Но эдил еще не видел ее признания.
   - Приходите завтра, - сказал  тюремщик.  -  С  утра.  Я  оформлю  все
документы...
   - Какие еще документы? - процедил Черепанов.
   - Признание преступницы! - Старший тюремщик самодовольно  усмехнулся.
- Мы тут тоже, принцепс, не зря жалование получаем...
   - Признание? Хм-м-м... Не верю! Покажи!
   Через несколько минут ему были  вручены  исписанные  каллиграфическим
почерком Анастасии восковые таблички.
   За  это  время  в  тюремном  дворе  собралось  уже   дюжины   полторы
стражников: поглазеть на скандал. Черепанов прочитал первую табличку...
   - Я это забираю, - сказал он, пряча таблички в седельную сумку.  -  И
заключенную - тоже.
   - Нет!
   Тюремщик покраснел от возмущения. Что он себе позволяет, этот вояка?
   - Вернуть преступницу в камеру! - скомандовал он своим.
   Анастасия спряталась за спиной Коршунова. Алексей выхватил меч.
   - Ты что же, кентурион, биться с нами  будешь?  -  искренне  изумился
старший тюремщик.
   В следующее мгновение глаза тюремщика вылезли  из  орбит,  а  из  его
спины выглянула заостренная стальная полоска сантимеров пять длиной.
   - Никто не смеет протянуть лапы к моей жене - и остаться в  живых!  -
процедил Коршунов.
   Привычным движением он провернул меч и выдернул клинок наружу.
   Стражники оцепенели. Наступила  тишина,  которую  нарушил  лишь  звук
падения грузного тела, а затем спокойная реплика Луция.
   -  И  впрямь  у  вас  в  Готии  куют  отличную   сталь,   -   заметил
Ингенс-младший.
   - Это  не  готская  работа,  -  сказал  Коршунов,  вытирая  клинок  и
возвращая его в ножны. - Боспорская. Хочешь такой же?
   - Лучше покороче.
   - Будет. Весной привезу.
   - Заранее благодарен.
   - Доложите эдилу,  -  сказал  Черепанов  ошеломленным  стражникам.  -
Аласейа, великий германский рикс на службе Рима, убил вашего старшего за
то, что тот  покушался  на  его  жену.  О  сумме  выкупа,  которую  рикс
потребует с курии города за покушение  на  свою  честь,  будет  сообщено
позже. Так, рикс?
   Коршунов величественно кивнул, подхватил Анастасию, усадил  на  коня,
оттолкнулся от земли и, мягко спружинив, опустился в седло.
   - Хрис, - сказал Черепанов бывшему легионеру. - Не хочешь вернуться в
легион? У меня есть право вербовать пополнение...
   - Прямо сейчас?
   - Не обязательно. Собирай вещи и приезжай в  лагерь,  скажем,  недели
через две. К этому времени я все оформлю. Не возражаешь?
   - Еще бы! Служить у тебя, принцепс, это честь!
   - У него. - Геннадий кивнул на Коршунова, выезжающего из ворот.
   - Годится!
   - Вале , легионер!
   - Вале, принцепс!
   - Марш!
   Посланные в гостиницу легионеры встретили их за воротами: с запасными
лошадьми и вещами.
   - Слушай, Генка, мне что, и впрямь потребовать у них выкуп? - спросил
Коршунов по-русски.
   - С ума сошел! Какой еще выкуп?
   - Ну ты же сам сказал...
   - Надо же мне было чем-то загрузить стражников! Еще чуть-чуть - и они
полезли бы в драку. Не хотелось устраивать мясорубку.
   - Понял. И куда мы теперь, в лагерь?
   - Нет. В Маркионополь.
   - Это еще зачем?
   - Разве ты забыл? - Черепанов усмехнулся. - У меня же поручение эдила
Том: доставить Анастасию Фока в столицу. Наместнику Мезии...

