сказать,  -  друг.  А  местные
лесовики - враги. И это факт.
   Кентурион шумно потянул носом воздух.
   - Угу, - сказал Черепанов. - Дым. И корова мычала. Жилье неподалеку.
   - Да, - римлянин широко улыбнулся, - дым, да. И Данубий.
   - Что?
   - Река. Большая река. Я чую ее: она близко.  Данубий  это,  Череп!  Я
уверен!
   - И что? - Подполковник не понимал его восторга.
   - Там... - Кентурион махнул рукой вперед. - Там, дальше, - она.
   - Кто?
   - Она, друг мой  Геннадий!  Империя!  Рим!  Вперед,  ну!  -  И  Плавт
вприпрыжку понесся вниз по склону. Подполковнику ничего  не  оставалось,
как последовать за ним.
   Радость  римлянина  заразила  Черепанова.  Он  тоже  мчался   вперед,
перепрыгивая через корни и валежник - только стволы мелькали...
   Как  и  следовало  ожидать,  ничем   хорошим   подобная   беспечность
закончиться не могла.
   Они с ходу вылетели на опушку...
   Оппаньки!
   Шагах в пятидесяти тянулась узкая грунтовая дорога. Ниже, примерно  в
полукилометре, синела большая река. Между лесом и рекой лежал  невысокий
холм, увенчанный деревянной крепостцой, вокруг которой в беспорядке были
разбросаны домишки, маленькие огородики и узкие желтые полосы полей.
   Поля,  поселок,  река,  крепость,  дорога...   И   человек   двадцать
вооруженных всадников, поднимавшихся по дороге вверх.
   Гонорий плюхнулся ничком в траву так быстро, словно его  ухватили  за
ноги. Черепанов последовал его примеру, замешкавшись  не  более  чем  на
полсекунды.
   - Ах ты мохнатая задница  Орка!  -  прошипел  кентурион.  -  Вандалы!
Откуда они взялись, пожри их Кербер!
   У Геннадия не  было  ответа  на  этот  вопрос.  Определять  племенную
принадлежность местных дикарей он мог. А о вандалах знал только, что они
захватили и порушили Рим.  Вернее,  захватят  и  порушат,  если  здешняя
история  соответствует  той.  И  сим  деянием  навеки  обессмертят  себя
популярным словом "вандализм".
   Плавт осторожно приподнялся над травой и  тут  же  снова  прижался  к
земле.
   - Они едут сюда, Череп, - прошептал он. - Что скажешь?
   - Попробуем удрать? Может - в лес?
   - В таком лесу от конных не спрячешься.
   - Тогда - драться?
   Римлянин бросил на него быстрый взгляд.
   И кивнул.
   - Лучше удар в лицо, чем стрела в спину, - сказал он.
   "Что в лоб, что  по  лбу",  -  подумал  Геннадий,  но  промолчал.  Он
надеялся, что и на этот раз как-то удастся вывернуться. Если ты  раз  за
разом попадаешь в ситуации, когда шансы превратиться в удобрение  раз  в
сто превышают шансы уцелеть... и все равно остаешься в живых, то к этому
как-то привыкаешь. И начинаешь думать, что так и должно быть. По крайней
мере с тобой. И нет безвыходных положений,  а  есть  только  критические
моменты, когда выход неочевиден. И если не хлопать ушами,  а  пошевелить
тем, что между ними...
   Словом, "пока все идет неплохо", как  сказал  один  молодой  человек,
пролетая мимо двенадцатого этажа.
   А всадники приближались. Подполковник уже  отчетливо  слышал  дробный
стук копыт.
   Гонорий,  не  поднимаясь,  закрепил  покрепче  мешок  с  барахлом   и
переместил щит так, чтобы тот прикрывал спину,  после  чего  сразу  стал
похож на черепаху-переростка.
   - Идея такая, - прошептал римлянин. - Выжидаешь,  сколько  можешь,  а
потом прыгаешь и стараешься захватить лошадь. И удираешь во весь опор.
