- не поняла Чаликова.

   - Так и быть, не стану вас расстреливать.

   - Ну спасибо, - покачал головой Дубов. - Слыхал я, что омоновцы -
неблагодарный народ, но до такой степени...

   - Погодите, - вновь вмешалась Надя, - одну минуточку, господин Мсти...
   Мясников. Вы участвовали в нападении на грузовик 33-33 МОР при
восточном выезде из Старгорода?

   - Не в нападении, а в контрольной проверке, - поправил Мстислав. - Я не
бандит какой-нибудь.

   "А кто же?" - чуть не вырвалось у Дубова. Вслух же он сказал:

   - Значит, участвовали. И какова судьба его содержимого и сопровождающих?

   - А то вы сами не знаете! - ухмыльнулся Мстислав.

   - Знаем, - кивнул Василий. - Знаем, что после вашей "контрольной
проверки" водитель грузовика оказался в больнице с ушибами и с сотрясением
мозга. Нас интересует судьба музейных ценностей и директора Козицкого.

   - Какого еще директора, - зло глянул Мстислав на Дубова и Чаликову. -
Мне сказали, я сделал. А что они там везли - не моя забота.

   - Ну и что же вы сделали? - нетерпеливо спросил детектив.

   - Что надо, то и сделал, - отрезал Мстислав. - Шлепнул на месте за
оказание сопротивления. Согласно законам военного времени.

   - А грузовик?

   - Ну что вы ко мне пристали?! - не выдержал Мстислав. - Что, если я вас
на месте не пристрелил, так вы уж меня тут доставать, блин, будете? Вон
отсюда! - Так как рука омоновца недвусмысленно полезла в стол за
револьвером, то Дубов с Чаликовой предпочли более не искушать судьбу и
покинули кабинет. Уже на улице они увидели, как Мстислав высунулся из окна
и крикнул своим подчиненным:

   - Эй вы там, пропустили синий "Москвич"!


   ***


   Мстислав походил по вагончику из угла в угол. Потом сел за стол,
посидел.
   Вскочил, извлек из сейфа бутылку водки и прямо из горлышка отпил грамм
сто.
   Закурил сигарету. И вот теперь, похоже, решился. Он высунулся из окошка
и крикнул:

   - Эй, ребята! Все живо сюда!

   Когда все шестеро его товарищей по оружию собрались в комнатушке,
Мстислав сказал короткую речь:

   - Братва. Эти козлы из Старгорода хотят нас подставить. Они там, суки,
собираются нас за башли сдать Кислоярским гадам. А какой у них на нас зуб,
не мне вам объяснять. - Как и положено гениальному оратору, Мстислав
выдержал паузу и продолжил: - А вот хрен им. С нами такие приколы не
ломятся. Не на тех напали. Есть тут, братва, у меня одно толковое дело на
примете. Бабки хорошие обещают, и пострелять можно будет вволю. Не то что
здесь киснуть. Так что лично я отсюда сматываюсь. Кто со мной? Все? Тогда
по коням!

   Похватав свои нехитрые пожитки, бывшие таможенники, а ныне вольные
стрелки, высыпали из вагончика. Как раз возле шлагбаума стоял микроавтобус
"Латвия".
   Весело размахивая автоматами, солдаты удачи выкинули шофера и,
погрузившись внутрь, покатили навстречу приключениям.

   Через некоторое время к открытому шлагбауму подъехал грузовик.

   - Куда это они запропастились? - спросил старый водитель своего
молодого напарника.

   - А может, проедем, пока их нет? - предложил тот. - Десять долларов
сэкономим.

   - Эх, пацан, ты этих живоглотов плохо знаешь, - отмахнулся старый. -
Они тут где-нибудь неподалеку засели. И только мы поедем, они и наскочат.

   - Ну и что? - спросил молодой.

   - А то, - многозначительно отвечал старый. - Пришьют нам незаконный
переход границы и отберут весь груз. Вот что.

   И тут из кустов появился водитель "Латвии", отсиживавшийся там с
перепугу.

   - А, ну вот один и ползет, - сказал старый.

   - А почему он не в форме? - удивился молодой.

   - Какая там форма, - усмехнулся старый, - они одеваются во что у нас,
шоферюг, отнимут.

   - И оружия при нем нет? - все продолжал расспросы молодой.

   - Пропил, наверно, - пожал плечами старый. - Хватит трепаться, давай
десятку сюда. Может, без шмона обойдется.

