анов выпрямился. Да, отличный образец спортсмена. Черная  спина,
бугрящаяся мускулами, блестящая от пота, массивная  шея,  переходящая  в
бритый, не менее мускулистый затылок. А уж какая глотка луженая...  Если
еще, не дай Бог, этот  черный  владеет  искусством  "железной  рубашки",
придется нелегко.
   Черепанов бесшумно шагнул вперед и с хирургической точностью  воткнул
конец дубинки в точку у основания шеи.
   Нет, восточному искусству  "железной  рубашки"  нубиец  не  обучался.
Качнулся и плоско рухнул навзничь, словно и  не  борец.  Черепанов  едва
успел подставить ногу, чтобы атлет не треснулся затылком об пол.
   Да, красивый парень. И мужское достоинство - просто мечта поклонников
Приапа. И поклонниц. Настоящий вандализм  -  портить  славный  организм.
Черепанов усмехнулся открывшемуся поэтическому дару и присел на  перила,
наблюдая, как внизу медленно распутывается куча-мала.
 
*** 
 
   Двадцать минут спустя закованного в цепи,  слегка  обалдевшего  негра
свели вниз - на радость публике. Господский медик тщательно осмотрел его
и серьезных повреждений  не  обнаружил.  Соратники  Черепанова  вот  уже
четверть  часа  докапывались:  как  ему  удалось  свершить  сей  подвиг?
Подполковник многозначительно улыбался.
   Хозяин отсчитал  деньги.  Довольный  Пондус  тоже  получил  свои  два
золотых.
   Негр, которого, несмотря на цепи, все еще  побаивались  (аж  четверых
сторожей приставили), мрачно глядел на своего победителя. Нет,  красивый
мужик. Даже без поправок на негроидность.
   Черепанов вспомнил, поманил хозяина.  Тот  подошел  поспешно,  лучась
улыбочкой. Исключительно мерзкая харя, надо признать.
   - Меня зовут Геннадий Череп, - сказал подполковник. - Я - кентурион в
Первом Фракийском. Не забудь.
   - Конечно, кентурион, как я могу забыть того...
   - Это еще не все, - перебил Черепанов.  -  Я  хочу,  чтобы  ты  также
запомнил: если так случится, что этот малый вдруг окажется без тестикул,
я обязательно об этом узнаю. И лично наведаюсь к тебе, уважаемый,  чтобы
отрезать тебе яйца. Не забудешь,  уважаемый?  -  Все  это  было  сказано
негромко, с вежливой улыбкой - и богатей растерялся.
   - Но он же - мой раб... - пробормотал  почтенный  римлянин.  -  Я  же
могу...
   - Можешь, - кивнул Черепанов. - Но я тебе не советую.
   Повернулся и двинулся к  выходу,  провожаемый  изумленными  взглядами
тех, кто слышал этот диалог. Но самое большое изумление было написано на
черной физиономии нубийца...
   Вот так и рождаются мифы.
   Черепанову после сообщили, что  почтенный  гражданин  наводил  о  нем
справки: стоит ли принимать всерьез сказанное насчет тестикул?  Судя  по
тому, что нубийца так и не продали в Персию, богатея снабдили правильной
информацией.
 
Глава третья 
ГЕРМАНЦЫ 
 
   Вчера шел дождь. И позавчера. Сегодня с утра дождя не было, но  земля
все равно раскисла капитально. К счастью, это была Римская империя, а не
какая-нибудь Скифия. И здесь  были  настоящие  римские  дороги,  которые
строились со всем тщанием именно для  этого.  Поэтому  кентурия  первого
гастата Черепа (в прежней жизни  -  подполковника  Геннадия  Черепанова)
выполняла свою задачу без особых проблем.  Задача  была  проста.  Боевой
дозор.  Плановый  марш  на  сто  сорок  километров,  который   следовало
осуществить в течение пяти (включая обратную дорогу) суток. Пеший марш с
неполной выкладкой. То есть примерно по  двадцать  пять  килограммов  на
брата, включая  оружие.  Пустяк  для  настоящего  легионера.  А  уж  для
всадников приданной турмы - вообще  ерунда.  Это  если  просто  идти  по
дороге. Но Черепанов был не из тех, кто относится  в  задаче  формально.