   - А как насчет стрелы в спину? - осведомился Геннадий.
   - Ну это как получится. - Кентурион оскалился.  -  Не  боись,  Череп!
Прорвемся!
   - Да я особо и не боюсь, - заметил Черепанов. - Но думаю,  нам  стоит
переползти к тем кустикам.
   Римлянин скривился:
   - Раньше надо было... Уже не успеем. Все, молчи.
   Но сам тем не менее осторожно пополз влево. Правильно, лучше  набрать
хоть какую дистанцию.
   А вандалы были уже  совсем  близко.  Можно  было  услышать,  как  они
переговариваются.  Похоже,  эти  парни  точно  знали,  что  Геннадий   и
кентурион где-то рядом. Знали и не торопились.
   Геннадий, перекинувший щит назад по примеру Плавта, вжался  в  землю,
зарывшись в длинные желтые лохмы травы. Он знал, что судьба всегда  дает
ему шанс. Хотя бы один.
   Стук копыт - рядом. Но недостаточно близко. А вот  еще  длинная  тень
коснулась жухлой травы, прикрывавшей руку  Геннадия.  И  копье,  которое
держала эта рука.
   Подполковник не видел - чувствовал, как надвигается, нависает над ним
сдвоенная массивная фигура: конь и всадник...
   Вандал заметил зарывшегося в траву человека, почти наехав на  него...
Заметил и издал короткий гортанный возглас - удивился.
   А уж как он удивился в следующий миг!
   Черепанов ждал до последнего... Ждал, когда конское копыто окажется в
метре от его головы, ждал этого удивленного возгласа...
   Резко воткнув черен копья в землю, Геннадий выметнулся вверх,  ударил
двумя ногами в вандальский щит. Вандала вынесло из  седла  -  охнуть  не
успел. И не успел он еще удариться оземь, а Черепанов уже  утвердился  в
седле. Вот и пригодился хапкидошный "противоконный" приемчик.
   Геннадий рванул узду, не дал коню встать на дыбы. Пинок  по  морде  -
когда конь вознамерился цапнуть его за ногу, пинок по  ребрам  -  пошел!
Конь злобно заржал, заплясал на месте!  Еще  раз  получил  по  ребрам  -
шевелись, скотина! Пошел! Марш!
   Конь завизжал - будто железо по стеклу заскрежетало. Боковым  зрением
Черепанов успел увидеть, как к нему  летит,  выставив  копье,  еще  один
всадник. И как навстречу вандалу из травы выбрасывается нечто  темное  и
стремительное. Всадник летит с лошади...
   Тут трофейный конь Черепанова наконец  решил  сдвинуться  с  места  и
пустился тряским галопом в сторону леса.
   Геннадий слышал позади пронзительные вопли, но  не  оборачивался.  Он
припал к шее коня, к жесткой пыльной гриве и беспокоился только  о  том,
чтобы не свалиться.
   Через полминуты они влетели в лес. Геннадий еще  плотнее  прижался  к
гриве. Лес был редкий, но все равно запросто можно  было  напороться  на
какой-нибудь сук.
   Погоня не отставала. Наоборот, приближалась.  Над  головой  свистнула
стрела. Другая. Еще  одна  чиркнула  по  щиту.  Глухой  удар.  Конь  под
Черепановым содрогнулся, заржал отчаянно: стрела вонзилась ему в круп. И
сделала то, чего не мог добиться не слишком умелый всадник: конь понесся
во всю прыть. Геннадий  распластался  на  нем,  прилип  к  мощному  телу
скакуна, вдыхая острый запах  конского  пота.  Мимо  мелькали  древесные
стволы. Какой должна быть скачка, чтобы она показалась быстрой тому, кто
закладывал виражи на МиГах и "сушках"...
   Правильно. Смертельно рискованной.
   Погоня отставала. Черепанов уже начал надеяться, что все, уйдет...
