ора завтракать.
   Людоед  неспеша  поднялся с  табуретки и, взяв вилку  и нож, двинулся в
Надину  сторону.  Чаликова,  обхватив  голову  руками, продолжала  сидеть на
кровати.  Она  понимала,  что  сопротивление   бесполезно,  а  помощи  ждать
неоткуда. Оставалось уповать только на чудо.
   И чудо не замедлило  свершиться.  Едва  Херклафф  занес  над  Чаликовой
столовые предметы, как в коридоре заслышались тяжелые шаги, а следом за ними
-- настойчивый стук в дверь.
   -- Ну  что  там такое? -- недовольно пробурчал  людоед  и  обернулся  к
двери, которая  уже сотрясалась  от  сильных  ударов,  грозя в любой  момент
сорваться с петель.
   Поняв, что спасение близко  и  нужно только еще  немного  продержаться,
Надя щелкнула пальцами, и небольшой огненный шар полетел в  Херклаффа -- это
было  единственное колдовство, коему ее сумел обучить  Чумичка. Людоед ловко
увернулся, и молния угодила в дверной косяк. И  как раз в этот  момент дверь
распахнулась, и на пороге появился сам Чумичка. Отбив молнию ладонью, словно
теннисный мячик, в угол комнаты, он устремил на людоеда огненный взор.
   -- Вот мы  и встретились, господин Херклафф, -- произнес он голосом, не
сулившим барону ничего хорошего.
   Херклафф уже приготовился "выстрелить" в Чумичку набором самых страшных
своих  заклинаний и магических жестов, но понял,  что силы неравны: вслед за
Чумичкой в  комнате  появились  сначала боярин  Василий, а следом за ним два
незнакомых господина -- то есть Грендель и Беовульф.
   Господин Беовульф недвусмысленно поигрывал мечом  и был, судя по всему,
настроен весьма решительно.
   --  Ну,  вражья сила,  теперь  я  тебя в капусту  изрублю!  -- прорычал
доблестный  рыцарь  и,  отодвинув  в  сторону  Чумичку,  двинулся  прямо  на
Херклаффа.
   --  Живым  берите  его,  живым!  --  отчаянно закричал Василий,  но тут
Херклафф черной молнией метнулся в дальний неосвещенный угол комнаты.
   -- Врешь,  не уйдешь! -- пуще прежнего взревел Беовульф и отшвырнув меч
в  сторону,  кинулся следом за  злодеем. Василий и Грендель бросились ему на
помощь, но Дубов при этом задел канделябр, который, кувыркнувшись в воздухе,
упал, и в комнате стало совсем темно. Из угла  в полутьме раздавались  звуки
отчаянной борьбы.
   Чумичка вздохнул,  поднял с пола  канделябр и,  вернув  его на каминную
полку, щелкнул  пальцами.  Свечи  вновь  загорелись,  и  Надя увидела  троих
человек, барахтающихся на полу в дальнем углу комнаты.
   -- Опять сбежал! -- в сердцах топнул ногой Чумичка.
   Теперь уже и  Беовульф,  Грендель  и Дубов  увидели  что  борются между
собой, а Херклаффа словно след простыл.
   --  Да  черт с ним,  -- вздохнул Василий. --  Главное, Наденька, что вы
живы!
   Дубов вскочил с пола, на  ходу отряхивая кафтан,  и  подошел к Наде. Та
попыталась  приподняться  с кровати,  но не удержалась  на ногах -- кажется,
только  теперь  она  по-настоящему  осознала,  что находилась на  волосок от
гибели. Василий опустился рядом с Чаликовой.
   -- Ах, Вася, -- всхлипнула Надя, уткнувшись лицом в плечо детектива, --
я так много должна вам сказать...
   -- Ничего не говорите, -- Василий обнял Надю. -- Потом, потом...