   А водитель "Латвии", подойдя поближе, обратился к старому шоферу:

   - Мужик, слушай, подбрось до Кислоярска.

   - Ну что ж, это можно, - спокойно отвечал старый, протягивая десять
долларов. - Ну так ты нам сначала печать шлепни, и поехали.

   - Мужики, - опешил тот, - да я простой водила! Какая у меня печать?

   - Ладно, - осклабился старый, - брось дурака валять. Больше десятки у
нас все равно нет.

   - Да вы не поняли, - уже занервничал водитель "Латвии", - я тут
случайно застрял. Таможенники на моем микрушнике уехали...

   - Как тебя зовут? - деловито осведомился старый.

   - Руслан. А что?

   - Ну так вот, Руслан. - спокойно продолжал шофер, - больше денег у нас
нет. Хочешь, можем блок сигарет дать?

   - Да на хрена мне ваши сигареты!.. - разозлился Руслан.

   - Ну, не нужны сигареты, бери десять долларов, - невозмутимость старого
шофера была непробиваемой.

   Руслан с досадой обернулся по сторонам, и его взгляд уперся в вагончик.
В его голове мелькнула мысль: "А, была не была! Возьму-ка я там печать.
Шлепну ее в их бумагах, и дело с концом".

   Сказано - сделано. Печать нашлась в открытом сейфе рядом с початой
бутылкой водки. Руслан отхлебнул из нее маленько для храбрости. Но когда
он вышел из вагончика, у шлагбаума уже стояли еще два грузовика и один
автобус. И не успел он поставить печать старому шоферу, как к нему
подскочили другие водители:

   - Начальник, почему задерживаешь?

   Уже через час Руслан сидел на вынесенном из вагончика стуле. И шлепал
печатью в подставляемые ему бумаги совершенно не глядя. Лишь вежливо
осведомляясь:

   - Наркотики и порнографию не везете?

   Все, конечно же, отвечали отрицательно, но некоторые сразу же
прибавляли еще десять долларов. Время от времени Руслан прикладывался к
бутылке "Метаксы", оставленной водителем экскурсионного автобуса. И
закусывал копченой колбасой от водителя рефрижератора. А карманы его
куртки оттопыривались от мелких долларовых купюр, которые ему совали, хотя
он и честно отказывался.

   - Наконец-то порядок на таможне навели, - говорили водители, отъезжая
от пропускного пункта. Они не знали, что за это им надо благодарить
частного детектива Дубова. Впрочем, и сам Дубов об этом не знал.


   ***


   Синий "Москвич" неспешно катился по неровной дороге. Кругом
простирались унылые Придурильские пейзажи, изредка прерываемые рекламными
щитами, прославляющими достижения Республики под мудрым руководством
Президента и правящей партии и призывающими граждан отдать все силы для
победы Великих Идеалов.

   - Боюсь, Вася, что после откровений Мстислава наше путешествие уже не
имеет значения, - заметила Чаликова. Дубов отрицательно покачал головой:

   - Мстислав или врет, или недоговаривает. А может быть, говорит некую
полуправду, из которой еще нужно извлекать рациональное зерно. Вспомните:
он легко признался, что "шлепнул" Козицкого, но взвился, когда его
спросили о грузовике.

   - Просто нервы не выдержали, - возразила Чаликова.

   - Возможно, - не стал спорить детектив. - Но разговор на эту тему был
ему очень неприятен. Почему? Ведь, казалось бы, для него это - только
эпизод, одно из многочисленных преступлений, не более.

   - Васенька, я посоветовала бы вам ехать чуть побыстрее, - помолчав,
сказала Надя.

   - Зачем? - беззаботно откликнулся Дубов. - Мстислав нас пропустил без
очереди и досмотра, так что до вечера сто раз успеем...

   - Да нет, дело в другом. Я боюсь, как бы Мстислав не понял, что мы его
просто брали "на пушку" и не снарядил за нами погоню. И вообще, нам не
мешало бы на некоторое время куда-нибудь свернуть. Так, на всякий случай.

   - Согласен, - кивнул Василий, - да куда тут свернешь? Мы уже час едем,
и никаких ответвлений.

   - А вон там, глядите - какой-то указатель!

   Действительно, с правой стороны к шоссе примыкала узкая дорога, на
ржавом указателе в начале которой значилось: "Субботино - 5 км".

