сть. Герул живописно  разлегся
на  нем,  разметав  руки.  Похоже,  отрубился.  Глаза   закрыты.   Морда
по-прежнему зеленая. Крепкая краска,  однако.  Картинка  для  Голливуда:
воин морского царя на отдыхе. Меч он так и не выпустил.
   "С этой железякой его  точно  не  поднять",  -  подумал  Коршунов.  И
попытался  разжать  пальцы.  Хрена  лысого!  Проклятый  герул   даже   в
бессознательном состоянии расставаться с  оружием  не  хотел.  Коршунову
потребовалось с полминуты, чтобы выкрутить меч из цепкого хвата.  Заныло
в груди, застучало в висках: запас кислорода был на исходе. Не  выпуская
меча, чтоб не всплыть  раньше  времени,  Коршунов  ухватил  Комозика  за
патлы... И тут герулу приспичило очнуться. Вернее всего, приспичило ему,
когда у него отобрали меч.  Очнулся,  открыл  глаза,  увидел  над  собой
ненавистного соперника, оскалился... И вдохнул. До сего момента, похоже,
он и не дышал вовсе, так что ощущение он получил  убойное.  Глаза  вождя
герулов выпучились, борода  встала  дыбом...  Но  загребущие  руки  дело
знали. Одна вцепилась в бок Коршунова, другая потянулась к его лицу...
   Не долго думая, Алексей треснул Комозика в лоб  рукоятью  меча.  Оно,
конечно, в воде удар не тот, но хватило.  Герул  мигом  обмяк,  Коршунов
сильно оттолкнулся ногами от  дна,  устремляясь  к  светлой  пленке  над
головой... Стремительного всплытия не получилось. Упорный герул не хотел
его отпускать. У него, похоже, был рефлекс.  Как  у  бульдога.  Если  уж
схватит - умрет, а не отпустит.
   Коршунов выгребся наверх, жадно вдохнул - кайф!
   Комозик висел у него на поясе, вялый, как дохлая  рыба.  Здоровенный,
но совсем не обременительный. И  опять  та  же  дилемма:  расцепить  его
пальцы и отправить на  дно  -  никто  не  узнает,  что  именно  Коршунов
прикончил рикса герулов. Все видели прыжок. Все видели, что прыжок вышел
неудачный...
   "Хрен с тобой,  -  подумал  Алексей.  -  Я  тебя  вытащу  и  попробую
реанимировать. А там уж точно: как твоя личная удача положит!"
   И, приподнявшись над водой,  призывно  замахал  рукой.  Давайте  сюда
быстрее, мать вашу!..
   - Зовет! - сказал Тарвар. - Я сплаваю, батя?
   - Давай, - согласился Крикша.
   Рыбачьей лодке понадобилось меньше  минуты,  чтобы  одолеть  полсотни
метров.
   - Бери его! - скомандовал Коршунов, подталкивая снизу грузное тело. -
Да поживее!
   - Чего поживей, ему теперь спешить  некуда...  -  прокряхтел  Тарвар,
втягивая Комозика в лодку через просевшую корму.
   - Живей, я сказал! - Коршунов забрался внутрь, мокрый и  решительный.
- К берегу! Он еще не умер!
   - Как же не умер! - возразил парень. - Не дышит же!
   Веслами, впрочем, он при это работал довольно энергично.
   - Задышит! - с яростью пообещал Коршунов. - Он у меня задышит!
   - Ты бог, что ли? - удивился боран. У берега  лодку  встречала  целая
толпа.
   - Ну-ка взяли его, аккуратно! - скомандовал Алексей. -  Аккуратно,  я
сказал! Вынесли и положили! Мордой вниз!
   Поднатужившись, он взгромоздил тяжеленного герула животом на  колено.
Изо рта рикса хлынула вода.
   Сколько прошло времени с тех  пор,  как  Комозик  хлебнул  воды?  Три
минуты? Пять?