Глава двенадцатая
НАМЕСТНИК НИЖНЕЙ МЕЗИИ СЕНАТОР ТУЛЛИЙ МЕНОФИЛ

   - Геннадий Павел, принцепс  Одиннадцатого  легиона?  Немедленно  веди
сюда! - Наместник Нижней Мезии Туллий Менофил поднялся навстречу гостю.
   - Приветствую тебя, победитель скифов!
   - Приветствие и тебе, благородный Туллий! - Черепанов снял  с  головы
шлем и приложил кулак к груди. Благодарю, что согласился меня принять!
   - Всегда рад видеть тебя, славный принцепс!  -  Наместник  хлопнул  в
ладоши. - Накройте стол в квасном триклинии . Мой
скромный дом всегда открыт для тебя.
   "Скромным домом"  наместника  был  четырехэтажный  дворец,  вместе  с
зимним садом и внутренним двором занимавший полгектара.
   - Что привело тебя в Маркионополь? Дело или развлечения? Надеюсь,  ты
не покинешь нас до послезавтрашнего дня и  украсишь  своим  присутствием
мой пир, который я дам в честь дня Меркурия ?
   - Благодарю за честь! - еще раз поклонился Черепанов.
   Тут в дверях появился слуга и дал знать, что в триклинии все готово.
   - Пойдем, доблестный Павел! - Ухоженная ладонь наместника,  консуляра
и сенатора в шестом поколении опустилась на прикрытое золоченой  кирасой
плечо принцепса. - Время прандия : пора и нам
немного подкрепиться...
   "Немного подкрепиться" по понятиям благородного  Туллия  -  это  стол
размером с двуспальную кровать, плотно уставленный дорогущими яствами  и
напитками. И меняли  этот стол четырежды. При том, что  за  трапезой
они  с  Черепановым  возлежали  вдвоем.  Слуги  и  музыканты  в  расчет,
разумеется, не шли.
   Правда,  большая  часть  кушаний  и  напитков  так  и  была   унесена
неопробованной. Нужно  было  обладать  прожорливостью  Максимина,  чтобы
съесть хотя бы двадцатую часть предложенного.
   -  Как  чувствует  себя  командующий  Гай  Юлий   Вер   Максимин?   -
поинтересовался наместник. - Не по его  ли  делам  ты  приехал,  славный
Павел?
   - Нет, благородный Туллий, - сказал Черепанов. -  Чувствует  он  себя
превосходно. Недавно отправился инспектировать наши прирейнские заставы.
Он удовлетворен состоянием войск и уверен, что в  ближайшие  месяцы,  по
крайней мере до осени, может быть спокоен за твою провинцию.
   Это следовало понимать так: "Можешь не беспокоиться. Страшный Фракиец
к тебе не нагрянет. Ты ему в июне достаточно отстегнул. Но в конце осени
придется снова раскошелиться".
   - Пока Риму служат такие, как ты, славный Геннадий,  за  его  границы
можно не волноваться!
   "Я бы с большим удовольствием платил тебе, принцепс, лишь бы  никогда
не видеть твоего командующего!"
   - Я всего лишь принцепс, благородный Туллий! - напомнил Черепанов.
   - Твои деяния многократно превышают твои регалии.  В  моей  провинции
твое имя у всех на устах, и полагаю, в Риме тоже кое-что услышат...
   "Если будешь хорошо себя вести, принцепс, я замолвлю за тебя словечко
перед Августами".
   - Благодарю тебя!
   - Попробуй фазана, он превосходен! Особенно с этим вином!
   - Да, у тебя прекрасный повар, благородный Туллий. Даже в Риме  я  не
пробовал лучшего угощения.
   "Спасибо, дорогой! Но у меня есть и свои связи".
   - Я заметил: твоя латынь стала почти безукоризненной!
   "Но ты все же всего лишь варвар..."
   - Мой друг  консуляр  Антоний  Антонин  Гордиан  подарил  мне  своего
ритора.
