Обычный медосмотр.
   Караульщики    у    клеток    тоже     развлекались.     Обменивались
мнениями-предположениями насчет того, какую из девчонок и как долго  они
бы  могли  "развлекать".  Постепенно  голоса  стали  громче,   дискуссия
горячей.  Спорщики  хлопали  себя  по  причинным   местам,   размахивали
руками... Так увлеклись, что не заметили, как один из шаманов-здоровяков
перестал исполнять роль подпорки патриарха и подошел к диспутантам.
   Звук оплеухи прозвучал как пистолетный выстрел. Самый горячий спорщик
отлетел шага на три, снеся по дороге рогульку с котелком.  Его  оппонент
уставился на здоровяка... Получил в лоб, отлетел  к  клетке  Черепанова,
едва ее не опрокинув.
   Остальные  караульщики   моментально   заткнулись,   и   здоровяк   с
достоинством удалился.
   Врезавшийся в клетку Геннадия  квеман  пытался  встать,  цепляясь  за
прутья. Черепанов взял его за  локоть,  помог.  Квеман  зыркнул  злобно,
выдернул руку и, пошатываясь, двинулся к своим... Не заметив,  что  одна
из железных бляшек с его куртки осталась между пальцами узника.
   "Медосмотр"  закончился.  Молодежи   позволили   одеться.   Подручные
расстелили на траве  оленью  шкуру.  Шаманы  уселись  на  нее.  Главному
вручили мешочек, который архижрец долго  и  сосредоточенно  тряс,  затем
высыпал  его  содержимое  на  шкуру.  Что   именно   было   в   мешочке,
подполковнику  разглядеть  не  удалось:  все  трое   служителей   культа
наклонились,  изучая  результат  действий  старшего.  Затем  последовало
короткое совещание, после которого от  общей  группы  отделили  юношу  и
девушку.  Двое  с  замотанными  копьями  увели  избранников  наверх,  за
частокол. Остальные нестройной гурьбой отправились к берегу. Похоже, они
были разочарованы. И Черепанов очень скоро узнал почему.
 
Глава пятая, 
В КОТОРОЙ ПОДПОЛКОВНИК ЧЕРЕПАНОВ ПОЛУЧАЕТ ПРЕДАТЕЛЬСКИЙ УДАР 
 
   - Вы оба - великие воины, - заявил шаман-куратор подполковнику.
   Это случилось на следующий день.
   - Что он говорит? - забеспокоился Гонорий.
   - Говорит, что мы великие воины.
   - Мозги у него варят, - одобрительно  пробормотал  кентурион.  -  Что
дальше?
   - Вам оказана великая честь, - продолжал квеманский жрец. - Одного из
вас ждет великий путь!
   Верховный  шаман  торжественно  кивнул.  Костяные  бубенчики  на  его
невообразимой шляпе звякнули.
   - Не позднее чем солнце коснется края  земли,  -  продолжал  "опекун"
Геннадия, - боги благословят одного из вас  на  великое  дело.  Переведи
ему.
   Черепанов перевел, насколько позволяли знания латыни.
   - Звучит неплохо, - буркнул  римлянин.  -  Пусть  скажет,  кого  надо
убить.
   - Вы пришли из разных мест. Ты, - кивок на римлянина, - великий  воин
из великой империи. Ты, - жест в сторону подполковника, - великий  герой
из небесной страны.
   "Надо же, - подумал Черепанов. - Работает разведка!"
   - Сегодня, раньше, чем Даритель Жизни  коснется  Матери-Земли,  будет
зачат великий герой. Переведи ему.
   Черепанов перевел. Менее цветисто и опустив насчет "небесного героя".
   Кентурион ухмыльнулся.
   - Еще лучше, - заявил он. - Зачать -  это  я  с  удовольствием!  -  И
похлопал себя по мужскому достоинству.
   Жест не остался незамеченным.