   - Ну что ж, заедем в Субботино, - сказал Василий и решительно повернул
"Москвич".

   Дорога с каждой верстой становилась все более ухабистой и запущенной,
но в конце концов привела в Субботино - бедную деревеньку, раскинувшуюся
вдоль узенькой речки, за которой вдали темнели холмы.

   - Вася, остановитесь, - попросила Надя, увидев идущую навстречу женщину
с почтовой сумкой. Дубов притормозил "Москвич", и они вышли наружу.
Женщина тоже остановилась и с подозрением поглядывала на незнакомцев.
Чаликова покопалась в сумочке и извлекла письмо, которое ей оставила
Тамара Михайловна Свешникова.

   - Насколько я понимаю, сударыня, вы здешний почтальон? -
поинтересовался тем временем Василий.

   - Почтальон, - ответила женщина, переводя пытливый взор с Дубова на
Чаликову. - А еще и оператор, и телеграфист, и начальник почты, и весь
персонал.

   - Замечательно! - обрадовалась Чаликова и протянула конверт. - Скажите,
это послано из вашего почтового отделения?

   - Из нашего, - ответила связистка, едва взглянув на конверт.

   - Вы уверены? - переспросил Дубов. - Мало ли Субботино в бывшем СССР?

   - Это точно наше, - уверенно повторила женщина. - Видите, вторая буква
"Б" чуть смазана. Уже третий год просим начальство, чтоб новый штемпель
прислали...

   - Может быть, вы припомните, кто отправлял этот конверт? - как бы
невзначай спросила Чаликова.

   - А, так это же Сидоров. Ну, наш беженец.

   - В каком смысле беженец? - не понял Дубов.

   - Да в самом прямом. Мордавский агрессор разбомбил его дом, вся семья
погибла, он один чудом остался в живых. Вот сейчас живет у нас в Субботине.

   - И что это за человек? - продолжал расспросы Дубов.

   - Не, ну мужик он хороший - вежливый, непьющий, вот только... Погодите,
- опомнилась почтальонша, - а чего это вы тут все расспрашиваете? Уж не
Мордавские ли вы шпионы?!

   Василий хотел было ответить, кто они такие, но Надя незаметно наступила
ему на ногу:

   - Нет-нет, мы не шпионы, мы наоборот - из... ну, в общем, из
организации, которая ищет пропавших без вести. Мы тут разыскиваем одного
Сидорова - может быть, это тот самый.

   - А, ну так это другое дело! - обрадовалась связистка. - Но поймите
меня правильно - я обязана протелеграфировать в ближайшее отделение
Госбезопасности, что в селе появились посторонние. У нас ведь приграничная
полоса...

   - Ради бога, - безмятежно махнула рукой Надя. - Раз надо, значит надо.
   Просто мы хотели бы узнать побольше про вашего Сидорова - может быть,
это вовсе и не тот, которого мы ищем, и тогда не стоит зря его тревожить.

   - А, понимаю, понимаю, - закивала почтальонша, - это вы хорошо
придумали.
   Только Сидоров живет очень скрытно. У нас ведь, знаете, село
бесперспективное, половина изб пустуют, а он поселился в самой дальней, на
отшибе. И никуда почти не ходит, разве только до почты.

   - И на что он живет? - удивился Василий.

   - А он, видать, большой ученый! - уважительно сказала связистка. -
Постоянно рассылает заказные письма и бандероли, а потом ему со всего
света приходят ответы и даже денежные переводы. Вот на них-то он и живет.
Ну, еще на огороде кое-что выращивает.

   - И куда он посылает письма и бандероли? - спросил Дубов.

   - Да по всему свету. И во Францию, и в Италию, и в Германию... А если
по бывшему Союзу - то в журналы и всякие академии художеств. Я ж говорю -
профессор! Как-то спросила, чего он посылает, а он ответил шибко мудрено -
мол, статьи по искусствоведению...

   - И еще один вопрос, если позволите, - вновь заговорила Чаликова. - По
какому документу вы ему выдаете переводы и все прочее - по паспорту или
как?

   - Да нет, паспорт и все документы у него пропали при бомбежке. А
переводы выдаем по справке, выданной нашим местным сельсоветом взамен
утерянного паспорта... Ну так как - ваш это Сидоров, или как?

   - Похоже, что наш, - не очень уверенно ответил Василий, - но некоторые
сомнения все же остаются.

