Тот,  кто  божественной  яростью
обуян. Потому и не удивительно, что вутья - Аласейа. И Гееннах,  который
с ним вместе был, - вутья. Знаем же мы, что Гееннах ныне квеманов  губит
в неисчислимом множестве, ярость небесную смирить  не  в  силах!  Вот  и
говорю я вам: вутья Аласейа не в себе был,  когда  на  Алзиса  напал,  и
нельзя в том его винить, ибо  то  есть  божественная  ярость.  Но  Алзис
пострадал, и потому верегельд ему следует. И не правильно будет, если он
в ущербе останется.  Потому  должно  роду  Фретилы,  с  вутьей  Аласейей
породнившемуся, сей верегельд заплатить!
   - Не бывать этому! - яростно выкрикнул Фретила, но его голос  потонул
в одобрительных возгласах сторонников Стайны.
   - ... А вутью Аласейю следует из бурга изгнать, - продолжал, как ни в
чем не бывало, мирный вождь. - И от селений  людских  его  тоже  следует
гнать, ибо опасен вутья людям. Пусть он в лесах с медведями борется или,
как Гееннах, квеманов губит, а не нас, гревтунгов славных. Ибо ясно вижу
я теперь: опасен Аласейа! - и закричал с драматическим пафосом:
   - Безмерно опасен Аласейа! Гоните же его прочь, люди! Гоните!
   От такой подлости у Коршунова даже в ушах зашумело.
   "Ты, сука, еще не  знаешь,  как  я  опасен,  -  подумал  он  яростно,
нащупывая на поясе пистолет. - Ты еще не знаешь..."
   Чужие пальцы сомкнулись на запястье  Коршунова.  Как  клещами  сжали.
Алексей быстро повернулся...

Глава двадцать пятая
АЛЕКСЕЙ КОРШУНОВ. БОЖИЙ СУД

   Чужие пальцы сомкнулись на запястье  Коршунова.  Как  клещами  сжали.
Алексей быстро повернулся...
   Рядом стоял Травстила. На заросшем буйным волосом лице - спокойствие.
Такое же каменное, как его хватка.
   - Не надо, Аласейа, -  негромко  произнес  кузнец.  -  Не  надо.  Все
обойдется. Оглянись.
   Коршунов послушно оглянулся и увидел, что подступившие  было  к  нему
парни  Стайны  подались  назад,  а  сквозь  толпу  уже   протискиваются,
раздвигая ее грудями коней,  свои:  Агилмунд,  Сигисбарн,  Ахвизра...  И
Одохар. Но рикс спешился в стороне, а родичи попрыгали с коней  рядом  с
Алексеем. Травстила как-то незаметно отодвинулся, а на его  место  встал
Агилмунд. А рядом - Сигисбарн. И Книва  -  почему-то  плечо  к  плечу  с
недолюбливавшим его Ахвизрой, который и вовсе не из Фретилова  рода,  но
встал слева от Коршунова. И, оказавшись между здоровенными Агилмундом  и
Ахвизрой, Коршунов почувствовал себя так, словно подрос  сантиметров  на
пять и на столько же в плечах раздался. Его окатил крепкий мужской  дух:
острого конского пота, нагретой кожи, разгоряченных тел. Ахвизра толкнул
Алексея локтем в бок, и  Коршунов  увидел  на  его  здоровенном  бицепсе
свежую татуировку: рогатую бычью голову.
   - Ну-ка, ну-ка, Стайна, повтори, за  что  ты  намерен  изгнать  моего
славного родича?
   Голос Агилмунда был звонок и весел, словно речь шла об удачной шутке.
   И Коршунову стало совсем хорошо. Чертовски приятно  чувствовать  себя
частью целого. Частью сильного и гордого содружества, которое называется
- род. И которое не только всегда готово защищать своего, но и  защитит,
можно не сомневаться.
   Но Стайна не смутился и не испугался.
   - Да, - сказал он. - Я намерен изгнать твоего родича, потому что  так
гласит закон.
   - Да что ты говоришь? - насмешливо воскликнул Агилмунд.
