енных орбитальных станций, которого нет больше ни у кого.
Два основных модуля МКС - нашей разработки. Штатники только  стыковочный
узел на орбиту вывели да солнечные батареи на "шаттле"  доставили.  А  в
итоге что? В итоге Россия имеет всего около тридцати процентов  долевого
участия в МКС. И получается, что исследования на МКС  оказываются  очень
дорогими. А своей орбитальной станции нет. "Мир"  затоплен.  Поэтому  их
корабль  битком  набит  научными  приборами  для  исследований,  которые
Алексей  с  Геннадием  должны  были  провести  в  те  двое  суток,  пока
сближались с МКС. Взгляд из космоса нынче всем нужен,  без  него  теперь
никуда. Неприлично даже - вдруг отсталой  страной  сочтут.  А  программа
исследований на МКС и так забита  под  завязку.  Вот  и  нагружают.  Так
дешевле выходит.
   Военные интересы России, опять-таки. Которые на международную станцию
не  потащишь.  Интересно,  можно  их  феномен  с  точки  зрения  военных
интересов использовать? Наверняка можно. Особенно  если  разобраться,  в
чем, собственно, он состоит, и что именно с ними случилось.

Глава шестая
АЛЕКСЕЙ КОРШУНОВ. ВНЕШТАТНАЯ СИТУАЦИЯ

   В тот момент у Алексея с Геннадием по расписанию  сон  был.  А  перед
этим с ЦУПом связывались. Все более или менее нормально шло. Из ЦУПа  им
сообщили, что медицинские показатели хорошие. Для первых  суток  полета.
Адаптация к невесомости в организме в те часы шла полным ходом, так  что
посоветовали поменьше двигаться. Но это  так,  риторика.  Двигаться  тут
негде  -  несколько  кубических  метров.  Летающая   шкатулка.   Обычный
транспортник - на станцию и обратно. Максимально удешевленный корабль.
   О том пробуждении лучше и не вспоминать.  Первое  ощущение  -  ком  к
горлу. Невесомость. Кабина, залитая ярким светом, - Солнце лупит прямо в
иллюминатор. И почти одновременно - Генкин голос: "Связи нет!"
   Алексею перед этим что-то донельзя запутанное и причудливое  снилось,
и поначалу показалось, что явь - продолжение сна.
   А потом Генкины слова ВДРУГ дошли: нет связи.
   Связь на корабле - это все.
   А ее не было. Ни с Землей, ни с МКС. Ни с кем.
   Того не могло быть. В принципе. Но  было.  И  есть.  Они  по-прежнему
крутятся вокруг Земли по какой-то несуразной орбите, наклоненной чуть ли
не под прямым углом к экватору. Орбита вытянутая, с минимальной  высотой
в сто с небольшим километров. И вдобавок нестабильная - на таких высотах
уже сказывается сопротивление верхних слоев атмосферы. И в верхней точке
раз в два часа Алексей и Геннадий исправно хватают  дополнительные  дозы
облучения. Там уже граница радиационного пояса начинается.
   Спали они часов пять с небольшим. Что могло за это время произойти?
   Ответа нет.
   Какая такая нечистая  сила  могла  изменить  орбиту  корабля?  Не  их
автоматика,  это  точно.  Расхода  горючего  не  было.  Автоматика  лишь
попыталась откорректировать закрутку на Солнце.
   Земля есть - вон она - бело-голубая на  дневной  стороне,  черная  на
ночной, как положено. Совершенно черная, без всякого намека на  свечение
городов.  Полное  отсутствие  связи.  Полное  отсутствие  активности   в
радиодиапазоне.  Что  это?  Внезапный  конец  цивилизации,  от   которой
осталась только китайская стена? Гнев Божий? Похоже  на  то,  что  Некто
вдруг взял и стер  с  лица  планеты  нашкодившую  цивилизацию.  Вкупе  с
продуктами ее жизнедеятельности. Но почему-то не тронул китайскую стену.
***

