Карло  (председатель
Кислоярского антиалкогольного клуба "Лесная Роза" Михаил Сергеевич Водкин) и
Джузеппе -- Сизый нос (рекламный агент Александр Мешковский), бережно, будто
дитя, державший на руках дубовое полено.
     -- Ах, сладенький мой Карлуша, -- говорил Джузеппе,  нежно прижимаясь к
Папе Карло, -- ты ведь знаешь, как я тебя люблю...
     -- Если бы ты меня любил,  то  бросил бы пить, гнусный  извращенец!  --
наставительно  заявил  Папа  Карло. -- А то от  тебя несет, как  от  винного
погреба.
     --  Прими  от  меня  в  подарочек,  противненький  мой,  это чудненькое
поленце,  --  продолжал Джузеппе.  -- Оно  мне  говорит: милый  Сизый носик,
подари  меня  папашке  Карло, пусть он  вырежет  из  меня  куколку,  откроет
собственное телевизионное шоу...
     -- Теперь  вы поняли концепцию?  --  шепнул Святославский Чаликовой. Та
кивнула.
     И  когда  черед  дошел  до  сцены  с  лисой   Алисой,  Надя  уже   ясно
представляла, что  ей  делать. После  того  как Буратино (в миру --  частный
сыщик Дубов) радостно  уходил от Карабаса Барабаса (порноредактора Романова)
с  пятью  золотыми, к  нему  пристали Алиса-Чаликова и Базилио  --  репортер
Ибикусов.
     -- Умненький, благоразумненький Буратино, -- сладким голосом заговорила
Алиса, --  ты хочешь, чтобы у тебя денег стало в  пять... нет,  в десять раз
больше?
     -- Ты хочешь купить сапоги и шубу своему папе Карло, новый экскаватор и
дом с гильотиной в Париже? -- искушал кот Базилио.
     --  Конечно, хочу!  --  закричал  Буратино,  подпрыгивая  на  месте  от
возбуждения.
     -- Тогда приобрети  у нас пакет акций! -- Базилио вытащил из-под хвоста
несколько бумажек.
     -- И что с ними делать? -- горячо заинтересовался Буратино.
     -- Зарой их  в полночь... --  Тут раздался  пронзительный визг. Базилио
извлек из кармана мобильный телефон:  -- Позвоните  позже, я  занят.  А, это
газета "Кислое  поле"?  Очень хорошо,  я вам перезвоню позже... Да, на чем я
остановился? Зарой их в полночь на диком  Поле  Чудес среди  белых  костей и
стервятников, доклевывающих трупы, и произнеси волшебное слово "МММ".
     Тут вдруг на сцене появился говорящий Сверчок -- бизнесмен Ерофеев:
     -- Xалявщик ты, Буратино, оболтус! Забыл, чему тебя папа Карло учил?..
     После  бурной сцены  между Дуремаром и черепахой Тортилой  (г-н и  г-жа
Грымзины), где Тортила грозилась вместе с лягушками  и пиявками организовать
Партию зеленых и изгнать Дуремара с пруда, режиссер Святославский объявил:
     -- Господа, уже почти поздно. Давайте на пару часиков удалимся в сон, а
потом продолжимся.
     --   Дом   в  вашем   распоряжении,  --  добавил  банкир  Грымзин.   --
Располагайтесь, кому где удобно, и чувствуйте себя, как в натуре.

