! -- протянула Катька. -- Ну что, давай
вдарим по маленькой. Мой народный избранник  хоть и сам не удовлетворился, и
меня не удовлетворил, так хотя бы заплатил как положено...
     --  Что ж, --  Василий  положил  лупу  в карман,  -- пожалуй, кое-что о
владельце   этого   телефона   я  могу   сообщить.  Он   человек  деловой  и
состоятельный,  но  в  то  же  время  скромный  и бережливый,  слегка "новый
кислоярский". Еще  недавно носил бороду, а дела его идут неплохо, хотя и без
особых взлетов. Вот, пожалуй, и все.  К  сожалению, мобильник почти новый, и
личность хозяина не очень на нем отпечаталась.
     --  Ну,  в  общем-то,  все правильно,  -- сказал  несколько  удивленный
Ерофеев. -- А как вы догадались?
     --  Это элементарно, Георгий Иванович, --  улыбнулся  Дубов.  -- Только
состоятельный и деловой человек заводит себе мобильник, но только скромный и
бережливый  приобретает самую простую модель, без всяких ненужных наворотов.
А то я знаю  одного  нового бизнесмена,  который  перекрасил себе  мобильник
малиновой краской -- под цвет не то пиджака, не то "Мерседеса". Что касается
бороды  -- поглядите на  эти шероховатости как раз  в том месте, где  трубку
подносят  к  лицу.  Так  что все  очень просто.  То  есть  очень просто  для
специалиста,  который  хоть  немного  владеет методом дедукции,  --  скромно
добавил детектив.
     -- Так-то оно так,  -- заметил  Серапионыч,  --  да только  все это  не
больно-то убедительно. Вы, Василий Николаич,  хорошо знаете Георгия Иваныча,
а потому все то, что вы там надедуктировали на телефоне -- это уж, извините,
смахивает на подтасовку. Эдак, знаете, и я смогу.
     -- Ну  ладно, будем  считать,  что  первый  тайм  закончился вничью, --
примирительно сказал Ерофеев, наклонив тарелку и  бережно вычерпывая остатки
супа. -- Так что за десерт каждый платит сам за себя.
     А  Василий,  совсем  позабыв  про остывшие щи,  продолжал  с  интересом
разглядывать мобильник:
     --  Чего это он у вас такой молчаливый? Уже пол часа как тут сидим, а я
еще ни разу не слышал его голоса.
     -- Значит, никто не звонит, -- нехотя ответил турбизнесмен.
     -- Понятно.  А то  я  уж подумал,  что это  у вас не  совсем  настоящий
телефон.  Знавал  я одну даму, которая тоже всюду ходила с мобильником. И ей
постоянно кто-то звонил  --  то  сам  Президент, то  его супруга, то  всякие
прочие высокопоставленные личности. Так  что  эта  дама  считалась  вхожей в
самые высшие круги  Кислоярского общества. И  что же вы думаете?  --  сделал
Василий эффектную паузу.
     -- И что же? -- заинтересовался Cерапионыч, едва не откусив кусок ложки
вместо хлеба.
     -- Оказалось, что этот мобильник -- просто детская игрушка с батарейкой
и звоночком внутри.
     --  Ха-ха-ха,  -- несколько натужно рассмеялся господин  Ерофеев. -- Да
нет, у  меня-то  телефон самый настоящий, просто  его временно отключили. За
неуплату. Закрутился, знаете, в своем турагентстве и совсем забыл заплатить.
Наличных  у меня при себе не оказалось, я пошел в "ГРЫМЗЕКС" снять со счета,
а там денег не дали...  Да-да, благодарю вас, --  кивнул Ерофеев официантке,
подошедшей к  их  столику,  чтобы забрать пустые  тарелки  из-под  первого и
поставить полные со вторым.
     --   Неужели   и  "ГРЫМЗЕКС"   обанкротился?  --   озабоченно  произнес
Серапионыч, с удовольствием втягивая приятный запах рыбного рагу.  -- Мне-то
все равно,  у меня  вкладов нет, но ежели наш крупнейший банк  завалится, то
вся экономика полетит в...