   --  Любопытно,  куда он  все-таки,  в  природе, исчез?  --  громогласно
вопросил Беовульф.  Сей славный рыцарь тоже поднялся с пола и, первым долгом
найдя свое оружие, теперь монументально возвышался возле шкафа,  опершись на
двуручный меч, словно на тросточку.
   -- Колдовство,  -- коротко ответил Чумичка. Он, все так же стоя посреди
комнаты,  пристально  разглядывал  ее  скромную  обстановку,  будто  пытаясь
сообразить, куда и каким образом улизнул Херклафф.
   Видимо, больше полагаясь на свой  волчий нюх, Грендель продолжал шарить
в темном углу комнаты, будто что-то разыскивая. И его усилия таки увенчались
успехом  --  вскоре он наткнулся  на  какой-то небольшой  предмет.  Грендель
осторожно поднял его и поднес к свету. Таинственный предмет оказался цельным
куском  некоего  прозрачного материала, который можно было принять за стекло
или  горный  хрусталь. Большая часть  его поверхности  состояла из множества
мелких граней, весело поблескивавших, когда на них падало  пламя свечи. Но с
другой  стороны  эта дивная вещица была как бы  обрезана, представляя  собой
одну большую ровную грань.
   Чумичка,  насторожившись, как  кот, завидевший мышь,  осторожно подошел
поближе.
   -- Это же колдовское стекло, -- сказал он, понизив голос.
   -- Иначе говоря, магический кристалл? -- радостно переспросил Грендель.
-- Я уже давно о нем слышал, а вот и увидел воочию.  -- И, подумав, добавил:
-- Во всей его самости...
   --   Бабкины   сказки,  --   пренебрежительно   хмыкнул  Беовульф.   --
Обыкновенная побрякушка, у меня таких полный сундук!
   Чумичка  открыл  было рот, чтобы объяснить невежественному рыцарю,  что
это за побрякушка, но тут раздался глухой грохот, и  из  камина прямо на пол
вывалилось какое-то маленькое существо, перепачканное сажей.
   --  Ба, да  это  же наш  Кузька! -- радостно воскликнул  Василий,  чуть
отстранившись от Нади.
   -- Кузьма Иваныч,  -- солидно поправил  домовой, с кряхтением вставая с
пола. -- Что за бесхозяйственный король этот Александр -- дымоходы сто годов
не чищены...
   Тут в дверях заслышалось  легкое покашливание. Все дружно обернулись --
в проеме дверей стоял собственной персоной  Его Величество король Александр.
На нем были его обычный домашний халат и стоптанные  шлепанцы. Те, кто лежал
или сидел,  поспешно  вскочили,  а  кто  стоял,  склонились  в  почтительном
поклоне.
   -- Стало  быть, я -- бесхозяйственный  король?  --  с усмешкой  спросил
Александр. Кузька предпочел  спрятаться за выступ камина.-- О,  все знакомые
лица, --  продолжал король,  оглядывая присутствующих.  -- Мы  тут  услышали
грохот и решили самолично глянуть, в чем дело.
   -- Ваше Величество, -- выступила вперед Чаликова,  -- мои друзья спасли
меня от лютой гибели. Можно сказать, вырвали из зубов людоеда.
   --  Людоеда! --  вскричал  Александр. --  Так,  значит,  он  остался  в
замке...
   --  Да,  и  им  оказался  достопочтеннейший  Иоганн  Вольфгангович,  --
объяснила Надя  и как  бы  между  прочим добавила:  --  С рекомендациями  от
ливонского рыцаря Йохана Юргенса.
   --  Не  может быть! --  опечалился  король.  --  Поэт, создатель  столь
замечательных стихов -- и людоед.
   -- Да какой он поэт! -- вступил в беседу боярин Василий. -- Это же злой
колдун, как его...
   -- Херклафф, -- подсказала Чаликова.
   -- Вот  оно  что,  -- протянул Александр.  -- Немало я наслышан о  злых
делах  сего  чародея, но  уж  не  как  не  думал, что он  способен  на такое
кощунство -- днем читать прекрасные стихи, а по ночам... И где же он?