        "x x x"

     Чаликова поднялась на второй этаж, где по полутемному коридору слонялся
Буратино -- частный детектив  Василий Николаевич Дубов.  В конце коридора на
сдвинутых  стульях  дремали псы-полицейские --  пятеро человек  в одинаковых
"собачьих" масках и костюмах. Подойдя вплотную к Василию, журналистка на миг
приподняла лисью маску.
     --  Надя?!  --  воскликнул  Дубов.  Но  Надя  не  дала  ему  продолжить
изъявление  чувств,  заглушив возглас конспиративным  поцелуем.  Правда, при
этом она едва не выколола себе глаз носом Буратино.
     -- Тс-с, я здесь инкогнито. Давайте где-нибудь уединимся.
     Чаликова и Дубов  начали  обходить  комнаты, но там везде  кто-то  был.
Потом  спустились на первый  этаж и принялись  искать  укромный  уголок там.
Открыв одну из дверей, они увидели обширное полутемное помещение.
     -- Это же гостиная, -- шепнула Надя. -- Место не самое подходящее...
     Буратино  с Алисой  продолжили поиски,  и  вскоре  нашли  очень  уютную
комнатку с необходимым минимум мебели, где и решили расположиться на отдых.
     -- А  вы  не  заметили, Надюша, одной странной  вещи? --  сказал Дубов,
снимая полосатый  колпак  и поправляя короткие бумажные штанишки, прежде чем
усесться в кресло.
     -- Какой вещи? -- переспросила Надя.
     --  Понимаете,  у меня создалось такое  впечатление,  будто из гостиной
залы унесли электронные часы. Они должны  были отражаться в стекле,  которое
покрывает  картину с очагом, но ничего  подобного  я  не заметил... Куда вы,
Наденька?
     -- Подождите меня, Вася, я вернусь через пять минут! -- с этими словами
Надя выбежала из комнаты.
     Вернулась она минут через двадцать.
     --  Ах, извините, что заставила так долго ждать.  Знаете, хотела  найти
туалет, а в незнакомом доме, да еще и в такой темноте... -- Однако, заметив,
что  Буратино уже  спит  в  кресле, Надя  нежно  поправила на  нем  бумажную
курточку, а сама прилегла на диванчик.

        "x x x"

     Сыщик Дубов  проснулся  от яркого света. В комнате  стоял  сам режиссер
Cвятославский, но сияние исходило не от него, а от хрустальной люстры.
     -- Все, перерыв  скончался, --  объявил  постановщик. --  Уже два часа,
добро пожалуйте на репетицию.
     Оглядевшись,  Дубов  понял,  что  Нади  поблизости нет.  Он  вздохнул и
оправил слегка помявшийся бумажный наряд Буратино.
     Когда частный детектив  вошел в  гостиную,  там  уже  полным ходом  шла
работа. Отыскав в зале Алису-Надю, Дубов незаметно двинулся в ее сторону, но
та как будто избегала его. "Наверно,  обиделась, что я заснул, не дождавшись
ее", упрекнул себя сыщик.
     -- Господа,  следующая сцена  у  пруда,  --  объявил Cвятославский.  --
Приготовиться Буратино и Тортиле.
     Тут в дверях появился Дуремар -- хозяин дома банкир Грымзин. Вид у него
был сильно удивленный.
     -- Ничего не понимаю,  -- сказал он. -- Куда-то пропала моя  жена Лидия
Владимировна. Я обошел весь дом, и нигде.
     Буратино-Дубов и Пьеро-Столбовой насторожились.
     -- Когда вы обнаружили  пропажу?  -- засучив длинные пьеровские рукава,
спросил инспектор. -- Вернее, когда вы видели свою супругу в последний раз?
     -- Сейчас соображу... Сразу после двенадцати, когда объявили перерыв, я
отправился к себе в комнату и заснул. Но в двенадцать она была тут.
     --  Конечно, ведь  как раз в канун перерыва мы репетировали сцену между
Тортилой и Дуремаром, -- вспомнил постановщик Cвятославский.
     --  Значит,  после  двенадцати  вы  ее  не   видели?  --  констатировал
Буратино-Дубов. Дуремар-Грымзин кивнул. --  Может,  кто-нибудь видел госпожу
Грымзину?
     Присутствующие молчали. Наконец, заговорила Мальвина -- поэтесса  Софья
Кассирова:
     --  Я обычно помогала ей  надевать костюм Тортилы --  ну  там, панцирь,
ремешочки, шнурочки, завязочки  и все такое. Словом, снять  или надеть такой
наряд без посторонней помощи просто невозможно. Вот я подумала, что...
     -- Очень дельное замечание, -- отметил Дубов. -- Спасибо вам, уважаемая
Мальвина, за  то, что подумали. Это значит, что далеко отсюда уйти она  вряд
ли  могла.  Опыт и интуиция  говорят мне,  что госпожа Грымзина очень  скоро
найдется.
     -- К  сожалению,  мы  не можем целиком  положиться  на  вашу  интуицию,
коллега, -- возразил Столбовой. -- Мы стоим перед фактом, что среди нас нету
нашей уважаемой Тортилы, то есть Лидии Владимировны.
     --  Господа,  я уверен,  что  моя  жена  раньше или позже  найдется, --
заговорил Грымзин. --  Однако я считаю, что спектакль, который мы  так долго
готовили,  ни  в коем случае  не  должен  ставиться  под  угрозу.  Мы должны
продолжать репетицию во что бы ни стало.
     -- Да!  -- задумчиво промолвил Cвятославский. -- Великий Паганини играл
на одной  струне, и мы тоже будем играть, что бы ни встало. Объявляю перерыв
на пять минут, чтобы обдуматься мозгами, кого я вставлю в Тортилу.