     -- Да нет, просто у них там сейф сломался,  -- успокоила его официантка
и, взяв поднос, удалилась на кухню.
     --  И откуда они  все  знают? --  подивился  Ерофеев, отламывая кусочек
котлетки по-киевски.
     -- Работа  у них такая,  -- взялся  Дубов  за  ножик,  чтобы  разрезать
отбивную.
     Тут в зале  раздалось веселое тявканье -- это  в  зал, весело помахивая
хвостиком,  вбежал  пудель, а за ним появился  молодой  человек а аккуратном
джинсовом костюме и с  огромной  кипой  газет.  Уважительно  обнюхав  девиц,
пудель подошел к столику, где сидели Дубов, Ерофеев и Серапионыч, и встал на
задние лапки. Василий Николаевич рассмеялся и протянул собаке кусочек мяса.
     --  Тофик, не  попрошайничай, --  укоризненно сказал  молодой  человек,
подойдя  к столу  следом  за своим спутником. -- А  не желаете  ли, господа,
приобрести  свежие газеты? Вот, рекомендую  "Частный детектив"  --  есть что
почитать. Жена  расчленила и съела  мужа. Скотоложество  в  высших  эшелонах
власти. Секс на лужайке под дулом автомата...
     -- Скажите,  любезнейший, -- перебил газетоторговца доктор, -- а нет ли
у вас сегодняшнего "Кислоярского комсомольца"?
     -- Конечно,  есть!  -- обрадовался молодой человек и, распустив  газеты
веером,  протянул  Тофику.  Тот  безошибочно  схватил в  зубы  "Кислоярского
комсомольца" и с почтительным поклоном преподнес доктору.
     -- Где-то видел я эту парочку,-- заметил Дубов, когда молодой человек с
пуделем  покинули  столовую.  --  Кажется,  они  еще  и  в поездах  газетами
торгуют... Владлен Серапионыч, а разве вы "Комсомольца" не выписываете?
     -- Вообще-то, конечно, выписываю, но сегодня какие-то хулиганы вытащили
газету  из  ящика.  Вот вам бы,  Василий Николаич, ими  и  заняться. С вашей
дедукцией.
     -- Дайте срок, и до них доберемся, -- хрустнул салатом Дубов.
     -- Ну, как будто у нашего Великого Детектива других дел нет, -- хмыкнул
Ерофеев и забросил в рот  вареную картофелину. --  Вот у меня ящик закрыт на
английский замок, и никто почту украсть не сможет!
     -- Еще как  сможет! -- чуть не подавился косточкой Серапионыч. -- Они ж
не только у меня,  а чуть не у всего подъезда ящики почистили.  Даже к моему
соседу-слесарю залезли, а у него ящик ого-го как сделан!
     -- Ну и как? -- поинтересовался Дубов.
     -- Броня!  --  ответил  доктор. --  Да  ведь  он не  просто  слесарь, а
большой, надо  сказать, спец в таких вопросах. В  прошлом  "медвежатник", но
уже много лет как в завязке. Так вот -- даже к нему залезли, уж не знаю как,
через верх, что ли, и  слямзили его любимый еженедельник "Кислоярское время"
-- он  же  как  раз по пятницам выходит... -- Серапионыч  поправил  на  носу
позолоченное пенсне и углубился в чтение.
     -- Лучше всего держать абонентный ящик на почте, -- заметил Ерофеев, --
но  за  это  надо  платить. Три  доллара  в  год. А организациям,  -- совсем
погрустнел турбизнесмен, -- аж десять...
     --  А  некоторые прибивают  вдоль  щели  гвоздики,  -- поделился опытом
Дубов. -- Впрочем, если уж кто решился ящик обворовать,  тот ни перед чем не
остановится. Вот Надя мне рассказывала, как в Москве...
