию  или  Фракию,  здесь,  в
Иллирии, в Мезии, найдется  кому  врезать  варварам  по  зубам.  Поэтому
Сервий  останется  в  Первом  Фракийском,  а  тебе  я  даю   когорту   в
Одиннадцатом. Потому что Сервий в Одиннадцатом  Клавдиевом  не  потянет.
Хочешь спросить почему?
   - Да нет, - пробормотал Аптус, потирая шею. - Довольно того,  что  ты
так...
   - Не справится он потому, - перебил Максимин, проигнорировав  реплику
Плавта, - что легатом в Одиннадцатом Клавдиевом  -  благородный  Цейоний
Дидий Метелл.
   - Мохнатая задница Орка!  Легатом?  Этого  осла?  Да  у  него  еще  в
бытность трибуном мозгов было меньше, чем у дождевого червяка!
   - Как ты понимаешь, не я его поставил легатом, - рявкнул Максимин.  -
Зато латиклавием 
у тебя будет не какой-нибудь сенаторский сынок, а старина Деменций Зима,
помнишь его?  А  прежнего  латиклавия  Одиннадцатого  Петрония  Магна  я
забираю себе. Ты рад?
   - Пожалуй, - проворчал Гонорий. - Ослиные уши Зимы  и  ослиные  мозги
отпрыска Метеллов...
   - Плюс твой ослиный фаллос! -  подхватил  Максимин.  -  Я  думаю,  вы
свезете этот груз. Ты очень  кстати  удрал  от  варваров,  Аптус.  Очень
вовремя. Я награжу Гельвеция венком <В римской армии существовала особая
награда -  золотой  венок  "за  спасение  гражданина".  Награждались  им
офицеры от кентуриона и выше.>. Завтра же распоряжусь.
   - Вот это правильно! - одобрил Плавт. - Его корыто подоспело как  раз
вовремя!
   - Согласен. Теперь о твоем друге Черепе... -  Максимин  повернулся  к
Геннадию. - Я хотел дать тебе, парень,  кентурию  во  второй  когорте  у
этого любителя сладкого. Там как раз нужен кентурион. Хотел, но не  дам.
Потому что эта когорта катафрактариев, а в седле ты сидишь как  коза  на
изгороди.
   Черепанов  нахмурился.  Он  полагал,  что  держится  в  седле  вполне
прилично. Вероятно, так  и  было,  если  пользоваться  мерками  двадцать
первого столетия.
   - Я быстро учусь, - заметил Геннадий. Легат поглядел на него в упор.
   - Допустим, ты прав. Поглядим. Но сейчас ты не годен. Нехорошо,  если
воины станут  смеяться  над  своим  командиром.  Или  если  их  командир
свалится им под копыта... Но еще хуже, -  жестко  продолжил  он,  -  что
кентурия после этого останется без командира. Я прав?
   Черепанов коротко кивнул. Возразить было нечего.
   - С другой стороны, Череп, я  сказал,  что  дам  тебе  кентурию...  -
задумчиво проговорил командующий. - А если я  так  сказал,  значит,  так
тому и быть... Кроме того, ты меня заинтересовал, и я хочу поглядеть  на
тебя в деле. И возможно, лично присмотреть за тобой. Ты горд этим?
   Черепанов пожал плечами.
   Максимин засмеялся.
   - Он был большим вождем у  себя  на  родине,  верно,  Аптус?  Клянусь
Юпитером, у него замашки легата!
   - Может быть, - согласился Плавт. - Но я доверял ему  свою  спину.  И
готов доверить еще раз. Череп мало говорит, но говорит  дело.  И  только
позавчера был готов пожертвовать собой ради моей толстой шкуры.
   - Ну-ка расскажи! - заинтересовался командующий, и Плавт выложил  ему
историю с "оскорблением величества".
   Максимин очень развеселился.
   - Значит, ты сказал: "Притащу тебя к Максимину!"
   - Ну да. И еще: "Не забудь перед этим  сказать  своим  в  Скамарии  -
пусть выберут себе нового эдила".
   - Ха-ха!
   - А разве я был не прав? - невинно осведомился Плавт.
   - Ну я же не такой зверь! - возразил Максимин. - Не  стал  бы  я  его
казнить из-за таких пустяков. Спустил бы кожу со спины и отправил домой.
Он же не налоги от меня скрыл, а просто  ошибся  маленько.  Значит,  ты,
Череп, решил пожертвовать собой ради этого бабника? - Максимин глянул на
Геннадия.
   - Не совсем так, - уточнил Черепанов. - Я всего лишь  собирался  дать
ему возможность уйти. В конце концов, я рисковал меньше: ведь  я  же  не
поносил вашего Августа.