   Раздался звонкий, как щелчок, хруст, широкая, влажная от  пота  спина
коня ухнула куда-то вниз, и Геннадий оказался летящим  в  воздухе,  безо
всякой опоры, но очень быстро...
   Он успел сгруппироваться. Успел даже подумать:  хорошо,  что  стремян
нет...
   Земля со страшной силой ударила Черепанова в бок. Он отскочил от нее,
как мячик... И приложился головой обо что-то еще более твердое. Не  будь
шлема - тут  бы  история  его  жизни  и  закончилась.  Но  медный  шлем,
смявшись, принял на себя большую часть  удара.  Тем  не  менее  Геннадию
хватило. В глазах его  вспыхнуло  черное  пламя.  Вспыхнуло  и  погасло.
Вместе с сознанием.
 
Глава двадцать вторая, 
В КОТОРОЙ ЗНАКОМСТВО ПОДПОЛКОВНИКА ЧЕРЕПАНОВА С ВАНДАЛАМИ ПРОДОЛЖАЕТСЯ, НО ПО-ПРЕЖНЕМУ ПРИНОСИТ ОДНИ НЕПРИЯТНОСТИ 
 
   Командовал  вандалами  рыжий  детина  с  лохматой  бородой  и  копной
жестких,  как  конская  грива,  волос.  Рядом  с  ним   местный   вождь,
"комендант", правивший маленькой крепостью и прилегающими к ней землями,
смотрелся совсем неколоритно. Этот был уже в солидных годах, пузатый и -
сразу видно - большой хитрован. Но вандал тоже был не простак. И  золота
на нем было килограмма на полтора больше. И оружие более качественное  -
даже неискушенному в местном вооружении Черепанову это было сразу видно.
   Когда Черепанов очнулся,  вернее,  когда  его  привели  в  чувство  с
помощью ведра воды, оба лидера: рыжий вандал и седой рикс  -  были  тут.
Рикс глядел на мокрого Черепанова с  явным  интересом.  Возникало  такое
ощущение, будто он пытается вспомнить, видел ли Геннадия раньше. Кого-то
ему подполковник определенно напоминал...
   Рыжий вандал, плечистый бугай на пяток сантиметров  повыше  Геннадия,
раздумьям не предавался. Махнул своим, чтобы поставили пленника на ноги,
подошел да и двинул Геннадия по уху.
   Черепанов,  у  которого  в  голове  после   обморока   еще   не   все
устаканилось, даже не сделал попытки уклониться. Но на ногах устоял.
   Вандал буркнул что-то одобрительное своим, потом пролаял  нечто,  уже
обращаясь непосредственно  к  Геннадию.  Голос  у  рыжего  был  высокий,
звонкий, даже визгливый - и крайне  агрессивный.  Слова  он  выговаривал
быстро и непривычно, так что смысл реплики до Черепанова не  дошел.  Тем
более соображал он сейчас туговато. Голова пухла от боли, и в каждом ухе
- по комку ваты. Плюс еще и медный  звон  в  том,  по  которому  съездил
рыжий.
   Вандалу  молчание  пленника  не  понравилось,  и  он   опять   махнул
кулачищем... Но на этот  раз  Черепанов  успел  среагировать  и  нырнул.
Волосатый  кулак  мелькнул  у  него  над  головой  и  врезался   в   шею
здоровенного  вандала,  возвышавшегося   у   Геннадия   за   спиной,   а
подполковник, чисто на рефлексе, влепил рыжему апперкот в челюсть.
   То ли борода самортизировала, то ли вождь  мощно  держал  удар  -  но
рыжий устоял, только зубами скрежетнул и...
   Впрочем, едва Черепанов успел осознать, что вандальский вожак  принял
удар достойно, как его самого тут же саданули по голове, и он  пришел  в
себя только после очередного ведра воды. Но на этот раз руки у  Геннадия
оказались связанными за спиной.
