амом конце коридора", смекнул
Дубов.  Ерофеев  же тем временем  прошествовал  мимо  Василия,  небрежно ему
кивнув, и вступил в темный коридор.
     -- Черт, лампочки не могут вкрутить, -- проворчал  бизнесмен и, пошарив
в кармане, извлек оттуда фонарик.
     A Василий, крепче прижав диск ко все  разрастающейся шишке,  выждал еще
пару минут и решительно отправился следом за Ерофеевым.
     --  Чем могу служить,  Василий  Николаевич?  --  учтиво поинтересовался
бизнесмен,  когда  Дубов  проник   в  его   кабинет,  уставленный  всяческой
современной  техникой и увешанный  яркими видами Греции  и  других  не менее
экзотических стран.
     -- Георгий Иваныч,  у вас ничего не пропало? -- прямо  с порога спросил
Дубов. Ерофеев уставился на него с удивлением:
     -- У нас ничего не пропадает! Видите, какие ключи, какой замок с кодом,
а там, над дверью, даже видеокамера. A сейф -- хоть динамитом взрывай!
     Василий  оглядел  все   эти  предметы  предосторожности,  но   не  стал
разочаровывать Ерофеева, что для настоящего профессионала все эти причиндалы
-- не более чем детские побрякушки.
     -- Значит, у вас все на месте, -- констатировал детектив. -- Ну что же,
Георгий Иваныч, извините за беспокойство.
     Василий  вышел  из  ерофеевского кабинета, но дверь оставил открытой. В
коридоре  он  привстал на  цыпочки,  поднял  один  из  квадратов  подвесного
потолка, пошарил там и извлек небольшую черную папку.
     --  Что  это?!  --  Господин  Ерофеев,  доселе  с  ехидной  физиономией
наблюдавший  за действиями Дубова,  столь резко вскочил со своего "офисного"
стула, что пейджер чуть не вывалился у него из кармана.
     -- Ваша?  -- Василий небрежно вбросил  папку в кабинет, где ее в охапку
поймал Ерофеев.
     -- Моя  как будто,  --  не очень  уверенно ответил бизнесмен.  A  затем
бросился к сейфу: -- Тут ее нет!
     -- Ну  конечно  же нет, --  чуть заметно улыбнулся Дубов, вновь входя в
кабинет. -- Ведь вы ее держите в руках. Поглядите, все ли на месте.
     Ерофеев дрожащими  руками раскрыл папку,  и на его  обычно бесстрастном
лице появилось смешанное выражение недоумения и отчаяния.
     -- Чего-то не хватает? -- забеспокоился Дубов.
     -- A, нет, вроде бы все на месте, -- справился  с волнением Ерофеев. --
Большое   вам  спасибо,  Василий   Николаич.  Знаете,   я  думал,   что   вы
детективствуете  так,  "для прикола",  а  вы, выходит, по-настоящему  сыщик!
Скажите, чем я мог бы вас отблагодарить?
     -- Ничем,  --  великодушно  махнул рукой  Дубов. --  Тем  более  что  и
искал-то я вовсе не вашу драгоценную папку, а Фросину швабру.
     -- Какую еще швабру? -- удивился Ерофеев.
     --  Ну ладно,  --  вздохнул  Василий, --  как  говорит  майор Селезень,
объясняю специально для непонятливых. У нашей уборщицы Фроси пропала швабра.
Обнаружилась она, -- детектив потрогал шишку  на лбу, -- возле вашего офиса.
Рядом  с нею  находилась засохшая  тряпка. Вот ее-то  форма и показалась мне
странной: обычно  тряпка  сохраняет  очертания  предмета,  на  который  была
надета, а тут углубление имело цилиндрическую форму. Совсем как объектив  на
вашей видеокамере.  Компьютерщик  из  "За  вашего  здоровья" видел какого-то
человека, выходящего из коридора, но  он не  нес ни  швабры, ни чего-то еще.
Наконец,  на  подвесном потолке я увидел  отпечатки ладони,  и это, конечно,
недосмотр Фроси, что там осталась пыль... -- Дубов замолк и вновь озабоченно
прижал диск ко лбу.
     -- Ну и что же с того? -- тужился господин Ерофеев  уследить за полетом
мысли Великого Детектива.