   - Мы хотели бы встретиться с ним лично, - добавила Надежда. - Как к
нему пройти?

   - Да очень просто. Идите вон по той улице до самого конца, и самая
последняя избушка - его. Но только на машине вы туда не проедете, там даже
наш тракторист Максимыч намедни увяз. Да вы оставьте ее возле почты, я уж
присмотрю.


   ***


   Преодолевая бездонные лужи, Дубов с Чаликовой медленно, но верно
пробирались к избушке Сидорова. Вдруг Надя остановилась:

   - Вася, а вам не кажется странным - в Италию с Францией он посылает
искусствоведческие статьи с обратным адресом, чтобы получить ответ и
гонорар, а в недальний Кислоярск - "из деревни от дедушки". К чему бы это?

   - Может, просто забыл уточнить по рассеянности? - предположил детектив.
- Хотя нет... И вообще, похоже, все сходится!

   - Что сходится? - не поняла Чаликова.

   - Осторожно, Наденька, не поскользнитесь. Если я не ошибаюсь, нам вон к
той избушке... Добрый день, господин Сидоров! - радостно закричал Василий
высокому и чуть сутуловатому человеку в старой фуфайке, который копался в
огороде. Тот поднялся с грядки и подошел к полуобвалившемуся плетню:

   - Чем могу служить, господа?

   - Разрешите представиться. Я - частный детектив Дубов, а эта
очаровательная дама - журналистка Чаликова. Мы занимаемся поисками людей,
пропавших во время военных действий.

   - Естественно, по запросам заинтересованных лиц, - добавила Надя.

   - Любопытно, кому это понадобился Сидоров, - невесело усмехнулся
огородник. Однако в его глазах за толстыми стеклами очков мелькнуло
недоумение и даже легкий испуг.

   - Ну, например, директрисе кислоярского музея госпоже Свешниковой, - не
задумываясь ответила Чаликова. - Ее заинтересовали ваши исследования в
области, так сказать, сравнительного демоноведения, и она хотела бы
поделиться с вами своими мыслями.

   - Искренне сожалею, что забыл указать в письме точный обратный адрес, -
учтиво заметил Сидоров, - однако очень сомневаюсь, чтобы почтеннейшая
Тамара Михайловна специально для этого стала обращаться к частному сыщику.

   - Разумеется, - согласился Дубов. - Мы, конечно, рады, что помогли
госпоже Свешниковой вас разыскать, но куда больше сами рады, что нашли вас.
   - И, понизив голос, добавил: - Уважаемый Всеволод Борисович.

   Сидоров спокойно обвел взглядом Дубова и Чаликову и столь же спокойно
произнес:

   - Давайте пройдем в дом. А то негоже гостей принимать на улице.

   Изнутри избушка Сидорова выглядела еще беднее, чем снаружи. Наде и
Василию сразу бросилось в глаза, что вперемешку с нехитрым крестьянским
скарбом повсюду лежали рукописи на многих европейских языках. А в красном
углу, где в деревенских избах обычно находятся образа, висел портрет
академика Лихачева.

   - Присаживайтесь, господа, - пригласил Сидоров. - Извините за
беспорядок, сейчас поставлю самоварчик...

   - Может быть, приступим к делу? - нетерпеливо предложил Василий.

   - Да, конечно, - откликнулся хозяин. - Как я понял, когда вы назвали
меня Всеволодом Борисовичем, это не было простой оговоркой, не так ли?

   - Совершенно верно, - отчеканил Дубов. - Я с полной ответственностью
утверждаю, что вы - бывший директор Старгородского музея Всеволод
Борисович Козицкий. И не пытайтесь этого отрицать!

   А хозяин ничего и не отрицал - он продолжал возиться с самоваром.

   - Нам известно о вас гораздо больше, чем вы думаете, - продолжал Дубов.
- Если хотите, я могу рассказать в подробностях, как вы превратились из
директора Козицкого в беженца Сидорова.

   Сидоров по-прежнему молчал. Но заговорила Надя:

   - Погодите, Вася, но с чего вы взяли, что господин Сидоров - это
Козицкий?
   Ведь директор музея пропал без вести, а по официальной версии - погиб...

   Дубов поудобнее устроился на колченогой табуретке:

   - А вот послушайте. И если я в чем-то ошибусь, то прошу вас, Всеволод
Борисович, меня поправить. Когда началась Мордавско-Придурильская война,
то музейные ценности, в том числе картины Врубеля, оказались под угрозой:
они могли погибнуть при бомбежке либо просто быть распроданы.