   -- Удрал, Ваше Величество, -- с досадой прогудел Беовульф. -- У, вражья
сила, попадись он мне!
   -- Может  быть,  здесь  есть  какой-то  потайной  ход?  --  предположил
Грендель.
   -- Насколько мне ведомо, нету, -- не очень уверенно сказал король.
   --  Испарился, что ли, -- пробурчал Чумичка. Он по-прежнему стоял возле
камина и разглядывал многочисленные грани "волшебного стекла".
   -- Разве посмотреть  за зеркалом,  --  предположил Дубов.  -- Вдруг там
что-то есть.
   --  Да, его можно будет снять со стены,  -- кивнул Александр, -- заодно
пыль вытрем. -- И, подумав, добавил: -- А вот с дымоходами сложнее будет. Ну
нет у нас трубочиста. Разве что вы, боярин Василий, замолвите словечко брату
Дормидонту, чтобы прислал...
   -- Не надо,  Ваше Величество, -- отважно выступил из-за камина  Кузька.
--  Дайте мне  щетку,  я вам  все  дымоходы  прочищу.  Вот, помню, у бабки в
избе...
   -- Ну хорошо, --  подытожил Александр. -- Уже поздняя ночь... Или  нет,
раннее  утро. Давайте отправимся на покой, слуги укажут вам горницы, а утром
поговорим обстоятельней.
   -- Ну, я-то, пожалуй, отправлюсь восвояси, -- засобирался Беовульф.  --
Если позволите, Ваше Величество?
   -- Я тоже, -- добавил Грендель. -- Пожалуй.
   --  Нет-нет,  прошу  вас,  останьтесь  хотя бы  до  утра, --  Александр
поглубже запахнул полы халата. -- Вдруг вернется людоед, и тогда ваша помощь
будет необходима.
   -- Ну ладно, до утра так до утра, --  примирительно пробурчал Беовульф.
-- Но я бы ему возвращаться сюда не советовал. Убью, душу вытрясу!
   -- В этом я не сомневаюсь, -- усмехнулся король. -- Ну что же, господа,
пойдемте. -- И,  глянув на Надю,  с хитрецой добавил:  -- Думаю, Перси, тебе
будет о чем поведать своему хозяину. Не так ли, дорогой боярин Василий?
   И лишь благодаря скудному освещению  ни Александр, ни все остальные  не
заметили румянца смущения, выступившего на щеках Василия и Надежды.


x x x


ДEНЬ ЧEТВEPТЫЙ


   После  столь бурной  ночи требовался отдых, и ничего удивительного, что
гости  королевского  замка проспали почти до  полудня. Исключение  составили
только господа Беовульф и Грендель: уже на заре  один из  них отбыл к себе в
замок  праздновать победу над  князем Григорием, а  другой -- в свою хижину,
дабы увековечить  события последних дней в какой-нибудь вдохновенной балладе
или даже поэме.
   Около полудня  король Александр дал своим  гостям -- Василию,  Надежде,
Чумичке и Кузьке -- небольшой поздний завтрак,  плавно переходящий  в ранний
обед.  Как  ни торопился  Дубов  отбыть поскорее, что  называется  от  греха
подальше, но приглашением короля, еще не знавшего о ночных  событиях в Белой
Пуще, пренебречь было никак нельзя.
   Поскольку  главным делом,  занимавшим  последние  три дня умы  и короля
Александра, и Чаликовой, было людоедство, то оно  и  стало темой застольного
разговора. Василий, успевший еще до завтрака осмотреть  места происшествий и
опросить королевских слуг, делился выводами:
   --  Пока что  мне трудно  сказать, выбирал ли  Херклафф  своих жертв по
каким-то ему одному  известным признакам,  или ел  всех подряд, без разбора.
