квемана и радикально попортила и шлем  и
то, что было под ним.  И  это  очень  огорчило  Плавта,  который  мечтал
потолковать с квеманским лидером о превратностях бытия. Отчасти  утешило
кентуриона, что квеманское золото, на которое  собирались  купить  их  с
Черепановым, стало частью общей римской добычи.
   Выяснилось также, почему готы так быстро и энергично отреагировали на
появление римлян. Да просто потому, что у них  под  рукой  очень  удачно
(или очень неудачно, если оценивать по конечному  результату)  оказалась
полностью укомплектованная и готовая к бою ватажка.  Правда,  изначально
эта "армия" предназначалась для войны с "обнаглевшими" вандалами, но  ее
молодой военачальник оказался не в силах противостоять соблазну.  А  тут
еще и беспокойные квеманы подлили масла в огонь: посулили дополнительный
выкуп, ежели в числе пленных окажутся интересующие их  персоны.  Словом,
юный (ему, как оказалось, всего семнадцать зим) вождь ринулся в бой,  не
дожидаясь одобрения папаши. Ну не было у него опыта драки с римлянами!
   Зато теперь - есть.
 
*** 
 
   Папаша прибыл спустя три дня. Без  армии,  но  с  подобающей  свитой.
Привез деньги. И выкупил всех: сына, соплеменников и  пятерых  уцелевших
квеманов. Заверил Рим в вечной дружбе и  благорасположении.  Мол,  сынок
молодой, горячий, спит и видит - как бы воинскую  доблесть  проявить.  А
вообще-то мы люди  степенные,  незлобивые.  Если  что  -  всегда  готовы
помочь. Например, если кому холку намылить (тем же вандалам, к примеру),
то только скажите. Для друзей - всегда пожалуйста.
   Под этим предлогом степенный, но хитрющий как лиса  рикс  намеревался
выкупить пленников задешево. Не прокатило. Гельвеции с Плавтом тоже были
ребята не промах.
   Пришлось риксу выложить денежки. И немалые. Но похоже, на  римлян  он
ничуть не обиделся. Наоборот, зауважал.
   Лично  Черепанову  оборотистость  субпрефекта  с  первым  кентурионом
принесла  увесистый  мешочек  серебра  -  долю  общей  добычи.   Что   в
совокупности с той долей, которую отсыпал ему  из  своего  мешка  Плавт,
составляло весьма приличную сумму. Как ему объяснил тот же Плавт. Будет,
чем расплачиваться за удовольствия, которыми так щедра  цивилизация.  По
крайней мере, на первых порах.  А  там,  глядишь,  и  постоянная  работа
подвернется. Уж он, Плавт, позаботится,  чтобы  римская  армия  и  лично
легат Максимин по достоинству оценили возможности его друга Черепа.
   И он не соврал, первый кентурион Гонорий Плавт Аптус. Он  вообще  был
человек честный. С друзьями, разумеется.
 
Часть вторая 
НА СЛУЖБЕ ИМПЕРИИ 
 
   Ferro ignique
   
 
Глава первая, 
В КОТОРОЙ ГЕННАДИЙ ЧЕРЕПАНОВ ВСТУПАЕТ НА ЗЕМЛЮ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ И ВИДИТ НАСТОЯЩУЮ РИМСКУЮ ДОРОГУ 
 