   - За оружие, - вставила Надя.

   - За оружие и боеприпасы, - подтвердил Василий. - Но вы, Всеволод
Борисович, этого допустить никак не могли, а потому начали вентилировать
вопрос о переправке картин и всего прочего за кордон, а конкретно - в
Кислоярск. Однако обстоятельства вынудили вас форсировать события. Но
наивный маневр с целью запутать следы не дал желаемого результата - на
восточном выезде из города грузовик 33-33 МОР был остановлен отрядом
ОМОНа, вашего водителя Костю выволокли из кабины и принялись зверски
избивать...

   - Он погиб? - вскрикнул хозяин.

   - Кто, Костя? Жив и здоров, - успокоил его Василий.

   - Слава богу! - прошептал Козицкий. - Я до сих пор не могу себе
простить, что оставил его...

   - Ну, не упрекайте себя так, Всеволод Борисович, - мягко сказала Надя.
- Все равно вы бы ничем ему не помогли, а ведь вам нужно было спасать
коллекцию.

   - Дальнейшее представляется мне так, - продолжал Дубов. - Поскольку
Придурильские руководители не очень-то доверяли своим омоновцам, то им
просто было дано распоряжение задержать грузовик и передать спецслужбам,
без указания на характер и ценность грузов. Однако омоновцы, начав
избивать водителя, так увлеклись своим любимым занятием, что даже сразу не
заметили, как вы пересели за руль и уехали. А для "отмазки" перед
начальством их командир Мстислав составил рапорт в том смысле, что вы
оказали сопротивление и вас пришлось поставить к стенке, а грузовик сжечь.
Ну или что-то в этом роде. - Василий отхлебнул чаю из треснувшего стакана
и продолжал: - Именно то обстоятельство, что вас считали погибшим, а
грузовик уничтоженным, и позволило вам довольно долго и беспрепятственно
передвигаться по территории Придурильской республики.

   - В мирное время я много ездил по Старгородскому району с лекциями и
краеведческими экспедициями, - вздохнув, сказал Козицкий. - И, смею
надеяться, неплохо знаю все лесные и полевые дороги. Именно по ним я
доехал до этих мест, а ночью пересек Кислоярское шоссе. Тут, сразу за
Субботином, находятся заброшенные полигоны - раньше они были на территории
двух районов, Старгородского и Кислоярского. Но я знал, что там есть
дороги, по которым можно пересечь границу... - Директор надолго замолк.
Тогда слово вновь взял Василий:

   - То, что вы находитесь здесь, означает одно: переправить ценности
через кордон вы так и не смогли. Но это значит и другое: раз вы тут живете
под чужим именем, рискуя быть разоблаченным, то ценности не погибли, а
хранятся где-то поблизости. Или я не прав?

   - Вы совершенно правы, господин Дубов, - спокойно сказал Козицкий. -
Просто я подумал, что если вы с такой точностью воссоздали мое бегство из
Старгорода, то и найти место, где я прячу музейные ценности, для вас не
составит труда. А может, вы его уже знаете?

   - Ну, это уж вы преувеличиваете мои способности, - чуть смутился
Василий.
   - Я ничего доподлинно не знаю, лишь могу предполагать с большей или
меньшей долей вероятности. Что касается места... - Василий на минутку
задумался. - Скорее всего, это где-то на полигоне. Не так ли?

   - Да, - кратко ответил Козицкий. - Я заехал на полигон, но запутался в
многочисленных дорогах - ведь раньше я там никогда не бывал. А уже
близился вечер, да и бензин заканчивался. Нужно было что-то делать, и я не
нашел ничего лучшего, как загнать грузовик в заброшенный бункер. Но тут
вдруг начался налет. Наверно, они заметили, что по бывшему полигону что-то
движется и решили на всякий случай скинуть бомбу. Должно быть, завалило
въезд в бункер, и я оказался в кромешной тьме. Я и сейчас без содрогания
не могу вспомнить, как шарил по стенам моего склепа и всюду натыкался на
шершавый холодный камень... Но потом немного освоился и, обдирая до крови
пальцы, прорыл небольшой лаз и выбрался наружу. Ну а остальное вам, должно
быть, известно не хуже, чем мне. Я сказался беженцем по фамилии Сидоров,
поселился здесь, в Субботине, и продолжал, по мере возможностей, на