князь Григорий
скончался: как и предрекал ученый звездочет, князь был загрызен волком в
самую ночь свадьбы. - И, еще более понизив голос, царевна продолжала: - До
утра мы должны все успеть и убраться отсюда подальше.

   Бывшие узники под предводительством царевны Танюшки гуськом спустились
по полутемной лестнице Круглой башни и, миновав охранника, склонившегося
перед ними в низком поклоне, вступили во внутренний двор замка. Несмотря
на раннеутреннюю полумглу и мелкий дождичек, баронесса фон Ачкасофф с
огромным интересом разглядывала хозяйственные строения, безуспешно пытаясь
определить их архитектурный стиль. Царевна торопила своих спутников:

   - Скорее, мы должны управиться до рассвета!

   - А с чем управиться? - зевая, спросил царевнин кучер. - Только прежде
превратите меня обратно в меня. А то в мужском облике, да еще в этом
наряде мне как-то не по себе...

   Царевна небрежно щелкнула пальцами, и у кучера исчезли усы, кафтан на
груди приподнялся, и кучер превратился в журналистку Надежду Чаликову.

   - Сначала нам надо зайти в одно место и кое-что взять, ну а потом - за
Каширским, - сказала Танюшка.

   Путники остановились перед одним из многочисленных амбаров, и царевна,
вновь безошибочно выбрав из связки нужный ключ, открыла огромный замок.
Судя по тому, как туго поворачивался ключ, можно было подумать, что в этот
амбар не заглядывали по меньшей мере год. Так как внутри было темно, то
Татьяна Дормидонтовна небрежно щелкнула пальцами, и на колченогом столе
посреди амбара загорелись несколько свечек.

   - Ну, это ж какая-то старьевая лавочка, - разочарованно пробасил майор.
   Действительно, амбар был завален всяким хламом - дырявыми коврами,
ветхим тряпьем, старой обувью, запыленными масляными лампами и прочим
барахлом, которое обычно хранится на чердаках и в подвалах старых домов.

   Вместо ответа царевна подняла чуть ли не с пола какую-то тряпку,
некогда служившую скатертью, смахнула пыль и небрежно постелила на столе.

   - Самобранка, накройся! - скомандовала Татьяна Дормидонтовна, и на
скатерти невесть откуда появились всяческие яства - разные соленья,
варенья, пенные меды и даже огромный осетр. - Прошу к столу, - пригласила
царевна. Дубов отрезал кусок осетра и осторожно отправил в рот.

   - Вкуснятина! - безошибочно определил сыщик, и его спутники
присоединились к трапезе. А царевна тем временем ходила по амбару и
придирчиво разглядывала старые ковры, стоявшие вдоль стен скатанными в
рулоны. Выбрав один, Танюшка попросила Селезня и Дубова прихватить его с
собой.

   - На что вам этот клопопитомник? - удивился майор, нехотя отрываясь от
пирога с грибами. - Я вам в военторге в сто раз лучше достану...

   - Лучше нигде не достанете, - уверенно заявила царевна. Она продолжала
ходить по амбару и разглядывать его содержимое. - Ага, вот это то, что мне
надо! - С этими словами она вытащила из покосившегося шкафа тарелку и
блестящий предмет шарообразной формы величиною с яблоко.

   - Красивая штука, - заметила баронесса, дожевывая бутерброд с семгой, -
похоже на раннего Фаберже...

   - Самобранка, сложись! - приказала царевна, и все яства вмиг исчезли, а
скатерть сама собой быстро сложилась в небольшой сверток.

   - Колоссально! - восхитился майор. - Настоящая походная кухня.

   - Ну все, нам пора, - поторапливала своих спутников Татьяна
Дормидонтовна.
   - Теперь скорее к Каширскому.


   ***


   Процессия во главе с царевной Танюшкой вышла из лавки древностей и
вновь двинулась по внутренней территории замка. Вскоре их остановил один
из охранников:

   - Стой! Кто идет?

   Царевна уже собралась было предъявить грамоту, подписанную и
проштемпелеванную князем Григорием, но ее опередил майор.

   - С кем разговариваешь, мошенник! - загремел Александр Иваныч, опуская
на брусчатку свой конец свернутого в рулон ковра. - Разуй глаза, щучий сын
- перед тобой твоя новая госпожа и повелительница, сиречь царевна Татьяна
Дормидонтовна. - И, припомнив известный кинофильм, добавил: - Холоп, пес
смердячий!