   - Великий герой будет зачат, - торжественно проговорил шаман. - Но не
тобой, чужеземец! Зато дух одного из вас войдет в чрево  его  матери,  и
рожденный из этого чрева  будет  повелевать  племенами  и  править  там,
откуда вы, чужеземцы, родом. Он поведет за собой тысячи, и они пойдут за
ним, и земли, где жили ваши предки, лягут под ноги наших воинов!
   "Очень поэтично, - подумал Черепанов. - Только долгонько вам, ребята,
придется идти!"
   - Переведи ему! - повелительно произнес шаман.
   Подполковник перевел.
   Кентурион задумался. Было с чего.
   А шаман продолжил. И хотя  речь  его  дышала  религиозным  восторгом,
Черепанов этого восторга не разделял. Равно как и  Гонорий.  Потому  что
суть сказанного сводилась к следующему.
   Нынче великий день. День, в который, как  уже  сказано,  будет  зачат
великий герой квеманского народа. Легендарный (в  будущем)  завоеватель.
Отцом  и  матерью  его  станут  безупречные  во  всех  отношениях   юные
соплеменники  шамана,  прошедшие  аттестацию  и  получившие   сертификат
качества от  верховной  шаманской  коллегии  во  главе  с  самим  Древом
Мудрости (патриарх опять звякнул  бубенчиками),  и  посему  плоть  героя
будет такой же  идеально  безупречной  и  при  этом  -  плоть  от  плоти
квеманского народа.
   А вот дух героя будет двойственным. Внутренностью его станет один  из
квеманских богов, чье имя не будет названо. Оболочкой же -  воинственная
душа одного из уважаемых пленников. Того, кто окажется круче.  Поскольку
мнения относительно  того,  кто  из  двоих  круче,  разделились,  задачу
следует разрешить здоровым соревнованием. То бишь -  поединком.  Который
предполагается  устроить  немедленно.  Когда  же  выяснится,  кто   есть
божественный избранник, его бренное тело будет отдано могучим квеманским
богам, а освободившаяся от плоти душа войдет в чрево  юной  квеманки,  и
через  положенное  богами  время  выйдет  на  свет  во  плоти   будущего
завоевателя.
   - Ну как тебе перспектива, нравится? - желчно осведомился  Черепанов.
Римлянин сплюнул.
   - Только варварам могла прийти в голову мысль, будто, зачиная  героя,
боги нуждаются в помощи смертных. Ха!  Хочу  увидеть,  как  этот  старый
пердун подсовывает Юпитеру выбранную им  девку!  Ладно.  Одного  из  нас
собираются прирезать. А второго? Спроси его!
   Черепанов спросил.
   Ответ  был  уклончивый,  но,  похоже,  второму  выпускать  кишки   не
собирались.
   - Я бы не стал им верить, - заметил римлянин.
   - А у нас есть выбор?
   - Поглядим. Пусть только они выпустят  нас  наружу  и  дадут  в  руки
оружие.
 
*** 
 
   К сожалению, оружия им не дали. Более того, даже связали руки.  Чтобы
великие герои в священной ярости не убили друг друга до смерти.
   В общем, их выпустили из клеток со  связанными  за  спиной  руками  и
поставили друг против друга.
   - И что теперь? - спросил Черепанов. - Будем драться?
   Римлянин мотнул головой и выругался.
   - Я драться не собираюсь! - заявил он. - Потянем время.  Сколько  там
еще до захода осталось?
   Подполковник глянул вверх, на солнце...
   И в этот миг кентурион прыгнул вперед и нанес Геннадию, не ожидавшему
подобного коварства, страшный удар головой в подбородок.
   Очнулся подполковник уже в клетке.
   Римлянин располагался в соседнем "помещении".
   - Ты что сделал, сучий сын? - яростно прохрипел Черепанов.
   Кентурион засмеялся.