   - Закон гласит: вутью должно изгнать,  ибо  опасен  он  для  людей  и
должен жить со зверьми дикими, с  ними  же  и  ярость  утоляя  вдали  от
селений людских.
   - И кто же тут вутья? - осведомился Агилмунд.
   - Вутья - твой родич Аласейа, - спокойно ответил Стайна.  -  Тебя  не
было в бурге, Агилмунд, ты не знаешь. А мы знаем,  мы  видели,  как  без
явной причины набросился Аласейа сзади на человека и убил бы, кабы  моих
дружинников оружных не увидал, не испугался и не образумился.
   Агилмунд расхохотался, и Ахвизра вторил ему  зычно,  как  жеребец.  И
даже Одохар усмехнулся в бороду.
   - Воистину ты, Стайна, мирный вождь, - отсмеявшись, заявил  Агилмунд.
- Только тот, кто никогда не  видел  вутьи,  может  сказать,  что  вутья
ИСПУГАЛСЯ! Жаль, что не скамар  ты, Стайна.
Умеешь ты народ повеселить.
   - Ты не забывайся, Агилмунд! - рявкнул Вилимир. - С хранителем Закона
говоришь! Как смеешь говорить: "Стайна - скамар"?
   - Разве я так сказал? - деланно удивился Агилмунд. - Это ты, Вилимир,
говоришь, что мирный вождь Стайна - скамар. Я же сказал, что Стайна - не
скамар. Так я сказал. Но если ты говоришь, что хранитель Закона Стайна -
скамар...
   - Я не говорил, что Стайна - скамар! - заорал Вилимир.
   - Да? А разве не ты сейчас кричал:  "Стайна  -  скамар"?  -  Агилмунд
развел руками. - Ну, Вилимир, это же все слышали. Твой голос  трудно  не
услышать, Вилимир, когда ты кричишь на весь бург: "Стайна - скамар!"
   Вилимир вскочил в бешенстве.
   - Я НЕ КРИЧАЛ: "СТАЙНА - СКАМАР!" - заревел он.
   - Ну вот опять,  -  заметил  Агилмунд,  когда  эхо  Вилимирова  вопля
улеглось. - "Стайна -  скамар".  Это  твои  слова,  Вилимир.  "Стайна  -
скамар". С таким громким голосом лучше бы тебе выбирать слова,  Вилимир.
Не стоит кричать "Стайна  -  скамар"  так,  что  даже  в  ближних  селах
слышно...
   Глаза Вилимира налились кровью, рука нашарила рукоять ножа... Он даже
на миг дар речи утратил...
   А Агилмунд спокойно развивал тему:
   - Мы-то знаем, Вилимир, что мирный вождь Стайна - не скамар.  И  вряд
ли тебе кто поверит, Вилимир, когда ты кричишь, что Стайна - скамар.  Но
все же лучше бы...
   Тут Агилмунд умолк, и меч его будто сам выпрыгнул из  ножен  в  руку.
Потому что Вилимир бросился на обидчика с кинжалом в руке.
   -  Держите  его!!!  -  гаркнул  Стайна,  и  двое  дружинников  успели
перехватить разъяренного Вилимира на полпути.
   Впрочем, возможно "по дороге"  Вилимир  и  сам  одумался,  сообразил:
набрасываться с ножом на полностью экипированного дружинника в "тяжелом"
вооружении - чистое самоубийство.
   Вилимира усадили на скамью, а Агилмунд, очень довольный, спрятал меч.
   - Ну скажи, Стайна, разве Вилимир - не вутья? - спросил он. - Взял да
и набросился на человека, который всего лишь повторил его слова: "Стайна
- скамар", - последнее Агилмунд  выговорил  с  особым  смаком.  В  толпе
захихикали.
   "Похоже, кличка приклеится", - злорадно подумал Коршунов.
   Стайна обжег сына Фретилы столь яростным взглядом,  что  будь  мирный
вождь пирокинетиком, Агилмунд вспыхнул бы факелом.