   Сначала были те, первые после пробуждения, сутки. Воспоминания о  них
сейчас задвинуты куда-то вглубь. Там они бродят, бурлят, но - до поры до
времени наружу не просятся.
   Первым делом Геннадий произвел  коррекцию  орбиты.  Извел  почти  все
горючее, предназначенное для стыковочных маневров.
   Не подумайте, что на космическом корабле, как  на  автомобиле,  можно
пространство рассекать. Коррекция орбиты  -  не  та  штука,  на  которую
решаются с бухты-барахты. Тем более что в  данном  случае  это  означало
отказ от стыковки.
   От какой, на хрен, стыковки? С кем?
   Именно этот вопрос Алексей задавал Генке не раз и не два. А  тот  все
не мог решиться. Снова и снова пытался выйти на связь на всех мыслимых и
немыслимых частотах.
   Его нельзя осуждать. Он - командир. Вся ответственность за полет - на
нем. Такая ответственность, что... Алексею впору плакать от счастья, что
он всего лишь космонавт-исследователь.
   Но ответственность будет там, внизу. Если будет. А пока они - как два
жука  в  одном  спичечном  коробке.  Коробок  летит,  и  жукам  остается
поглядывать в дырочку иллюминатора и гадать, чем  все  это  кончится,  и
ясно только одно: судьба у жуков общая. По  крайней  мере,  до  посадки.
Если она будет.
   Коршунов с Геннадием не раз и не два проверили все системы корабля  -
особенно блок связи. Все работало. И должно было работать. Техника здесь
сверхнадежная. Все, что можно, - продублировано. Особенно в блоке связи.
В первую очередь - в блоке связи. Их ведь на корабле вообще три,  считая
тот, что в спускаемом аппарате. И все - независимые. И все - в норме.  А
связи нет...
   Проверили, в общем.  А  потом  Черепанов  принял  решение.  Первое  в
цепочке решений. Решение о коррекции орбиты.
   Коррекция заняла еще сутки. К этому времени  набралось  уже  довольно
много данных.
   Эфир пуст. Огней городов нет по  причине  отсутствия  самих  городов.
Никаких признаков  глобальных  ядерных  катастроф.  Планета  жила  своей
жизнью. Естественной. Удалось засечь несколько крупных лесных пожаров на
территории Канады. На Камчатке шло извержение Ключевской сопки.
   Зато в околоземном пространстве пусто. МКС здесь нет. На  связь  она,
по крайней мере, не выходит. Ну, допустим, МКС накрылась, но куда делись
сотни спутников связи, ретрансляторов, военных всяких... Не может  быть,
чтобы все сразу... Но - было.
   Постепенно на Алексея и Геннадия снизошло какое-то  исследовательское
благодушие. Это трудно описать. Не было ни  паники  (ушла  куда-то),  ни
героизма,  как  в  книгах  пишут.  Они  просто  наблюдали.  И   делились
впечатлениями.

***

   Конец этому абсурдному спокойствию пришел на четвертые сутки  полета.
От нечего делать они с командиром решили взглянуть на то, что под  ними,
вооруженным глазом. Точнее - вслушаться вооруженным  ухом.  А  короче  -
попробовать ту аппаратуру, о которой распространяться не стоит.
   Им бы, олухам, сразу до этого допереть!
   Аппаратура живо нащупала всплесковое радиоизлучение.  На  очень-очень
специфических частотах. Излучение шло от точечных источников. Источников
этих обнаружилось аж несколько. Располагались они по вытянутой полосе от
Приднепровья на запад, примерно до Вислы. Один находился на южном берегу
Балтики.
   Излучение шло с примерным периодом в несколько минут.  При  этом  тон
задавал самый  восточный  радиоисточник.  Остальные  как  бы  отзывались
радиовсплесками через несколько секунд. Время от времени проходил как бы
супервсплеск с амплитудой, в несколько раз превосходящей обычную.
   Они с Геннадием тогда очень быстро выяснили, что  это  происходит  не
само по себе. На других частотах обнаружились еще две группы источников.
Одна в Скандинавии  и  в  Западной  Европе,  другая  -  вдоль  побережья
Ледовитого океана. Радиовсплески от этих объектов были  крайне  слабыми,
шли очень редко и были лишены видимой периодичности.  Но  первая  группа
(Геннадий с Лехой назвали ее основной) отзывалась на них супервсплеском.
   Блин! Это уже  было  нечто.  Какая-то  зацепка.  Тем  более  что  они
посчитали и пришли к интересному результату. Если бы шло, как  положено,
и они двигались  по  первоначальной  расчетной  орбите,  то  к  моменту,
который предшествовал их внезапному пробуждению (по корабельным  часам),
должны были проходить аккурат над "днепровским" объектом.
   А раз так, то не связан ли этот объект с той... х-м-м... ситуацией, в
которой они с командиром оказались?