   "Зато  у  меня  такие  друзья-аристократы,  рядом  с   которыми   ты,
уважаемый, просто плебей из Сирии".
   - Однако ж мне никогда не сравниться в благородстве  речи  с  такими,
как ты и он, - тут же дипломатично добавил Черепанов. - И мне не хватает
слов, чтобы выразить, насколько приятно мне твое общество. Но ты вовремя
напомнил мне о моем варварском происхождении...
   - Что ты, что ты!.. - махнул  наманикюреными  пальцами  наместник.  -
Твое прошлое...
   - Не совсем, благородный Туллий. Как ты  знаешь,  не  столь  давно  я
принял на службу некоторое количество  варваров.  Согласно  указу  наших
преславных Августов - да живут они вечно!  А  мой  легат  сенатор  Дидий
Цейоний  Метелл  ("Обрати  внимание:  не   Максимин,   а   именно   твой
собрат-сенатор!") назначил двух самых выдающихся риксов  кентурионами  в
моей когорте. Один из  них,  наиболее  славный,  в  прошлом  причинивший
немало  проблем  Риму,  а  теперь,  наоборот,  способный,  как  полагает
мудрость наших Августов, в силу своих талантов оказать  империи  немалые
услуги, прибыл в Маркионополь вместе со мной.
   - Вот как? - Наместник искренне заинтересовался. - Уж не тот  ли  это
варвар, что едва не опустошил мою провинцию?
   - Он самый, - улыбнулся Черепанов. -  И  Питиунт  Понтийский  ограбил
тоже он.
   - У наместника Понта  не  было  столь  храброго  защитника,  как  ты,
принцепс Павел! - отвесил  комплимент  наместник.  -  Пью  эту  чашу  во
здравие Августов, благодаря которым наши самые опасные враги  становятся
друзьями Рима!
   - Виват! - поддержал Черепанов. Они осушили кубки.
   - Буду рад, если ты придешь на мой послезавтрашний пир вместе с  ним,
- осушив губы полотенцем, произнес наместник. - Любопытно  взглянуть  на
того, кто обрушил стены Цекулы и сумел  перехитрить  всех,  кроме  тебя,
славный Павел!
   - Благодарю тебя от его имени. Мы придем. И, если ты  позволишь,  мой
кентурион-рикс возьмет с собой свою прекрасную жену, недавно прибывшую к
нему из Боспора.
   - Жену... - Лицо наместника выразило некоторое сомнение: не  испортит
ли пир дикая дочь Скифии.
   - Жена скифского рикса - эллинка, - успокоил наместника Черепанов.  -
Более того, уроженка Сирии, так что манеры у нее наилучшие!  -  польстил
"сирийцу" Менофилу Геннадий.
   - В таком случае пусть приходят  вдвоем,  -  кивнул  наместник.  -  А
теперь скажи мне, славный воин, почему ты игнорируешь этот замечательный
пирог...

***

   - Все в  порядке,  -  сообщил  Коршунову  Геннадий,  возвратившись  в
гостинцу, где они остановились. -  Вы  приглашены.  Оба.  Послезавтра  я
представлю тебя и ее этому индюку-сенатору - и  о  прошлых  прегрешениях
твоей Насти можно забыть. Но  до  сего  времени  лучше  будет,  если  ее
настоящее имя останется в тайне. Жена кентуриона Алексия - этого  вполне
достаточно.
   В этот день произошло  еще  одно  замечательное  событие:  Черепанова
наконец догнало письмо от Корнелии.