   Оставив "холопа" и "пса смердячего" в полустолбнячном состоянии
почтительной растерянности, царевна и ее свита отправилась дальше - к
двухэтажному каменному строению, прилепившемуся возле одной из крепостных
стен.

   - Тут жилище Каширского, - пояснила царевна. - Думаю, что я с ним
справлюсь, но вы все-таки будьте поблизости.

   Дверь в комнату на втором этаже, где ночевал Каширский, оказалась
открытой - очевидно, знаменитый маг и чародей чувствовал себя под
покровительством князя Григория настолько уверенно, что считал излишним
запираться даже на ночь.

   Увидев у себя в комнате царевну, Каширский поначалу принял ее за
сновидение и потому ничуть не удивился.

   - Ах, это вы, царевнушка, - зевая произнес чародей и поманил ее к себе
в постель. - Я так и знал, что вы предпочтете меня этому глупцу князю
Григорию. Я-то, конечно, не князь, но вдвоем мы с вами - ого-го!..

   - Хватит лясы точить, Каширский, - грубо прервала царевна галантные
излияния, - пошли со мной!

   - С вами, о моя царевна - хоть на край света! - сообразив, что видит
Татьяну Дормидонтовну все-таки наяву, почти пропел Каширский приятным
баритоном. Но не встал, а напротив - принял в постели скабрезно-призывную
позу.

   - Кончай шутки шутить! - потеряв терпение, прорычала царевна и прямо на
глазах Каширского превратилась - нет, не в волка, а в колдуна Чумичку.
   Вернее было бы сказать, что Чумичка наконец-то вернулся в свой
первоначальный облик. Правда, в свадебном платье с волочащимся по полу
шлейфом он выглядел довольно комично.

   Каширский в ужасе попятился задом по постели. Чумичка неотвратимо
надвигался на него. Вдруг Каширский сделал страшное лицо и забормотал:

   - Даю тебе установку покинуть мою комнату...

   - Задницу я подтирал твоими "установками", - хладнокровно ответил
Чумичка.
   - Собирайся, кончились твои установки!

   Каширский трясущейся рукой извлек из-под подушки какую-то рукописную
книгу и принялся судорожно листать страницы.

   - Бездарь! - с нескрываемым презрением процедил Чумичка, - у тебя
хватило ума только на то, чтобы украсть мою колдовскую книгу, а
пользоваться ею ты так и не научился!

   Чумичкины спутники наблюдали за этой сценой через полуприкрытую дверь.
Дубов ерзал и то и дело поглядывал на майорские часы.

   - Ну скоро он там?! - не выдержал наконец детектив. - Поймите, это как
раз тот случай, когда промедление смерти подобно. Царевна разгуливает по
замку в подозрительной компании, князь заперся в своей спальне - ясно, что
тут что-то не так.

   - Да, пора поторапливаться, - согласился майор Селезень и решительным
шагом вмаршировал в спальню. Увидав могучую фигуру Александра Иваныча,
Каширский еще более побледнел и в ужасе прикрылся одеялом.

   - Этот? - ткнул пальцем в его сторону майор.

   - Этот-этот, - злорадно закивал Чумичка.

   - С вещами на выход. И живо! - вежливо пригласил Каширского майор.

   Однако незадачливый маг и чародей еще больше забился под одеяло и,
вновь схватив колдовскую книгу, принялся невнятно читать какие-то
заклинания. Но на Селезня они, похоже, не очень-то подействовали.

   - Вставай, Каширский, кончай дурить! - И с этими словами майор легонько
приложил чародея "Командирскими" часами, отчего тот без чувств свалился на
пол рядом с кроватью. - Ничего, оклемается.

   Не дав Каширскому придти в сознание, Селезень с Чумичкой быстро
завернули его в простыню на манер египетской мумии и вынесли в коридор.

   - Ну, теперь куда? - спросила Чаликова.

   - Туда, - указал Чумичка на небольшую лестничку, ведущую наверх.

   Миновав пыльный чердак, путники выбрались на плоскую каменную крышу. И,
кажется, вовремя - внизу, на площадке перед домом, уже собралось довольно
много народу, в том числе и бритоголовых чернорубашечников. Василий даже
уловил несколько отдельных выкриков:

   - Да сюда они вошли, я сам видел! И царевна с ними!