***

   - Леха, ты из своих вещей будешь что-нибудь забирать?
   Это не вопрос. Это скрытая просьба.
   - Командир, что ты как девочка. В нем же всего грамм сто.
   - Сто сорок, - в голосе Генки слышалось смущение.
   Речь идет о пластмассовом уродце типа Буратино. Алексей  не  знал,  с
чем он там в командирской жизни  связан,  -  стеснялся  спросить.  Но  у
подполковника он - вроде амулета. Раньше Буратино у Генки  в  автомобиле
болтался.
   Вообще-то амулеты у многих  космонавтов  имеются.  И  в  приметы  они
верят.  На  Байконуре  перед  полетом  на  двери  гостиницы  фломастером
расписываются. И "отливают  на  колесо"  возле  стартового  стола.  А  в
Плесецке на носителе слово  "Таня"  пишут.  Чтобы  старт  был  успешным.
Впрочем, оттуда пилотируемых полетов не производят.

***

   После того, как эти радиоисточники  обнаружились,  Геннадий  воспрял.
Нотки командирские  в  голосе  снова  появились.  Решил  всю  намеченную
программу исследований провести до конца.
   И взялись они с Алексеем за  выращивание  кристаллов  и  за  опыты  с
мушками-дрозофилами.
   Черепанов - человек военный до мозга костей. Таким себя и показал.  В
полный рост.
   - Слушай, Алексей, сюда. Внештатная ситуация вовсе не отменяет  наших
с тобой обязанностей. Мало ли  что.  А  так  у  нас  с  тобой  программа
выполнена. Вот, пожалуйста, результаты.
   - Что значит "мало ли что"?
   - А то и значит, - отрезал командир.
   Перед этим они повздорили. По  программе  они  должны  были  провести
съемку некоторых районов Бразилии. По  заказу  тамошнего  правительства.
Собственно, они и начали этим заниматься по плану. Еще ТАМ.
   ЗДЕСЬ в этих районах сплошные джунгли. ТАМ джунглей нет и  в  помине.
Свели их под корень.
   - Так что с Бразилией делать? С джунглями?
   - Ты, Леха, не рассуждай - ты работай. Привязка к координатной  сетке
есть?
   - Есть.
   - И время съемки есть.  Остальное  тебя  не  касается.  Это  не  наша
забота.
   - А что, по-твоему, НАША забота? - Алексей посмотрел на командира.
   - Доставить результаты по назначению, - он криво усмехнулся.  -  Если
получится.
   Теперь результаты подготовлены к возвращению на Землю. Что ж,  пускай
летят. Может, и прав командир. Может, у него инструкции  какие  на  этот
счет имеются.  Вот  будет  забавно,  если  все  это  -  некий  секретный
эксперимент, о котором Коршунова просто не поставили  в  известность.  У
нас - могут. Хотя вряд ли. С чего бы тогда командир  так  дергался?  Или
его тоже не поставили?
   Над Калифорнией проходим. В  Калифорнии  Алексею  довелось  побывать.
Ненароком. А во Флориде нет. Так вышло.
   Они с Лехой тогда возвращались из первого  полета  на  "Дискавери"  с
американским экипажем. Вход в атмосферу произвели,  как  и  положено,  в
восьмистах километрах от посадочной полосы, над Атлантикой.
   "Шаттл" входит в атмосферу хвостом вперед, с работающим двигателем, и
движется так, гася скорость, пока не попадает в плотные слои. И отлетает
от них вверх.  Как  плоский  камешек,  пущенный  по  воде.  А,  отлетев,
совершает хитрый маневр, переворачиваясь в воздухе,  и  снова  входит  в
атмосферу. Примерно в  ста  шестидесяти  километрах  от  полосы.  Дальше
садится как обычный  самолет.  Тут  вся  хитрость,  чтобы  к  полосе  он
приблизился под углом в двадцать два градуса. Не больше и не меньше.
   А у штатников что-то не заладилось. Короче, Хьюстон  отменил  посадку
на Каннаверале. "Шаттл" через всю  Америку  махнул  и  совершил  посадку
возле другого океана - Тихого. У них там вторая полоса имеется, на  базе
Вандерберг. Тогда  все  перетрухнули  здорово.  В  американском  экипаже
бабенка была - крутая, круче  некуда.  А  тогда  сидела  аж  вся  белая.
Сбледнула с лица, как говорится.
   Нет, наша система посадки все-таки понадежнее будет. Относительно. Ну
да космонавтика - дело вообще рискованное.
   И они с Алексеем тому живой пример.
   - Командир, как ты думаешь, что это может быть? Ну источники эти?
   - Чего гадать. Спустимся - посмотрим.
   Алексей   несколько   раз   пытался   рассмотреть    места,    откуда
радиоизлучение идет. Места как места. Ничего особенного.
   Садиться решено возле днепровского объекта. Правда, близко  сесть  не
удастся - только километрах в трехстах. Место, откуда сигнал  идет,  они
зафиксировали. Там река излучину делает. Но там - сплошные леса.  Потому
и не сесть поближе.
   С экологией тут - просто замечательно. Вот по поводу Америки Геннадий
с Лехой все гадали, что за темные огромные  тени  по  равнинам  медленно
клубятся? А потом доперло - стада бизонов.
   В общем, есть очень похожая на  Землю  планета,  на  которой  имеется
Великая китайская стена и бизоны, которых американцы еще в девятнадцатом
веке  повыбили  напрочь.  И  леса  стоят,  которые  вырубили.  Так   что
напрашивается еще одна гипотеза. Такая, которая объясняет,  почему  леса
здесь еще не успели извести,  а  бизонов  -  перебить.  И  заодно  некие
изменения рельефа тоже объясняет. С точки зрения Коршунова  -  абсолютно
логичная гипотеза, которая гласит, что Земля - та самая. Но с коррекцией
во времени минимум на полтораста лет. И не более чем на две тысячи - или
когда там Великую китайскую возвели?
   Сверху посмотреть, так внизу чуть ли не  палеолит.  Только  китайская
стена и утешает.
   Городов они, как ни старались, никаких рассмотреть  не  смогли.  Хотя
это ничего не означает. Нет у них на  корабле  таких  гляделок,  что  на
разведывательные  спутники  ставят.  Таких,  которые  в  хорошую  погоду
вывески на магазинах разобрать могут. А через тот же иллюминатор с такой
высоты километровая проплешина в тайге крохотным  пятнышком  кажется.  В
хорошую погоду.  А  в  Европе  это  лето,  по  всему  видать,  дождливое
выдалось. За все то время, что они тут крутятся, циклон за  циклоном  от
Атлантики идет. И облака все закрывают. Правда, источники радиоизлучения
разбивают Лехину гипотезу вдрызг. Не было ни в девятнадцатом  веке,  ни,
тем более, раньше техники,  способной  генерировать  подобные  импульсы.
Если, конечно, не привлекать вдобавок к версии "провала во времени"  еще
и инопланетян. Но летающей посуды по курсу пока не  наблюдается.  Ладно,
как-нибудь   выкрутятся.   Все-таки   на   свою   территорию    садятся.
Отец-командир   в   конкретное   место   целит:   поближе   к   первому,
приднепровскому  источнику,   но   чтобы   на   российской   территории.
Куда-нибудь  на  юг  Ростовской  области.  Правда,  их  "точность"   это
плюс-минус  километров  четыреста.  Так  что  можно  и   на   территорию
самостийной Украины угодить и в Азовское море. Легко. Хотя  насчет  моря
подполковник  наверняка  подстраховался.  А  Украина...  Если   гипотеза
Коршунова все же верна, а внизу имеются люди, то Россия там или  Украина
- без разницы. В любом случае не какие-нибудь папуасы, а братья-славяне.
Со своими-то уж как-нибудь договоримся...

