Богу помолимся!",
Александр Иваныч первым решительно двинулся к выходу, но эта попытка
прорыва блокады едва не кончилась весьма плачевно: едва он покинул пределы
круга, авангардный отряд вурдалаков очень быстро выскочил ему навстречу, и
Селезню пришлось ретироваться обратно.

   - Вывод - языческого круга они боятся больше, чем христианских
песнопений, свечей и "Отче наш", - с некоторым удивлением резюмировал
Дубов.

   - Надо продержаться до утра, - добавила Чаликова. - Только, боюсь,
главные сюрпризы еще впереди...

   Так оно и случилось - неожиданно раздался неприятный скрип. Он исходил
от продолговатого темного предмета неподалеку от алтаря, то ли поначалу
ими не замеченного, то ли невесть каким образом там оказавшегося.

   При более внимательном рассмотрении предмет оказался гробом. Скрип
усилился, и с гроба свалилась крышка. А следом за нею с таким же
неприятным звуком из гроба приподнялась и его обитательница - женщина с
растрепанными светлыми волосами.

   - Проклятая ведьма! - вне себя закричал Чумичка. Сомнений не было - в
гробу сидела та самая трактирщица, что давеча столь негостеприимно
обошлась со своими клиентами.

   Тем временем ведьма встала в гробу в полный рост. Дубов отметил, что на
сей раз весь ее наряд составлял просторный белый саван.

   - Ну что, милые мои, - зловеще зазвучал по церкви ее тихий голос, с
мертвящей гулкостью отдаваясь где-то под куполом, расписанном ангелами и
херувимами, - не захотели вы у меня погощевать, так я сама к вам
пожаловала! - Загробный смех ведьмы громом прокатился по церкви,
поддержанный из углов отвратительным хрюканьем вурдалаков и мелких бесов.

   Но на этом, разумеется, кошмары не кончились: гроб заскрипел пуще
прежнего и тяжело поднялся в воздух. Сделав несколько неуверенных кругов,
сей летательный аппарат взлетел к куполу, а затем резко взял на снижение и
пошел на таран. Но тщетно - невидимая стена охраняла Дубова и его
спутников, и гроб, ударившись об нее, резко отлетел в сторону.
Гроболетчица злобно зашипела и затопала ногами, отчего гроб произвел под
куполом церкви какой-то уж совершенно немыслимый маневр.

   - Петля Нестерова, - уважительно прогудел майор. - Высший пилотаж!

   - Рано радуетесь! - крикнула ведьма, и тут небо за окном озарилось
вспышками. Еще минуту спустя зазвенело стекло, и в одном из окон храма
появилась огнедышащая голова на длинной, как у жирафа, но зеленой шее. В
церкви запахло перегаром, а затем разбились еще два окна, и еще две точно
такие же головы заглянули вовнутрь.

   - А вот и ужин! - тоненьким голоском пропищала средняя голова, с
любопытством осмотрев Дубова, Чаликову, баронессу, Чумичку и майора.

   - Завтрак, - глубоким басом возразила правая голова, а левая лирическим
баритоном подытожила:

   - Конечно, ночью кушать вредно, но если в меру, то можно.

   - Вот черт! - тихо выругался майор. - А я уж думал это вранье все. Ан
вот он, гад летучий.

   - И очень даже убедительно выглядит, - так же шепотом ответила ему
баронесса.

   - Испепели их, Змей Горыныч! - истерически зашипела Баба Яга. -
Преврати их в уголь, в пустое место!

   - Ну зачем в уголь? - благодушно хмыкнул Змей Горыныч. - Уголь - это
невкусно. Но маленько поджарить их, конечно, не помешает. - С этими
словами все три головы набрали ноздрями побольше воздуха.

   Однако выпустить огонь Змею Горынычу так и не удалось. Где-то за
стенами храма явственно прокукарекал петушок, и мелкая нечисть, в панике
давя друг друга, попятилась к выходу.

   - Ну, ваше счастье! - сквозь зубы процедила ведьма. С этими словами она
отшвырнула гроб в угол и, схватив помело, валявшееся под иконостасом,
вылетела из храма, разбив при этом еще одно окно.

   - Да не больно-то и хотелось, - перегарно вздохнул Змей Горыныч и
отправился следом за Бабой Ягой.