     -- А  кстати, что  Надюша? -- на миг оторвался от газеты Серапионыч. --
Чего-то я ее давненько не видел.
     -- А, ну сейчас она, должно быть, в Москве, -- вздохнул детектив. -- Но
со дня  на день будет здесь. Кстати, могу открыть небольшой  секрет  -- Надя
хлопочет, чтобы ее назначили корреспондентом по нашему региону. Хорошо бы...
     Разговор снова замер  -- лишь слышно было, как  мухи лениво жужжат  над
кофе, которое так и не допили девицы легкого поведения.
     -- Ну, доктор,  чего новенького пишут в газете? -- спросил  Дубов, доев
второе.
     --  Как   всегда,   ничего  стоящего,   --  оторвался   Серапионыч   от
"Кислоярского  комсомольца". --  Вот разве что в разделе "Светская  хроника"
сообщают,  что  Лидия  Владимировна,  супруга   банкира  Грымзина,   готовит
бал-маскарад по случаю открытия филиала банка.
     -- Пустит  она по миру и Грымзина, и "ГРЫМЗЕКС", -- пробурчал  Ерофеев,
тщательно собирая соус кусочками хлеба. -- Верно говорят -- женщина способна
сделать мужчину миллионером, но лишь в том случае, если был он миллиардером.
Нет, все-таки пора переводить сбережения в Швейцарию.
     -- Грешно ее осуждать, -- покачал головой Серапионыч. -- После того как
у них пропала дочь, Лидия Владимировна ищет забвения в сиюминутных  радостях
жизни,  а  сам Грымзин  превратился в ходячий калькулятор. А знали бы  вы их
раньше, лет эдак пятнадцать назад...
     Тут  в зале появился  некий господин в потертом костюме  и  с  огромной
сумкой, из  которой торчали  чулки,  рейтузы и дамские лифчики.  Из  кармана
пиджака  у  него  виднелись  мятые  листы   с  отпечатанными  на  пишмашинке
стихотворными строчками. То  был  ни кто  иной  как  один  из ведущих поэтов
Кислоярска Владислав Щербина.
     --  О,  как я рад,  что всех  вас вижу! -- воскликнул поэт, приземляясь
вместе с  сумкой возле столика.  -- Господин Ерофеев,  у меня к вам выгодное
деловое предложение.
     -- Ну-ну? -- заинтересовался  Ерофеев,  доставая из внутреннего кармана
калькулятор.
     --  Давайте   объединим  наши  усилия.  Ваши  туристы  ездят  в  Грецию
порожняком, так будем нагружать их моими рейтузами. Пускай торгуют на базаре
-- и им выгода, и нам с вами.
     -- Ага, а то в Греции ваших рейтуз не видели.
     -- Ну, не хотите рейтузы, давайте  гробы. У  меня тут приятель имеется,
гробовщик и  художник-любитель,  он сколачивает гробы  и расписывает их  под
Гжель. Да ваша Греция просто ахнет, когда их увидит!
     -- Увольте  меня и  от ваших гробов, и от ваших рейтузов, -- решительно
отказался Ерофеев.
     -- А хотите, я напишу для вашей фирмы рекламные стишки?  -- не сдавался
поэт. -- "Я видел Афины воочию, Афины видали меня"...
     -- Видали-видали, -- перебил его Ерофеев, -- в гробу они вас видали и в
белых рейтузах!
     -- Доктор, а вам рейтузы не нужны? -- переключился поэт на Серапионыча.
     -- Зачем? -- оторвался от газеты доктор.
     -- Покойников обряжать, -- не смутился Щербина.
     -- Да уж,  мои покойнички будут очень рады,  --  неопределенно  покачал
головой Серапионыч.
     -- А  не  купите ли сборничек моих стихов? --  Щербина  полез в сумку и
извлек  из-под  рейтуз  самодельную брошюрку. -- Вот  послушайте. --  И поэт
заунывным голосом завел:

     -- Луна на небе в самости своей
     Надзвездный мир лучами озаряет,
     И Млечный Путь в рейтузах прежних дней
     Всемирною Душой кругом сияет...