   Трирема  "Гордость  Клавдия"  высадила  их  в   Кисимии,   прибрежном
городишке у очередной излучины Дуная. Собственно, Плавт собирался  плыть
с  Гельвецием  и  дальше,  в  Паннонию,  но  прослышал,   что   Максимин
обосновался в лагере неподалеку от некоей Сердики <Сердика - современная
София в Болгарии.>. То есть примерно в ста милях от Кисимии.
   Черепанову это расстояние показалось изрядным (учитывая недавний опыт
путешествия по лесам), но Плавт отмахнулся.
   - Дня за четыре доедем, - заявил он. - А то и за три. Это тебе не  по
болотам шастать, это Рим! Цивилизация!
   Признаться,   городишко   Кисимия   не   произвел    на    Черепанова
"цивилизованного" впечатления. Улочки, правда, были прямыми, но донельзя
грязными.
   И домишки  -  такие  же  грязные  и  обшарпанные.  Если  не  считать,
разумеется,  того,  который  назывался  "курия"  и  где  обитал  местный
"градоначальник". Плавт двинул прямо к нему, но Черепанова  с  собой  не
взял - оставил  отдыхать  на  скамеечке  у  протухшего  пруда,  напротив
маленького  рынка.  Единственное  развлечение,  которое  предоставлялось
Черепанову, - созерцать, как двое тощих подростков чистят лошадей.  Дело
серьезное, и Геннадию было полезно понаблюдать, поскольку  сам  он  этим
важным навыком не владел. Полезно, но скучновато.
   У  пруда  Черепанов  был  не  единственным   бездельником.   Тут   же
околачивались  какие-то  местные  мужички  самого  пройдошистого   вида.
Поглядывали то на Геннадия, то - с откровенным вожделением - на мешки  у
его ног. Но предпринять более активных действий не решались.  Черепанов,
бородатый, экипированный разнообразно, но  достаточно  грозно,  выглядел
сущим варваром. Собственно, таковым он и  был  по  здешнему  статусу.  А
варвар  -  слишком  крупная  добыча  для  мелкого  жулья.  Еще   зарубит
ненароком.
   Появился Гонорий. Вот кто совсем уж на варвара не походил!  Гельвеций
презентовал ему полный комплект обмундирования армейского офицера  -  из
личных запасов. Темно-красную  тунику,  короткие  штаны,  поножи,  шарф,
армейские сандалии на  толстой  подошве.  Оружие  у  Плавта  было  свое,
трофейное, вполне подходящее римскому офицеру. Вот только шлем подкачал:
не тот это был шлем, который подобал крутому кентуриону. Но несмотря  на
шлем, Гонорий Плавт Аптус выглядел именно тем, кем являлся: кентурионом.
Причем очень недовольным кентурионом. Поэтому при его появлении тершиеся
поблизости от Черепанова сомнительные личности мигом исчезли.
   - Ублюдок собачий, -  буркнул  Плавт,  явно  имея  в  виду  недавнего
собеседника. И погромче:
   - Эй, вы! Чьи это лошади? Я их куплю!
   И купил. Даже особо не торгуясь.  Похоже,  Гонорий  решил  как  можно
быстрее убраться из городишки.
   Впоследствии выяснилось, что Плавт, ссылаясь на  свой  статус  посла,
потребовал от местного начальства коней и денег на дорожные расходы.  Но
местный правитель (профессиональный военный, как  и  положено,  учитывая
пограничный  статус  городка)  отсутствовал,  а  замещал  его  чиновник,
который Плавту отказал, ссылаясь на то, что кентурион ничем  подтвердить
своего статуса не может. Плавт, естественно, вспылил и пригрозил  гневом
Максимина. Чиновник в свою очередь посулил  кликнуть  вигилов.  То  бишь
местную  пожарную  команду,  по  совместительству  являющуюся  полицией.
Вигилов кентурион не боялся, но понял, что денег и лошадей все равно  не
будет. Поэтому плюнул на стол чиновника, обозвал его крысой и удалился.
   После  покупки  лошадей  Гонорий  отправился  в  местный  "обменник",
расположенный тут же, на главной площади, и обменял трофейное серебро на
мешок римских монет. Причем монеты Плавт принимал поштучно  и  тщательно
осматривал: не фальшивые  ли?  Старой  ли  чеканки?  К  новым  относился
неодобрительно. Совершив ченч (удачный, судя  по  кривой  роже  менялы),
кентурион порылся  в  кучке  драгметаллов  (меняла  по  совместительству
работал в городишке  ювелиром),  откопал  и  приобрел  золотую  бляху  с
чеканкой в виде крепостной башни в обрамлении лаврового венка. Бляху эту
Плавт  велел  прицепить  к  золотой  цепочке  из  вандальских   трофеев.
Черепанову же римлянин заявил: мол, точно такая же была у него  на  шее,
когда сцапали варвары. И если  ту  медальку  прихватизировал  варварский
рикс, это еще не значит, что  Плавт  должен  отказаться  от  заслуженной
награды.
   После менялы они заглянули в таверну. Там вкусно  пахло  горячим,  но
Плавт Черепанова разочаровал.
   - В дороге пожрем, - буркнул он, набивая сумку продуктами. - Поехали!
   Черепанов спорить не стал: другу виднее.
   Обшарпанные ворота были распахнуты. А за воротами...
   За воротами тянулось прямое, как  стрела,  ровное  и  широкое  шоссе.
Правда, не асфальтированное, а мощенное каменными плитками.
   Черепанов удивился. И вероятно, не сумел скрыть удивления, потому что
Плавт моментально выпятил подбородок и с гордостью заявил:
   - Вот, Череп, любуйся! Настоящая римская дорога. Века простоит.
   Он был прав. Дорога была качественная, из плотно подогнанных  камней,
выпуклая посередине, с поребриками, насыпью  и  дренажными  канавами  по
сторонам.
   Позднее Черепанов имел возможность пронаблюдать, что  качество  -  не
только поверхностное. Под плоскими каменными  плитами  на  утрамбованном