Местность была проблемная. И  разбойнички  пошаливали,  и  недобитки  из
варваров. До границы тоже - рукой подать, а по ту сторону имелась  целая
толпа желающих поживиться на имперских землях.  Переправиться  же  через
Дунай  мог  даже  ленивый.  Расселенные  по  обе  стороны  великой  реки
варвары-федераты мало того, что  не  охраняли  границ,  как  должно,  но
зачастую и сами присоединялись к грабителям. Что им было даже  и  проще,
потому  что,  оказавшись  на  территории   своего   земельного   надела,
разбойник-варвар тут же превращался в мирного земледельца.  Будь  на  то
воля Черепанова, он после каждого набега устраивал бы серьезную зачистку
местности. Или ввел куда  более  эффективную  систему  сигнализации.  Но
Черепанова пока никто не спрашивал.  А  римские  командиры  предпочитали
вместо  тактики  упреждающей  применять  куда  более  выгодную   тактику
перехвата на обратном пути, когда  налетчики,  изрядно  притомившиеся  и
обремененные добычей, возвращаются обратно.
   И сколько бы ни  возмущались  по  этому  поводу  власть  предержащие,
ситуация не менялась.
 
*** 
 
   Прошлую  ночь  кентурия  провела  в  имении  какого-то  латифундиста.
Управляющий, правда, сначала заартачился: не было у него желания пускать
на постой промокших солдатиков. Но Черепанов пообещал заплатить за фураж
и ужин, а  за  спиной  хоть  и  говорившего  по-латыни  с  акцентом,  но
вежливого кентуриона маячили одинаковые зверообразные физиономии опциона
и сигнифера. И на физиономиях этих ясно читалось желание  позаимствовать
чужое имущество безо всякой денежной компенсации.
   Управляющий, вольноотпущенник, поставленный  хозяином  на  это  место
из-за принадлежности к секте христиан, которым  вера  запрещала  красть,
испугался братьев Ингенсов и предоставил легионерам кров и пищу. И  даже
взял за  все  не  по  рыночным  ценам  Августы,  а  по  обычным  ставкам
фуражиров.  Но,  зная  "обычаи"  армейцев,  в  расписке  для  легионного
казначея  указал  именно  рыночные  цены.  К  его  удивлению,   вежливый
кентурион расписку не принял. Велел переписать,  указав  все  как  есть.
Управляющий удивился, но требование выполнил. А потом, наедине  и  очень
робко, поинтересовался, не является ли кентурион его единоверцем?
   - Крещен, - сухо ответил тот. И управляющий сразу понял,  почему  так
мягок этот офицер. И порадовался, что приближаются времена, когда  малые
станут  большими,  а  кротость   будет   повелевать   жестокостью.   Под
"жестокостью"  управляющий  подразумевал   братьев   Ингенсов,   а   под
"кротостью" - вежливого кентуриона. Он бы очень удивился, если бы узнал,
что "доброго" кентуриона в его подразделении  боятся  куда  больше,  чем
зверообразных  близнецов.  Да  и  у  самих  близнецов  командир  вызывал
почтительный страх. Обещал же в  свое  время  Геннадий,  что  его  будут
бояться больше, чем каких-то там диких варваров. А он был не из тех, кто
не держит слово. И хотя особой жестокости страшный кентурион Череп вроде
бы и не проявлял и даже палкой почти не пользовался, но ведь все  знали,
что  он  вывалял  в  пыли  не  только  братьев  Ингенсов,  но  и  самого
знаменитого Партокла. А уж после истории с нубийцем...
