о мне!
   -  Это   слова   труса!   -   воскликнул   Секст   Габиний,   ревниво
прислушивавшийся к их разговору. - Только трус боится смерти!
   Черепанов не счел нужным ответить. Его легкий парадный  шлем  украшал
тонкий золотой венок, corona civica. Никто не  уточнял,  за  чье  именно
спасение получена эта награда. Но наверняка  за  одного  (или  одну)  из
присутствовавших на этой скамье.
   Корнелия тоже не стала защищать его чести. Просто засмеялась. Но так,
что гордый трибун претория  немедленно  обиделся.  Ненадолго.  На  арену
выпустили очередную пару: самнита в глухом  шлеме,  с  большим  щитом  и
коротким мечом, и фракийца - вовсе без шлема и со щитом маленьким, почти
кулачным. В реальном бою воина, экипированного таким образом, прикончили
бы в первые минуты. Но здесь, в индивидуальном поединке, у него были все
шансы на победу.
   Противники сшиблись - и сразу отпрянули. Без  повреждений.  Амфитеатр
разочарованно взвыл.
   - Я слыхала, - Корнелия понизила голос и почти  касалась  губами  уха
Геннадия, - я слыхала, Секст тоже дрался на  арене.  В  закрытом  шлеме,
конечно. И всегда побеждал. Он очень храбр.
   Черепанов молчал. Он вдыхал запах девушки, чувствовал ее близость - и
наслаждался этим. Плевать ему было на "храбрость" трибуна.
   - Ты слышишь меня?
   - Да. - Ее локон щекотал скулу Геннадия.
   - А ты мог бы выйти на арену?  -  Она  прижалась  к  его  плечу.  Она
дрожала.  Черт  возьми!  Неужели  это   публичное   потрошительство   ее
возбуждает? Нужно что-то сказать... Что-то правильное и достойное...
   Черепанов  повернулся  к  ней,  увидел  ее  лицо  -  совсем   близко.
Приоткрытый рот, белую пудру на гладких щеках, блестящие глаза... Ощутил
ее дыхание на своих губах...
   - Я не раб, - строго произнес он. - Я - воин. И  военачальник.  Я  не
убиваю, я сражаюсь. И побеждаю. Я защищаю Рим. Власть Рима. Я не потешаю
его лавочников и бездельников.
   За спиной  Черепанова  кто-то  громко  захлопал  в  ладоши.  Корнелия
поспешно  отодвинулась.  Геннадий  обернулся:  аплодировал  сам  сенатор
Гордиан.
   - Отлично сказано, принцепс! - похвалил он. - Но защищая власть Рима,
не забывай, что власть над Римом зачастую зависит именно от  этих  самых
лавочников  и  оборванцев.   И   не   только   от   них...   -   Сенатор
многозначительно повел глазами в сторону трибуна Габиния.
   Трибун подпрыгивал на скамье и вопил, брызгая слюной. И был не одинок
в  проявлении  чувств.  Это  Геннадий  Черепанов  был  одинок  в   своем
брезгливом неодобрении.
   "Интересно, - подумалось ему, - если бы здесь был Аптус,  на  чью  бы
сторону он встал:  мою  -  или  этих  жадных  до  крови  "цивилизованных
граждан"?"
 
*** 
 
   Ответ на свой вопрос он получил на следующий день. Потому что Гонорий
Плавт Аптус, примипил Одиннадцатого Клавдиева и теперь  непосредственный
начальник Геннадия, заявился в Рим собственной персоной.
   - Сам - никогда, клянусь расположением Приапа! А вообще - одобряю!  -
заявил  он,  когда  Черепанов  поинтересовался  его  мнением  по  поводу
гладиаторских боев и личного в них участия. - Да, черни это нравится.  А
еще важнее - это нравится богам Рима!
   - Ты у них что, спрашивал? - ехидно осведомился Черепанов.