   - А князь по-прежнему не отпирает!

   - Что делать - двери ломать, что ли?

   - Да ты что, как можно...

   Тем временем Чумичка быстро раскатал рулон и расстелил на крыше ковер -
он оказался весьма большим, хотя несколько протертым и не без дырок.
   Поверхность ковра была выткана восточными узорами и надписями арабской
вязью, что однозначно указывало на его происхождение. Погрузив
немногочисленную ручную кладь и "мумию" Каширского, путники сели на ковер,
а Чумичка стал делать резкие пассы руками и бормотать заклинания. Еще
минута - и ковер медленно оторвался от поверхности и завис в воздухе
примерно в полуметре от крыши.

   - Держитесь крепче! - крикнул Чумичка, и ковер стал сначала медленно, а
потом все быстрее подниматься вверх. Когда он оказался на высоте
человеческого роста, на крыше появились княжеские охранники. Увидев
поднимающийся ковер, они бросились к нему, кто-то даже попытался метнуть в
беглецов секиру, но было поздно - ковер уже летел над замком.

   - Ну, кажется, обошлось, - облегченно вздохнул Дубов, когда
ковер-самолет, постепенно набирая скорость и высоту, пролетал над башнями,
которые уже не казались столь грозными и неприступными. Однако
действительность показала, что опасность миновала не совсем - раздался
грохот, и рядом с ковром замелькали какие-то круглые темные предметы.

   - Да они же в нас из пушек! - сообразил майор. Чумичка что-то поспешно
забормотал, и ковер-самолет, резко дернувшись, взмыл вверх, отчего у
пассажиров даже в ушах заложило. И лишь когда они отлетели на более-менее
безопасное расстояние от негостеприимного замка, Чумичка вернул
летательный аппарат к прежнему режиму полета. Теперь ковер плавно летел
над полями, едва не задевая верхушки редких деревьев.






                                   ГЛАВА ПЯТАЯ



   ВОЗВРАЩЕНИЕ


   Ковер-самолет летел над унылыми полями, окружавшими замок князя
Григория - трудно было поверить, что когда-то, всего лишь пару веков
назад, тут зеленела знаменитая Белая Пуща, от которой стараниями
последнего правителя осталось одно название.

   - А лошадок-то мы оставили, - вдруг вспомнил майор Селезень. - Да еще и
золотую карету.

   - Хорошо хоть сами выбрались, - возразила Чаликова.

   - Все ж таки казенный инвентарь, - хозяйственно вздохнул майор. И,
переменив тему, добавил: - А погодка-то, знаете, не шибко летная...

   Действительно, погода, столь благоприятная в дни путешествия от
Царь-Города до замка князя Григория, теперь не слишком баловала наших
путешественников:
   моросил мелкий дождик, на который можно было бы не обращать внимания,
если бы не резкие порывы ветра, превращавшие каждую капельку в острую
мокрую иголку.

   - Ничего, зато быстрее доберемся, - зевнул Чумичка. - И вот еще что...
Я вам должен сказать что-то очень важное.

   - Насчет князя Григория? - заинтересовалась госпожа Хелена.

   - Нет, насчет вас. Дело в том, что Рыжий отдал мне указание, когда все
будет сделано, превратить вас всех - ну, в общем, во что-нибудь.

   - Погоди, Чумичка, ты ничего не путаешь? - изумленно переспросил
Василий.

   - Ничего я не путаю. Я спросил у Рыжего: "В кого превращать?". А он
ответил: "Ну, можешь превратить Дубова в дуб, Селезня в селезня, баронессу
в барана, а Чаликову - в чайку". Но вы так по-человечески отнеслись ко
мне, что я просто не могу...

   Это сообщение повергло пассажиров в настоящий шок. Первым прервал
молчание майор Селезень:

   - А я сразу понял, что за птица этот Рыжий!

   - Но не до такой же степени, - вздохнула Надя.

   - И что нам теперь делать? - задался практическим вопросом Василий.

   - Не бойтесь - долетим, а там что-нибудь придумаем, - беспечно махнул
рукой Чумичка. - А теперь я хочу немного вздремнуть.