   Коршунов спихнул герула с колена, перевернул навзничь.
   - Скулди!
   - Я тут!
   Ну конечно, он тут, в первых рядах толпы, плотно обступившей  Алексея
и его "пациента".
   - А ну отошли все на  пять  шагов!  -  рявкнул  Коршунов.  -  Скулди,
делаешь так: вдохнул... Выдохнул! -  Он  наклонился  к  бородатой  пасти
Комозика и с силой втолкнул в нее воздух. В груди у герула забулькало.
   - Делаешь по моей команде... Раз, два, три... - Он резко  нажимал  на
выпуклую грудь Комозика. - Четыре! Выдох! И еще раз! Начали!
   Чем хороши местные парни: в критических ситуациях никогда  не  задают
дурацких вопросов. Просто  делают,  что  сказано,  оставляя  вопросы  на
потом.
   - Раз, два, три... Четыре! - И Скулди выдохнул в своего вождя во  всю
мощь развитой грудной клетки.
   К сожалению, и у самого вождя грудная клетка была - будь здоров.
   Один цикл,  второй,  третий,  четвертый...  Никакого  эффекта.  Не  с
коршуновским весом продавливать этакого  качка.  Все  равно  что  пивной
бочонок давить...
   - Кумунд! - рявкнул Коршунов, углядев в толпе знакомую зеленокрашеную
физиономию. - А ну иди сюда! Клади сюда руки! И нажимай  вот  так:  раз,
два... Сильнее, мать твою так (последнее - по-русски,  разумеется)!  Изо
всех сил! Или твой рикс помрет! Раз, два... Скулди, отойди! Я сам!
   На десятом цикле в могучей груди Комозика  забулькало  громче.  Грудь
его дернулась не в такт толчкам, расширилась, разинутый рот  с  сипением
втянул воздух, глаза открылись...  И  увидели  над  собой  все  того  же
ненавистного Аласейю.
   Коршунов успел отодвинуться.
   - Придержи его, Кумунд! Ему сейчас вредно двигаться!
   Здоровяк-герул беспрекословно выполнил команду  и  придавил  к  земле
своего собственного рикса. Еще бы ему не послушаться! Только что у  него
на глазах Небесный Герой перетащил этого самого рикса  из  мира  мертвых
обратно в мир живых.
   - Ф-у-ух! - вздохнул Алексей. - Тяжеленький сегодня  день  получился.
Скулди, забирай его. - Он кивнул на снова обмякшего Комозика.  -  Думаю,
теперь он не помрет. Блин! Набок его переверните! Быстрей!
   Победоносного рикса начало рвать.  Было  бы  обидно,  если  бы  после
стольких  усилий  по  его  оживлению  Комозик  захлебнулся   собственной
блевотиной.
   - Разденьте его, оботрите досуха и заверните  во  что-нибудь  теплое.
Крикша! У тебя, вроде бы, лекарь есть толковый?
   - Есть, - подтвердил боран. - Очень толковый. Боспорец. Из Феодосии.
   - Пришли. Пусть осмотрит рикса Комозика. С меня довольно!
   И,  растолкав,  нет,  не  растолкав  -  раздвинув  (его   почтительно
пропустили) толпу, Аласейа  Небесный  Герой,  чье  абсолютное  лидерство
больше никем не оспаривалось, удалился в свой шатер. Отдыхать. И думать,
как быть дальше с мятежным герульским риксом. Чует  сердце:  такие,  как
Комозик, пока живы - не успокоятся. Эх, зря Коршунов его не утопил!
   Но удача по-прежнему улыбалась Алексею  Коршунову.  Греческий  медик,
осмотрев герульского вождя, нашел его состояние удовлетворительным. Если
не считать закрытого перелома ноги. Когда  он  ухитрился  сломать  ногу?
Наверное, наверху, когда сорвался с камня. Крут,  однако!  Пробежать  со
сломанной ногой метров пятнадцать, да еще в воду прыгнуть!