   Дождя не было, но погода не баловала. Хмурое небо, сырой запах земли,
низкие тучи, похожие на  клубы  дыма...  Сегодня  Черепанов  дозоров  не
высылал: не хотел зря утомлять коней.  Такая  грязища.  Хоть  бы  морозы
ударили, что ли... И туман клубится, как дым... Дым... Однако!
   - А ну стоять, ребята, - бросил Черепанов.
   Сигнифер повторил команду. Колонна остановилась.
   Черепанов потянул  носом  воздух:  точно,  дым.  Гарь.  Особый  запах
горящих олив. Просто пожар? Сомнительно. Знаем мы такие "просто пожары".
   Что ж, выясним.
   - Тевд. - Он повернулся к возглавлявшему турму Трогусу. - Возьми пару
парней - и быстренько гляньте, чего там, за рощей.
   - Мигом, командир! - Трогус махнул рукой, и три всадника сорвались  с
места и унеслись вскачь.
   Черепанов развернулся в седле, встретился взглядом со своим опционом.
Кирпично-красное  лицо  Ингенса-старшего  ничего  не  выражало  -  кроме
готовности выполнить любой приказ кентуриона.
   -  Чуешь?  -  спросил  подполковник.  Опцион  мотнул   головой.   Его
многократно расплющенный нос почти не различал запахов.
   - Оливы горят, - сказал Геннадий.
   - Германцы?
   - А кто еще! - проворчал Черепанов. - Не граница, а решето. Что  там,
не знаешь?
   Опцион мотнул головой.
   - Ферма какая-нибудь?
   "Недоработка, - подумал подполковник. - Надо было  взять  проводника,
знающего местность".
   Карту он видел, но здешние карты качеством не отличались. Даже  купцы
обычно  пользовались  не  столько  картами,  сколько  составленными   их
предшественниками "путеводителями".
   Черепанов сделал знак: оставайтесь на месте. А  сам  отъехал  вперед,
прислушался. Ничего. Надо полагать, если там и случилась  заварушка,  то
небольшая. И без участия  регулярных  сил.  Уж  звук  букины  <Букина  -
духовой музыкальный инструмент. Использовался в римской армии для подачи
сигналов.> он услышал бы издалека. Ладно, рискнем.
   Черепанов вернулся к своим.
   - Двинулись, -  сказал  он  Трогусу.  И,  повысив  голос,  чтобы  все
слышали:
   - Кентурия! Марш!
   Дробный цокот копыт, мерный  дружный  звук  сотен  подбитых  гвоздями
подошв, ударяющих в дорожные плитки.
   - Шире шаг! - Черепанов пустил коня легкой рысью, и ритмичный звук за
его спиной  изменился,  потяжелел.  Кентурия  перешла  с  шага  на  бег.
Геннадий знал, что этот темп его бойцы могут  держать  не  один  час.  А
могут и прибавить, но в  этом  пока  нет  необходимости.  Поглядим,  что
принесут разведчики.
   Трогус  не  заставил  ждать.  И  четверти  часа  не  прошло,  как  на
взмыленном коне примчался один из разведчиков.
   - Варвары, командир! Всадники! Вилла какая-то горит. И роща.
   "Не ошибся, - подумал Черепанов. - Оливы".
   - Там бой?
   - Не знаю, -  выдохнул  разведчик.  -  Декурион  Трогус  мне  сказал:
подберемся поближе, глянем. А ты давай лети к кентуриону!
   - Понятно, - кивнул Черепанов. - Много их?
   - Трудно сказать: может, пять сотен, может, больше...
   Черепанов мысленно разделил на три. Значит, минимум полторы сотни.  А
у него тридцать два всадника и восемь десятков пехоты.
   - Ингенс?
   - Бьем, командир? - Гай Ингенс не  хотел  показать  себя  трусом.  Ни
перед командиром, ни перед легионерами.