Однозначно можно судить лишь насчет  последнего, четвертого случая, который,
к счастью, был  неудачным. Но если первых двоих  -- Касьяна  и Диогена -- он
съел  без  особых премудростей,  то  в  эпизоде с  донной  Кларой  возникают
некоторые вопросы.
   -- Да-да, --  подхватил Александр,  --  мы никак не могли взять в толк,
как это ему удалось исчезнуть из спальни, запертой изнутри?
   -- Чудеса, да и только! -- чуть не подпрыгнул Кузька.
   -- Черное колдовство, -- проворчал Чумичка. --  Попадись он мне только,
я ему покажу, как порочить наше ремесло. Из-за таких, как он, к нам, честным
колдунам, никакого доверия!
   -- Думаю, объяснение не столь сложное,  -- заметил Дубов.  -- В комнате
донны Клары осталась открытой форточка, и вот через нее-то господин Херклафф
и улетел, превратившись в сову или летучую мышь. Так  что  и здесь все можно
объяснить по логике, отнюдь не исключая и элементов колдовства.
   -- Да, но как же тогда  с событиями нынешней ночи? -- вступила в беседу
Чаликова. -- Ведь Херклафф  просто исчез  в темном углу, а не улетел в окно.
Не испарился же он в самом-то деле?
   -- Такие  не испаряются,  -- хмыкнул Чумичка. -- Я другого боюсь -- как
бы он не  вернулся сюда  за колдовским стеклом. Он  же  весь  дом  к  чертям
разнесет!
   -- A что, это очень ценная вещь? -- спросил король.
   --  Еще какая!  Правда, я толком не знаю, как  с ним обращаться, но это
стекло дает обладателю огромную  власть. Ясно,  что  Херклафф ни за  что  не
смирится с его потерей.
   --  Постойте!  --  выкрикнул  Кузька,  да  так  пронзительно,  что  все
вздрогнули, а Надя даже пролила вино на  Уильяма, который  терся об ее ногу.
-- Я вспомнил,  -- продолжал домовой уже обычным своим голосом,  -- мне одна
кикимора  сказывала, только  я решил,  что это выдумки. Будто бы  колдовской
христал  в  стародавние времена разрезали на две половинки,  и каждая из них
имеет  силы  несметные.  А тот, кто  их  обе  к себе приберет, так и  вообще
заделается самым могучим человеком на всем белом свете.
   -- То-то у него одна сторона такая ровная, -- припомнил Чумичка.
   --  И  наверняка  Херклафф,   обладая  одной  половиной,  не  прочь  бы
заполучить и вторую, -- заметила Надя.
   -- A может, вторая у него? -- предположил король.
   --  Не думаю,  Ваше  Величество, --  учтиво возразил  Дубов. -- Если бы
Херклафф обладал  обеими половинами  кристалла, то  не  он  служил  бы князю
Григорию, а наоборот.
   -- Знаю я его подлую суть, -- заявил Чумичка. -- Когда у него была одна
половина, то он наверняка искал вторую. A уж теперь и вовсе озвереет!
   -- Ну ладно, будь что будет, -- фаталистически вздохнул король.
   В дверь постучали, и на пороге возник Теофил:
   --  Ваше Величество,  прибыл  посланник  из  Белой Пущи  и  просит  его
принять.
   Александр чуть заметно поморщился:
   -- Ну ладно, примем,  раз просит.  Только ведь он уже на прошлой неделе
приезжал.
   -- Это другой, -- учтиво возразил слуга. -- Князь Длиннорукий. Тот, что
раньше был градоначальником в Царь-Городе.
   -- Вот как? -- удивился Александр. -- Видал я этого князя года три тому
назад, когда гостил у брата Дормидонта, только уж не больно он мне в тот раз
приглянулся.
   --  Ну да,  его  же Дормидонт  заключил  в  темницу  как  агента  князя
Григория,  -- сказала  Надя. -- A  он  сбежал  и  тут же  подался  к  своему
покровителю.