        "x x x"

     Дубов  ходил взад-вперед по коридору, обдумывая создавшуюся обстановку.
Ему очень хотелось  посоветоваться  с Надей  Чаликовой,  однако  той не было
видно. Вдруг  сыщик  увидел, как  за дверью,  ведущей на "черную"  лестницу,
мелькнул рыжий хвост.  Буратино подкрался  поближе и увидел, как лиса  Алиса
закуривает "Мальборо". В маске это было довольно сложно.
     "Странно, вроде раньше она никогда не курила, -- подумал Дубов. --  Или
это тоже предусмотрено ролью?". Буратино на цыпочках подошел поближе и сзади
закрыл ей глаза ладонями:
     -- Наденька, угадайте, кто я!
     Однако, к удивлению Василия, лиса Алиса  дико  заверещала и,  оттолкнув
Буратино, побежала вверх  по лестнице. Дубов пожал плечами и  побрел назад в
гостиную.
     В  гостиной уже продолжалась репетиция. Cвятославский,  стоя на  сцене,
сообщал, что он надумал в вопросе с Тортилой:
     -- Если госпожа  Грымзина не  возвернется  взад  в  товарном  виде,  то
придется  вводить заменителя. Вернее, совместителя. В общем, дублера. И этим
совместителем будет...  -- Режиссер на минуту глубоко задумался. -- Им будет
Карабас-Барабас!
     --  Простите,  не  понял. --  Карабас-Барабас, он же  газетчик Романов,
только  что вошел  в гостиную  и  стоял в задних  рядах, опершись  руками на
спинку стула.  По замыслу режиссера,  он был  одет в полувоенный френч а  ля
Фидель,  на  спине  коего  красным  мелом  было  начертано:  "Социализм  или
смерть!". -- Что, я должен буду играть и Карабаса, и Тортилу?
     -- А  что тут такого?  --  удивился  Cвятославский. --  Карабаса будете
играть с бородой, а Тортилу без.
     --  Но  я ведь  вам  сто  раз говорил, что борода у  меня настоящая! --
воскликнул господин Романов, поглаживая длинную седоватую бороду.
     --  Значит,  будем  дифференцировать  роль  иначе,  --  не   растерялся
Cвятославский. -- В Карабасе вам повесят на бороду табличку с  буквой "К", а
в Тортиле -- с буквой "Т". Это будет новая буква в искусстве!
     -- Ну, нечего  делать, --  вздохнул Карабас  Барабас. -- Искусство тоже
требует жертв, не только социализм, туды его в качель.
     А режиссер тем временем вдохновенно бормотал:
     -- Да-да, я так вижу. Это будет совершенно новая концепция: Тортила как
второе   альтер  эго  Карабаса,  единство   в  борьбе  противоположностей...
Внимание, господа! -- очнулся Святославский. -- Репетируем нападение Алисы и
Базилио на Буратино. Все в сборе?
     В сборе были все, кроме лисы Алисы.
     -- Она курит на лестнице! -- вспомнил Буратино. -- Пойду позову.