   Черепанова снова поставили на ноги. И рыжий опять что-то  пролаял.  А
Черепанов опять не понял, и рыжий  опять  прибег  к  рукоприкладству.  А
Геннадий опять уклонился.  А  поскольку  он  всегда  давал  сдачи,  если
имелась хоть какая-то физическая возможность, то тут же  подсек  рыжего,
развернулся раньше, чем тот успел приземлиться, и пнул в колено  другого
вандала, который вознамерился еще разок попотчевать Черепанова дубинкой.
   На этом битва закончилась, потому что  сразу  три  вандальских  бугая
разом бросились на Геннадия и с ловкостью, которая приобретается  только
большой практикой, стиснули его  щитами.  Может,  будь  у  подполковника
развязаны руки... Хотя к чему пустые мечты?
   В общем, ему спутали и ноги тоже. Но  бить  больше  не  стали.  Более
того,  когда  вандал,  получивший  по  колену,  вознамерился  обработать
Черепанова древком копья, рыжий рявкнул, и его подчиненный оставил  свою
идею.
   Местный рикс наблюдал за сценой с  большим  интересом  и,  когда  все
закончилось, неожиданно предложил за Черепанова аж три  крупные  золотые
монеты. Геннадий не знал местных прейскурантов, но по реакции окружающих
понял, что цена изрядная. Рыжий, в свою  очередь,  поинтересовался,  чем
пленник так приглянулся риксу. Тот принялся темнить,  вандал  потребовал
внятного ответа, но чем кончилась дискуссия, Черепанов так и  не  узнал.
Потому что его погрузили на телегу и увезли в вандальский лагерь.
 
*** 
 
   Нельзя  сказать,  что  с  Геннадием  обращались   особенно   жестоко.
Разместили в отдельном шатре. Кормили. Путы вязали аккуратно: крепко, но
не туго. Овчину дали: чтоб на земле не лежал и ночью не мерз.
   Судя по тому, что Черепанов остался в вандальском  лагере,  риксу  не
удалось  перекупить  пленника.  Но  в  одиночестве  подполковник  пробыл
недолго. Очень скоро к нему присоединился старый приятель. Гонорий Плавт
Аптус.
 
Глава двадцать третья, 
В КОТОРОЙ ПОДПОЛКОВНИК ЧЕРЕПАНОВ СУЩЕСТВЕННО РАСШИРЯЕТ СВОИ ПОЗНАНИЯ В ОБЛАСТИ РИМСКОЙ СТОМАТОЛОГИИ И РАБОТОРГОВЛИ 
 
   - Что они здесь делают, эти вандалы, разорви их пополам! -  Кентурион
сплюнул красный сгусток на земляной пол. - Это ж гетский поселок, мы тут
как-то высаживались с Максимином, я помню.
   - Делегация, -  сказал  Черепанов,  который  за  двое  суток,  слушая
разговоры своей охраны (вандальский диалект отличался от квеманского, но
разобрать было можно), поднабрался информации. -  К  здешнему  риксу  от
вандальского большого лидера. Посольство. Они как раз  домой  отъезжали,
когда мы сдуру прямо на них выскочили.
   - Откуда знаешь?
   - Слышал, как стражники болтали. Как же ты все-таки попался?
   - Да вот... - недовольно  проворчал  кентурион.  -  Попался.  Арканом
накрыли. Я уж думал - оторвался, ан все-таки выследили.
   В тот  день,  когда  захватили  Геннадия,  римлянин  ухитрился  уйти.
Сиганул с лошади на дерево. Лошадь дальше поскакала, и погоня - за  ней.
Ушел Плавт. Но все-таки его выследили. И взяли. Может, римлянин и  сумел
бы ускользнуть, если бы немедленно прочь двинул. Но Плавт все это  время
поблизости отирался. Почему - не говорил. Но Геннадий догадывался: из-за
него. Хотел, должно быть, Черепанова выручить. Но не смог. И вот  теперь
они опять - той же компанией и в том же  положении,  что  на  квеманском
острове.