   - Ты мне понравился, Череп, - сказал он. - На опциона  моего  первого
похож. Так что живи. Принеси потом  в  жертву  теленка,  чтоб  моя  душа
порадовалась.
   Час спустя им принесли обед:  по  большому  горшку  рагу  с  изрядным
количеством мяса и по кувшину такого же отменного эля. Вот только  рагу,
в отличие от прежней пищи, было здорово пересолено. Возможно,  это  было
проявлением  щедрости  (соль  представляла  изрядную  ценность),  но   у
Черепанова родились нехорошие подозрения.
   - Постой, Плавт! -  сказал  он  соседу,  энергично  зачерпнувшему  из
горшка. - Думаю, сейчас нам лучше попоститься.
   - Хочешь лишить меня последнего в жизни пира? - возмутился кентурион.
- Ну уж нет!
   - Идиот! Уверен, они туда что-то подмешали!
   - Ну и что? Значит, я умру в хорошем  настроении!  -  Римлянин  опять
сунул пятерню в горшок.
   - Погоди, говорю! Глянь  сюда!  -  Черепанов  осторожно  показал  ему
кончик сорванной с квеманской куртки бляхи.  -  Видишь?  Еще  не  вечер,
кентурион! И раньше, чем он наступит, нам понадобится  все,  на  что  ты
способен. А способен ты, я думаю, на  многое.  -  Подполковник  погладил
обросшую светлой бородкой челюсть. Она все еще ныла, черт  побери  этого
латинянина!
   При виде железной чешуйки глаза Плавта вспыхнули. Кентурион соображал
с похвальной быстротой. Примерно так же, как действовал.
   - Ты еще увидишь, на что способен примипил Гонорий Плавт Аптус <Аптус
- меткий.>! - заверил он и принялся опорожнять горшок в ближайшие кусты.
Потом выплеснул туда же и содержимое кувшина. И  вдобавок  помочился  на
это место, чтобы ни у кого не возникло желания шарить под кустами.
   Черепанов последовал его примеру. Но сначала потратил  минут  десять,
чтобы до бритвенной остроты наточить железную чешуйку о горшок.
   "Бдительная" стража ничего  не  заметила:  четверо  квеманов  азартно
играли в некую игру вроде "ножичков", остальные столь же азартно болели.
В общем, им было не до каких-то там пленников. И напрасно.
 
Глава шестая, 
В КОТОРОЙ РАССКАЗЫВАЕТСЯ О ТОМ, КАК ПОДПОЛКОВНИК ЧЕРЕПАНОВ И КЕНТУРИОН ПЛАВТ ПРИНИМАЮТ УЧАСТИЕ В ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИИ 
 
   Выглядели они примерно так, как и представлял Геннадий.  Здоровенные,
черные, блестящие  от  жира.  Все  пространство  внутри  частокола  было
разделено невысокими глиняными стенами. Похоже на лабиринт для  детишек.
Только игры в этом "лабиринте" были не детские. И  дым  курений  не  мог
перебить запах мертвечины. Идолов было  четыре.  Два  кумира  изображали
мужчин, два - женщин. Рядом с каждым  идолом  -  некое  подобие  алтаря.
Четыре каменные плиты,  положенные  горизонтально  у  женских  идолов  и
установленные вертикально -  у  мужских.  В  трех  плитах  были  пробиты
сквозные отверстия, сквозь которые были пропущены  ремни.  На  четвертой
стоял горшок с ручкой, очень похожий на "ночную вазу". Золотой.
   Клетки  с  узниками  заблаговременно  подняли  на   холм.   Римлянина
водрузили на возвышение. Черепанов такого почтения не удостоился  -  его
просто засунули в  угол,  образованный  глиняными  стенами  "лабиринта".
Геннадий не расстроился: во-первых, и отсюда все было  прекрасно  видно,
во-вторых, о стены было удобно  подтачивать  режущую  кромку  чешуйки  -
поганая железка тупилась с невероятной быстротой.