   "...Я по-прежнему живу на нашей вилле близ Лютеции  и,
скорее всего, там и  проведу  остаток  лета,  -  писала  дочь  консуляра
Антония  Гордиана.  -  Отец  полагает,  что  ближе  к  границам   сейчас
небезопасно. Наверное, он прав, но я бы охотно поехала в одну  из  наших
паннонийских латифундий. Тогда ты смог бы меня  навещать...  Очень  хочу
тебя увидеть!  Было  бы  замечательно,  если  бы  ты  нашел  возможность
приехать в Рим на Юпитеровы игры ... Возможно, и отец мой сумеет приехать из Африки. Дед  обещал отпустить его... В Риме опять
беспорядки... Убили префекта... В  середине  лета  в  Городе  совершенно
невозможно: жара, миазмы, комары...  Не  понимаю,  как  люди  могут  там
жить... Отец пишет, что тоже хочет с тобой  повидаться.  Даже  в  Африке
знают о твоих  победах.  В  Лютеции...  Я  иногда  выезжаю  туда,  чтобы
развлечься... Там боятся усиления Максимина. Говорят, он очень жесток  и
в гневе способен убить. Надеюсь, тебе ничто не угрожает? Говорят,  скоро
будет большая война с германцами. Но ты об этом, конечно, уже  знаешь...
Береги себя, дом Геннадий! Помни, что ты мне дорог!
   Твоя Корнелия".
   Геннадий коснулся губами розового папируса. Египетская  бумага  слабо
пахла  сандалом  и  розовым  маслом.   "Твоя   Корнелия".   Подполковник
улыбнулся. На душе было тепло и сладостно. Он больше не завидовал  Лехе.
Конечно, его Настя - красавица и умница, но до дочери сенатора  Гордиана
ей  далеко.  Перед  его  мысленным  взором  встала  Корнелия  -  чистая,
утонченная, благородная, юная... Да их даже сравнивать нельзя!  Вот  он,
Черепанов, никогда не женился бы на гетере. Хотя по здешним понятиям это
не позор, даже почетно. Но как  можно  брать  в  жены  женщину  с  таким
прошлым?
   "Вот черт! Куда это меня занесло! - одернул себя Геннадий. - Не  твое
дело, кем была жена Лехи. Леха - твой друг, и она его устраивает.  И  не
тебе, подполковник, брезгливо кривить морду, вспоминая чье-то прошлое. О
своем, блин, лучше подумай..."
   Но думать  надо  было  не  столько  о  прошлом,  сколько  о  будущем.
Следовало отмазать коршуновскую Настю и его самого. Капитально отмазать.
Так, чтобы потом никаких расследований и разборок. Реально это?  Вполне.
Менофил, лиса краснополосая, однозначно дал понять, что хочет дружить. И
с Лехой он тоже будет дружить, если вложить в него мысль, что  дружба  с
таким авторитетным риксом - гарантия безопасности провинции.  А  так  ли
это? Хорошо бы на эту тему с Лехой перетереть...

Глава тринадцатая
НАМЕСТНИК НИЖНЕЙ МЕЗИИ ТУЛЛИЙ МЕНОФИЛ
(ПРОДОЛЖЕНИЕ)

   Надо   признать:   выглядела   Анастасия   сногсшибательно.   Одетая,
накрашенная и завитая по последней римской  моде,  в  дорогих  шелках  и
украшениях, которыми не  могла  похвастаться  ни  одна  знатная  матрона
Маркионополя. Даже у присутствовавших здесь  дочерей  самого  наместника
Туллия побрякушки были скромнее. Ничего удивительного. Наместник  Туллий
- очень богатый человек, но  его  богатства  это  в  основном  вклады  и
недвижимость. Держать собственность  в  виде  драгоценностей  -  типично
разбойничий подход. Однако в данном случае эффект был  достигнут.  Более
того,  Леха  Коршунов  смотрелся  ничуть  не  хуже  своей  жены  (ее  же
стараниями) и намного респектабельнее  своего  командира.  Черепанов,  в
своих  парадных  доспехах,  выглядел  рядом  с   расфранченным   младшим
кентурионом как селезень рядом с павлином. Мысленно он сделал  в  памяти
зарубку: использовать умения Лехиной подруги для  повышения  собственной
респектабельности. Сразу видно: она понимает в этом толк. Было бы совсем
неплохо предстать перед Корнелией (и прочей  аристократией)  не  суровым
солдатом, а изысканным вельможей.