   Наскоро прихватив свои нехитрые пожитки, путники поспешили к выходу. На
улице уже светало, и капли росы, будто маленькие жемчужинки, блестели на
траве и листьях.

   На шум вышел старичок сторож:

   - Каково почивала, царевнушка, солнышко наше ясное?

   - Спасибо, прекрасно, - ответила Чаликова, и путники поспешили
погрузиться в карету, чтобы скорее уехать подальше от этого храма -
памятника зодчества середины двенадцатого века.


   ***


   Не раньше как проехав пару верст, путешественники более-менее пришли в
себя и смогли связно излагать мысли и эмоции.

   - Ну, слава богу, все хорошо, что хорошо кончается, - облегченно
вздохнула Надя.

   - Это только начало, - откликнулась баронесса.

   - Однако же, - сладко зевнул Селезень, - выспаться нам так и не дали...

   - Ничего, у князя Григория отоспимся, - беспечно махнул рукой Дубов. -
А как отоспимся, приступим к выполнению своей благородной миссии.

   - Подъезжаем к заставе! - крикнул с кучерского места Чумичка.

   Государственная граница не представляла из себя чего-то особенного - ни
вспаханной полосы, ни вышек, ни охранников с собаками видно не было. Лишь
вблизи дороги на небольшом возвышении стоял пограничный знак, сделанный из
толстенного ствола векового дерева. Вокруг него суетились два субъекта
вурдалаческой внешности и пытались распилить символ государственной
границы кривой ржавой пилою. Увидев карету, оба пильщика оторвались от
процесса и низко поклонились.

   - Что сие значит? - удивилась Надя.

   - Элементарно, - невесело усмехнулся Василий. - Нечистая сила уже
проведала, что князь Григорий женится на царевне Танюшке и что таким
образом его княжество и Кислоярское царство естественным способом
соединятся. Вот они заранее и пилят пограничные столбы в знак скорейшего
объединения и совместного пития кровушки обоих братских народов.

   - А, ну понятно, - загромыхал майор Селезень. - Вот почему они нашу
карету так приветствовали! Представляете картину - бесы и вурдалаки
маршируют по Царь-Городскому кремлю под командованием князя Григория, а
царь Дормидонт вынужден подобный парад принимать!

   За столь милыми разговорами они проехали еще несколько верст. В отличие
от Кислоярского царства, в княжестве Григория вдоль дороги стояли
аккуратные каменные столбики с количеством верст до замка главы
государства. Дорога вилась через поля и перелески и в конце концов завела
в деревеньку с небогатыми, но вполне добротными избами. При выезде из
деревни очередной столбик указывал, что ехать осталось пятьдесят восемь
верст.

   - Похоже, мы идем с опережением графика, - заметил майор Селезень, -
так что не мешало бы нам все-таки где-нибудь передохнуть.

   - Да, неплохо бы, - согласилась Чаликова. - Да и лошадки наши, кажется,
подустали...

   Еще через три версты близ дороги показался постоялый двор - здание из
красного камня, окруженное конюшнями, сараями и амбарами, среди которых
бегали люди и громко ржали лошади.

   - Ну вот, на пару часиков здесь и расположимся, - предложил Дубов. - А
потом уже без остановок - и до конца.

   Чумичка остановил тройку прямо у входа, и тут же из дома вышла статная
девушка с черной косой и в ярко-синем сарафане.

   - Добро пожаловать, - нараспев говорила она, низко кланяясь гостям,
выходящим из кареты. Когда последний из них вошел в дом, узорчатая дверь с
неожиданным лязгом захлопнулась, и гости оказались в кромешной тьме.

   - Ловушка, - со спокойной обреченностью сказал Дубов. А Чумичка
горестно прибавил:

   - Опять я, дурак, дал обвести себя вокруг пальца!

   - Ничего, пробьемся, - оптимистично прозвучал в темноте уверенный бас
майора.

   Чаликова начала было неуверенно читать "Отче наш", но липкая мохнатая
лапа грубо заткнула ей рот...


   ***


   Через несколько минут, немного привыкнув к темноте, путники обнаружили,
что находятся в каком-то затхлом помещении, куда через узкие мутные окошки
в верху стены проникает тусклый свет. Вокруг них прямо на каменном полу
сидели какие-то совсем уж фантастически отвратительные существа и с
любопытством разглядывали своих пленников.

   - Это упыри князя Григория, - шепнул Чумичка стоявшей рядом с ним
баронессе. - По сравнению с ними наша кислоярская нечисть - просто
невинные ребятишки.