        "x x x"

     Бездыханное тело  лисы  Алисы лежало на  площадке "черной"  лестницы, а
вокруг испуганно толпились актеры. Инспектор Столбовой,  то и дело откидывая
мешавшие ему рукава пьеровского кафтана, изучал  обстоятельства происшествия
и пытался зафиксировать отпечатки пальцев, в то время как детектив  Дубов со
скорбно снятым бумажным колпаком отгонял любопытствующих:
     -- Господа, не толпитесь, не мешайте следствию.
     -- Как жаль, что среди нас нет медиков, -- вздохнул Столбовой.  -- А то
я даже не могу с точностью определить, имеет ли место летальный исход.
     --  Я  вызвал  "скорую",  --  откликнулся  Дуремар-Грымзин.  -- Обещали
прибыть.
     -- Пока  я  установил  только  то,  что ее  ударили  по голове каким-то
тяжелым тупым  предметом, -- продолжал  инспектор.  -- Более точно определит
судебная  экспертиза.  Господин  Ибикусов, я уважаю вашу  вторую  древнейшую
профессию, но отойдите от пострадавшей... Господа, пожалуйста, возвращайтесь
в зал, нам надо будет обсудить, что делать дальше.
     Ибикусов-Базилио нехотя покинул место происшествия,  но в зал не пошел.
Присев на  стул в конце коридора, он извлек мобильный телефон (иногда он  то
ли  по ошибке, то ли с умыслом называл его "могильным телефоном") и связался
с дежурным по редакции газеты "Кислое поле".
     --  Даю   материал   срочно   в  утренний  выпуск.  Заголовок  --  "Так
развлекаются наши миллионеры".  На вилле  небезызвестного банкира  Грымзина,
где  идет  генеральная  репетиция  завтрашнего благотворительного  спектакля
"Золотой ключик",  происходят  упоительные вещи. Сначала  бесследно  пропала
хозяйка дома Лидия Владимировна. Скорее всего, за нее будет потребован выкуп
--  что  ж,  господину  Грымзину  придется  расстаться  с частью  неправедно
захапанных народных денег. А если он  пожадничает, то похитители будут Лидию
Владимировну  бить,  насиловать,  а  в  конце   концов  убьют,  чтобы  вновь
изнасиловать,  отрезать уши, а  труп бросить  на диком  пустыре на поругание
ястребам-стервятникам.  Но  на  этом  события  не  закончились.  Подверглась
зверскому  нападению исполнительница  лисы  Алисы, чье подлинное имя пока не
разглашается. Ее ударили на лестничной клетке по голове, и я сам видел,  как
ее  хладеющая кровь вперемешку  с  мозгами  стекала по  ступенькам медленной
лавиной, грозящей затопить весь наш город волной насилия и смерти. Записали?
Как только появятся новые сообщения, я тут же выйду на связь.
     Ибикусов сунул телефон в карман и поспешил в гостиную.