   - Ну это же ясно! Если бы им не нравилось,  разве  они  позволили  бы
такое? Но если сомневаешься - можешь спросить. Сегодня в храме  Аполлона
гадания - с половинной скидкой.
   Черепанов хмыкнул.
   - Ты зачем приехал? - спросил он. - На праздники?
   - Угу. Только не на эти.
   - А на какие?
   Здоровяк-примипил хитро ухмыльнулся.
   - Скоро узнаешь! - подмигнул он. - Совсем скоро...
 
Глава шестая, 
В КОТОРОЙ ВЫЯСНЯЕТСЯ НАСТОЯШИЙ БОГ-ПОКРОВИТЕЛЬ "ПРИАПОЛЮБА" ГОНОРИЯ ПЛАВТА 
 
   Снежно-белый бык рванулся что было сил, но  вырваться  не  смог.  Его
убийца взметнул над головой окровавленный короткий меч и закричал.  Крик
этот был громче бычьего рева - эхо заметалось под сводами пещеры.  Пламя
факелов дрогнуло.
   Белый бык - уже не белый, а бело-красный - захрипел, забулькал и упал
на колени.
   Человек с мечом разжал пальцы, выпустив бычий рог. Бык осел  ему  под
ноги. Белая туша с алыми  пятнами.  Того  же  цвета,  что  и  туника  на
быкоубийце.
   Черепанова легонько толкнули в спину.  Он  шагнул  вперед.  Распахнул
плащ и уронил его на камни. Он знал, что делать. Ему объяснили.
   Он сделал ровно тридцать шесть  шагов.  Тридцать  шесть  ступенек.  И
оказался напротив быкоубийцы. Холодный воздух  здесь  напитался  запахом
крови. И запахом звериного страха.
   Геннадию не было страшно, только холодно.
   - ...Во имя бога, который отделил землю от неба, свет от  тьмы,  день
от ночи, мир от хаоса, жизнь от смерти, настоящее от  прошлого,  клянусь
хранить доверенные мне тайны...
   Где-то мерно и гулко падали капли. Потрескивали факелы.
   На  стенной  фреске  квадрига  <Квадрига  -  колесница,   запряженная
четверкой лошадей.> солнца обгоняла двойную упряжку луны.
   - ...Если же я предам, да постигнет меня жестокая кара!
   Быкоубийца (в маске, но его все равно ни с кем не спутаешь)  взмахнул
мечом. Капля крови упала на щеку Черепанова. Но чуть раньше  боль  ожгла
его грудь. Кончик меча прочертил кровавую линию от  ключиц  до  середины
живота.
   Черепанов не дрогнул. Меч быкоубийцы свистнул, и поперек первой линии
легла вторая. Наискось, через сердце.
   Кровь человека смешалась с кровью убитого быка.
   Быкоубийца наклонился, приблизил прикрытое маской лицо  к  спокойному
лицу неофита.
   - Когда-нибудь, - пророкотал Бегущий по солнцу Гай Юлий Вер Максимин.
- Когда-нибудь ты сделаешь это сам.
   И выпрямившись,  резко,  во  весь  гигантский  рост,  взметнул  вверх
окровавленный меч.
   - Именем Непобедимого посвящаю тебя, Митр-ра!!!
   - Мир-pa!!! - взревели по-бычьи сотни глоток.
   - Р-ра!.. Р-ра!.. Р-ра-а!.. - подхватило эхо.
   Оно еще не стихло, когда за спиной Черепанова  раздался  шорох  босых
ног - и свет на мгновение померк... Затем возник снова.  Сквозь  прорези
серебряной маски. Ему на  плечи  накинули  плащ.  Другой.  Красный  плащ
Воина. Со временем он сменит его  на  желтый  плащ  Льва.  Со  временем.