   - Благородный  сенатор  Туллий,  позволь  представить  тебе,  владыке
важнейшей из римских провинций,  моего  друга  и  подчиненного,  недавно
повелевавшего дикими скифскими воинами, соревновавшимися  в  доблести  с
нашими легионами. Бывший рикс гревтунгов, а ныне кентурион моей  когорты
Алексий Виктор, прозванный Коршуном.
   -  Польщен  столь  высоким  знакомством.  -  Коршунов   приветствовал
наместника, на римский лад прижав кулак к груди.  -  Но  хочу  уточнить:
риксы, принцепс, не бывают бывшими. Бывший рикс - мертвый рикс. А я жив!
   Сказано было на вполне приличной латыни. Правда, фразу эту  Коршунову
пришлось довольно долго репетировать. Как и следующую...
   - А вот, достойнейший Туллий, моя супруга Анастасия Фока!
   - Будь  моим  гостем,  кентурион  Алексий...  -  улыбнулся  наместник
("Анастасия Фока... Где-то я уже слышал это имя", - подумал он).  -  Или
ты предпочитаешь, чтобы тебя именовали риксом?
   - Кентурион - лучше, - сказал Коршунов.  -  Я  служу  Риму...  -  Его
словарный запас стремительно иссякал.
   -  Замечу:  у  тебя  очаровательная  жена,  кентурион,  -   продолжал
наместник. - Где я мог слышать твое имя, домна?
   - Я родилась в Сирии, - ответила Анастасия. - Как и  ты,  благородный
Туллий. Может, там?
   - Анастасия Фока... - повторил наместник, будто пробуя имя на зуб.
   Черепанов  заметил,  как  напряглась  женщина.  Хотя   на   лице   ее
по-прежнему сияла улыбка. Следовало вмешаться.
   -  Великолепные  музыканты  у  тебя,  владыка  ,  -
польстил  наместнику  Геннадий,  хотя  единственная  здешняя  музыка,  в
которой он разбирался, - это трубные звуки боевых флейт и буккин.
   - О да! - Наместник посмотрел в сторону эстрады, где, возвышаясь  над
головами гостей, наяривал на  лирах,  барабанах  и  прочих  инструментах
праздничный оркестр. На первом плане изгибалась и  перебирала  стройными
ножками темнокожая танцовщица в одежде  из  разноцветных  лент.  Вот  ее
голосок Черепанов послушал бы с удовольствием. Наедине.  Кстати,  почему
бы и нет? Надо только намекнуть об этом ее хозяину...
   Наместник удалился - приветствовать кого-то длинного и  лохматого,  в
сенаторской тоге. Философа из благородных, вероятно. А  спустя  четверть
часа гостей пригласили к трапезе.
   Черепанову и его спутникам было отведено почетное место  -  за  одним
столом  с  хозяином.  Геннадию  -  поближе,  Коршунову  с  Анастасией  -
подальше. Всего же столов было не менее дюжины.
   - Вероятно, такой праздник обходится недешево, - заметил Черепанов.
   - Естественно, - ответил наместник. - Но этот праздник оплачивает  не
городская казна, а вот он. - Сенатор  кивнул  на  возлежавшего  напротив
верховного жреца бога Меркурия. Жрец уже накушался и задремал -  у  него
был  сегодня  трудный  день.  -  Расскажи,  доблестный   Геннадий,   что
происходит в армии? Они более не ропщут?
   - Не могу тебе сказать касательно  всей  армии,  но  моим  легионерам
роптать некогда. Мой принцип прост: солдат должен быть сыт, обмундирован
и постоянно занят делом. Разумеется, и жалование он  должен  получать  в
срок. А если у солдата остаются силы роптать, значит, кентурион мало его
гоняет. В моей когорте  таких  кентурионов  нет.  Да  и  во  всей  армии
Максимина - тоже.