   На   торжественной   церемонии   помимо   римлянина   и    космонавта
присутствовали: шестеро шаманов во главе с престарелым Древом  Мудрости,
восседавшим  на  камне  напротив  самого  крупного  идола;  пара  личных
телохранителей Древа, тех самых здоровяков; двое  незнакомых,  немолодых
уже квеманских вождей в "цивильном", то  бишь  без  доспехов  и  боевого
оружия, если не считать "традиционных" шлемов,  увенчанных  здоровенными
бычьими рогами.
   - Этого я знаю! - заявил Плавт, ткнув пальцем в одного из  "рогатых".
- Это он меня у аланов перекупил.
   До заката оставалось часа три, и солнышко светило ярко. Тем не  менее
вид у собравшихся был достаточно зловещий. Вкупе со злобными идолами вид
сей мог привести в трепет даже не слишком пугливого человека.
   Но римский кентурион Гонорий Плавт, похоже, был начисто лишен страха,
а у Черепанова просто не было времени пугаться: он пилил ремни, которыми
была скреплена клетка. Задубевшая  кожа  поддавались  слишком  медленно.
Одно  хорошо:  на  Геннадия  никто  не  обращал   внимания   -   взгляды
присутствующих  сосредоточились  на  том,  что  происходило  у  подножия
идолов. А происходило там нехорошее.
   Из сарайчика, прилепившегося к частоколу,  вывели  девушку.  Бедняжка
почти не сопротивлялась, когда с нее сорвали лохмотья, которые  язык  не
повернулся бы назвать одеждой, и поволокли к подножию одного из кумиров.
Быстрое движение серпа  с  черным  гладким  лезвием  -  и  хлынувшая  из
перерезанного горла кровь залила каменную плиту.
   А из сарайчика уже тащили такого же ошеломленного парнишку.
   Еще один взмах черного серпа - и алая кровь плеснула на толстый живот
деревянной "богини" с ощеренной, как у драконихи, пастью.
   Снова запрыгали, завыли шаманы. В небо пополз желтый липкий дым. Тела
жертв бросили на каменные плиты, привязали ремнями... Словно  они  могли
сбежать.
   Черепанов   вполголоса   выругался:   мордовороты   Древа    Мудрости
направлялись к клетке Плавта. А Геннадий еще не закончил!
   Здоровяки ухватились за прутья, напряглись (подполковник увидел,  как
набухли жилы на бычьих шеях)... Хруст, треск - и  жерди  вывернулись  из
гнезд.  Прежде  чем  римлянин  успел  что-либо  предпринять,  квеманские
богатыри схватили его и потащили  к  третьему,  самому  крупному  идолу.
Между двумя гигантами кентурион казался  малышом.  Здоровяки  опрокинули
римлянина на плиту-алтарь площадью с четверть боксерского ринга, прижали
к камню.
   К счастью, с ходу резать кентуриона не стали.  Древо  Мудрости  издал
каркающий звук, и из хижины вполне самостоятельно, в обнимку,  появились
юные избранники. В чем мать родила.
   Двое шаманов рангом пониже бросили на алтарь охапку шкур -  сбоку  от
распластанного на плите кентуриона.
   Девушка улеглась на спину. Она действительно была очень  хорошенькая.
Юноша неловко взобрался на нее. Древо Мудрости бросил молодоженам что-то
подбадривающее... Но дело не ладилось. Возможно, столь  представительная
аудитория мешала пацану сосредоточиться.
   Шаманы наперебой  подавали  советы.  Один  из  вождей  шепнул  что-то
другому. Тот заржал.
   Там временем Черепанов одолел последний ремень.
   Пока все внимание участников церемонии сосредоточилось на  оплошавшем
юнце, подполковник очень осторожно, безо всяких шума и треска, вынул две
жерди и выбрался из клетки. Пригибаясь, он  проскользнул  между  стенами
"лабиринта" и оказался позади Древа Мудрости. Его  никто  не  заметил  -
кроме идолов, которые, естественно, промолчали.