   - Выследили меня, - буркнул Плавт. - Устерегли. Был бы лес погуще. Да
хоть копье нормальное, доспех, может и отбился бы. А так только я одного
и завалил, на второго нацелился - копье  перехватить,  а  тут  -  р-раз!
Петля сверху - и я на земле.
   - Понятно...
   Черепанов осторожно перекатился на другой бок. Все же крепкая у  него
голова. Так грохнулся - и даже блевать не тянуло.
   Римлянин снова сплюнул.
   - Зуб выбили, - пожаловался он.
   - Сочувствую. - Черепанову меньше досталось. Пара шишек да  распухшее
ухо. Пустяки.
   - А золото наше я запрятать успел, - злорадно заявил кентурион.  -  В
лесу. Хорошо запрятал - эти ни за что не найдут. А  зуб  -  пустое.  Все
равно сломанный был. Выберемся - золотой поставлю.
   - Что? - изумился Геннадий. - Золотой зуб? Каким образом?
   Неужели он что-то напутал и этот Рим - не тот, о котором писано в той
истории?  Вставные  зубы  как-то  не  укладываются  в  представление   о
древних...
   - А вот таким. - Гонорий с нотками превосходства принялся  объяснять,
каким  образом  римские  стоматологи  восстанавливают  утраченное.  Нет,
высокими зубными  технологиями,  к  сожалению,  здесь  не  пахло.  Самой
популярной  методикой  было  крепление  протезов   к   зубам   здоровым.
Посредством золотых петель.  Но  по  словам  Плавта,  такие  примитивные
"мосты" вполне функционировали. А зубы можно было  изготовлять  хоть  из
драгоценных камней, хоть из золота, хоть  из  слоновой  кости.  А  можно
выдрать у какого-нибудь раба поздоровее и в свой  рот  приспособить.  Но
это что! Вот  у  одного  опциона  <Опцион  -  младший  офицер,  помощник
командира кентурии>, что под Плавтовым командованием служил,  парфянской
стрелой кусок черепа выбило. Так  лекарь-грек  на  это  место  пластинку
золотую приспособил и ничего, нормально потом служил опцион.
   Черепанов слушал  и  думал,  насколько  все-таки  устойчивая  вещь  -
имперское превосходство. Как в России в советские времена каждый гегемон
был  абсолютно  уверен,  что  он  круче  какого-нибудь   шведского   или
венгерского банкира, потому что мы делаем ракеты и в  космос  летаем.  А
теперь этот вот обломок другой империи, понятия не имеющий не  только  о
ракетах и металлокерамике, но даже о  велосипеде,  самодовольно  поучает
приятеля-варвара. При том что сам валяется связанный, в мокрых штанах  и
жить ему осталось...
   - Слушай, Череп, а ты не слыхал: может, вандалы нас здешним  отдадут?
- внезапно спросил Плавт.
   - Не отдадут. Местный рикс уже подбивал клинья, золото за меня  сулил
- не вышло.
   - Жалко. Много золота предлагал?
   - Прилично. Три монеты  примерно  вот  такого  размера.  -  Черепанов
показал, какого именно.
   - Ого! - восхитился римлянин. - По здешнему курсу это, считай,  почти
фунт серебра. <Римский фунт - 327 граммов> Жаль, что вандал отказался.
   - А нам-то какая разница? Или  ты  хочешь  ему  за  нас  наше  золото
предложить? Спрятанное?
   - Ну ты сказал! - Римлянин поглядел на него как на  ненормального.  -
Заберут - и все дела. Еще и пытать станут: все ли отдали или утаили что?
А что этим гетам... тьфу!.., готам нас не отдали - это плохо. С готами я
бы, может, договорился. Думаю: неспроста за тебя такую цену  предлагали.
Очень жаль, что не отдал нас вандал. С этими готами Максимин  в  дружбе.
Максимин же сам - из готов.