        "x x x"

     Актеры-исполнители сидели где попало на зрительских стульях, а на сцене
находились постановщик Святославский  и  хозяин дома банкир Грымзин. Первый,
сидя верхом  на стуле,  отсутствующе глядел в  потолок, а второй, размахивая
дуремаровским сачком, нервно расхаживал по сцене.
     -- Господа,  мы должны решить,  как  нам быть, --  говорил Грымзин.  --
Происходит  что-то  непонятное  и  опасное.  Но  этими   вопросами  займутся
правоохранительные органы,  а мы  должны  решить  со спектаклем.  Продолжать
репетицию или отменить представление на фиг?
     --   Ни  в  коем  случае!  --  заявил   папа  Карло.   --   Алкоголики,
гомосексуалисты  и   педофилы  пытаются  сорвать  спектакль,  но  мы  должны
показать, что не поддадимся ни на какие провокации!
     --  Я согласен, --  поддержал Буратино. --  Но  следует  соблюдать меры
предосторожности: держаться всем вместе -- уединяясь в отдаленных закоулках,
мы только будем действовать на руку преступнику.
     Тут постановщик перевел взор с потолка на грешную землю:
     -- Я  решил  ввести  еще  одну  перестановку в ролях. По  моему  новому
концептуальному  замыслу Мальвина  переводится  в  Алису,  а  роль  Мальвины
придется взять на себя самому мне.
     -- Как так! -- изумилась Мальвина,  она же поэтесса Софья Кассирова. --
Разве я смогу так быстро перестроиться?
     --  Ничего  страшного, --  откликнулся  Святославский.  -- Вы создадите
объединенный синтетический образ  Алисы,  совокупляющий  лучшие  черты обеих
персонажек.   А  я  попытаюсь   воплотить   образ  Мальвины,  одухотворенный
творческими наработками своей недюжинной кинорежиссерской натуры...
     --  Но  что   мне  надеть?  --  прервала  размышления  режиссера  Софья
Кассирова.
     --    Наденьте    что-нибудь   красно-коричневое,    --    распорядился
Святославский. -- Это концептуально важно.
     --  Да,  конечно,  надо пошарить  в  гардеробе Лидии  Владимировны,  --
вздохнул Дуремар.
     --  Перерыв  десять  минут!  -- объявил  режиссер, после  чего вместе с
Кассировой и Грымзиным отправился переодеваться.

        "x x x"

     Инспектора Столбового в коридоре поджидал сыщик Дубов. Он нервно сжимал
в руках бумажный колпак.
     --  Егор  Трофимович,  за всеми этими событиями я совсем забыл об одном
обстоятельстве. Когда во время  перерыва я случайно заглянул в большую залу,
там не было часов. Они не отражались в застекленной картине.
     -- Это те электронные часы, которые висят над дверью?  --  насторожился
Столбовой.
     -- Да. Вы -- второй человек, которому я сообщаю об этом обстоятельстве.
Первым, то есть первой была Надежда Чаликова...
     -- Кто?!
     --  Да-да, та  самая,  московская  журналистка.  Именно она должна была
исполнять роль лисы Алисы.
     -- Постойте, Василий Николаевич, так это, значит, ее...
     -- В том-то и дело. Она просила никому не раскрывать ее имени, я только
вам, как должностному лицу. Все  это превращается в какой-то клубок загадок:
часы пропадают, потом  возвращаются на  место,  исчезает хозяйка дома, далее
нападение на Чаликову. -- Дубов глубоко задумался. -- Я  даже не знаю,  кого
подозревать.
     -- Но какие-то соображения у вас есть? -- с надеждой спросил инспектор.
     --  Увы,  --  сокрушенно  развел  руками  детектив.  --  Или преступник
скрывается  где-то   в  особняке,  или   он  --  один  из  нас.  Второе  мне
представляется  более  вероятным,  хотя  я  не вижу  логического  объяснения
подобных действий. Если  кому-то  понадобилось  похищать Лидию Владимировну,
например, с целью выкупа, то время и место выбраны на редкость неудачно -- в
доме, переполненном потенциальными свидетелями.
     -- А что,  если таким  свидетелем  как  раз  и оказалась  Чаликова?  --
осенило Столбового.
     -- Все может быть, -- с сомнением произнес Дубов. -- Но кто преступник?
Все мы -- добропорядочные  и законопослушные граждане,  и оттого  поиски еще
более осложняются.  Вот  разве что Софья Кассирова... Но одно дело -- мелкие
махинации, а совсем  другое -- та уголовщина, с  которой мы столкнулись.  --
Детектив на минутку  задумался. -- Знаете, Егор Трофимович, чисто интуитивно
я чувствую,  что хотя оба  происшествия, и исчезновение хозяйки, и покушение
на Чаликову, как-то связаны между собой, но за ними стоят разные люди.
     --  Сомневаюсь,  --  пожал плечами Столбовой. --  Мне  кажется, в  доме
орудует опасный маньяк, таящийся где-то в закоулках. Дом ведь старинный, тут
есть где спрятаться.
     --  Возможно,  вы  правы,  --  не  стал спорить Дубов.  -- Но одно  мне
совершенно ясно -- на этом сюрпризы не кончатся.