   - Нашего Августа, - строго поправил Максимин. - Слышь, Аптус, а  твой
друг, оказывается, верит в римское правосудие.
   - Ну он же недавно в империи, -  ухмыльнулся  Плавт.  -  Со  временем
разберется.
   - Пожалуй, - кивнул командующий. - Ты мне нравишься, Череп. Я  думаю,
ты - надежный человек. И кентурион из тебя выйдет. Поэтому  я  дам  тебе
кентурию. Но не в Одиннадцатом, куда ставлю Аптуса. Я дам тебе  кентурию
в Первом легионе. Своем собственном. Пехотную кентурию, так что тебе  не
придется падать с коня. И у тебя будет прекрасная возможность  показать,
так ли ты хорош, как утверждает твой дружок Аптус...
 
Глава одиннадцатая, 
В КОТОРОЙ ПОДПОЛКОВНИК ЧЕРЕПАНОВ, ОН ЖЕ КЕНТУРИОН ПЕРВЫЙ ГАСТАТ ЧЕРЕП, УЗНАЕТ, КАКОЙ "ПОДАРОК" СДЕЛАЛ ЕМУ КОМАНДУЮЩИЙ ПРИДУНАЙСКИМИ ЛЕГИОНАМИ 
 
   В конце разговора Максимин заявил, что хочет переговорить  с  Аптусом
тет-а-тет. Без "третьих" то бишь. И выставил новоиспеченного  кентуриона
из шатра.
   О чем говорили Плавт и его любимый легат, Черепанов, естественно,  не
знал. Но после этого разговора Плавт вышел мрачный как туча.
   - Пойдем, - сказал он. - Легат поручил  мне  представить  тебя  твоим
командирам.
   Всю дорогу до палатки Феррата Плавт бурчал и ругался.
   - Это издевательство, - ворчал Гонорий. - Назначить тебя последним из
кентурионов.  Вполне  в  духе  Фракийца:  швырнуть  птицу  со  скалы   и
поглядеть, петух это или орел. Но все равно это неуважение.  Ко  мне.  Я
ведь за тебя поручился...
   Наконец Черепанову это надоело.
   - Да объясни ты толком, в чем дело? - потребовал он.
   И Гонорий объяснил:
   - Он дал тебе шестую кентурию десятой когорты, понял?
   - Ну и что?
   - Шестая  кентурия  -  последняя  в  когорте,  а  десятая  когорта  -
последняя в легионе. Следовательно, ты - последний из кентурионов. Но не
в этом дело. В конце концов, они новобранцы.  Никто  не  мешает  тебе  и
твоим ребятам расти вверх. Тем более что в Первом Фракийском половина не
выслужила и пяти лет. Хотя в большинстве они умелые и  храбрые  солдаты.
Это был мой легион, Череп. Я служу в нем, вернее, служил,  -  поправился
Гонорий, - с тех пор как Первый Фракийский получил аквилу.  Я  служил  в
нем принцепсом <Принцепс  (princeps)  -  первый;  глава.  Так  называли,
например,   императора.   Но   в   данном   случае   имеется   в    виду
принцепс-кентурион - командир второй кентурии  первой  когорты.>,  затем
стал примипилом, когда  Фракиец  назначил  Митрила  Скорпиона  префектом
лагеря. Я знаю всех командиров в Первом Фракийском. Они отличные  воины.
Всех нас вышколил Максимин,  а  он  умеет  это  делать.  И  легионеры  в
большинстве тоже отличные солдаты. Я знаю, чего стоят эти парни.  Я  ими
командовал. Теперь на моем месте - Сервий Феррат. С ним у  тебя  проблем
не будет. И  с  префектом  Нитрилом.  А  вот  трибун-латиклавий  Первого
благородный Гай Петроний Магн... - Гонорий скривился. - Но ты с ним дела
иметь не будешь. Твои командиры - Феррат  и  первый  кентурион  когорты.
Петроний - это проблема Железного.
   -  Похоже,  ты  не  очень-то  любишь  этого  Петрония,  -  усмехнулся
Черепанов. - Почему?
   - Дерьмо патрицианское! Помесь хорька и обезьяны! - Плавт сплюнул.  -
Столько мне крови попортил, ты бы знал! Максимин его тоже не  переносит.
Но терпит. Не хочет лишний раз лаяться с Сенатом. Тем  более  за  Первый
Фракийский  он  спокоен.  Это   его   собственный   легион.   Лично   им
вымуштрованный.   Хотя   идея   была   не    Максиминова,    а    нашего
мальчишки-императора.
   Плавт почесал затылок.
   - Ладно, я расскажу тебе. Т