   Лекарь соединил кости и наложил шину, но ясно было,  что  для  боевых
действий Комозик временно  непригоден.  Посему  на  закрытом  герульском
совещании было решено погрузить рикса на корабль  и  отправить  домой  с
подобающим  эскортом.  Командование  герульской  частью  войска  Комозик
поручил Скулди: вариант, полностью устраивавший всех, включая Коршунова.
   На следующий день Комозик пригласил Коршунова в гости.
   - Понимаю, почему ты меня пощадил, - сказал  он.  -  С  такой  удачей
можно быть милосердным.
   - Я не знал, что у тебя сломана нога, - ответил Коршунов. - И убивать
тебя не хотел. Такой воин, как ты, очень пригодился бы в нашем походе.
   - Ты лжешь. - Комозик усмехнулся. - Ты пощадил меня не поэтому. Но  я
не стану с тобой спорить. С такой удачей, как у тебя, можно лгать. Любая
ложь окажется правдой. Но когда ты вернешься, я проверю твою  удачу  еще
разок. Раз уж ты мне представил такую возможность.
   - Договорились, - ответил Коршунов. Да, этот мужик умеет проигрывать.
"Пожалуй, он мне может начать нравиться, - подумал Алексей. - Но рядом с
собой я все-таки предпочитаю видеть не его, а Скулди".

Глава восемнадцатая,
В КОТОРОЙ АЛЕКСЕЙ КОРШУНОВ РАЗОБРАЛСЯ С МЕСТНОЙ ГЕОГРАФИЕЙ

   Наконец-то Коршунов определился со своим местонахождением. Их  лагерь
базировался где-то в районе Севастополя, сравнительно недалеко от города
Херсонеса, развалины коего Коршунов посещал  в  двадцатом  веке  и  даже
привез оттуда  на  память  обломок  какого-то  древнего  кирпича.  Здесь
Херсонес еще не превратился в развалины, назывался  Херсоном  и  являлся
довольно крупным  городом  с  каменной  крепостью,  каменными  домами  и
большим портом.
   Шумный южный город, смешение народов, традиций и  религий.  Языческие
храмы соседствовали с синагогой и с христианской молельней. В общем, это
уже было не варварство, а культура.  Цивилизация.  Правда,  коршуновская
Настя  сморщила  носик,  когда  Алексей  назвал  Херсон   цивилизованным
городом. С ее точки зрения, этот город был просто  захолустьем.  Тем  не
менее на здешних улочках она чувствовала себя как рыба в воде.  Впрочем,
Агилмунд с  Ахвизрой  (и,  разумеется,  -  Книвой,  как  же  без  него),
вызвавшиеся  сопровождать  Коршунова,  тоже  чувствовали  себя  в   этом
разноязыком городке вполне свободно. Агилмунд уже бывал здесь, а Ахвизра
с  Книвой  уверенно  чувствовали  себя  везде.  Как  и  большинство   их
соплеменников, они полагали, что только  готы  -  настоящие  люди.  Всех
прочих следует рассматривать с  точки  зрения  полезности  для  готского
народа. То есть нельзя ли у местных  жителей  позаимствовать  что-нибудь
пригодное в  хозяйстве.  И  лучше,  конечно,  отнять,  а  не  купить.  К
некоторому   огорчению   готов,   грабить   на   здешних    улицах    не
рекомендовалось. В  городе  наличествовала  стража,  которой  ничего  не
стоило призвать к порядку нескольких гревтунгов, даже таких  доблестных,
как Ахвизра. Гуляли они совместно, впрочем, не долго.  Опытный  Агилмунд
выяснил, где обитают доступные женщины, и  трое  гревтунгов  отправились
туда. Встретиться договорились  в  доме  Крикши.  Боранский  вождь,  как
всякий уважаемый причерноморский лидер, имел в Херсоне недвижимость.