   Черепанов очень осторожно снял с головы старца  засаленный  шляпуган,
взялся  за  волосатую  голову  и  свернул  квеманскому  "епископу"  шею.
Аккуратно   уложив   безвременно   усопшего,    подполковник    неслышно
переместился к вождям. Те оживленно беседовали и не заметили, что к  ним
присоединился  третий.  То  есть  заметили,  но  слишком  поздно:  когда
Черепанов  одновременно  выдернул  их  ножи  из  чехлов  и  полоснул  по
загорелым шеям. Один  хрюкнул  и  осел,  безуспешно  пытаясь  остановить
ладонью хлещущую кровь. Зато второй - тот самый  "покупатель"  Плавта  -
успел оттолкнуть руку подполковника, и нож лишь  оцарапал  горло.  Вождь
издал рев, достойный быка...  но  тут  же  оборвавшийся,  когда  тяжелая
рукоятка второго ножа пришла в соприкосновение с квеманским затылком.
   Но рык вождя сделал свое: на Черепанова обратили внимание.
   Все  дружно  завопили.  Один  из   здоровяков   тигром   прыгнул   на
подполковника. Тот ускользнул и ловко пихнул в объятья  богатыря  кстати
подвернувшегося шамана.
   Тем временем кентурион, тоже парень  не  промах,  времени  не  терял:
врезал по помидорам второму гиганту, подхватил черный серп...
   И пошла потеха.
   Собственно, Геннадий был уже не нужен. Ему осталось только наблюдать,
как действует настоящий специалист.
   Один здоровяк тут  же  свалился  с  перерезанными  поджилками.  Троих
вопящих шаманов римлянин прикончил походя. И со  страшной  силой  вогнал
изогнутый конец серпа второму гиганту в лоб.  Серп  сломался,  а  квеман
рухнул навзничь с обломком черного камня, блестевшего на манер  третьего
глаза.
   Весь процесс занял от силы  пару  секунд.  Ровно  столько,  чтобы  из
хижины, сдирая чехлы с наконечников копий, выскочили еще двое квеманов.
   Черепанов бросился на перехват, но кентурион успел раньше.
   Один из квеманов перекувырнулся в воздухе и  приземлился  затылком  о
камень: ему между ног попало древко копья второго. Но не просто так, а с
помощью Плавта, перехватившего это копье и всадившего  обломок  серпа  в
живот его прежнего хозяина.
   -  Извини,  приятель,  некогда  с  тобой  возиться,   -   пробормотал
подполковник, перерезав горло оглушенному вождю.
   С момента, когда Черепанов свернул шею кровожадному дедугану,  прошло
максимум полминуты, а поле боя уже очистилось от врага. Приятно  все  же
работать с хорошим напарником.
   Таким образом внутри частокола остались  лишь  двое  квеманов.  Самых
юных.  Как  только  парнишке  прекратили  мешать  глупыми  советами,  он
прекрасно справился с задачей и так увлекся, что вышел на  второй  круг,
не замечая, что обстановка существенно изменилась.
   Зато подружка его пронзительно закричала, увидав над  собой  заросшее
черным волосом лицо римлянина.
   - Хочешь быть вторым? - спросил Плавт Черепанова.
   Подполковник мотнул головой. Он решил, что римлянин спятил.  Снаружи,
по ту сторону частокола толпился  народ.  И  этот  народ  уже  наверняка
заподозрил недоброе.
   - Ты прав, - сказал кентурион. - Я тоже  не  люблю  быть  вторым,  но
иногда приходится.
   С этими словами он ухватил неудавшегося отца будущего  завоевателя  и
скинул его с алтаря.
   - Пригляди тут, - бросил он Геннадию, занимая место юного квемана.  -
Не бойся, детка, папа Гонорий умеет делать таких солдатиков, что  твоему
сопляку и не снилось.