   - Ну еще бы: мы хоть за решеткой, а выспались, а тебя покойник совсем
залюбил! - ляпнул майор. - Что называется, до смерти.

   - В случае чего разбудите. - С этими словами Чумичка улегся посреди
ковра и, положив голову на "мумию" Каширского, тут же захрапел.

   - Ну что ж, - после недолгого молчания сказал Василий, - теперь все
окончательно встало на свои места.

   - В каком смысле? - удивилась баронесса.

   - В том смысле, что события последних дней четко выстраиваются в единую
версию. Уверен, что если и не полностью, то на девяносто девять процентов
она соответствует действительности.

   - Это та версия, что вам подсказал пастушок Васятка? - припомнил майор.

   - Да, именно та.

   - И что, о намерении Рыжего нас погубить он тоже предупреждал? -
удивилась баронесса.

   - Нет, но этот факт вполне вписывается в общую схему. - Василий
поглубже запахнул на себе кафтан. - Попытаюсь обрисовать картину, как я ее
вижу.
   Международное положение Кислоярского царства очень шатко и ненадежно -
его постоянно держит в напряжении сосед, князь Григорий. Ситуация
усугубляется еще и тем, что многие влиятельные сановники Царь-Города
являются тайными, а то и явными сторонниками князя Григория и видят в нем
орудие против царя Дормидонта, а если точнее - против, назовем его так,
обновленческого курса, который пытаются проводить Рыжий и его люди. Что
касаемо собственно Рыжего, то его положение еще более шаткое и ненадежное
- он в своей деятельности опирается только на благосклонность царя и, что
немаловажно, его дочки царевны Танюшки.

   - Извините, Васенька, что перебиваю вашу дедуктивную мысль, - сказала
Надя, - но я сейчас вспомнила одну вещь. Когда я была в Боярской думе, то
услышала там много всякой брани в адрес Рыжего, но даже самые заядлые
хулители, обвинявшие его чуть ли не в скотоложестве, не могли упрекнуть
его в воровстве и мздоимстве. Мне кажется, что это о чем-то говорит.

   - И не удивительно! - заявил майор. - Может, потому они Рыжего так и
ненавидят, что он не ворует, как все они.

   - Да, - кивнула Надя, - но тут получается несостыковка: с одной
стороны, Рыжий - честный и бескорыстный человек, который пытается вывести
закосневшее в средневековщине Кислоярское царство, как сказали бы у нас,
на европейский путь развития, а с другой стороны...

   - С волками жить - по-волчьи выть, - афористично заметил Селезень. А
баронесса фон Ачкасофф добавила:

   - Как пишут в учебниках истории, такой-то - яркая и противоречивая
личность. И дальнейшее можно не объяснять.

   - Так же как "Кислоярск - город контрастов", - съехидничал майор.

   - Да, госпожа баронесса, вы правы. Чуть позже мы дойдем и до причин,
почему он велел Чумичке так с нами поступить, но пока продолжу начатую
мысль, - сказал Василий. - Итак, Рыжий, умело балансируя между царем и
оппозицией, проводит свою линию, и вдруг сваливается новая напасть.
Представьте - какой-то авантюрист, шулер с наполеоновскими замашками, -
Дубов небрежно кивнул в сторону Каширского, который по-прежнему лежал без
сознания, - подстрекает князя Григория жениться на царевне, а в случае
отказа пойти войной на Царь-Город. Для Рыжего это - полный крах, конец его
карьеры, а главное - конец всех его "европейских" начинаний. Он
лихорадочно ищет способ нейтрализовать Каширского, а если получится, то и
князя Григория. И тут в Царь-Городе появляемся мы - тоже преследующие
Каширского, хотя и по другим причинам. И он решил избавиться от него
нашими руками...

   - А вам не кажется, Вася, - вновь вклинилась Чаликова в логические
построения сыщика, - что мы явились в Царь-Город, так сказать, очень уж
кстати?

   - Дайте срок, Наденька, поговорим и об этом, - ответил детектив. - А
теперь попытаемся по-новому взглянуть на наше собственное пребывание в
Царь-Городе с первых же минут. Как вы помните, все началось с того, что
нас арестовали на входе в город, и один из стрельцов произнес при этом
знаменательную фразу: "Все ясно, это те самые". Стало быть, о нашем
появлении уже было известно и, подозреваю, как раз от того мужичка в
лаптях, которого мы встретили рано утром на дороге.