   - А не много их? - усомнился его  брат  Мелантий,  сигнифер.  -  Пять
сотен... Может - за подмогой?
   Легионеры зашевелились. Драться с впятеро  превосходящим  противником
они не рвались.
   - А ну тихо! - рявкнул Ингенс-старший. - Ты! Точно пять сотен?
   - Ну... - разведчик замялся. - Примерно...
   - Ставлю десять динариев, что  их  там  и  двухсот  не  наберется!  -
ухмыльнулся опцион.
   "Молодец", - мысленно похвалил подполковник.
   - А в лагерь мы все же пошлем, - сказал Черепанов.  -  Но  не  сразу.
Сначала  сами  пойдем  и  поглядим  поближе,  кто  к  нам  пожаловал.  -
Подполковник говорил громко, чтобы его слышали все. - А то скажут: опять
шестая из-за дохлой шайки варваров труса спраздновала. Не  будет  этого!
Ингенс, я поеду вперед. А вы за мной подтягивайтесь.
   Черепанов кивнул разведчику: веди, послал коня вперед -  и  сразу  же
услышал за спиной знакомый ритм: колонна двинулась.
   Пока ехали, разведчик сгрузил дополнительные сведения.  От  виллы  до
дороги было километра полтора. Вилла  вроде  бы  горела.  И  еще  горела
оливковая роща между виллой и дорогой. И виноградники на склоне холма.
   Вскоре подполковник и сам увидел.
   Черный дым стелился полосой вдоль  черного  сжатого  поля,  пересекал
дорогу. Конь фыркнул и заупирался, но его желания в расчет не приняли.
   Метров через тридцать  полоса  дыма  кончилась,  и  Черепанов  увидел
усадьбу.  Точно,  километра  полтора.  Геннадий   прищурился,   стараясь
разглядеть, что происходит около  виллы.  Пожары,  мельтешащие  фигурки,
вертящиеся всадники, приглушенные крики... Может, еще дерутся, а  может,
добивают уцелевших... С тактической  точки  зрения  последнее  выгоднее.
Стадия грабежа - самое подходящее время  для  внезапного  удара.  Однако
всадников довольно много. Да, это точно варвары, а не просто разбойники.
Опять алеманны?
   Геннадий попытался хотя бы примерно оценить  их  численность,  но  не
смог. Слишком далеко. Может, сотня.  А  может,  и  все  пять.  Но,  если
мыслить логически,  не  больше  тысячи.  Потому  что  от  пяти  десятков
местные, пожалуй, и сами отбились бы. А тысяча прошла бы сквозь сельское
ополчение, как через пустое место.
   Надо решать... Посылать за помощью?  Разумно,  но  бессмысленно.  Это
минимум сутки ждать. А если там еще идет драка?
   Черепанов принял решение. Рискованное. Но фактически у него  не  было
выбора. Лучшего случая, чтобы снять с кентурии клеймо трусов, и быть  не
может. Тем более эта роща так удачно горит...
   - Назад, - бросил Черепанов разведчику, и они нырнули обратно в дым.
   А едва вынырнув из него, увидели двух всадников. Своих.
   - Трогус!
   - Это германцы, кентурион! Сотни полторы! И там пока что дерутся!
   Молодец. Десяток слов - и полная информация. Что ж, раз поместье  еще
держится, значит, вопрос решен. Надо действовать.
   Из-за  поворота  уже  появились  всадники,  над  которыми  развевался
красный флажок турмы, рядом тускло блестела "открытая ладонь"  штандарта
шестой кентурии.
   - Расчехлить щиты! - скомандовал Черепанов. -  Приготовиться  к  бою.
Прежним порядком - за мной! Бегом марш!
   Кентурия свернула с дороги на сжатое поле.
   Риск, да. Но если под прикрытием дыма удастся подобраться  достаточно
быстро и ударить внезапно...