     -- В самый раз, -- похвалил доктор. -- Если я начну читать ваши стихи у
себя в морге, то все пациенты вмиг разбегутся.
     А  Щербина  тем  временем залез  в  один  из  чулков  и,  вынув  оттуда
замусоленную десятидолларовую банкноту, торжественно вручил ее Дубову:
     -- Ну вот, наконец-то возвращаю вам свой долг!
     --  А  я уж  и  не  надеялся его получить, --  обрадовался  Василий. --
Неужели на рейтузах заработали?
     -- Да  разве на рейтузах заработаешь! -- горестно махнул рукой поэт. --
Кому в наше  время нужны рейтузы, не  говоря уже  о  стихах! Нет,  я  продал
портативный  газосварочный  аппарат. Выручил  немного деньжат и первым делом
пошел долги отдавать. И даже стихи по этому случаю написал. Вот, послушайте:

     Как лещ, порвав тугую леску,
     Пошел ко дну --
     Вчера я продал газорезку,
     Пока одну...

     Однако заметив, что его  гениальные вирши не вызывают восторга публики,
Щербина схватился за сумку.
     -- Постойте, куда вы? -- попытался остановить его  Дубов. -- Посидите с
нами, чайку попьем.
     -- С добавочкой из скляночки, --  заискушал поэта и Владлен Серапионыч,
привычным движением залезая к себе во внутренний карман.
     -- Нет-нет, -- торопливо сорвался с  места Щербина. --  Скорее побегу в
"Бинго",  я  чувствую,  что  колесо фортуны наконец-то  повернулось  ко  мне
передом, и я выиграю кучу денег! -- И с этими словами поэт молниеносно исчез
из ресторана.
     -- Сказал  бы  я,  какую  кучу  он  выиграет, --  ухмыльнулся  господин
Ерофеев, -- да за столом неудобно.
     К  столу вновь  подошла официантка,  убрала  тарелки из-под  второго  и
поставила десерт:  клюквенный кисель для  Серапионыча, компот для Ерофеева и
хлебный суп со взбитыми сливками для Дубова.
     -- И как вы можете, Василий Николаич, такую гадость есть,  -- брезгливо
заметил Ерофеев.  -- Это ж  понос какой-то. Вот черт!  Все-таки выразился не
по-застольному.
     -- Может, выглядит и не очень, зато вкусно, -- возразил Василий.
     -- Да-да, кстати  насчет поноса,  -- Серапионыч отложил газету и взялся
за ложку. -- Советую вам, господа, быть осторожными в  еде,  так как вчера я
наблюдал  престраннейший  случай   затяжного   поноса,   вызванного  пищевым
отравлением.
     -- И кто же  этот бедолага? -- с деланным  сочувствием  поинтересовался
Ерофеев, принимаясь за компот.
     -- О,  это весьма колоритная личность  -- начальник  охраны "ГРЫМЗЕКС"a
господин Губин-Pаскатайский.
     -- Любопытно, -- как бы про себя пробормотал Дубов.
     -- Да, случай  весьма любопытный, --  подхватил доктор.  -- Я так  и не
понял, чем он отравился, и  выписал ему бюллетень  на три  дня. Он, конечно,
рвался  на  работу,  но  я его заставил  лечь  в  постель  и  прописал  курс
интенсивной терапии.
     --  Странно, очень странно,  --  задумчиво  сказал  Василий. -- А между
прочим, из этого человека мог бы получиться незаурядный сыщик...
     -- С чего вы это взяли? -- удивился Ерофеев.
     --  В свое время  он подвизался  в журналистике, --  стал  рассказывать
Дубов,  --  и  вот  однажды  в редакции  одной  газеты,  прямо  из  кабинета
редакторши, ночью  исчез набор ее любимых бокалов. Название газеты и фамилию
редакторши я  называть не стану: те, кто помнит, сразу поймут, о ком речь, а
кто не помнит госпожу Миладзе -- тому ее имя ни о чем все равно не скажет.