   - Нет, Вилимир - не вутья, - сухо произнес Стайна. - Ты  взбесил  его
своими насмешками.
   - Ты говоришь о том, что я повторял его слова "Стайна  -  скамар?"  -
невинно поинтересовался Агилмунд.
   Теперь засмеялось уже человек десять, не меньше.
   - Оставим Вилимира, - отрезал мирный вождь. - Сказанное им  не  имеет
значения. Мы говорим об Аласейе.
   - Хорошо, -  согласился  Агилмунд.  -  Оставим  Вилимира.  Это  очень
хорошо, что рядом оказались твои дружинники, Стайна. А то  мне  пришлось
бы убить Вилимира. Причем из-за  не  имеющих  значения  слов  "Стайна  -
скамар".
   Народ веселился вовсю.
   - Ты! - взревел Вилимир.
   - Молчи! - гаркнул Стайна. - Ни слова, Вилимир!
   - Правильно, - поддержал Агилмунд. - А то еще начнет  опять  кричать:
"Стайна-скамар"...  -  Половина  толпы  уже  стонала  от  хохота.   Даже
собственные дружинники Стайны с  трудом  сдерживали  улыбки.  -  ...  И,
знаешь, Стайна, я уже не стану с ним спорить. Ну  скамар  и  скамар.  От
скамара тоже польза бывает. Споет, там, на пиру  или  спляшет.  Конечно,
Вилимир - твой друг и  ему  лучше  думать,  что  говорит...  Но  он  так
вспыльчив. А я не хочу платить за него верегельд.
   Стайна спокойно выслушал (железное терпение у мужика), подождал, пока
толпа отсмеялась, а потом сказал:
   - Вилимир, возможно, не сдержан, но он не напал на  тебя  сзади,  без
причины, как это сделал Аласейа.
   - Не верю, - покачал головой Агилмунд. - Скажи  мне,  родич  Аласейа,
почему ты напал на Алзиса?
   Прежде чем Коршунов сумел сформулировать подходящий  ответ,  раздался
пронзительный голос Рагнасвинты:
   - Потому что этот дурак Алзис схватил меня!
   Внезапно  над  площадью  повисла  тишина.  Алексей   сообразил,   что
большинство присутствующих  понятия  не  имеют  о  поведении  Алзиса.  А
Коршунов-то полагал, что это всем известно...
   - Я ему говорю, - звонко зачастила Рагнасвинта.  -  Не  трогай  меня.
Отпусти! Мой муж Аласейа убьет тебя! А он... -  Тут  кто-то  из  родичей
изловчился и заткнул ей рот, пока она не успела  сказать  лишнего,  а  в
напряженной тишине Агилмунд четко, раздельно произнес:
   - Скажи мне, родич мой Аласейа, ПОЧЕМУ ТЫ НЕ УБИЛ АЛЗИСА?
   - Его защитили дружинники Стайны, - честно ответил Коршунов.
   - Г-р-рм! - откашлялся Одохар. Пришло его время вмешаться.
   - Верно  ли,  Стайна,  что  твои  дружинники  вступились  за  Алзиса,
схватившего квено Рагнасвинту? - недобрым голосом осведомился Одохар.  -
Что говорит закон о том, кто покушается на чужую женщину?
   - Повинен смерти! - ответил Стайна. - Но я не видел, что Алзис хватал
квено Рагнасвинту. Я видел, как Алзис разговаривал с квено Рагнасвинтой,
а это законом не возбраняется.
   - Кто станет слушать женщину? - подал  голос  второй  "присяжный".  -
Только дурак.
   - Есть ли свидетели того, что  Алзис  схватил  квено  Рагнасвинту?  -
громогласно поинтересовался Стайна.
   Свидетелей не  нашлось.  Коршунов  мог  поклясться,  что  кое-кто  из
Стайновых дружинников видел, как обстояло дело, но решил держать язык за
зубами.
   - Никто не видел, - удовлетворенно констатировал Стайна.
   Но тут снова подал голос Одохар.