   --  Все  это  понятно, но  зачем  же такого  сюда присылать? -- покачал
головой  король.  --  Ну  что  же,  господа, не желаете  ли  собственнолично
побывать на посольском приеме и полюбоваться на нового посланника?
   -- Я нет, -- тут же  отказался Василий. -- Как боярин и доверенное лицо
царя  Дормидонта  я  просто обязан буду вцепиться в  бороду этому негодяю  и
изменнику. A это уже нарушение всякого дипломатического этикета...
   -- Я тоже не пойду, -- пробурчал  Чумичка. -- Он мне, анафема, все дело
испортил.
   -- Позвольте мне  сопровождать Ваше  Величество, -- вызвалась  Надя. --
Кажется, мой статус этому никак не противоречит.
   Действительно,  даже на этом дружеском обеде Чаликова была одета  все в
тот же темный камзол с беретом --  для  большинства обитателей замка  она до
сих пор оставалась пажом по имени Перси.
   -- Дозволяю и  повелеваю!  --  с  этими  словами король  поднялся из-за
стола,  небрежно  накинул  горностаевую  мантию,  валявшуюся  на  кресле,  и
величественной  походкой  направился к  дверям. -- Подождите меня здесь,  --
обернувшись,  сказал он гостям. -- Думаю, это ненадолго. Перси, не забывай о
своей обязанности.
   --  Извините, Ваше Величество. -- Надя подбежала к Александру и на ходу
подхватила королевскую  мантию. Замыкал  сию процессию Уильям,  торжественно
семенивший с гордо поднятым пушистым хвостом.
   -- Не нравится мне, что здесь появился этот пройдоха князь Длиннорукий,
да еще  так скоро, -- покачал головой Дубов, оставшись  втроем с  Чумичкой и
Кузькой. -- От него любых гадостей впору ждать.
   -- Хотел бы я узнать, кто его сюда прислал, -- заметил Чумичка.
   --  Свято  кресло пусто не бывает,  -- невесело усмехнулся Василий.  --
Мы-то думали, что уберем князя Григория -- и все. A вместо него какой-нибудь
другой упырь  к власти придет,  и  еще  неизвестно  какой, может быть,  хуже
Григория.
   -- Значит, не вернуться мне больше к бабке на печку, -- горестно заохал
Кузька. -- Эх-ма, стало быть, так и останусь бездомным домовым...
   -- Боюсь, не приехал ли он сюда по наши души, -- покачал головой Дубов.
   -- Ничего, ежели  что,  на  ковре  улетим,  --  беспечно  махнул  рукой
Чумичка.
   Однако Василий был настроен куда серьезнее:
   -- Ну,  мы-то улетим, а каково придется  королю, когда упыри пронюхают,
что он нас укрывал? A что будет с Беовульфом, с Гренделем? Им-то здесь жить,
не нам.
   -- Да рази ж это жисть? -- снова вклинился Кузька. -- Болота,  сырость.
То ли дело в избе, у деда с бабкой...
   -- Что же делать? -- забеспокоился Чумичка.
   -- Надо кончать с этим вурдалачьим гнездом! -- рубанул Василий.
   -- Легко сказать, -- протянул Кузька.
   -- A  легко ли было уничтожить князя Григория?  -- возразил Дубов. -- A
вот  ведь  получилось же. Теперь, когда  Григория нет,  нужно ковать железо,
пока  ситуация  не  стабилизировалась.  --  Поняв,  что последние  слова  не
очень-то понятны собеседникам, он пояснил: -- В общем, пока  они там  еще не
очухались. Вот тут и надобно пускать в прорыв законного наследника.
   -- A, вот ты о чем, -- сообразил Чумичка. -- Да нет, снять чары со Змея
Горыныча мне пока что не по силам. Этот Херклафф так их заколдовал, что даже
я ни черта понять не могу.
   -- A если с магическим стеклом?
   -- Так ведь им надобно знать как пользоваться.