   - Что же нам делать? - опечалилась баронесса.

   - Ждать смерти и надеяться на чудо. Мое колдовство против них бессильно.

   - Ну что ж, - сказал один из упырей, по виду главный, - Чумичка прав:
   положение у вас безысходное. Эх, упьемся мы сейчас вашей кровушкой...

   Однако Чаликова не собиралась так легко сдаваться:

   - Как вы смеете! Да известно ли вам, кто мы такие?..

   - Известно, известно, - плотоядно заурчал упырь. - Люди вы
полнокровные, будет у нас пир горой!

   - Да известно ли вам, что я - царевна Татьяна Дормидонтовна, а это -
мои слуги и приближенные!

   - Брехня все это! - выкрикнул один из упырей. - Все они так говорят,
самозванцы!

   - Да нет, не спешите, - протянул главный, - похоже, эти-то как раз и не
брешут. Царевна-то ведь и вправду должна была ехать на свадьбу. Так что
приведите-ка сюда этого, как его, ну, ученого нашего.

   - Сейчас приведем! - Несколько упырей с трудом отодрали от пола
каменный люк, отчего в помещении стало еще затхлее и смраднее. Вскоре на
поверхность вылезла совсем уж мрачная личность с веками, волочившимися по
полу.

   - Поднимите мне веки! - загробным голосом велел выходец из подполья, и
упыри стали усердно выполнять его приказание. - Отпустите, это те самые, -
определил он, внимательно оглядев пленников. - И лошадей верните - слышьте
вы, оболтусы!

   Веки мрачной личности опустились на прежнее место, и их обладатель лихо
спрыгнул назад в подполье.

   - Ах, извините, царевна, обознались, - рассыпался мелким бесом главный
упырь. - Знаете, многие тут проезжают, всех не упомнишь... Отворите двери!
   - велел он своим подчиненным. Те кинулись к стене, и вскоре в ней с
лязгом образовался проем, в который путники и поспешили выйти. Сразу же за
последним из них проем захлопнулся.

   Жмурясь от яркого света, все пятеро озирали окрестности - не было
никакого постоялого двора, никаких сараев и конюшен: вокруг простирались
кресты и надгробия, изредка перемежающиеся часовнями и склепами.

   Неожиданно в могильной тишине заслышалось знакомое ржание - и по его
звуку путники вышли к дороге, где их ожидали лошади и карета.


   ***


   - Ну что ж, до замка князя Григория осталось уже не так далеко, -
заметил Дубов, когда лихая тройка пронесла золотую карету мимо верстового
столба с цифрами "48". - Будем надеяться, что хотя бы этот остаток мы
проедем без происшествий.

   - Конечно, проедем, - заверил Селезень, - если только не будем
сворачивать в сомнительного рода заведения - всякие церкви, трактиры и
постоялые дворы.

   - Да уж, господа, не знаю, как вам, а с меня хватит, - чуть поежилась
Чаликова.

   - А мне это даже по-своему нравится, - вдруг заявила баронесса. -
Погружаешься в другую эпоху, соприкасаешься с ее реальными носителями...

   - Хороша эпоха, - фыркнул майор, - и хороши носители: ведьмы, упыри и
драконы!

   - А ведь они - это мы, - задумчиво произнесла Чаликова. - И кто знает,
Александр Иваныч, может быть, Змей Горыныч - это параллельный вы!

   - А что, - ничуть не обиделся Александр Иваныч, - я совсем бы не прочь
быть Змеем Горынычем. Но Горынычем положительным - строгим, но
справедливым.

   - Но в том-то и правила игры, что майор Селезень может быть строгим, но
справедливым, а Змей Горыныч - нет, - глубокомысленно заметил Василий. -
Так сказать, майору - майорово, а Горынычу - горынычево... - С этими
словами Василий застучал в стенку кареты, и тройка медленно остановилась.

   - В чем дело, Васенька? - удивилась Надя.

   - Там кто-то лежит, - указал через окно детектив, - нужно помочь.

   - Помочь-то, конечно, нужно, - согласилась баронесса, - но не очередной
ли это подвох?

   - Подвох, не подвох, а выручать человека надо, - подытожил майор. - В
конце концов, мы же не какие-нибудь Бабы Яги и Змеи Горынычи, а
цивилизованные люди. И потому действовать будем цивилизованно, а как - мое
дело...