   - А видел ли кто, что Алзис не хватал квено  Рагнасвинту?  -  спросил
рикс. - Кто видел это и готов  подтвердить  перед  богами?  -  кивок  на
двурылого истукана.
   Таких тоже не нашлось.
   - Что говорит закон? - поинтересовался Одохар.
   - Закон  говорит:  за  выбитый  зуб  следует  выплатить  верегельд  в
размере... - начал Стайна, но Одохар перебил.
   - Я не говорю о зубе, - заявил рикс. - Я говорю о покушении на  чужую
женщину. А за это не верегельд следует, а смерть. Что  скажет  хранитель
Закона?
   "Оба они с удовольствием порвали бы  друг  другу  глотки,  -  подумал
Коршунов. - Но вынуждены соблюдать правила игры. Политика, блин".
   - Покушения не было, - возразил Стайна. - Никто не утверждает  этого,
кроме виновного перед судом и его жены.
   - Но никто не утверждает и обратного, - заметил Одохар. - Что говорит
закон?
   - Алзис, - обратился Стайна к "истцу", уже наверняка жалеющему о том,
что ввязался в это разбирательство. - Хватал ли ты квено Рагнасвинту?
   - Не хватал я  ее,  -  буркнул  Алзис.  -  Ну,  может,  дотронулся...
Случайно.
   - А знал ли ты, что квено Рагнасвинта - квено Аласейи?
   - Знал. Только прежде того Фретила мне ее обещал, - еще более  мрачно
проворчал Алзис.
   "Так, - подумал Коршунов. - А я-то думал, чего это  паренек  на  меня
волком глядит?"
   - Врешь, щенок! - закричал Фретила. - Не обещал я тебе Рагнасвинту!
   - Тихо! - тоже повысил голос Стайна. - Не о том речь. Значит,  ты  не
хватал квено Рагнасвинту?
   - Нет, - глядя в землю, буркнул Алзис. "Ничья, - подумал Коршунов.  -
Пат". Но он ошибался. Здешний закон предусматривал и такую ситуацию.
   - Есть кто-то, оспаривающий слова Алзиса? - провозгласил Стайна.
   - Я! - немедленно заявил  Коршунов.  Агилмунд  дернул  его  за  руку:
"Молчи!" Стайна не успел отреагировать, как вперед шагнул Ахвизра.
   - Я оспариваю, - с ленцой проговорил дружинник. -  Ты  врешь,  Алзис,
собачий сын.
   Он вразвалочку приблизился к истукану,  порылся  в  поясном  мешочке,
нашарил кусочек серебра и вложил в один из "ртов".  Потом  повернулся  к
Алзису, ухмыльнулся.
   Алзис заметно побледнел.
   - Струсит, - шепотом проговорил  Сигисбарн.  -  Куда  ему  драться  с
Ахвизрой!
   - Нет, - тоже шепотом возразил Книва. - Откажется - тогда  ему  точно
худая смерть будет. Лучше уж от секиры. А может, Стайна за  него  своего
бойца-судильщика поставит...
   Алзис беспомощно поглядел на мирного вождя.
   - Ну, - впервые Стайна не смог скрыть раздражения. - Ты готов?
   Алзис, помявшись, все же подошел к истукану и сунул что-то во  второй
"рот".
   "Дуэль, - подумал Коршунов. - Божий суд. Кажется, их на  перекрестках
устраивали?"
   Насчет перекрестков он, видно, напутал.  Потому  что  никуда  они  не
пошли.
   - Дайте ему топор, - велел Стайна. - И щит.
   Алзису вручили требуемое. Ахвизра снял  шлем  и  куртку  с  железными
нашлепками. Чтобы все  было  по-честному.  Если  можно  назвать  честным
поединок европейского чемпиона по боксу с перворазрядником-юниором.
   Зрители раздвинулись, освободив пространство.
   Ахвизра перекинул щит за спину, поплевал на ладони.  Боевой  топор  в
его правой руке казался почти игрушечным.
   - Иди ко мне... щенок, - вполне добродушно проговорил он.  -  Я  тебе
ушки подровняю.
