привкусом   дыма    воздух:
"A-a-av-f-i-c-c... A-a-v-v-d-s-s" ...
   Он чувствовал ее всю: от пушистой макушки до ступней,  скользящих  по
тонкому покрывалу. Она была его. Но - только сейчас. В это мгновение.  И
может быть, - больше никогда. И  от  этого  он  хотел  ее  еще  сильнее,
острее, неистовей...
   Ранним утром он уехал. Получил  на  прощанье  узелок  с  теплыми  еще
медовыми лепешками.
   - Приезжай! - попросила она.
   - Обязательно, - ответил он. - Познакомишь меня со своим... кудрявым.
   В это утро он видел ее в последний раз.
 
Часть третья 
ОГНЕМ И ЖЕЛЕЗОМ 
 
   Debes, ergo potes
   
 
Глава первая 
ПРОВИНЦИЯ ИЛЛИРИЯ. ЗИМНИЙ ЛАГЕРЬ 
 
   Провинция Иллирия.  Граница.  По-военному  четкий  квадрат:  примерно
пятьдесят гектаров плоского поля за земляным  валом  и  стеной.  С  трех
сторон - ров, полный грязной воды, скопившейся после осенних  дождей.  С
четвертой - разбухшая от тех же дождей речка, впадающая в Дунай.  И  сам
Дунай-Данубий - тоже рядом. И маленький, но крепкий порт: кусок  берега,
одетый камнем, с несколькими  длинными  причалами  и  пятнадцатиметровой
башней маяка.  Зимний  лагерь  Первого  Фракийского  легиона.  Вообще-то
легион должен стоять эдак километров на четыреста восточнее, во  Фракии.
Поближе к морю. Но Иллирия - как раз посередине между  Рейном  и  Черным
морем  -  Понтом.  Отсюда  Максимину  удобнее   управлять   пограничными
легионами. Поэтому Второй Италийский перебросили  на  восток,  а  Первый
Фракийский - сюда.
   Сам Максимин Фракиец - в лагере гость  нечастый.  Но  военная  машина
легиона работает и без участия легата. Римский порядок.
   Примерно в десяти километрах от лагеря -  городок  Августа.  Одна  из
десятков "Август", разбросанных по империи. Туда, в  Августу,  регулярно
наведываются  легионеры,  купившие  или  заслужившие  увольнительные.  В
Августе - настоящие термы-бани. В Августе -  маленький  театр  и  (самое
главное!) лупанарии. Хотя у многих солдат в городе  постоянные  подруги.
Легионерам до  окончания  службы  жениться  запрещено.  Но  обзаводиться
подругами и детьми не возбраняется. Даже поощряется. Сыновья  легионеров
- будущие солдаты. Вокруг лагеря, по ту  сторону  рва,  тоже  не  пусто.
Зимний лагерь легиона - это что-то  вроде  большой  военной  базы.  Тоже
город. И не очень маленький по здешним масштабам.  Такому  городу  нужно
много разных вещей. Тем более денежки у солдат водятся. Так что  военный
лагерь в считанные месяцы обрастает  мастерскими,  лавочками,  хижинами,
огородами так же естественно, как обрастает ракушками днище  квинкверемы
<Квинкверема  -  древнеримский  гребной  военный  корабль,   вооруженный
тяжелыми метательными орудиями  (катапультами  и  баллистами),  название
которого происходит от латинских слов quinque (пять) и remus  (весло).>.
Немного дальше - поселения. Ветеранские (этим, помимо земли,  полагается
пенсия  от  императора),  федератские  -  этим  ничего  не   полагается,
напротив, они должны в случае необходимости выставлять ополчение  -  для
пополнения вспомогательных войск. Но от налогов освобождены и они. Здесь
- граница.  Те,  кто  тут  живет,  если  и  отделяют  долю  империи,  то
собственной кровью. А вот в Августе - нормальные обыватели.  Эти  налоги
платят - их охраняет гарнизон. И отряды  усиления  из  числа  легионеров
Первого Фракийского. Квартировать в Августе - привилегия. Кому повезет -
решает жребий. В легионе - десять когорт. Каждая проводит в  Августе  по
месяцу. Так заведено. Десятой когорте  выпал  февраль,  самый  холодный.
Повезло.
   У Черепанова подруги в городе нет. Да ему и  не  до  подруг.  Десятая
когорта работает в режиме караульной службы - "через  день  на  ремень".
Граница. И прилегающие территории.  Довольно  обширные.  А  людей  мало.
Правда, считается, что им повезло.  Патрулировать  лучше,  чем,  скажем,
охранять  лагерь,  ремонтировать  дороги  или   сопровождать   сборщиков
налогов.  Бывает,  и   добыча   подвернется:   разбойники   какие-нибудь
нерасторопные, или шайка варваров ночью  переплывет  на  лодочках  через
Дунай,  пограбит  немного  -  и  попадется.  Правда,  такого   "везения"