   - Александр Иваныч, мы не на предвыборном митинге, - напомнила Чаликова.

   - А и то верно. - Селезень и Дубов вылезли наружу, схватили
пострадавшего за руки-ноги, внесли в карету и осторожно положили на
скамью. Чумичка медленно тронул экипаж.

   - Так это вообще женщина! - воскликнул Дубов, внимательно разглядев
находку. - Даже вроде и не ранена, но без сознания...

   - А, ну сейчас приведем. В смысле в сознание. - Майор Селезень достал
бутыль с остатками самогона и поднес к носу потерпевшей.

   - А? Что? Где я?! - немедленно вскочила та со скамьи.

   - Не волнуйтесь, сударыня, мы хотим помочь вам, - мягко заговорила
госпожа Хелена.

   - Если вы в состоянии, то расскажите, что с вами стряслось, - попросила
Чаликова.

   Женщина медленно переводила глаза с одного на другого:

   - На меня напали, ну, эти бритоголовые, из отряда особого назначения
князя Григория. Втроем, изнасиловали и бросили.

   - Вы смогли бы их опознать? - деловито спросил Дубов.

   - Нет-нет, ни за что! - в неописуемом ужасе воскликнула женщина. -
Тогда они убьют и вас всех, и меня, и моих родных, и... Ведь этот князь
Григорий такая гадина!..

   - Между прочим, сударыня, вот эта девушка - невеста князя Григория, -
совершенно спокойно сообщил Селезень.

   - Ах, пожалуйста, не выдавайте меня, забудьте, что я сказала... Но как
мне вас жаль! - вырвалось у женщины. - Я сама была его наложницей и
знаю... Вы с ним никогда не будете счастливы. - Потерпевшая в изнеможении
закрыла глаза.

   - Давайте мы вас подвезем до дома, - предложил Василий.

   - Да, благодарю вас, - открыла глаза женщина. - Собственно, я уже почти
дома. Выпустите меня, пожалуйста.

   Дубов постучал в стенку, карета остановилась, и женщина с неожиданной
прытью выскочила наружу и побежала через поле к ближайшему перелеску.

   - Да уж, дикие нравы у князя Григория, - заметила баронесса, когда
экипаж вновь стронулся с места. А Чаликова в это время внимательно
перебирала багаж.

   - Так и есть! - воскликнула она. - Так я и думала!

   - Что - так и есть? - удивился Дубов.

   - То и есть, что больше нету. Было шесть позолоченных стаканов, а
осталось пять!

   - Значит, все это фуфло?! - почти радостно загоготал майор Селезень. -
Опять нас обвели, как малых детей... - И, погрустнев, добавил: - Вот и
делай после этого добро людям!

   Василий же был настроен куда серьезнее:

   - Между прочим, в этом эпизоде, как в капле воды, отразилось все то,
что мы видели и в чем участвовали в параллельной действительности. Включая
убийство князя Владимира и многое другое.

   - В каком смысле? - попросили уточнить его спутники.

   - В самом прямом. Не знаю, как это называется здесь, но у нас обычно
определяется как самая элементарная провокация.

   - А мне кажется, что тут все сложнее, чем просто игра на чувстве
сострадания, - заметила Чаликова. - Вы заметили, как она перед нами, в
сущности чужими людьми, бранила князя Григория и его похотливых сатрапов?
   Похоже, что эта дама - агент князя Григория и была заслана, чтобы
выведать что-то о нас!

   - Хорошо еще, что мы при ней лишнего не болтали, - озабоченно проворчал
Василий.

   - Погодите, - вмешалась баронесса, - но если она - шпионка, то зачем
стакан стянула?

   - Маскировалась под мелкую воришку, - объяснила Надя.

   - Но зачем ей маскироваться под воришку, если она маскировалась под
изнасилованную?

   - Элементарно, - прогудел майор. - Шпионила она по профессиональному
долгу, а воровала - по душевному призванию!

   Тут карета вновь остановилась.

   - Ну что там, снова кто-нибудь на дороге валяется? - сладко зевнул
Василий.

   В карету заглянул Чумичка:

   - Скоро подъедем к замку князя Григория. Надо обговорить, что делать
будем.

   - В каком смысле? - деловито схватился за блокнот Василий.