   Алзис не заставил его повторять. Сорвался с места,  бросился  вперед,
замахиваясь...
   Ахвизра  сдвинулся  в   сторону   (самую   малость),   без   малейшей
торопливости,  неспешно  перебросил  топор  в  левую  руку  и   так   же
неторопливо, совсем несильно сунул обушком, мимо края щита, в физиономию
противника. Раздался неприятный скрежещущий звук - и Алзис  оказался  на
земле. Дружинник Одохара наступил ему на  правую  руку,  вырвал  из  нее
оружие и отбросил в сторону.
   Затем засмеялся и так же неторопливо вернулся  на  свое  место  около
Коршунова.
   - Зря пожалел, - вполголоса проговорил Агилмунд.
   - Он в роду последний, - так же тихо ответил Ахвизра. - Как я.  Пусть
живет.
   - Его ж по закону лошадьми разметать должно! - вмешался Книва.
   - Цыть, - оборвал его Ахвизра. - Это не тебе, а Стайне решать.
   - Изгнание, - сказал Агилмунд. - Мой  пояс  против  твоей  уздечки  с
подвесками? Идет?
   - Размечтался, - усмехнулся Ахвизра. - Давай я - за изгнание, а ты  -
за смерть. Годится?
   Агилмунд покачал головой.
   И оказался прав. Стайна действительно приговорил Алзиса  к  изгнанию.
По той же формуле, какую он цитировал, объявляя Коршунова вутьей.
   С начала судебного разбирательства  до  объявления  приговора  и  его
(немедленного) приведения в исполнение прошло чуть больше часа.
   Весьма производительна здешняя Фемида. И эффективна. Главное - встать
на нужную чашу ее весов.

Глава двадцать шестая
АЛЕКСЕЙ КОРШУНОВ. ЧЕЛОВЕК ОДОХАРА

   Итак,  все  точки  над  "i"  расставлены.  Алексей  официально   стал
человеком  Одохара.  Обряд  совершен,  договор  "составлен",  "служебная
площадь"  для  проживания  выделена:  половина  домика  позади   местной
"казармы" - дружинной избы. Вообще-то, жить в дружинной  избе  почему-то
считается более почетным, но Коршунову не положено, так  как  он  женат.
Поэтому и получил автономную жилплощадь: однокомнатную и с  "удобствами"
во  дворе,  но  зато  -  с  отдельным  входом  и  кладовкой.  Счастливая
Рагнасвинта принялась немедленно благоустраивать жилище. В ее  понимании
это значило:  набить  его  под  завязку  всем,  что  удастся  раздобыть.
Коршунов тоже внес свою лепту: смастерил печку. Нормальную, с дымоходом.
В молодости он пару месяцев помогал печнику, так  что  кое-какие  навыки
были. Сперва он  не  знал,  где  взять  качественный  кирпич.  Но  потом
вспомнил, что в списке его знакомых имеется кузнец.
   "Городская" кузня Травстилы располагалась поблизости от пристани. Так
что найти кузнеца было легко.
   Травстила в помощи не отказал, более того, проявил интерес. И к самой
печке и к "чертежам", которые рисовал Коршунов угольком на  доске.  Идея
изображать изделие, перед тем как  его  изготовить,  очень  интересовала
Травстилу. Еще с тех пор, как второй "небесный герой", Гееннах, набросал
ему схему самострела. Кстати, и самострел был почти готов. Но  Травстиле
пришлось его  отложить  и  заняться  изготовлением  более  традиционного
оружия. До тинга оставалось всего ничего. А после тинга  войску  следует
спешно собираться - ив поход. Чтобы поспеть вовремя к месту общего сбора
- путь не близкий.
   Пришла весточка от Скулди. Мол, все в порядке. Скоро, мол,  будет.  А
как дела в бурге у  гревтунгов?  Есть  успехи  в  деле,  о  котором  они
толковали?