Скоро. Быстрее, чем многие. Слишком быстро, по  мнению  тех,  кто  носил
красный плащ годами. Это будет  весной,  когда  Митра  призовет  в  свое
воинство Верховного  Жреца  Братства  и  новым  Отцом  станет  Максимин,
который и произнесет своим могучим рокочущим басом  на  Совете  Сильных:
"не годится Львам ходить под Воином" <В культе Митры было семь ступеней:
ворон,  жених,  воин,  лев,  перс,  бегущий  по  солнцу,  отец.  Ступени
характеризовались  различными  символами  и  были  подчинены   различным
богам-покровителям и планетам. Меркурию, Венере, Марсу,  Юпитеру,  Луне,
Солнцу и Сатурну. Культ этот довольно  распространен  и  доступен,  хотя
допускались к нему исключительно мужчины. Воинское же братство митраитов
было тайной, внутренней частью общей системы. Некоторую  аналогию  можно
провести с христианскими Орденами,  возникшими  спустя  несколько  веков
внутри христианской Церкви.>.
   Черепанова  взяли  под  руки.  Повели  (так  положено)   и   передали
поручителям. Черепанов знал обоих. Гонорий  Плавт  Аптус,  Лев.  И  Перс
Маний Митрил Скорпион, praefectus castrorum  Первого Фракийского легиона. Если Черепанов преступит
клятву  Братства  Митры  Непобедимого,  они  будут  отвечать  наравне  с
преступником. Таков закон Братства.
   Черепанов не подал  виду,  что  знает  своих  поручителей.  Они  были
старшие. А по закону Братства  младшие  старших  знать  не  должны.  Для
младших Небесный Отец-Митра еще не  возжег  свет  Солнца.  Они  все  еще
пребывают во тьме. Но им уже ведомо, что Митра - есть. И солнце -  есть.
И посмертие - тоже есть. Для воинов. Но  иных  в  воинском  Братстве  не
было.
   Поручители расскажут неофиту, что есть  и  чего  нет.  И  научат  его
тайным знакам. И ритуалам. И подскажут, кого из почитаемых римских богов
выбрать в качестве внешнего покровителя. И один из его поручителей будет
горячо и настойчиво рекомендовать покровителя богатства и удачи  Приапа,
а второй - великолепного в ярости Марса-Мстителя. Тем более  что  именно
Марс - бог-покровитель ступени Воина.
   Но Черепанов выберет того, кто более других подходит его  теперешнему
существу. Двуликого бога Врат и Границ Януса.
 
*** 
 
   Максимин и Плавт покинут Рим сразу же после  окончания  мистерий.  По
льду, сковавшему Дунай и Рейн, варварам  совсем  легко  перебираться  на
римский берег.
   Вместе с Максимином из Вечного города в Паннонию  уйдут  две  когорты
преторианцев, в одной из которых трибуном благородный Секст Габиний.
   А Черепанову командующий  Максимин  "подарит"  трехнедельный  отпуск,
дабы  будущий  принцепс-кентурион  проникся  величием  Вечного  Рима   и
осознал, какую державу ему доверено защищать.
   А Геннадий "проникался". Весьма  активно.  И  большую  часть  времени
проводил в доме Гордиана.
   Патриций   великодушно   разрешил   Черепанову   пользоваться   своей
библиотекой, одной из лучших в Риме. И регулярно приглашал  Геннадия  на
пирушки, кои устраивал ежевечерне,  даже  если  сам  появлялся  уже  под
занавес: возложенные на Гордиана императором обязанности претора <Претор
- городской судья. Должность весьма значительная и уважаемая.>  отнимали
у сенатора довольно много времени.
   За  три  недели  Черепанов  перезнакомился   с   дюжиной   сенаторов,
полусотней наиболее известных писателей и философов. Знакомились  с  ним
охотно: Геннадий сам считался "интересной" персоной. Но слава приходит и
уходит, а полезные связи остаются. Черепанов это прекрасно  понимал.  Но
отдавал себе отчет, что приходит в дом Габиния не столько  ради  свитков
папируса и  перспективных  знакомств,  сколько  ради  возможности  вновь
встретиться с  Корнелией.  И  общество  сенаторов  и  философов  -  лишь
досадная помеха на этих встречах. Геннадий старался скрыть  от  общества
эту простую истину. Потому что предполагал, что Антонин Антоний  Гордиан
может и не одобрить явные устремления  Черепанова  и  отказать  тому  от
дома.