Глава седьмая
АЛЕКСЕЙ КОРШУНОВ. ПОСАДКА

   - Алексей. - Голос у командира хриплый.
   - Да.
   - Дай обратный отсчет.
   - На кой он тебе?
   -  Сказано  тебе:  дай  обратный  отсчет,  -  но  металла  в   голосе
подполковника не чувствуется.
   - Не могу, - честно признается Коршунов.
   - Дрейфишь?
   - Да.
   - Хм-м... Я тоже... Не без этого.
   Темно. Корабль над ночной стороной.  В  иллюминаторе  звезды.  Много.
Темно и тошнотно. Так  и  не  успели  привыкнуть  к  невесомости.  И  не
доведется уже привыкнуть.
   "Земля" - она вон там. В  иллюминатор  сейчас  не  видно.  "Земля"  в
кавычках. Того, что происходит, не может быть. Не может быть, потому что
не может быть никогда...
   Глупости какие в голову лезут.
   - Леха, - командир нарушил молчание.
   - Да.
   - Я начинаю отсчет.
   - Начинай. Я готов.
   Алексей глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Вспомнилась старая, еще
школьных времен присказка: "Перед  смертью  не  надышишься".  Это  перед
экзаменами.
   Пошел отсчет. Никому не нужный.
   ... Один... Ноль...
   Ключ на пуск...
   Вибрация... И вес - бездушная  автоматика  гасит  скорость...  Уводит
вниз. Туда, во мрак и неизвестность...
   ВЕС!  И  тишина.  Тут  наверху  всегда  тишина.  Тут  даже  на  атомы
разлетаешься в тишине. Невыносимая тишина...
   Тяжесть и тьма...
   - Командир. Когда солнце?
   Не отвечает. Смотрит перед собой. Губы вроде шевелятся. Молится,  что
ли?
   Страшная это штука - посадка.  Страшная,  потому  что...  Потому  что
долгая очень... ВЕС!..
   - Леха...
   - Что?
   - Как думаешь... нам героев дадут? Подбадривает. Или сам бодрится.
   - Непременно. Нас внизу уже генерал с орденами поджидает.
   - Менты.
   - Что менты?
   - Там внизу.
   - Где?
   - Под облаками... Поджидают... За самовольный сход с орбиты... Сядем.
Навеки...
   Все шуточками своими сыплет.
   - Когда отделение?
   - Скоро уже...