грунте лежало еще четыре слоя: слой песка,  крупные  камни,  скрепленные
цементом, камни поменьше и плотно утрамбованный гравий.  Да,  к  дорогам
римляне относились очень серьезно  <"Путеводитель  Антонина  Августа"  -
принадлежавшая ко временам  Каракаллы  карта  шоссейных  римских  дорог,
включал к началу III в. по Р.X. сеть дорог длиной  около  53000  римских
миль. Учитывая, что средняя стоимость  работ  по  прокладке  одной  мили
дороги  составляла  в  среднем  100000  сестерциев  (семь  с   половиной
килограммов золота), можно представить,  какое  значение  придавалось  в
Риме путям сообщения. Правда, эксплуатационные расходы были сравнительно
невелики, так как строили дороги действительно качественно. На века.>. В
первую очередь из военных соображений. Качественные дороги  позволяли  в
любое  время  года  с  невероятной  быстротой   перебрасывать   воинские
подразделения из одной точки в другую. Следовательно, само число  войск,
охраняющих  обширные   границы   империи,   можно   было   подсократить.
Государство и так вынуждено было держать огромную армию: более  тридцати
легионов только для охраны границ, по утверждению Плавта. Учитывая,  что
в каждом легионе тысяч по шесть бойцов,  число  получалось  неслабое.  А
ведь кроме пограничников были еще  "полевые"  части.  И  личная  гвардия
императора.  Содержать  такую  армию  -  не  дешевое  занятие.  Так  что
стоимость прямых, как стрела, дорог наверняка окупалась.
   В общем, дорога была отличная. А мост, переброшенный через  небольшую
речку, который они миновали через час, - еще лучше.
   Черепанов получал изрядное удовольствие  от  верховой  езды.  Он  уже
наловчился сидеть так, чтобы не натирать ляжки и не оттаптывать  копчик,
приноровился к  шагу  коня.  Седло  было  удобное.  Сбрую,  естественно,
покупал тоже Плавт, и подполковнику он  подобрал  такое  седло,  которое
соответствовало скромным возможностям Черепанова. Геннадию лишь осталось
дополнить его парой импровизированных стремян. Для себя  Плавт  приобрел
совсем другую сбрую. Такого седла, например, - с  четырьмя  похожими  на
рога выступами по углам - Черепанов не видел никогда. Но судя  по  тому,
что скорняк назвал это седло "милитаристским",  то  бишь  военным,  надо
полагать, оно было именно таким, к какому привык кентурион.
   Итак, Гонорий с Геннадием ехали рядом по  отличной  дороге.  За  ними
цокал копытами  мул,  навьюченный  их  имуществом,  а  впереди  медленно
сползало к горизонту большое рыжее осеннее солнце.
   Дорога, как уже сказано, была превосходная. К сожалению,  вокруг  нее
царило запустение.
   Поля заросли бурьяном, сады и  рощи  тоже  не  выглядели  ухоженными.
Время от времени попадались обгоревшие остовы домов. Или не  обгоревших,
но явно брошенных. И людей тоже что-то не было видно.  Зато  чуть  позже
Черепанов заметил вдали,  на  холме,  большое  здание  с  колоннадой.  С
заметными  следами  огня.  В  общем,   окружающее   мало   походило   на
процветающие земли.
   -  Слышь,  Гонорий,  что-то  тут  не  слишком  оживленно,  -  заметил
подполковник.
   - Это точно, - согласился римлянин. - Пару лет  назад  здесь  варвары
прогулялись. Алеманны. Это когда мы еще на востоке стояли. После войны с
Ардаширом Парфянским. Мы там, а эта граница, считай, голая была. Вот они
и воспользовались. Прошлись по Паннонии <Паннония -  римская  провинция.
Также делилась на две: Верхнюю Паннонию (столица Савария),  находившуюся
между Дунаем и р. Дравой; и  Нижнюю  Паннонию  (столица  Сирмий),  между
реками Дравой и  Савой  в  их  нижнем  течении.  С  запада  от  Паннонии
располагалась провинция Норик, с юга и востока  -  Иллирия  и  Мезия,  с
севера - Дунай.> аж до Сирмия  <Сирмий  -  столица  провинции  Паннония,
современный город Сремска-Митровица.>,  а  потом  и  сюда  заглянули.  У
кое-кого из моих легионеров тут  родные  жили.  Представь,  каково  это?
Воюешь, воюешь на проклятом  богами  Востоке,  а  у  тебя  дома  варвары
бесчинствуют. Потому в  наших  данубийских  легионах  многие  Александра
Августа  недолюбливают,  хоть  он  и   жалованье   повысил,   и   премии
выплачивает, как положено. Не могут простить ему  парни,  что  он  из-за
своих любимых сирийцев их родичей без защиты оставил.  Ведь  германцы  -
они как волки. Только слабость почуют -  сразу  рвут.  Сам  видишь,  что
вышло. - Плавт вздохнул. Потом добавил:
   - Ничего. И не то переживали. Подальше от границы уже  отстроились  -
увидишь. А тут если и обитает  кто,  так  одни  разбойники.  Хотя  земля
хорошая. Ничего, дай срок - и здесь наладится. Pax  Romana    это,  друг  мой
Геннадий, великая сила!
   - А про разбойников ты - серьезно? - спросил Геннадий.
   - То есть?
   - Не шутка? Кого им грабить, если не живет никто?
   - Дорога-то есть. Купцы  ездят,  люди  ходят,  торговцы  всякие...  с
девками! - Кентурион засмеялся. - Да вот  хоть  мы  с  тобой.  В  общем,
Череп, девок мы, может, и не встретим,  а  вот  разбойников  повстречаем
непременно! - Плавт перегнулся в седле,  хлопнул  Геннадия  по  плечу  и
захохотал.
   Черепанов же ничего  смешного  в  возможном  наличии  разбойников  не
находил. С его точки зрения, двое всадников с солидно навьюченным  мулом
представляли для "романтиков с большой дороги" лакомый кусочек.
 