     -- Кажется, я догадываюсь, -- хлебнул киселя Серапионыч.
     -- А я нет, -- пожал плечами Ерофеев. -- Ну ничего, вы рассказывайте.
     --  Да рассказывать-то  особенно не о чем.  Я,  правда, не знаю как, но
господину  Губину  все же  удалось  вывести  вора  на чистую воду  и вернуть
бокалы.  Фамилию  похитителя  я  тоже  называть не  стану,  это  известный в
Кислоярске журналист,  зачем ворошить прошлое --  может  быть, он  давно уже
порвал со  своими  дурными  наклонностями...  --  Немного помолчав,  Василий
добавил: -- Хотя я в этом очень даже сомневаюсь. Да, ну  так вот, редакторша
на  радостях, что бокалы  нашлись, тут же сделала  ему  предложение  руки  и
сердца. Другое дело, что их семейное счастье продолжалось недолго,  так  как
вскоре  супруга отбыла на  Цейлон, где  присоединилась к тиграм освобождения
тамилов илама, а господин Раскатайский с горя бросил журналистику и поступил
к Грымзину в начальники охраны.
     -- Да,  печальная история, -- вздохнул Серапионыч  и  с  горя плеснул в
кисель чуть не половину своей скляночки.
     -- Эх, махнуть бы куда-нибудь на Цейлон! -- мечтательно глянул  Дубов в
простреленный  пулями  и засиженный  мухами  потолок.  --  Скажите,  Георгий
Иваныч, ваша  фирма не организовывает  экскурсий  на Цейлон  или  хотя  бы в
Непал? А то устроили бы нам с доктором путевочку по льготному тарифу...
     -- Увы, -- ответил Ерофеев, -- до Цейлона с Непалом наша фирма пока еще
не дотянулась. Могу предложить прекрасную путевку в Грецию. Десять дней -- и
всего за пятьсот "зелененьких".
     --  Вот  как,  --  покачал  головой  Василий. --  И  неужели  находятся
желающие?
     -- Желающих  маловато,  -- погрустнел Ерофеев.  -- То  есть желающие-то
может и есть, да вот  возможности не всегда с желаниями совпадают. У одного,
правда, таки совпало...
     --  Взглянуть бы  хоть одним глазком на этого счастливчика, -- вздохнул
Дубов.
     --  Да  уж,  такое могут себе позволить только  богатеи вроде господина
Грымзина, -- заметил Серапионыч. -- Да ведь он скорее удавится, чем  выложит
пятьсот долларов.
     В  первый  раз за время обеда лицо господина Ерофеева  изобразило некое
подобие улыбки:
     -- Вы почти угадали, доктор -- по  моей путевке поедет  если и  не  сам
банкир Грымзин, то его заместитель господин Козлов. А вот взглянуть  на него
даже  одним  глазком  будет  несколько  затруднительно  --  уже  сегодня  он
отправляется поездом в  Прилаптийск,  а  завтра  теплоходом --  в  солнечную
Грецию.
     --  И каким поездом  -- пятичасовым или полуночным? -- спросил Василий.
Ерофеев на минутку задумался:
     --  Знаете,  лучше  вообще-то  ехать  пятичасовым  --  он  прибывает  в
Прилаптийск рано утром,  и можно спокойно  идти в порт -- теплоход отплывает
днем. А  если полуночным, то можно и не успеть. А вы  что, Василий Николаич,
действительно решили ехать? Поезжайте, не пожалеете!
     --  Съезжу,  пожалуй,  --  кивнул  Дубов.  --  Вот  деньжат  накоплю  и
отправлюсь по стопам этого, как вы  сказали -- Козлова? -- Василий отодвинул
опустевшую тарелку и встал из-за стола. -- Извините, я должен позвонить.