черепановской кентурии  пока  не  выпадало.  Но  все  равно  эта  служба
считалась неплохой. Особенно  для  последней  кентурии  легиона.  Обычно
таким всякая  дрянь  выпадает:  рабов  сторожить,  которые  отхожие  ямы
чистят, канавы копать. Но Черепанов, можно сказать,  по  блату  отхватил
для своих работенку покруче. Хотя тоже не синекуру. Иной раз по тридцать
миль за день отмахать приходится. Невзирая на погоду.
   Теперь у него в подчинении, кроме  пехотной  кентурии,  кавалерийская
турма: тридцать всадников. Черепанов отдал  ее  Тевду  Трогусу.  С  этим
проблем не было: послужной список у парня подходящий. И декурион к  тому
же - не разжаловали, переведя в пехоту.  Теперь  он  снова  на  коне.  И
Черепанов - тоже. Месяц патрулирования - и Геннадий уже вполне  уверенно
чувствовал себя в "рогатом" армейском седле. Мог бы обойтись и  обычным:
при наличии стремян острой  необходимости  в  дополнительных  упорах  не
было. Но "рогатое" ему продали вместе  с  лошадью.  То  и  другое  -  со
скидкой. По "армейским" расценкам.
   Месяц прошел относительно спокойно. Без стычек. Накрыли  разок  шайку
местных бродяг, решившую поживиться в деревеньке переселенцев из Италии.
Но это даже стычкой назвать нельзя: бродяги побросали оружие (если колья
и распрямленные косы можно назвать оружием), едва  завидели  легионеров.
Их свезли в Августу и передали эдилу, который  тут  же  направил  их  на
общественные работы. Арестанты особо не опечалились: хоть кормить будут.
С провиантом в провинции было  напряженно,  хотя  к  легионерам  это  не
относилось. Еще в начале осени из Сирии пришли три судна с зерном. И все
оно без потерь поступило в лагерные амбары, хотя на рынке  в  Августе...
Нет, воровать и продавать казенный провиант в Первом Фракийском никто не
рискнул бы. Даже Пондус, глядя на  которого  Черепанов  сразу  вспоминал
анекдот из того  времени,  в  котором  американский  президент  угрожает
советскому нейтронной бомбой: дескать, все население - того, а имущество
- в полном комплекте останется; а советский президент ему в ответ: а  мы
на вас - десант в тысячу прапоров - и у вас все население будет в полном
комплекте, а вот имущества совсем не останется. Так вот этот  самый  Гай
Пондус, который мог  без  угрызений  совести  содрать  с  солдата  шесть
динариев за освобождение от  работ,  никогда  не  осмелился  бы  схитить
солдатское довольствие. Потому что хорошо знал  своего  легата,  а,  как
рассказывали Черепанову, Максимин  Фракиец  еще  на  заре  своей  службы
нынешнему императору во всеуслышание заявил, что  рассматривает  хищение
солдатского продовольствия как  диверсию  против  боеспособности  армии.
Тогда армейские снабженцы знали его  еще  недостаточно  хороню,  поэтому
слов  оказалось  недостаточно,  и  Максимин  с  расхитителями   обошелся
по-максиминовски: скормил медведям в провинциальном  цирке.  Разумеется,
Сенат, коллеги и родственники скормленных подняли страшный вой.  И  даже
сам император... Но как-то все рассосалось. Причем  Максимин  не  только
остался легатом, но и "методик вразумления" не изменил ни на йоту.  Будь
в родной Черепанову российской армии такой главнокомандующий... Впрочем,
в то вре мя гигант Фракиец, скорее всего, долго не протянул бы. Рим, при
всей  своей  бюрократии,   плутократии   и   развращенности,   оставался
государством, в котором правили воины. А в  мире,  где  вырос  Геннадий,
правили торговцы. Даже не торговцы, а ростовщики. Банкиры,  превращавшие
чужие вклады в собственные, и политики, обращающие  народное  доверие  в
собственные деньги... Черепанов понимал правила Большой Игры - и  тогда,
и сейчас. Понимал и учитывал, но жил - по собственным правилам. И  этого
его права здесь  тоже  никто  не  оспаривал,  тем  более  что  авторитет
подполковника  продолжал  расти.  И  не  только  из-за   покровительства
Максимина и Аптуса. Рост рейтинга кентуриона Черепа обеспечивался  самим
кентурионом Черепом. И  после  каждого  "эпизода",  в  котором  Геннадий
принимал  участие,  уважение  к  подполковнику  росло.  Например,  после
истории с атлетом-нубийцем...
 