Глава вторая, 
В КОТОРОЙ ВЫЯСНЯЕТСЯ, ПОЧЕМУ ГОНОРИЙ ПЛАВТ АПТУС НЕ БОИТСЯ РАЗБОЙНИКОВ 
 
   Плавт оказался  неплохим  пророком.  Ближе  к  вечеру,  когда  солнце
коснулось горизонта, по одну сторону дороги выстроился молодой лес, а по
другую вытянулся заросший кустами овраг, разбойники появились.
   На фоне великолепного заката возникли три живописные фигуры с копьями
наперевес.
   - Ну, Череп, повеселимся! - сквозь зубы процедил Плавт.
   Он даже не подумал придержать коня.  Осадил  его,  только  когда  тот
мордой едва не уткнулся в жало копья.
   Стоило им остановиться, как из оврага выскочили еще трое, а из леса -
четверо. Все - при оружии. Вот только  оружие,  как  заметил  Черепанов,
было не ахти какое. Даже варвары-квеманы выглядели на порядок  солиднее,
не говоря уже о молодцах-вандалах. Эти  же  вообще  какие-то  оборванцы.
Зато - десятеро против двоих.
   Преградившие путь  держали  оружие  наизготовку,  а  вот  Плавт  даже
рукояти меча не тронул.
   - Ну? - надменно уронил он. - Что застыли,  как  суслики  на  кучках?
Спросить чего хотите? Так спрашивайте. Нам недосуг.
   - Хотим! - заявил тот, что целил копьем в морду Плавтовой лошади. - И
спросим! Дорожное мыто <Мыто - налог.> везете?
   - Ты что, эдил? - ухмыльнулся Плавт.
   - Для тебя - эдил! - Разбойничек-вожак явно  хорохорился.  -  Серебро
есть?
   - Есть. - Плавт, похоже, искренне наслаждался ситуацией. -  И  золото
есть. Хочешь глянуть?
   - Ну-ка? Покажь! - нервно выкрикнул вожак.
   Справа от Черепанова маячило двое. Слева - тоже. Парень с  большущим,
явно предназначенным не для боя топором вознамерился взять за узду мула,
но Геннадий сдал назад и отпихнул парня крупом коня. Пустить в дело свой
дровосецкий разбойник не рискнул.
   - Хочешь, значит, глянуть, - удовлетворенно протянул Плавт. -  Любишь
золото, да?
   - А кто его не любит! - фыркнул разбойник.
   - Это точно, - согласился Гонорий. - Только  золото  не  всех  любит.
Мое, например, тебя любить не станет. Поэтому никаких пошлин тебе  мы  с
другом платить не будем.
   - Это почему же? - спросил разбойник, совершенно обескураженный.
   - Потому, что наш славный Август Антонин Александр Север, да живет он
вечно,  пожаловал  меня  и  моего  друга,  рикса   Черепа,   пожизненным
освобождением от всех дорожных налогов.
   Атаман глянул мимо Плавта - на Геннадия. Тот не стал строить страшных
гримас,  подобающих  варвару.  Но  и  без  гримас   двое   разбойничков,
подобравшихся  поближе  и  явно   готовившихся   при   случае   сдернуть
подполковника с  коня,  серьезно  задумались,  стоит  ли  воплощать  это
намерение. И, поскрипев мозгами, решили, что неглупо было  бы  отступить
на пару шагов. Нет, эти  ребятки  явно  не  имели  практического  опыта.
Потому  что  выбрали  дистанцию,  на  которой  никак  не  могли   своими
"инструментами" достать Геннадия. А вот он - мог.
   - А не хочешь ли ты узнать, дружище, за что нас пожаловал  император?
- осведомился Гонорий.
   - За что? - тупо спросил вожак.
   - А ты угадай! - посоветовал  кентурион,  ухмыльнувшись.  И,  оттянув
ворот туники, почесал волосатую грудь. И заодно  продемонстрировал  свою
цепь с бляхой.
   - Как тебе мое  золото?  -  спросил  Плавт  издевательски.  -  Хорошо
блестит?
   Вид драгметалла подействовал на  разбойника  странно.  Копье  атамана
опало, как отработавший пенис. И сам он тоже сник и попятился.
   Плавт тронул коня и проследовал мимо. Черепанов - за ним. Разбойнички
повели себя скромно: разными острыми  предметами  в  спины  кидаться  не
стали. Хотя Черепанов еще некоторое время чувствовал  на  затылке  чужие
взгляды и был готов при малейшем  подозрительном  звуке  соскользнуть  с
седла.
   - Вшивари, - сказал Гонорий спустя некоторое время. - Колоны <Колон -
крестьянин,  обрабатывающий  чужую  землю.   Нечто   вроде   российского
крепостного.>Рабская порода.
   - Впервые вижу, чтобы разбойник  испугался  вида  золота,  -  заметил
Черепанов.
   - Это не просто золото, Геннадий. - Плавт щелкнул ногтем по  пластине
с чеканкой. - Это золото, на котором стоит  значок:  "Мой  хозяин  умеет
брать, но никогда не отдает взятого". Я же говорил, что награжден венком
"За взятие крепостной стены". Сам подумай: разве у таких вшиварей хватит
мужества  напасть  на  человека,  который  первым  взошел  на  вражескую
крепостную стену! Ты хоть представляешь,  что  это  такое?  -  В  голосе
кентуриона звякнула бронза.
   - Примерно, - ответил Черепанов.
   - Сброд, не стоящий даже плевка, - заявил кентурион. - Забудем о них.
Э-э! Кажется, я чую дым. Неужели кто-то выстроил  здесь  гостиницу?  Вот
это был бы приятный сюрприз!
 