   И лишь однажды, перед самым отъездом Геннадия, ему удалось  побыть  с
Корнелией наедине. Совсем недолго. И тогда они почти ничего  не  сказали
друг другу. Почти ничего действительно важного...
 
Глава седьмая 
ДЕВЯТЬСОТ ВОСЕМЬДЕСЯТ СЕДЬМОЙ ГОД, МАРТ, ПРОВИНЦИЯ НИЖНЯЯ МЕЗИЯ. ЗИМНИЙ ЛАГЕРЬ ОДИННАДЦАТОГО ЛЕГИОНА 
 
   <987 год - от основания Рима, что соответствует 234 г. от Р.X.>
 
   В  принципии  -  штабе  Одиннадцатого  легиона  -  собрались  старшие
офицеры.
   После положенных процедур, отдав должное богам, аквиле и  императору,
легат Одиннадцатого Дидий Цейоний Метелл, сравнительно молодой,  но  уже
изрядно облысевший и разжиревший, милостиво кивнул своему  латиклавию  -
мол, начинай.
   Трибун  Деменций  Зима,  в  жилах   которого,   несмотря   на   белый
"сенаторский"  шарф,  не  было  ни  капли  благородной  крови,  деловито
раскатал свиток с докладом и кивнул бенефектарию: подними карту.
   - У нас есть достоверные  сведения,  -  заявил  Зима,  -  что  войска
варваров, скопившиеся у устья Борисфена <Борисфен - Днепр>, намерены, не
дожидаясь осени, вторгнуться в земли империи.
   - Те самые варвары, которые прошлой осенью безобразничали в  Питиунте
<Питиунт - совр. Пицунда.>, -  уточнил  примипил  Одиннадцатого  Гонорий
Плавт.
   - Те самые. Поскольку не все присутствующие знают, что  было  прошлой
осенью, я - с позволения легата Цейония (тот милостиво кивнул) - напомню
вкратце. В прошлом году мы, опираясь на сведения,  полученные  от  наших
информаторов, ожидали вторжения здесь, в Мезии, около середины  октября.
Однако позже нам  донесли,  что  у  готовившихся  ко  вторжению  скифов,
большей частью состоявших из германцев, готов и герулов, вышла  свара  с
другими скифами, вероятно, аланами. И мы предположили, что вторжения  не
будет. Но  позже  опять  поступили  известия,  что  объединенное  войско
германцев вступило в союз с  боранами  и  на  их  кораблях  намеревается
напасть  на  западное  побережье  Понта.  Наместник  Клавдий  от   имени
императора велел префекту Понтийского флота постоянно  патрулировать  от
устья Борисфена до Истрии. Двенадцать квинкверем и трирем и еще тридцать
меньших судов держали западное побережье до самых ноябрьских штормов.  А
потом мы узнали, что скифы, как  это  у  них  часто  бывает,  передумали
нападать на нашу провинцию, сушей дошли до берегов Меотиды <Метиодита  -
азовское море.>. - Трибун тонким кавалерийским хлыстом показал на карте,
как именно двигались варвары.  -  А  оттуда,  уже  морем,  проскочили  к
Питиунту и разграбили его. А у нас так и не появились.
   - И слава богам, - проворчал  Аптус  на  ухо  Черепанову.  -  Прошлой
осенью нам и без них хватило.
   -  Насколько  велико  войско  скифов?  -   спросил   префект   лагеря
Одиннадцатого Децим Флор. С ним Черепанов встретился в тот  день,  когда
впервые увидел Максимина. Так что Децим Флор вполне  мог  считаться  его
старым знакомым.