*** 
 
   Иллирийский городок  Августа.  Стены  -  четырехугольником,  идеально
прямые главные улицы, четверо ворот. От трех - такие же прямые дороги, с
надгробиями <В Римской империи хоронить умерших  внутри  городских  стен
было запрещено, поэтому гробницы и могилы  горожан  располагались  вдоль
дорог за пределами городов.>, четвертые  выходили  к  речному  порту.  В
городе имелось два больших храма: Деметры, основателя города  императора
Клавдия Августа, и дюжины две храмов  поменьше.  Разумеется,  в  Августе
были форум, базилика <Базилика (от  греч.  basilike  -  царский  дом)  -
прямоугольное в плане  здание,  разделенное  внутри  рядами  колонн  или
столбов  на  продольные  части  (нефы);  средний  неф,  более   высокий,
освещается через окна над крышами боковых нефов. В Др. Риме  базилики  -
судебные и торговые здания.>, курия  <Курия  -  что-то  вроде  городской
мэрии. В ней заседал городской совет.>, непременные общественные термы и
театр. Разумеется,  были  "доходные"  дома  для  тех,  кто  победнее,  и
солидные особняки -  для  более  обеспеченных.  Вот  в  одном  из  таких
особняков и оказался Черепанов волею богини случая, которая явно была  к
Геннадию неравнодушна.
 
Глава вторая, 
В КОТОРОЙ ПОВЕСТВУЕТСЯ О ТОМ, КАК ВОЗНИКАЮТ МИФЫ 
 
   В Августу Черепанов приехал по приглашению второго принципа  <Принцип
- кентурион, командовавший третьей кентурией когорты.> своей когорты.  У
принципа  родился  сын.  Не  совсем  законный,  зато  первый.  Это  дело
необходимо было  отметить.  Разумеется,  счастливый  отец  первым  делом
почтил богов, но и о боевых товарищах  тоже  не  забыл:  пригласил  весь
офицерский состав когорты на дружескую пирушку.
   Местом была выбрана относительно приличная таверна у западных  ворот.
Помимо офицеров десятой когорты присутствовали  также  офицеры  третьей,
которая в данный момент квартировала в городе.
   Собственно, сама  пирушка  ничем  не  отличалась  от  множества  себе
подобных, в которых Черепанов участвовал и в той, и в этой жизни. А если
отличалась, то исключительно ассортиментом напитков и  закусок.  Простые
мужские радости: после хорошо  сделанной  работы  выпить  и  закусить  в
хорошей компании. Ну и девочки, разумеется...
   Правда,   судьба   приготовила   для    празднующих    дополнительное
развлечение. У одного из местных богатеев взбесился раб.
   В таверну прибежал возбужденный вигил и  доложил  первому  кентуриону
дежурной когорты: требуется помощь.
   Командир дежурной когорты -  это,  помимо  прочего,  еще  и  командир
местного СОБРа и ОМОНа в одном лице.  Выходить  на  командира  СОБРа  по
пустяковому поводу, например, из-за  буянящего  наркомана  с  перочинным
ножиком, никто не станет. Точно так же не стали бы тревожить по пустякам
и первого кентуриона. Но случай был особый.
   Взбесившийся раб был нубийцем. И не просто нубийцем (негров в Римской
империи было ничуть не меньше, чем, скажем, в  Италии  двадцать  первого
века). Нубиец был знаменитым атлетом, купленным аж в  провинции  Африка.
Купленным не столько ради славы, хотя в местном цирке он смотрелся,  как
Алла Пугачева во дворце культуры города Торжка,  а  "на  племя".  Нубиец
отличался  отменной  способностью   к   воспроизводству,   и,   учитывая
выдающиеся физические данные, приносил хозяину неплохой доход  именно  в
этом качестве. Кроме того, ходили слухи, что его "услугами" пользуются и
очень даже респектабельные... И не только дамы.
   Все это Пондус изложил Черепанову по дороге к купеческому  особнячку,
в котором обитал и бесчинствовал этот самый  римоафриканец.  Разумеется,
вся веселая компания решила  поддержать  находившихся  "при  исполнении"
товарищей и укрепить своим присутствием боевой дух легионеров. А  заодно
и на прославленного атлета поглядеть, потому что  многие  о  нем  только
слышали: в последний год хозяин на арену его не выпускал. Берёг.
 