*** 
 
   К сожалению, это была не гостиница. Придорожный костерок, у  которого
грелись шестеро путников невзрачного  вида.  Серый  ослик  был  привязан
неподалеку.
   При  виде  вооруженных  всадников  путники  сначала  испугались,   но
Гонорий, спешившись, успокоил их, объявив, что достаточно  богат,  чтобы
не грабить нищих. Если нищие поделятся  с  ними  ужином,  он  кивнул  на
вертел, на котором вращалась, медленно прожариваясь, туша то  ли  оленя,
то ли дикой свиньи.
   Нищие, двое мужчин, две женщины и пара детишек, возражать  не  стали.
Тем более что у гостей имелось вино и медовые лепешки.
   Черепанов и Плавт напоили коней (рядом имелся ручеек), стреножили  их
и подсели к костру.
   Путники оказались будущими поселенцами. Им был обещан надел  в  одной
из здешних  префектур.  Имелась  и  соответствующая  бумага  с  печатью,
которую бедняки с  гордостью  продемонстрировали.  Сами  они  читать  не
умели.  Зато  Черепанов  наверняка  смог  бы  прочитать  написанное.  Но
выставляться не стал.  Зачем?  Статус  "дикого  варвара"  пока  что  его
устраивал.  Будучи  сам  представителем  империи  (пусть  даже   и   без
императора), Черепанов понимал, что  лучше  не  выпадать  из  выбранного
образа. Там, где есть государство - с армией,  чиновниками,  податями  и
полицией, - наверняка имеются и аналоги спецслужб.  Какой-то  там  дикий
варвар их вряд ли заинтересует, а вот варвар, который,  не  умея  толком
говорить, умеет читать,  моментально  возбудит  подозрения.  Поэтому  он
бросил на документ равнодушный взгляд и вплотную занялся мясом.
   Это оказалась оленина. Бедняга-олешек сломал ножку и был убит зверски
безжалостными людьми. Ужасный поступок -  с  точки  зрения  какой-нибудь
сентиментальной дамы, современницы Геннадия. Но большая  удача  с  точки
зре