   Успехов  не  было.  Коршунов  установил  постоянное   наблюдение   за
подворьем Стайны и самим мирным вождем - с помощью  проинструктированных
Книвой  пацанов  из  своего  рода.  Но  особых  результатов  не  ожидал,
поскольку посторонних в бурге практически не было. Даже герулы отбыли. И
все местное население было при конкретном деле. Страда, как-никак.
   Коршунов  присутствовал  при  открытии  этого  "мероприятия",  весьма
торжественном  и  структурно  невероятно  сложном.  В  мире  этих  самых
"славных людей" было такое количество божеств, духов и  прочих  нежитей,
что  даже  кандидату  физмат  наук  с  ходу  не  разобраться.  И  каждое
инфернальное существо следовало задобрить (уговорить,  запугать),  чтобы
посевная-прополочная-уборочная прошла путем.  И  ничего  не  перепутать,
иначе -  беда.  Созревание  зерна  рассматривалось,  как  многостадийный
процесс,  где  за  каждую  стадию:  прорастание,   завязывание   семени,
созревание - отвечало  отдельное  божество.  А  ведь  было  и  множество
сопутствующих факторов: дождь, например, или вредители. Ошибка  в  любой
из стадий вела к фатальному результату,  а  сам  результат,  по  местным
установкам,  зависел  не  столько  от  физических  усилий,  сколько   от
магических. При том, что пахали ребята - будь здоров. От зари до зари. А
"оборудование"  у  них  было  -  смех  один.  Попробуй   попаши   целину
деревяшкой, пусть и обитой железом.  Впрочем,  и  урожаи  здесь  были  -
соответствующие. Сам-три - уже неплохо. Кабы не лес по соседству, совсем
бы народ оголодал.
   Коршунов тоже трудился. Но не на уборочной, а с боевым  железом.  Так
навострился, что даже против Агилмунда стоял. Секунд тридцать.
   Только Агилмунд да Книва в  бурге  и  остались  из  близких  родичей.
Фретила с прочими на время  в  покинутое  село  отъехали.  Собрать,  что
посеяно. И Рагнасвинту с собой забрали. С коршуновского разрешения.
   Зато после уборочной в бурге должна  была  собраться  прорва  народа.
Во-первых, тинг - всеобщее племенное собрание. Во-вторых, торговые гости
наехать должны были, поскольку параллельно с  тингом  имела  место  быть
большая ярмарка.
   К тингу или немного раньше должны были поспеть Одохаровы "корабли". В
том числе и персональное судно Коршунова. Любопытно, как оно выглядит?
   С Одохаром Алексей, даже ставши дружинником, виделся  редко.  Дружина
хоть и считалась "регулярным" подразделением, но по армейским законам не
жила. Никаких ежедневных общих построений, караулов и  прочего.  Рикс  с
приближенными  занимались  таинственными   делами,   остальные   же,   в
большинстве, на время сменили боевое оружие на мирный инструментарий.  В
страду каждая пара рук - на счету.
   Анастасию Коршунов в последнее время вообще не видел. Он  узнал,  что
Стайна отправил свою третью тиви на  какой-то  удаленный  хутор.  Кем-то
вроде управляющей.  Алексей  томился  и  скучал,  но  активных  действий
предпринять не решался. Главным образом, чтобы Настю не подвести.
   Но случилось  так,  что  инициативу  проявили  за  Алексея.  В  узком
переулке повстречался Коршунов с той толстой девкой, с которой  переспал
по пьянке в доме у  Стайны.  Девка  улыбнулась  кокетливо  и  преградила
Коршунову путь.
   Алексей тоже улыбнулся и вознамерился  протиснуться  между  девкой  и
стеной, когда румяная красотка сказала магическое слово:
   - Стайса!
   Оказалось, девка - служанка  Стайновой  наложницы.  И  попутно  -  ее
доверенное лицо. Помнит Анастасия о небесном герое. И скучает. И  желает
видеть. В одну из ночей, когда луны на небе не будет.
   - И где же я ее найду? - спросил Коршунов, даже не подумав о том, что
приглашение может быть ловушкой. Отчасти потому, что ему очень  хотелось
увидеть  Настю,  отчасти