*** 
 
   В просторном  особняке,  занимавшем  почти  квартал,  было  тесно  от
набившегося народа. Вигилы, восьмерка патрульных легионеров с декурионом
во главе, подвыпившие офицеры, сам хозяин, до того тощий и желчный,  что
при взгляде на него сразу появлялась мысль о глистах и прочих паразитах,
друзья-приятели-прихлебатели  хозяина,  слуги  и  рабы,  соседи   и   их
чада-домочадцы... Все это сборище производило невероятный  шум  и  массу
ненужных телодвижений.  Одного  взгляда  на  эту  толпу  хватало,  чтобы
понять,  откуда  произросли  корни   "итальянского   темперамента".   Но
Черепанова, который  впервые  оказался  в  богатом  городском  особняке,
больше всего интересовал именно дом, а не его шумные гости.
   А дом был действительно хорош. Черепанов протиснулся сквозь  толпу  и
оказался в окружении  свежей  зелени  и  нежных  весенних  ароматов.  За
высокими стенами,  прикрытый  сверху  сеткой,  произрастал  великолепный
зимний сад. Здесь струился одетый в розовый мрамор ручеек,  над  которым
склонилась обнаженная нимфа, столь искусно вылепленная  и  раскрашенная,
что издали казалась живой девушкой.
   Черепанов  остановился  у  ларария  <Ларарий  -   жертвенник   ларов,
богов-покровителей римского дома (очага).>. На маленьком  алтаре  лежали
горсть пшеничных зерен и несколько монет, но сами статуэтки  ларов  были
внутри, за ширмой.
   Геннадий с удовольствием заглянул бы туда,  но  за  спиной  посапывал
старик из домашних рабов: наверняка приглядывал, чтобы  уважаемый  гость
ничего не спер. Из дома  раздался  шумный  всплеск:  кто-то  свалился  в
бассейн.
   Точно, в квадратном бассейне, располагавшемся в центре атрия <Атрий -
гостиная (зал для приема гостей) в римском доме. Его покатая крыша имела
в центре отверстие  для  стока  дождевой  воды  -  в  бассейн  или  иной
резервуар. Атрий имелся практически в каждом  римском  доме.  Слово  это
происходит от слова "атер", черный, так  как  в  совсем  старые  времена
атрий был единственным помещением в доме и отапливался  "по-черному",  а
посему имел стены  и  потолок  соответствующего  цвета.  А  традиционное
отверстие в его крыше выполняло функции продуха.>,  радостно  плескалось
уже человек пять.  Все  четверо  младших  кентурионов  из  черепановской
когорты и какая-то пьяная девка. Вылезать они не  собирались.  В  общем,
веселился народ. Напрочь забыв о причине столпотворения.
   Однако забыли о ней не все. У входа во внутренние  комнаты  топталось
шестеро легионеров в полном боевом. И еще двое сидели  на  полу,  и  над
одним хлопотал медик  с  губкой:  физиономия  бедняги-легионера  была  в
крови.
   Здесь же были и  первый  кентурион  третьей,  Пондус,  местный  эдил,
которого Черепанов не знал лично, и, естественно,  сам  хозяин.  Эдил  и
кентурион третьей орали на хозяина, хозяин в свою очередь орал  на  них.
Пондус ухмылялся. Его туника подозрительно оттопыривалась повыше  пояса.
Наверняка свистнул какой-то "раритет".
   - В чем проблема? - поинтересовался Черепанов.
   - Взять его не могут, - пояснил Пондус.
   - То есть как? - удивился Черепанов.
   Чтобы "отделение" вооруженных легионеров не смогло "упаковать" одного
раба? Такое возможно, разве что если раб величиной с Максимина.
   - Да этот сморчок не разрешил его калечить. Говорит, ему  за  нубийца
полтора таланта предлагают. Наши с сетями сунулись,  а  там  тесно...  В
общем, сам видишь. - Пондус кивнул на двух сидящих легионеров. -  Одному
руку вывихнул, другому всю морду  разворотил.  Первый  заявил:  разрешаю
применить оружие. Или - разбирайтесь сами. Не дам ребят калечить. А этот
визжит: я налоги  плачу  вашему  Максимину!  Ему  и  пожалуюсь!  А  эдил
говорит: нечего! Взбунтовавшегося раба вообще распять положено!
   - А чего этот раб взбесился, не знаешь? - спросил Черепанов.