   - Я перед отъездом встречался с одним царь-городским звездочетом, и он
сказал: "Смерть ждет князя Григория в ночь его свадьбы, и изойдет она из
волчьей пасти".

   - Что за дикие предрассудки! - возмутилась Чаликова. - И вообще,
астрология - это лже-наука.

   - Ну хорошо, пусть так, но где ж мы волка-то возьмем? - задалась
практическим вопросом госпожа Хелена.

   - В лесу поймаем, - беззаботно ответил Селезень. - Хотя тут и лесов-то
негусто.

   - В лесу? - хмыкнул Чумичка. - Что ж, можно, конечно, и в лесу. А можно
и иначе...

   Через несколько минут тройка вновь катилась по дороге, оставляя позади
перелески, поля, деревни и верстовые столбы. Последнюю небольшую остановку
путники сделали уже на подступах к княжескому замку, когда его мрачные
башни и бастионы почти явственно проглядывались в обширной долине,
окруженной холмами, поросшими редким лесом.





   ГЛАВА ЧЕТВРТАЯ


   ЧЕРНАЯ СВАДЬБА



   Карета катилась вниз с холма, и все четче становились очертания замка,
окруженного глубоким рвом, над которым нависал подъемный мост на массивных
ржавых цепях. Несмотря на некоторую тряску по неровной дороге, майор
Селезень усердно наблюдал через полевой бинокль за въездом в замок, где
рядом со спущенным мостом стояла группа людей.

   - Интересно, кто из них есть ху? - громогласно вопросил майор. -
Конечно, приношу пардон за выражение.

   - Позвольте мне. - Дубов настроил бинокль. - Похоже, тот, что в центре
- князь Григорий. А вон там, третий справа - о, это же собственной
персоной господин Каширский!

   За этими наблюдениями царская карета все приближалась к замку князя
Григория. Но Дубову казалось, что это не они приближаются, а замок
надвигается на них всей мрачной громадой высоких нелюдимых башен и черных
стен, ощетинившихся торчащими из бойниц пушками.

   Кони лихо процокали по деревянному настилу моста, и карета остановилась
перед въездом в замок. Первым из нее вылез майор Селезень и с заученным
галантным поклоном подал руку царевне. Следом за ними выбрались и все
остальные. Ради такой встречи Татьяна Дормидонтовна оделась в лучшее свое
платье - пурпурное с длинным шлейфом, который сзади поддерживала баронесса
Хелен фон Ачкасофф. Последним с козлов соскочил кучер.

   Из толпы встречающих выдвинулся князь Григорий - высокий худощавый
господин в рыцарских доспехах и начищенных до блеска кожаных сапогах.
Василий машинально отметил в нем светлые пустые глаза, длинные усы,
прикрывавшие уголки тонких губ, и темные с проседью волосы, старательно
зачесанные на плешь.

   - Нет, не юноша, конечно, но двести или триста лет ему никак не дашь, -
как бы угадав мысли Дубова, шепнула ему баронесса.

   Царевна низко поклонилась своему жениху:

   - Здравствуй, князь-батюшка, ваше сиятельство, наше красное солнышко!

   Однако "красное солнышко" лишь мельком глянул на невесту.

   - Приехали? Очень хорошо, - сказал он негромким скрежещущим голосом,
обращаясь к своему окружению. - Царевну ко мне у койку, а этих, - он
небрежно кивнул в сторону свиты, - у круглую башню.

   - Как это так?! - бурно возмутился майор. - Эдак мы не договаривались!

   - У башню, - повторил князь Григорий. - И дальнейшая ваша участь будет
зависеть только от уважаемой Татьяны... э-э-э... Дормидонтовны.
Удовлетворит она меня у койке - немедля усех выпущу. A нет - будете сидеть
до особого распоряжения.

   - За что?! - не выдержала и баронесса.

   - За незаконный переход границы. - Князь противно захихикал, обнажив
под усами пару желтых клыков. - Уведите.

   Из-за спин княжеского окружения выступили несколько молодых
бритоголовых парней в черных рубахах. Они без лишних слов грубо схватили
царевнину свиту и, втолкнув в дверь прямо в крепостной стене, повели вверх
по полуобвалившимся ступенькам. Вскоре пленники оказались в обширном
круглом помещении с маленькими зарешеченными окошками, через которые
виднелось закатное небо с редкими кучевыми облаками.

   Оставив узников в этом малоуютном месте, чернору