   --  Ну  ладно,  стало  быть,  нужно  делать  ставку на княжну Марфу, --
подытожил Василий. --  Пусть она и не прямая наследница  престола, но все же
законная представительница Шушковского рода.
   -- Это которая лягушка, что ли? -- хмыкнул колдун. --  Не больно-то я в
нее верю.
   -- A ведь это истинная правда, -- подхватил Василий, -- и Надя получила
тому  подтверждение  от самого Херклаффа.  Марфу, в отличие от  Ольги  и  ее
товарищей по несчастью, он превратил так, что ее расколдовать как раз можно.
Ежели, конечно, действовать с умом.
   -- Так ведь тут вроде бы Иван-царевич нужен, -- припомнил Чумичка.
   -- Есть у нас с Надей  на примете и Иван-царевич, -- улыбнулся Василий.
-- Ну, положим, не  совсем царевич,  но  что-то вроде. Некто  господин  Иван
Покровский.
   -- A годится ли "что-то вроде"? -- усомнился колдун.
   --  Сгодится, -- уверенно отвечал Василий. -- Вот ведь Грендель вроде и
не совсем волк, а князя Григория таки загрыз!
   -- Ну, может быть, -- не стал спорить Чумичка, -- а все ж сомнительно.
   Вдруг   Кузька,  последние  несколько  минут   к   чему-то  старательно
прислушивавшийся,  конспиративно приложил палец  к губам  и указал в сторону
двери.
   -- Ну, чего там? -- невольно понизил голос детектив.
   -- Нас кто-то подслушивает! -- страшным шепотом ответил домовой.
   -- Сейчас поглядим. --  Чумичка встал  из-за стола, бесшумной  походкой
подошел к двери и резко  ее распахнул. Тут же раздался  дикий визг  и быстро
удаляющийся топот.
   -- Ну, и что же там? -- спросил Василий.
   --  Кажется,  наш  старый  друг   Соловей-разбойник,  --   с  некоторым
удивлением ответил Чумичка.
   -- Должно быть, он  тут вместе с Длинноруким, -- сообразил Дубов. -- Да
уж, ну и  делегацию  они  сюда прислали  --  беглый градоначальник да беглый
душегуб!
   -- Не по  нраву мне все это, -- покачал головой Чумичка. -- Чем  скорее
мы отсюда уберемся, тем лучше.


x x x


   Тронная зала гляделась  подстать  всему королевскому замку -- обширная,
неуютная  и  весьма  запущенная.  На  стенах красовались  засиженные  мухами
портреты  предыдущих  правителей  и  изрядно  поеденные  молью  штандарты  и
знамена. Но, наверно, главным украшением залы являлось старинное полотно, на
котором королевич Георг собственноручно осушает местные болота. Однако из-за
толстого векового  слоя пыли и  копоти  о  содержании этой чудесной  картины
можно  было  судить лишь со  слов самого короля.  Каких-либо боевых трофеев,
обычных для подобных помещений, здесь  не было по причине отсутствия славных
битв с  соседями.  Да,  собственно,  кроме королевского трона,  здесь больше
ничего и не было. И, естественно, короля Александра на нем.
   Александр   тяготился   официальными  приемами  --  впрочем,   учитывая
географическое и политическое положение Новой Ютландии, таковые случались не
особо часто.
   Король восседал на  высоком  престоле  темного резного дерева,  в  меру
скрипучем  и  слегка покачивающимся из-за  неравномерных ножек,  и рассеянно
слушал  одетого в траурно-черный камзол  князя Длиннорукого. A  посланник из
Белой Пущи разливался соловьем:
   -- Эти негодяи, мерзавцы,  подонки,  на кого  они подняли  свою  подлую
длань?  На  самого  князя  Григория,  правителя законного  и  справедливого,
непрестанно  пекущегося  о  благе  подданных  своих!  Да  попадись  мне  эти
неч