   Алексей с Настей прошвырнулись по здешним лавочкам,  накупили  всякой
женской лабуды. Коршунов не экономил на своих женщинах.  Тем  более  что
Настя, безусловно, заслуживала подарков. Правда, ее предложение посетить
здешнюю  христианскую  общину  Алексей  не  поддержал.  Оказалось,   что
Херсонес-Херсон имел весьма  активные  контакты  с  Римской  империей  и
сравнительно недавно здесь даже  стоял  римский  гарнизон,  над  главной
крепостной башней сияли на солнце римские "орлы". Контакты с  проримской
публикой были нежелательны. Настя, хоть  и  профессиональная  "шпионка",
все-таки женщина. Вдруг проболтается, что поблизости расположилась целая
армия варваров,  намеревающихся  пощипать  римского  "орла".  Тем  более
Алексей, в силу крайне слабого знания греческого языка, не  сможет  даже
проконтролировать разговор.
   Вообще же новая информация о здешнем геополитическом раскладе привела
Коршунова в изрядное замешательство. Он-то полагал, что есть Рим (где-то
там) и есть варвары типа готов-герулов. Всех, кого он встречал доныне, -
боранов, аланов, сарматов, -  Алексей  относил  ко  второй  категории  и
рассматривал исключительно как возможных союзников.  Оказалось  же,  что
все  обстоит  с  точностью  до  наоборот.  Все  сколько-нибудь  значимые
народы-племена на побережье Черного моря были как раз  союзниками  Рима,
получали от империи подачки, торговали с ней, ездили в империю  повышать
свой  "культурно-экономический"   уровень...   Более   того,   тут,   на
черноморском  побережье,   располагалось   сильное   и   самостоятельное
государство со своим флотом и армией. Боспорское  царство.  И  цари  его
хоть и были вроде как местными, но крепко дружили с Римом и вполне могли
вмешаться в планы Коршунова. Боспорский флот  хоть  и  серьезно  уступал
римскому, но довольно успешно гонял пиратов  от  своих  берегов.  В  том
числе и пиратов боранского происхождения.
   Однако когда речь зашла о  том,  как  заблокировать  этот  неучтенный
фактор, Крикша сделал удивленное лицо. Он был уверен, что вождь  Аласейа
в курсе ситуации и уже договорился с царем. У нынешнего боспорского царя
Рескупорида  IV  сейчас  проблемы.  У  него  появился  конкурент,  некто
Фарсанз. Крикша не знал подробностей, поскольку уже больше года  не  был
ни в Пантикапеях, ни в Танаиде, но зато он знал, что подобные  трудности
всегда вызывают нужду в финансах. Чтобы Боспор не полез  в  драку,  надо
всего лишь объяснить царю, что союзники собираются грабить не Боспорское
царство, а римскую провинцию Понт. И сделать царю небольшой подарок.
   -  Хм...  -  с  сомнением  произнес  Коршунов,  выслушав  предложение
законтактировать его с боспорским Двором. - Допустим, я соглашусь.
   Он сделал знак - и жена Крикши наполнила его стакан. Самый  настоящий
стакан из самого настоящего,  правда  немного  зеленоватого,  стекла.  И
наливала она из натурального стеклянного графинчика  с  ручками  в  виде
лошадиных голов.
   Спиральный золотой браслет со змеиными головками скользнул  по  кисти
женщины, звякнул о стекло.
   - Допустим, - повторил Коршунов.  -  Сколько  это  займет  времени  и
каковы должны быть размеры взятки... тьфу!., подарка?
   Услышав ответ, едва не уронил стакан с вином.
   - Сколько-сколько?!
   - Думаю, таланта три, - спокойно повторил Крикша. - Золотом, конечно,
не серебром.
   Три таланта - это здоровенная куча золота.
   - ...если поторговаться, то можно скинуть до двух, - продолжал  между
тем Крикша. - Но тогда время уйдет, а времени  у  нас,  как  ты  знаешь,
самое большее - дней двадцать.