   - Армии Максимина? - нахмурился наместник.
   -  Он  ею  командует.  Разумеется,  верность   легионов   принадлежит
богоравному императору Александру.
   - Так ли  это?  Император,  насколько  я  слышал,  не  сомневается  в
верности своих азиатских легионов, а здесь...
   - Здесь, владыка, дела обстоят  так  же!  -  отчеканил  Черепанов.  -
Легионы преданы командующему, а командующий верен Августам!  Как  и  все
мы.
   Черепанов  положил  правую  руку  так,  чтобы  был  заметен   профиль
императора на золотом перстне, украшавшем его безымянный палец. Перстень
этот был вручен ему год назад самими Августом - в знак особого  доверия.
Носитель такого перстня мог лично обращаться к повелителю Рима.
   Если наместник и мог прежде не обратить внимания на этот перстень, то
теперь он заметил его наверняка.
   - Надеюсь, ты прав, принцепс, - сказал Туллий Менофил. - Ведь ты один
из немногих армейских командиров, пользующихся расположением и Фракийца,
и Рима. И понимаешь, чье расположение важнее, не так ли?
   - Я всего лишь принцепс, - дипломатично ответил подполковник. -  И  я
понимаю (тут он понизил голос), что армия остается армией, даже  если  у
нее вдруг появляется другой командующий.
   Наместник положил в рот ломтик копченого угря, запил вином...
   - Ты понимаешь меня, - сказал он. - В Сенате многие считают: не  дело
ставить на важные должности неримлян. Но так  считают  не  все.  Империи
нужна свежая кровь, чтобы  вернулись  времена  Траяна  и  Юлия.  Держись
правильной стороны, принцепс, и мы обеспечим твою карьеру.
   - Мы?
   - Мы. - Наместник многозначительно  коснулся  алой  полосы  на  своей
тоге.
   "Сенат", - сообразил Черепанов.
   Свора заплывших  жиром  магнатов,  отхвативших  при  нынешнем  слабом
императоре здоровенный кусок власти. Максимин у них - кость в горле. Они
готовы  на  все,  чтобы  от   него   избавиться.   Даже   заигрывать   с
варваром-принцепсом. А избавившись от Фракийца, они  выкинут  Черепанова
на свалку. И на его место посадят какого-нибудь Магна или Метелла. Чужих
в этом кругу используют, но внутрь не пускают.
   - Ты так говоришь, - заметил Геннадий, вертя  на  пальце  перстень  с
профилем императора. - А другие скажут: зачем  покупать  чужих  лошадей,
если у нас есть собственные! Я - новый человек...
   - Иными словами - тебе нужны гарантии, - сказал наместник.
   Черепанов не ожидал от него подобной прямоты.
   - Ты читаешь мои мысли, благородный Туллий. Сейчас мое имя на  слуху,
но  так  будет  не  всегда.   И   недоброжелателей   в   Риме   у   меня
предостаточно... Особенно среди сенаторов.
   - Я верю, что твоя слава будет только  расти,  принцепс,  -  возразил
наместник. - Уже сейчас  твоя  известность  конкурирует  с  известностью
Капелиана... Это имя тебе ничего не говорит, я вижу?
   Черепанов кивнул.
   - Капелиан командует мавританской конницей в Африке. И  показал  себя
отличным военачальником. Кстати, когда Максимин был префектом лагерей  в
Сирии, Капелиан командовал там же  вспомогательными  войсками.  Говорят,
они с  Фракийцем  до  сих  пор  переписываются.  Если  хочешь  узнать  о
Капелиане подробнее, можешь  расспросить  о  нем  своего  друга  Антония
Антонина, - усмехнулся Туллий Менофил.  -  Оба  Гордиана,  и  старший  и
младший, Капелиана терпеть не могут. Капелиану  очень  не  повезло,  что
отец и сын теперь правят в Карфагене . Готов биться о заклад: стоит Капелиану разок ошибиться -  и  у
мавров появится новый