     Детектив  прошел  к  стойке бара,  где  находился телефон, а Серапионыч
извлек из-под  сюртука заветную скляночку.  Но так  как долить жидкость было
некуда, а употреблять ее в чистом виде  даже Cерапионыч считал "замного", то
скляночку пришлось  спрятать обратно  в  карман.  Ерофеев  же  вновь включил
калькулятор  и пустился в какие-то заумные бухгалтерские расчеты, но  тут за
столик вернулся Дубов:
     -- А вот и я! Не соскучились, господа?
     --  Ну  что ж, пообедали,  будем  потихоньку разбегаться?  -- предложил
господин Ерофеев и выключил калькулятор.
     --  Ах, ну что вы! -- широко улыбнулся Дубов. -- Так хорошо  сидим -- и
вдруг  "разбегаться". После  обеда для лучшего пищеварения не мешает и чайку
принять. Не правда ли, доктор?
     -- Истинно так, -- подтвердил Серапионыч.
     -- А я как раз чаю заказал, -- продолжал Василий. -- Так  что посидимте
еще пол часика.
     --  Ну  что ж,  разве  я  против? --  почуяв даровой  чай,  откликнулся
Ерофеев.
     -- Ну вот и прекрасненько, -- удовлетворенно промолвил Дубов. -- А пока
нам  готовят  чай,  я  хотел бы  с  вашего  позволения  вернуться  к  нашему
незаконченному разговору.
     -- О путешествии в Грецию? -- уточнил Ерофеев.
     -- Да нет,  о дедукции. Согласен, что пример с  мобильником -- не самый
удачный.  Но  из  этого  еще не следует, что сам по себе  дедуктивный  метод
никуда не годится.
     -- Надо  еще  установить,  существует ли этот  ваш  дедуктивный метод в
натуре, -- подпустил Ерофеев.
     -- О, кажется, чаек несут! -- радостно сообщил  доктор и полез в карман
за скляночкой.
     И дискуссия продолжилась  по  прежнему принципу  "Есть  ли дедукция  на
Марсе?".
     Но не прошло и получаса, как мирная беседа в тихой обстановке ресторана
"Три яйца  всмятку"  оказалась безнадежно  нарушена  --  в  зал  возбужденно
ворвался  человек  в  малиновом  пиджаке  и  сбившемся  набок   карденовском
галстуке. Официантки  и бармены склонились перед ним в почтительном  поклоне
-- ведь то был ни кто иной как богатейший человек Кислоярска, владелец банка
"ГРЫМЗЕКС", яхты  "ИНЕССА",  нескольких домов и  загородной усадьбы, словом,
собственной персоной Евгений Максимович Грымзин.
     Не обращая ни на кого и ни на что внимания, господин Грымзин бросился к
столику,  где  сидел Дубов, по дороге  перевернув  пару стульев, и не  успел
Великий Сыщик опомниться, как угодил в цепкие объятия олигарха.
     --  Вы -- мой спаситель!  -- вопил господин Грымзин, целуя руки Дубову.
-- Ах он  мерзавец, я ему  доверял как  самому себе, а он решил меня по миру
пустить! Спасибо,  спасибо вам, дорогой  Василий Николаевич! Убить его мало,
подонка! Боже мой, до чего мы дожили!..
     С  трудом вырвавшись из  лап банкира и усадив  его на свободное  место,
Дубов спросил:
     -- Задержали обоих?
     --  Да-да! -- вскочил Грымзин.  -- Прямо  на выходе из банка, с липовым
паспортом!  Еще  бы немного  --  и  все,  ищи  ветра  в  поле!  Ах,  Василий
Николаевич,  вы спасли меня! Вы спасли всех  наших вкладчиков и акционеров!!
Вы спасли всю экономику нашего государства!!!
     -- Скажите, а сообщником оказался тот, кого я  предполагал? -- спокойно
спросил Дубов.
     -- Именно он! -- возопил, вскакивая, банкир. -- Мерзавец, ворюга!..
     -- Но,  надеюсь,  на  завтрашний  спектакль этот  инцидент  влияния  не
окажет? --