   - Ты же говорил: он фракиец, - напомнил Черепанов.
   - Ну да, он из Фракии. Но отец его  -  из  готов-федератов.  А  мать,
кажется, из аланов, точно не знаю. Максимин насчет своего  происхождения
не распространяется. Хочет, чтобы его считали  настоящим  римлянином.  -
Плавт хмыкнул. - С его-то выговором. Хотя сынок его отменно  выучен.  Не
хуже какого-нибудь патриция...
   Гонорий еще долго  распространялся  о  своем  любимом  командире,  но
Черепанов не слушал. Он размышлял, для чего понадобился здешнему  риксу.
Будь на месте Черепанова  Плавт,  рикса  еще  можно  понять:  Гонорий  -
римлянин. За римлянина могут  приличный  выкуп  дать.  Или  обменять  на
что-нибудь. Или - на кого-нибудь. Но Геннадий - не римлянин.  Он  вообще
здесь чужой. То есть  цена  его  -  это  цена  здорового  крепкого  раба
мужского пола по рыночному курсу.
   - Слышь, Гонорий, сколько сейчас в империи раб стоит?
   - Смотря какой: если умелый  мастер  или  там  грамматик-ритор  -  то
дорого.
   - А если просто крепкий мужчина?
   - Думаю, от пятидесяти до ста динариев. <Динарий  -  римская  монета.
Каноническая  имперская  денежная  система  была   создана   императором
Августом (27 - 14 гг. до Р. X.), и с тех пор все монеты империи получили
фиксированный номинал. Правда, качество  металла  (например,  содержание
золота в аурее) могло снижаться, если у государства возникали финансовые
трудности.
   Система эта, продержавшаяся до III в., была такова.
   Высший номинал - золотой  динарий,  он  же  аурей.  Четверть  римкого
фунта, т. е. около 8 граммов золота.
   Аурей равен 25 серебряным динариям, содержавшим по 4  грамма  серебра
во времена Цезаря, а в описываемое время - менее  2  граммов.  Инфляция,
что поделаешь.
   Серебряный  динарий  соответствовал  четырем   латунным   сестерциям,
весившим порядка 25 граммов во времена Цезаря,  а  в  описываемое  время
также изрядно полегчавшим.
   Более  мелкие  монеты:  дупондий  (0,  5  сестерция),  асс   (0,   25
сестерция), квадрант (четверть асса).
   Монеты чеканились не только в Риме, но по  всей  империи.  Со  времен
императора   Августа   чеканка   золотых   и   серебряных   монет   была
государственной монополией. Монетные  дворы  в  провинциях  имели  право
чеканить собственную монету только из  бронзы  и  меди.  Кстати,  именно
посему  отличались  большим  разнообразием.  Кроме  обычных,  в  римской
денежной системе существовало множество "юбилейных" монет,  чеканившихся
по случаю важных событий: побед в войнах, дней рождений императоров и т.
д. В том числе и событий, не слишком позитивных, с нашей  точки  зрения.
Например, на одной из монет середины  I  в.  до  н.  э.  изображен  Брут
(убийца Юлия Цезаря), а на  другой  стороне  монеты  надпись  "ЕГО  MAR"
(мартовские иды, дата убийства), шлем и два кинжала.> Никак  не  больше.
Хотя ежели такой, как ты или я, драться обученный - до  тысячи  потянуть
может. От сезона зависит, от ланисты <Ланиста - владелец и  руководитель
гладиаторской школы, поставляющий  "живой  материал"  для  гладиаторских
игр> тоже.
   Да, тут было над чем  поразмыслить.  Или  рикс  спутал  Черепанова  с
кем-то  из  своих  знакомцев,  или  существовал  некий  фактор,  заметно
повышавший ценность Геннадия.  Очень  сомнительно,  что  рикс  предлагал
золото из чистой благотворительности. Значит... Значит, ничего  хорошего
ожидать  не  стоит.  Жизненный  опыт   подполковника   свидетельствовал:
п