   - Наш человек доносит: более пяти тысяч скифов, - ответил Зима. -  На
сей раз они намерены дойти до Фасиса <Фасис - ныне Рион.>,  а  то  и  до
Трапезунда.
   - Тогда стоит ли нам беспокоиться? - удивился легат  Цейоний.  -  Это
дело тех, кто стоит в Лазике <Лазика - государство  в  западной  Грузии.
Протекторат Рима.>  и  Понте  <Здесь  "Понт"  -  не  Черное  море  (Понт
Эвксинский), а римская провинция, примыкающая к  Южному  берегу  Черного
моря.>.
   - Совершенно верно, - поддакнул Деменций Зима. - Я тоже полагаю,  что
в этом году наиболее беспокойной частью границы будет берег  Данубия,  а
не Понта. Но обращаю внимание легата, что  морской  флот  оттянется  вон
туда. - Трибун провел по карте концом хлыста. - Следовательно, по  моему
мнению, следует несколько усилить гарнизоны в прибрежных городах Мезии и
Фракии: на случай мелких набегов. Я уже связался  с  наместником  Марком
Аврелием Клавдием: просил составить списки: куда и сколько человек  надо
направить. Часть судов Данубийской флотилии я предлагаю держать здесь, в
Эске <Эск - город на побережье Дуная.>, поблизости от нашего постоянного
лагеря, чтобы можно было быстро перебросить пару когорт, если  возникнет
такая необходимость. Таким образом, силами нашего Одиннадцатого  легиона
мы сможем прикрыть почти все побережье  Истра,  Седьмой  Клавдиев  будет
стоять  пятьюдесятью  милями  восточнее   Адрианополя   <Адрианополь   -
современный г. Эдирне в Турции.> и прикроет фракийскую часть  побережья,
так что это тоже не наша забота. У меня все.
   Трибун-латиклавий сел.
   Цейоний откашлялся.
   - Дельно, - заявил он. - Трибун Деменций проделал неплохую работу.  Я
немедленно представлю доклад на одобрение Августу. Кто еще хочет  что-то
добавить? - Легат оглядел своих офицеров.
   - Что-то мне во  всем  этом  не  нравится,  -  проговорил  Черепанов,
наклонившись к Плавту.
   - Перестань, - прошептал в ответ старший кентурион. - Мы работали над
этим вместе с Деменцием.  И  с  наместником  Клавдием  все  обсудили.  И
Максимин тоже одобрил. Брось! Это дело решенное.
   - Примипил Плавт! - недовольно произнес легат. - Если  хочешь  что-то
сказать - скажи нам всем.
   - Я полностью одобряю все сказанное! - отчеканил Гонорий.
   - Тогда, значит, у принцепса Геннадия есть какие-то сомнения в  нашем
плане?
   Черепанов встал.
   - Да, есть, - сказал он.
   - Дурак, - пробормотал Плавт.
   Взгляды офицеров обратились к подполковнику. В большинстве не слишком
дружелюбные.
   Стремительная карьера Черепанова не прибавила ему доброжелателей.
   - Против чего же ты  возражаешь,  принцепс?  -  несколько  иронически
осведомился Цейоний.
   - Это не возражения, - уточнил Черепанов.  -  Некоторые  сомнения.  У
меня  вопрос  к  достойному  трибуну-латиклавию.  Насколько  я  понимаю,
уверенность в том, что скифы нападут на  восточные  области  Понтийского
побережья, основывается на донесениях наших скифских осведомителей?
   - Да, - кивнул Деменций. - Именно так.
   В отличие от многих других Деменций Зима  относился  в  Черепанову  с
явной симпатией. И Черепанов догадывался  почему.  Маска  скрывает  лицо
участника мистерии, но фигуру, голос, походку не спрячешь.
   - Те ли это информаторы, которые прошлой осенью доносили,  что  скифы
намерены напасть на западное побережье? - спросил Геннадий.
   - Да, - кивнул Зима. - Но не думаю, что это основание им не доверять.