   Чертова земля раскисла, копыта чавкали по грязи,  пехоте  приходилось
еще тяжелее, но никто не жаловался. Легионеры бежали молча, в ногу,  как
на тренировках. Время от времени кто-то кашлял: от гари першило в горле.
Ничего, миля - это немного.
   -  Вразнобой,  -  негромко  скомандовал  опцион,  когда  кентурия  по
деревянному мосту пересекла разбухшую после дождя речушку.
   Шум со стороны усадьбы был уже отлично слышен.
   - Стой, - скомандовал Черепанов. -  Лишнее  барахло  оставить  здесь.
Опцион, оставишь  пару  человек  -  присмотреть.  Кентурия...  К  бою...
Стройсь!
   Слитное, четкое движение - и  все  готово.  Каждый  четко  знал  свое
место.
   - Слушай меня! - Черепанов привстал на стременах. - Это германцы. Они
умеют драться, но мы умеем лучше. К тому же они  устали,  а  мы  -  нет.
Главное, парни, - держать строй. Не рассыпаться.  Щиты  плотнее,  колоть
чаще. Вместе мы - сила! Всадники - в драку не лезть.  До  моей  команды.
Ждать здесь. Трогус, ты понял? Только когда услышите  сигнал.  Но  когда
услышите - рвите так, чтобы воздух трещал! Мы их побьем, парни! Стопчем!
Мы - армия Рима, а они всего лишь варвары! Мы побьем их, я уверен!  -  и
добавил после небольшой паузы, веско:
   - Кто побежит, зарублю собственноручно. Обещаю.
   Оратор из Черепанова был никакой, но  в  кентурии  все  знали:  Череп
слово держит.
   - Глотку раньше времени не драть, - продолжал он.  -  Идти  молча.  И
грянуть по моему сигналу всем разом! Так,  чтоб  у  вшивых  германцев  в
кишках перевернулось! Вы умеете,  я  знаю!  Сигнифер!  Твое  дело  -  не
рубиться, а держать штандарт! Понял, Мелантий? А вы, парни,  присмотрите
за ним: он бешеный, я его знаю! Ему  бы  только  дорваться.  -  В  строю
раздались смешки. - Он бешеный, - повторил Геннадий. - И я тоже.  И  все
вы! Понятно? Покажем этой косматой сволочи,  что  такое  ярость  римлян!
Порвем их в ветошь! Выжмем из них масло! Легионеры - вперед!
   И, развернув коня, Геннадий послал его в дым.
 
*** 
 
   Усадьба была ограждена стеной, но бой шел уже внутри. На  вытоптанных
грядках салата и моркови  валялись  трупы.  Главным  образом  -  местных
вилланов.
   Когда ровный строй легионеров показался из дымной  пелены,  дело  уже
близилось к развязке: лишь кое-где еще слышались стук и звон, в основном
же - победоносный рык победителей и жалобные вопли побежденных.
   Дозоров  варвары  не  выставили  -  серьезная  ошибка.  В  результате
двигавшаяся  быстрым  шагом  кентурия  успела  одолеть  почти   половину
расстояния, прежде чем  римлян  заметили.  Легионеры  двигались  быстрым
шагом, компактной группой, четырьмя плотными  шеренгами.  Сам  Черепанов
придержал коня и ехал теперь позади, за четвертой шеренгой. В пятнадцати
метрах  перед  ним  мерно  раскачивалась  обрамленная  бронзовым  венком
"открытая ладонь".
   Их заметили. Кто-то из варваров истошно заорал. И сразу  из  усадьбы,
топоча по валяющимся на земле обломкам ворот, повалили варвары.