        "x x x"

     Своего рода сюрпризом стало появление новых лисы Алисы и Мальвины -- то
есть  поэтессы  Кассировой  и постановщика  Cвятославского.  Их  вид  вызвал
замешательство  в  публике.  И  немудрено:  на  пышные  телеса  поэтессы был
героически  натянут белый купальник в  крупный коричневый  горошек. Подвязки
красных чулок глубоко врезались в, мягко говоря, полные ноги. И в довершение
всего  сзади, извините за выражение, в районе  пышных ягодиц,  свисал песец,
срочно перекрашенный под лису. Сам же Святославский просто утопал в кружевах
обильного  платья  Мальвины  с  широкого  плеча поэтессы  Кассировой.  Таким
образом,  из  всего  этого  крепдешинового  великолепия в самых  неожиданных
местах  торчали  худенькие  ножки  в белых гольфах с помпонами  и  не  менее
худенькие ручки,  украшенные  массивными браслетами. И  если рембрандтовские
формы  поэтессы  вызывали  восторг  у  господ,  то  пикассовские  конечности
режиссера -- сочувствие у дам.
     -- Давайте еще  разок резво пробежимся через  сцену искушения  Буратино
лисой  Алисой   и   котом   Базилио,   --  предложил   Cвятославский,  когда
присутствующие должным образом оценили наряды Мальвины и Алисы.
     На сцену вновь  взошел Буратино-Дубов с оттопыренными  от  пяти золотых
карманами. Там его  встретили Алиса и  Базилио. Софья  Кассирова декадентски
закатила очи и замогильным голосом возвестила:
     -- Когда я в позапрошлой жизни была возлюбленной  жреца Омона в древнем
Египте, то ходила по брегам священного Нила у подножия пирамид...
     --  Пожалуйста,  ближе  к  делу, --  попросил  Буратино,  заметив,  что
инспектор Столбовой подает ему какие-то знаки.
     -- О Буратино, не хочешь ли ты в Кислоярске построить себе пирамиду? --
со страстными придыханиями вопросила Алиса.
     -- Хочешь ли ты заиметь верблюда, гардероб золотых одеяний и свой канал
телевизионный? -- в тон Алисе подстроился Базилио.
     -- Еще как хочу! -- завопил Буратино.
     --  Тогда  подойди к берегам священного Нила, -- вдохновенно продолжала
Алиса,  -- и,  произнесши заветную  фразу, Oмона жреца заклинанье,  дождись,
когда на поверхность всплывет крокодил священный, и кинь ему в пасть золотые
монеты...
     --  A если не  кинешь, -- подхватил Ибикусов, --  то  крокодил на  тебя
набросится и вонзит свои страшные зубы в  трепещущую плоть,  и хрустнут твои
косточки, и кровь оросит воды священного Нила!..
     На сцене появился Сверчок-Ерофеев:
     --  А еще лучше -- сходи в турагентство...  то  есть нет,  в  меняльную
лавку и обменяй и