Личный агент  наместника  Клавдия  -  приближенный  одного  из  скифских
риксов. И от него уже не единожды поступали  верные  и  крайне  полезные
сведения. Прошлогодняя его ошибка, как мы теперь знаем, вызвана тем, что
из-за внутренних столкновений скифы  потеряли  время  и  вынуждены  были
отказаться от прежнего намерения.
   - Это - объяснение самого агента?
   - Насколько мне известно - да.
   Геннадий, выросший в мире, где перевербовка шпиона  с  целью  "слива"
дезинформации - обычное дело, не стал бы безоглядно доверять даже  самым
лучшим агентам. И он как раз собирался об этом сказать,  когда  вмешался
Децим Флор.
   - Принцепс! Стратегия - не твое дело. Твое дело - твои легионеры.
   - Пусть говорит! - вступился за друга Плавт.  -  Я  знаю  Черепа:  он
просто так болтать не станет.
   - Я согласен с Гонорием, - тут же поддержал Деменций Зима. -  К  чему
ты клонишь, кентурион?
   - Мне кажется, - Черепанов говорил  медленно,  тщательно  выговаривая
слова, хотя его латынь за полгода значительно улучшилась. - Мне кажется,
основываясь исключительно на информации агента, уже однажды  оказавшейся
ошибочной, мы серьезно рискуем. Насколько я понимаю, на  основании  этой
информации мы практически полностью оголяем западное побережье.  Ушедший
флот не будет прикрывать его с моря, так что останутся только  гарнизоны
в городах. Возможно,  крупные  города  они  и  сумеют  защитить,  но  не
прилегающие  к  ним  земли.  Если  сколько-нибудь  значительное   войско
варваров, пусть не десять тысяч, а впятеро, вдесятеро меньше,  высадится
в Мезии - нам понадобится  довольно  много  времени,  чтобы  перебросить
войска. Даже если под рукой будут  корабли  Данубийской  флотилии.  И  в
аналогичной ситуации окажется Седьмой легион,  дислоцирующийся  почти  в
центре провинции.
   - Разумное суждение, - одобрительно кивнул Зима. - Но ты  ошибаешься.
Информация агента косвенно подтверждается донесениями наших купцов.  Это
раз. Кроме того, надо учитывать психологию варваров. Они  -  как  волки.
Приходят туда, где уже взяли хорошую добычу, и  избегают  мест,  где  им
подпалили хвосты. В прошлый раз, когда они вторглись в Мезию, их  стерли
в труху. Они ведь и в прошлом году, насколько нам  известно,  вынашивали
планы нападения именно с этой стороны. Но - не посмели.  А  на  северном
побережье, в Питиунте, им здорово повезло.  Поверь,  Череп,  мы  неплохо
знаем варваров. Они пойдут на восток.
   - А если мы все-таки ошибаемся? Я бы предложил оставить вот здесь,  -
Черепанов показал на карте, - мобильную группу тысячи в полторы.
   - И что это изменит? Если случится  чудо,  и  десять  тысяч  варваров
ворвутся в Мезию? Пара когорт все равно не сможет их остановить!
   - Но связать - сможет! - возразил Геннадий. - Кроме  того,  насколько
мне  известно,  варвары  обычно  лишь  в  начале   вторжений   действуют
совместно, а после первых побед склонны разделяться на меньшие отряды.
   - И кто же поделился с тобой этими ценными  сведениями,  принцепс?  -
скептически осведомился префект Децим Флор.
   - Архивы, - ответил  Черепанов.  -  Я  просмотрел  копии  докладов  и
донесений за последние десять лет.
   При упоминании архивов легат Цейоний зевнул.
   - Принцепс, мы тебя выслушали, - сказал он. - Благодарю.
   - Можно мне сказать, превосходный Цейоний? - произнес Плавт.
   - Говори.
   - Я полагаю, к  словам  принцепса  Черепа  стоит  прислушаться!  Хочу
напомнить: еще недавно