   Неорганизованная  разъяренная  толпа.  Всадники  вырывались   вперед,
обгоняя пеших. Но и пешие не очень-то отставали от всадников.  Бородатые
морды, оскаленные  рты,  выкаченные  глаза...  За  время  путешествия  с
Плавтом Черепанов не единожды бился с варварами... Но  это  было  что-то
новенькое. То есть варвары  оставались  варварами,  а  дезорганизованная
толпа - дезорганизованной толпой: каждый - сам по себе. Но вместе с  тем
это была единая сила, объединенная одним цементирующим порывом:  бешеной
яростью. И эта ярость валом катилась впереди пестрой  толпы,  обгоняя  и
несущихся огромными прыжками пеших, и нахлестывающих коней всадников. За
секунду до того, как этот незримый вал  накрыл  его  когорту,  Черепанов
привстал на  стременах,  набрал  в  грудь  воздуха  и  издал  совершенно
нечеловеческий рев. Его  московский  сэнсэй  был  бы  доволен.  Отличный
ки-ай. Но в данном случае важнее было, что рык  кентуриона  был  подобен
взрыву капсюля, от которого рванул основной заряд.
   - Бар-pa! - инфернально грохнула кентурия. И этот  боевой  клич  сшиб
волну варварской ярости. А на  самих  варваров  хлынул  дождь  дротиков.
Кто-то полетел на землю,  чей-то  раненый  конь  повалился  с  отчаянным
ржанием...
   - Бар-ра!
   Первые всадники, орущие, размахивающие копьями и топорами на  длинных
ручках, навалились на кентурию. Их приняли на копья. Никто не дрогнул.
   Обнажив на всякий случай длинный кавалерийский  меч-спату,  Черепанов
наблюдал.
   - Строй, держать строй! - закричал опцион Гай Ингенс. -  Бей,  волки!
Марш-марш!
   И шеренги,  замешкавшиеся  на  мгновение,  снова  двинулись.  Большие
римские скутумы с хрустом и звоном  встречали  вражеское  железо,  копья
ходили между щитами, как иглы гигантской швейной машины: протыкая живых,
прикалывая раненых. Людей, коней...
   Какой-то варвар выпрыгнул из седла - прямо на головы второй  шеренге.
Ревя как бешеный, он махнул топором - раз,  другой  (лезвие  застряло  в
чьей-то лорике. И тут же кто-то сунул германцу под мышку короткий клинок
гладия).
   Варваров было не так уж много. Но все же раза в полтора  больше,  чем
легионеров. Теперь Черепанов  мог  более  или  менее  точно  оценить  их
численность, поскольку все были на виду. Вряд ли  кто-то  из  германцев,
способных драться, стал бы отсиживаться в поместье. Дюжины полторы самых
прытких всадников уже получили свое. Их лошади унеслись  прочь,  а  сами
они легли под ноги легионеров.
   Римляне двигались вперед. И когда масса врагов обрушилась  на  первую
шеренгу, никто не выказал слабости, никто не побежал. Возможно,  потому,
что каждый чувствовал спиной присутствие кентуриона.  Но  скорее  всего,
солдаты наконец ощутили вкус боя. И поняли,  что  варваров  можно  бить.
Что, несмотря на выкаченные глаза и пену изо рта, германцы тоже смертны.
Хотя для  того,  чтобы  свалить  варвара,  мало  проткнуть  его  копьем.
Черепанов видел, как здоровенный бородач, продырявленный в двух  местах,
с диким воплем всадил копье в щит легионера с такой силой, что пробил  и
щит, и лорику, и самого легионера насквозь, так что наконечник  выскочил
у бедняги между лопаток. Легионер упал, но  его  сосед  вогнал  короткий
клинок в толстую грязную шею варвара, и тот рухнул, а  брешь  в  шеренге
сомкнулась.
   И все-таки врагов было больше. И дрались они с куда большей энергией,
чем римляне. Хотя те только-только вступили в бой, а германцы уже успели
досыта навоеваться. И в какой-то момент чаша весов  начала  клониться  в
сторону врага. Первая шеренга, изрядно поредевшая,  остановил