***

   ...  Солнце!  В  черном  небе  ослепительное  солнце.  Прошло   через
иллюминатор, слепя, и исчезло. А следом вползла  бело-голубая  махина  и
заполнила собой все. Вышли на дневную сторону. Над океаном идем...
   ... Вся Европа по-прежнему затянута  пеленой  облаков,  лишь  местами
темнеют разрывы. Над Россией все тот же громадный циклон.
   Кораблю еще раз входить в ночь. Потом снова в день.
   И только в том "дне" - отделение.

***

   ... Мрак. И звезды. И страх. На орбиту  уже  не  вернуться,  скорость
потеряна. "Союз" несется в ночи над неведомым.
   Алексей с Геннадием молчат. Уже  полтора  часа  молчат.  Каждый  -  о
своем. И теперь наступает самое-самое...
   Отделение! За задраенным люком спускаемого аппарата  теперь  пустота.
Корабль    с    двигателями,    с     кислородом,     с     водой,     с
ассенизационно-санитарным устройством теперь сам по себе.
   От перегрузки в глазах плывут красные круги. И не вздохнуть. На грудь
будто слон сел. Спускаемый аппарат  теперь  несется  в  сияющем  коконе.
Вибрация пронизывает до костей.  По  иллюминатору  будто  волны  идут  -
оплавляется наружное стекло.
   Чудовищный толчок - тормозной парашют сработал. Сработал!
   И сразу почти - или это  показалось,  что  сразу,  -  второй  толчок.
Основной парашют! За оплавленным иллюминатором  небо.  И  не  черное,  а
фиолетовое уже...
   Вошли  в  облака.  За  иллюминатором  молочная  белизна.  Потом  тени
какие-то мелькнули. И удар! Потом еще один!
   Спускаемый аппарат тряхнуло, подбросило, перевернуло, еще раз...

Глава восьмая
АЛЕКСЕЙ КОРШУНОВ. ЖИВЫ!

   -  Живы,  -  прохрипел  Алексей.  В  ушах  молотом  бухало  -  сердце
отчаянными толчками гнало сквозь сосуды кровь. Собственный голос казался
чужим, каким-то ломко-стеклянным. Соленый пот жег глаза.  Жарко,  как  в
бане.
   - Ну что, Леха,  -  кряхтя,  Геннадий  заворочался  в  своем  кресле.
Повернулся к Алексею. Ощерился. Видно, попытался  улыбнуться.  Но  вышло
это у командира плохо. - Понравилось летать?
   Алексей  смачно  выматерился.  Нижнее  белье  под  комбинезоном  было
совершенно мокрым от пота и противно липло к телу.
   Коршунов покосился на  иллюминатор.  Ни  черта  не  видать.  Заляпало
грязью, должно быть.
   -  Вроде  на  ровное  сели,  -  пробормотал  командир.  -  Ничего  не
чувствуешь.
   -  Почувствуешь  тут.  -  Алексей  закрыл   глаза.   Потянулся   было
расстегнуть ремни.
   - Погоди, - остановил его командир. - Давай-ка по инструкции.
   По инструкции так  по  инструкции.  Алексей  попытался  расслабиться.
Подождем. Несколько минут погоды не сделают.
   Этот послепосадочный момент был расписан  в  инструкциях  чрезвычайно
подробно. И правильно. Как ни  крути,  а  садишься  все  равно  вслепую.
Особенно когда садишься вот так, на ручном. Можно и на воде оказаться, и
на крутом склоне. И на территории "дружественных"  соседних  государств.
Словом - везде. Оттого-то и уделяют в  программе  подготовки  так  много
внимания вопросам выживания. Море, пустыня, тайга - три природные  зоны,
где ты должен  уметь  продержаться,  пока  служба  поиска  не  обнаружит
спускаемый аппарат.
   Тайга - это  оказалось  самым  сложным.  А