   - Как, этот живописный деревенский старичок - агент Рыжего? - изумилась
Чаликова.

   - Очень возможно, - кивнул Василий. - Не исключено, что он живет в той
избушке, которую уважаемая баронесса отнесла к новгородскому стилю
тринадцатого века, и наблюдает за окрестностями Горохового городища... В
общем, нас задержали и отправили в темницу. И тут появляется Рыжий -
полная противоположность грубоватым охранникам: освобождает нас из
темницы, поселяет у себя в тереме, оказывает самый теплый прием и полное
содействие во всех наших планах...

   - Погодите, Василий Николаич, - перебила госпожа Хелена, - а откуда он
узнал, что мы - это мы? Вы же никому до Рыжего не рассказывали, что
гоняетесь за Каширским!

   - Дайте срок, баронесса, поговорим и об этом, - с некоторой досадой
повторил Василий. - Сейчас речь о другом. Отдадим должное Рыжему - он
показал себя тонким психологом: едва познакомившись с каждым из нас, сумел
найти струнки, на которых весьма успешно сыграл с пользой для себя и для
государства. Например, вам, Александр Иваныч, он предложил ознакомиться с
Царь-Городским воинством. Почувствовав вашу страсть к порядку, он
рассчитал верно - когда вы увидели недостатки здешних вооруженных сил, тут
же взялись за их реформирование с учетом многовекового опыта военной
науки, который здесь, разумеется, неизвестен. В вашем случае, уважаемая
баронесса, он уловил страсть к исторической науке и архивному делу, ради
которой вы готовы иногда, гм, на весьма сомнительные шаги, и очень
ненавязчиво подбросил вам нужные документы, порочащие всех, кроме самого
Рыжего. Вас, Наденька, он сходу отправил в Боярскую думу - именно затем,
чтобы показать умственный и моральный уровень здешнего политического
истеблишмента, на фоне которого сам Рыжий выглядел мудрым и благородным
государственным мужем, достойным всяческого доверия. А в моем случае... -
Детектив задумался.

   - В вашем случае, Вася, тоже все просто, - пришла ему на помощь
Чаликова.
   - Именно вам первому Рыжий предложил эту поездку к князю Григорию. И
наверняка он, зная ваше благородство чувств, напирал не столько на
государственные интересы, сколько на необходимость спасти честь царевны,
не так ли?

   - Ну, в общем-то так, - согласился Дубов. - А теперь перейдем к главной
загадке - убийству князя Владимира. Когда я рассказал все, что знал,
нашему другу Васятке, то он сразу же уверенно заявил, что князь Владимир -
это человек Рыжего, и что именно Рыжий подстроил его убийство. Сначала я
решил, что Васятка, пожалуй, хватанул через край, но потом, по зрелому
рассуждению, понял, что здесь он весьма близок к истине.

   - Почему вы так решили? - спросил майор.

   - Видите ли, если рассматривать смерть князя Владимира не в отрыве от
ситуации в государстве, а наоборот, в контексте, то вырисовывается
довольно интересная картина. Как мы уже знаем, высшие круги
Царь-Городского общества представляют из себя весьма разношерстную
публику: там есть и противники, даже враги Рыжего, есть и его сторонники,
но немало колеблющихся - таких, кто понимает необходимость перемен, но не
всегда поддерживает те методы, которыми они проводятся. И что происходит в
тех случаях, когда большинство в Боярской Думе склоняется к оппозиции? Вы,
Наденька, сами были свидетелем такому случаю: князь Владимир начинает
поливать бояр из жбана, боярин Андрей, потрясая кооперативным крестом,
непотребными словами бранит власть придержащих, и колеблющиеся бояре,
просто чтобы не оказаться в одной компании с этими господами, поддерживают
даже те проекты Рыжего, с которыми не вполне согласны. Я припоминаю вашу
фразу: "Что это - глупость, или?.."
   Так вот - самое настоящее "или". И я к своему стыду должен признать,
что простой пастушок Васятка это сообразил гораздо быстрее, чем я -
профессиональный сыщик, многократно сталкивавшийся на практике с самыми
разными формами провокации.

   - Да, но Васятка сказал еще, что убийство князя Владимира подстроил
Рыжий, - напомнила баронесса.

   - А вот в этом я как ра