   -  И  где  же  я,  по-твоему,   возьму   такую   прорву   золота?   -
поинтересовался Коршунов.
   - Займешь, - последовал ответ. -  Под  мое  поручительство.  Возьмешь
сейчас три, после похода отдашь пять.
   - А если я не вернусь?
   - Вернешься. Ты, Аласейа, удачлив, это все знают.
   Сидящие за столом подтвердили это  мнение  кивками  и  восклицаниями.
Здесь, за столом, были только свои.  Сам  Крикша  с  двумя  сыновьями  и
женой, Скуба, Коршунов с  Анастасией,  Агилмунд  (Ахвизра  в  бордельном
квартале застрял основательно) и, разумеется, Книва.
   -  Пять  за  три  -  это  слишком  много,  -  рассудительно  произнес
коршуновский шурин. - И не надо нам три таланта.  Два,  думаю,  мы  сами
соберем. А за один отдадим полтора,  когда  вернемся.  Верно  я  говорю,
Аласейа?
   - Не знаю... - Коршунов запрокинул голову, поглядел на зеленую  гору,
где по дороге - полоске, выстриженной в кудрявой  зелени,  -  спускалась
цепочка осликов, навьюченных непомерно огромными корзинами.
   - Не знаю... Как, ты говоришь, кличут того парнишку, из-за которого у
парфянского царя сложности?
   Крикша сморщил лоб, пытаясь вникнуть в смысл сказанного Коршуновым.
   - Твоя речь, Аласейа, непонятна мне. О чем ты говоришь?
   - Как зовут человека, который покушается на власть парфянского царя?
   - Его зовут Фарсанз. Он племянник царя.  Его  отец  -  из  сарматских
вождей, чьи земли  -  к  востоку  от  Данубия.  У  царя  Рескупорида  он
командует конницей... Командовал...
   - А теперь?
   - А теперь он сидит в Трапезунте   и  ждет,  когда
царь покинет Пантикапеи, где у него много сторонников, чтобы  проникнуть
в город. Рескупорид знает об этом и из города не уходит. Но флот его - в
проливе. И может нам помешать, если мы не  откупимся.  Кстати,  Аласейа,
если царю посулить еще и часть добычи, он может и корабли нам продать...
на время.
   - Обойдемся. Нам хватит и твоих кораблей. Скажи мне, Крикша,  кто  из
них сильнее: Рескупорид или этот, претендент?
   - Конечно, Рескупорид! - последовал ответ.
   - Настя, -  Коршунов  повернулся  к  своей  тиви,  -  скажи  мне  как
римлянка:  если  империи  угрожают  два  варварских  племени,  кому  Рим
заплатит: тому, кто сильнее, или более слабому?
   - Слабому, - не колеблясь ответила Анастасия. Крикша поморщился:  кто
спрашивает женщину о мужских делах! Агилмунд тоже буркнул недовольно:
   - Зачем платить слабому, что он может?
   - Вот! - поднял палец Коршунов. - В этом все  и  дело.  Слабый  может
немногое, но если ему заплатить, он сможет сделать  сильного  слабее.  А
если ты платишь сильному, то он слопает слабого и примется за тебя.
   - Боспорский царь? - хмыкнул Агилмунд.  -  Какое  ему  дело  до  нас,
гревтунгов?
   - Ему - никакого. А вот нам до него дело  будет!  Боспор  -  северные
ворота этого моря. Будь Боспор нашим, мы бы смогли многое.
   - Боспорский царь слишком силен... - пробормотал Агилмунд.
   - Вот и я о том же! Сделаем его слабее - и придет время,  когда  если
не мы с тобой, то вот он, - Коршунов кивнул на жадно слушавшего Книву, -
отнимет у него ключи от Евксинского Понта!  Крикша,  ты  можешь  связать
меня с Фарсанзом?
   - Если ты хочешь дать ему денег -  пустое.  Боспорский  флот  ему  не
подчинится.