 
*** 
 
   В сарае нашлась пара круглых щитов. Остальное они содрали с убитых. В
живых оставили только перепуганную бедняжку ("Дал бы тебе пару динариев,
да твои соплеменники все вытрясли", - сказал ей на прощание  Гонорий)  и
ее  "жениха".  Последнего  -  исключительно  по  настоянию   Черепанова.
Кентурион собирался прирезать сопляка.
   Снаружи чувствовалось шевеление, но  войти  никто  не  решался,  хотя
ворота и не были заперты.
   Плавт взял золотой кувшин с четвертого алтаря, понюхал, пригубил:
   - Ба! Череп, хочешь молока?
   Черепанов был  занят:  пытался  поджечь  смоченную  маслом  тряпку  с
помощью кремня и кресала.
   - До утра провозишься! - Римлянин отобрал у него инструмент и  в  два
счета добыл огонь. Возможно, он не стал бы помогать, если бы  знал,  что
собирается делать Геннадий.
   Пока римлянин набивал мешки добычей и найденной жратвой, подполковник
довел дело до конца.
   - Эй! Ты что! - заорал кентурион, когда увидел, что  его  новый  друг
поджигает квеманских идолов. - Они же отомстят!
   - Спокойно, - отозвался подполковник. - С местью разберемся! Зато как
красиво горит.
   Плавт пожал плечами и обломил  древко  копья,  оставив  кусок  в  две
ладони длиной и превратив оружие в подобие короткого меча.
   - Так привычней, - пояснил он. - А теперь - вперед!
   Закинув мешки за спину, друзья подхватили щиты и бросились к воротам.
   Створки они распахнули разом.
   - Бар-pa! - страшно заревел  римский  кентурион,  огромными  прыжками
устремляясь по склону.
   - Ур-ра! - вторил ему летчик-космонавт Черепанов, не  отстававший  ни
на шаг.
   Народ,  столпившийся  у  подножия  холма,  порскнул  в  стороны:  два
зверовидных воина на фоне пылающих богов  (дерево,  пропитанное  маслом,
горит отменно!) -  зрелище  не  для  слабонервных.  Наверняка  никто  из
квеманов и не вспомнил, что  на  их  стороне  двадцатикратный  численный
перевес. Каждый думал: как бы унести ноги.
   На пути чужеземцев  оказался  один-единственный  квеманский  молодец,
который от страха впал в ступор.
   Кентурион сшиб его щитом, перепрыгнул через тело и побежал дальше.  К
лодкам.
   На берегу их оказалось аж пять. Пока Черепанов спихивал одну на воду,
Плавт ловко продырявил днища остальным.
   Через минуту они были уже в ста метрах от берега.
   Вопли осиротевших квеманов разносились над водой.
   - Не забудь, - напомнил Плавт, налегая на свое  весло.  -  Ты  обещал
отвести от нас гнев варварских богов.
   - С богами я разберусь, - заверил подполковник. -  Меня  больше  люди
беспокоят.
   - С людьми разберусь я, - заявил кентурион. -  Второй  раз  меня  эти
пожиратели желудей не возьмут, это точно!
   Друзья переглянулись, ухмыльнулись и еще энергичнее налегли на весла.
   Над покинутым островом поднимался жирный черный дым.
 
Глава седьмая, 
В КОТОРОЙ ВОПЛОЩАЕТСЯ В ЖИЗНЬ СТАРИННАЯ РИМСКАЯ ПОСЛОВИЦА 
 
   - И куда мы теперь, друг Череп? -  спросил  Плавт,  останавливаясь  у
развилки.
   - Меня зовут Геннадий, - напомнил Черепанов.
   -  Хорошее  имя,  -  отозвался  кентурион.  -  Эллинское.   Означает:
благородный. Верно? Но ведь  ты  н