   - Да сморчок этот его оскопить решил. Черного какой-то перс покупает.
Для своего царя - гарем охранять.  Но  "жеребца",  говорит,  не  возьму.
Только "мерина". Не то он  там  всех  "кобылок"  перепортит.  А  нубийцу
кто-то из его "подружек" и напел про "мерина". Тот и взбесился.
   - А это правда? - спросил Черепанов.
   - Похоже. Иначе с чего бы ему бунтовать? Жрал со  стола  господского,
приап свой улещивал по три раза в день, маслом благовонным,  египетским,
умащали... Да я б с  ним  хоть  сейчас  поменялся...  -  Пондус  подумал
немного и добавил:
   - На месяцок.
   - Может, помочь? - предложил Геннадий.
   - Это как?
   - Взять его аккуратно. Он вооружен?
   - Настоящего оружия у него нет.  Так,  ерунда  всякая.  Ты  серьезно,
Череп?
   - А почему нет? Попробую.
   - Понял! - Пондус хитро усмехнулся. - Погоди-ка...
   Он оставил Черепанова и подошел к спорящим, сказал что-то.  Те  сразу
перестали орать. Поглядели на Геннадия. Хозяин  высказался  скептически.
Пондус заспорил...
   -  Эй,  Череп,  давай  к  нам!  -  позвали  из  бассейна.  -  Водичка
тепленькая!
   Но к подполковнику уже спешил Пондус.
   - Договорился! - пыхтя, сообщил  он.  -  Если  возьмешь  нубийца,  не
попортив, хозяин двадцать ауреев дает. Полновесных,  Траяновой  чеканки.
Ну а если нубиец тебя попортит - пятьдесят динариев отступного.  Мне  со
всего - десятая часть. За посредничество. По рукам?
   - Ты, Пондус, на том свете  асфоделями  торговать  будешь,  -  сказал
Черепанов.
   Первый кентурион самодовольно ухмыльнулся.
   - Значит, договорились. Ну, пошли...
   Черепанов снял тунику, оставшись в удобных штанах и,  естественно,  в
калигах. Пондус подошел к нему с кувшином оливкового масла.
   - Это еще зачем? - удивился Черепанов.
   - Чтобы кожа скользкой была. Так все...
   - Убери, - отмахнулся Черепанов. И легионерам:
   - Показывайте, ребята, где засел ваш монстр...
   Двинулись.  Впереди  -  Черепанов  с  голым  торсом  и  кентурионской
виноградной  палкой,  за  ним  -  вооруженные  до  зубов   легионеры   с
расчехленными   скутумами,   за   легионерами   -   хозяин   и    прочие
заинтересованные лица.
   Прошли мимо пустого триклиния,  миновали  кухню,  из  дверей  которой
выглядывали любопытные мордочки  поварят  и  текли  искушающие  ароматы,
свернули направо.
   - Там, наверху, по лестнице, - сказал  декурион,  тактично  пропуская
Черепанова вперед.
   Деревянная лестница с резным  барьерчиком  и  широкими  перилами.  На
площадке наверху вроде бы никого...
   Черепанов  начал  осторожно  подниматься.  Еще   бы   избавиться   от
тащившихся следом сопящих и кряхтящих зрителей...
   Наверху  имелся  небольшой  коридорчик,  в  коридорчике  -  несколько
дверей...
   Нет, нубиец не устраивал засады. Еще  с  лестницы  Черепанов  услышал
злобное басистое бормотание, какой-то грохот...
   Не тащись вся эта орава за ним, он бы мог подобраться аккуратно...
   Геннадий повернулся, сделал знак стоять, но опоздал.
   Свирепый нубиец услышал, что ему собираются нанести новый визит.
   Одна из дверей  распахнулась  с  жалобным  треском.  Нечто  огромное,
черное, блестящее и рычащее, аки лев, вырвалось в коридор и  устремилось
прямо на Черепанова. Тот успел отпрыгнуть в сторону, и  громадное-черное
(это оказался окованный бронзой  здоровенный  сундук)  пронеслось  -  аж
воздух взвизгнул - мимо него и обрушилось на поднимавшихся по лестнице.
   Легионеры (вот что значит армейская выучка) успели все-таки  сомкнуть
щиты, поэтому  обошлось  без  смертоубийства.  Но  лестница  очистилась.
Внизу, у ее основания, барахталась многослойная  куча-мала,  на  которой
подпрыгивал и ворочался злополучный сундук.
   А тот, кто его бросил, стоял  наверху,  потрясая  кулаками  и  понося
врагов самыми обидными словами.
   Череп