   - Посмотрим, - усмехнулся Коршунов. - А денег, кстати, я  ему  давать
не собираюсь. Гроша ломаного не  стоит  войско,  которое  откупается  от
врагов. Не мы от  них  -  они  от  нас  должны  откупаться!  -  Коршунов
покосился на Книву.
   Пацан с открытым ртом внимал каждому его  слову.  Если  бы  остальные
слушали его с таким же почтением... Ладно, плевать на почтение. Главное,
чтобы делали то, что он скажет...

Глава девятнадцатая,
В КОТОРОЙ АЛЕКСЕЙ КОРШУНОВ ПРОЯВИЛ СПОСОБНОСТИ К ДИПЛОМАТИИ

   Смутно знакомые очертания  крымских  берегов.  Гора  Ай-Петри,  скала
"Парус", но без беседки "Ласточкина гнезда"... Кудрявые склоны, в каждой
бухточке - селение, в каждой  бухте  покрупнее  -  порт.  И  городок.  И
башенки крепости. Крепостей оказалось на удивление много. Оно и понятно:
богатое место - Крым. Привлекательное. Одна из крепостей, в районе мыса,
опознанного Коршуновым как мыс Ай-Тодср, ему  особенно  не  понравилась.
Название у крепости было Харакс, что в переводе  с  греческого  означало
"военный лагерь, окруженный валом".  Вала,  впрочем,  не  наблюдалось  -
наличествовали добротные каменные стены. Но проблема была не в этом, а в
том, что данная крепость была римской "военной  базой".  За  ее  стенами
располагался личный состав каких-то там  по  номеру  когорт  Италийского
легиона. И можно не сомневаться: если мимо этой "базы" в один прекрасный
день проследует сотня кораблей,  под  завязку  наполненных  вооруженными
парнями,   римляне   обратят   на   это    внимание.    Следовательно...
Следовательно, идея, которую собирался реализовать Коршунов, становилась
еще более интересной.
   В Трапезунт они отправились на трех кораблях. Для солидности. Корабли
были боранские, основа экипажей - кормчий и его помощник - тоже  бораны.
Прочая "команда" - готы и герулы. В общей  сложности  человек  сто.  Для
солидности  и  охраны.  В  само  посольство  вошли:  Коршунов,   Скулди,
Травстила и Агилмунд. От боранов представительствовали Скуба  и  Тарвар.
Еще Алексей захватил с собой Настю. После клятвенного заверения  Крикши,
что никакой опасности их миссия не сулит. Анастасия же хоть и женщина, а
настоящая римлянка - и являясь спутницей Коршунова существенно  повышает
статус последнего и подчеркивает "миролюбие" посольства.
   Золота с собой не взяли. Только то, что на себе. В качестве  подарков
Коршунов решил использовать оружие. С намеком.
   В двадцать первом веке добраться морем от Севастополя до Алушты можно
было за несколько часов. Сейчас даже при  попутном  ветре  потребовалось
почти два дня.
   Трапезунт Боспорский ничего особенного из  себя  не  представлял.  По
крымским  понятиям.  Поселок,  крепость,  небольшой   порт.   Резиденция
мятежного племянника была немногим больше дома Крикши  в  Херсонесе.  Но
охранялась по полной программе. Да и сам Трапезунт находился на  военном
положении. Причалившие  боранские  корабли  встретила  настоящая  армия.
Сотен пять, не меньше. Причем довольно прилично  экипированных.  Однако,
узнав,  что  приплывшие  не  десант  боспорского  царя,   а   посольство
"варваров", высадку разрешили. Но наверх,  в  крепость,  пустили  только
само посольство: шестерых плюс Книву, который нес сундучок с  подарками.
Коршунов ехал на сарматском жеребце, одном из двух оставшихся.  Третьего
он подарил Одохару.
   Мятежный племянник боспорского царя принял послов немедленно. Правда,
проявил разумную осторожность:  в  зале  присутствовали