     -- Это элементарно,  Георгий Иваныч,  -- вздохнул Дубов. -- Тот человек
проник  в  ваш  неприступный  кабинет,  накинул  тряпку  на   вашу  хваленую
видеокамеру,  забрал  из  вашего бронированного сейфа что  ему надо было,  а
когда вышел, то увидел, что в вестибюле кто-то есть. Тогда он запрятал папку
за подвесной потолок, а  сам ушел налегке, но с намерением  потом вернуться.
-- Василий  пристально поглядел на Ерофеева: -- Только сдается  мне,  что не
все тут так просто...

        "x x x"

     В тот же день Дубов обедал в ресторанчике "Три яйца всмятку", где почти
всегда собирался приятный круг знакомых, с которыми было о чем покалякать  в
перерывчике "между первым и вторым".
     Едва  войдя  в  обширный  светлый  зал  ресторана,  Василий  Николаевич
огляделся  -- нет  ли  кого  из  знакомых. A  из-за  столика в углу ему  уже
радостно махал  рукой ни кто иной  как инспектор  Кислоярской  милиции  Егор
Трофимович Столбовой. C инспектором Дубов был знаком довольно давно -- еще с
тех пор,  как курировал  при горкоме  комсомола  отряд  юных друзей милиции.
Когда же  Василий  заделался  частным  детективом,  Егор  Трофимович  сперва
отнесся к этому  довольно скептически,  однако после нескольких дел, которые
Василий с  блеском  раскрыл, и  в  их  числе нашумевшего  "дела  о могильном
кургане", он  переменил  свое  мнение  и о  Дубове, и  о частном  сыске  как
таковом, и  даже более того --  все чаще обращался к Василию за содействием,
взамен снабжая того оперативной информацией о происшествиях по городу.
     Вот  и на  сей  раз  Дубов  и Столбовой сходу  завели  профессиональный
разговор.
     --  Ну  как там с  ограблением  сберкассы? -- поинтересовался Дубов. --
Ничего новенького не накопали?
     --  Ничего,  --  развел руками Столбовой, едва не  опрокинув тарелку  с
ухой. -- Версии приходится отбрасывать одну за другой.
     -- Я пытался что-то узнать  по своим каналам, но тоже пока что  круглый
ноль,  -- сказал  Василий. --  Похоже, что работали профессионалы, к тому же
гастролеры.
     -- Да,  очевидно  так, -- согласился Егор Трофимович. --  Ну  да бог  с
ними.  A тут  вот  весьма курьезная история  приключилась, кстати, прямо под
окнами  вашего  Бизнес-Центра. Около полуночи группа девиц, ну, из тех, кого
именуют "барышни  с Елизаветинской улицы", учинила между собой  драку, вроде
как разборку.
     -- Ага, я  уже о  ней слыхал, --  кивнул  Дубов и словам  Cтолбового, и
официантке, принесшей ему первое. -- A в чем дело?
     --  Ну, причина весьма прозаическая -- конкуренция. Вдоль Бизнес-Центра
фланировала  какая-то  посторонняя  дама,  не первой  молодости,  но  весьма
аппетитных форм. Местные  девицы, понятное дело, на нее "наехали",  та стала
огрызаться, разгорелась драка, прибыла милиция, девицы разбежались кто куда,
а "новенькую" задержали.
     -- Обычное  дело,  --  принялся за суп Василий. -- И  что здесь  такого
курьезного?
     -- Едва  эту даму  доставили в участок, как  она принялась  скандалить,
заявлять, что  ее задержали незаконно, и при этом так и сыпала  юридическими
терминами  и ссылками  на разные административные кодексы. Дежурный  уж и не
знал,  что  с  ней  делать,  но  тут  в  участок  заявился  некий  господин,
назвавшийся ее  супругом,  и  к  общему  облегчению  забрал  разбушевавшуюся
"ночную бабочку".
     -- Все это весьма печально, -- заметил  детектив. -- До чего мы  дожили
-- профессиональные  юристы  вынуждены идти на  панель. В  общем,  маленькие
издержки суверенитета и рыночной демократии... Ну а что еще новенького?
     -- Да все как обычно, -- инспектор с удовольствием проглотил ложку ухи,
-- мелкие  кражи, мошенничество и все в том  же духе. Хотя погодите, вот еще
одно дельце --  ревизия в  Гражданско-иммиграционном департаменте установила
факт пропажи незаполненных советских паспортов. И не простых, а иностранных.
     -- Так советских или иностранных? -- переспросил детектив.
     -- Советских,  но годных для  поездок за границу. Знаете, как  бывает в
переходный  период  --  своих,  кислоярских паспортов еще не  напечатали,  а
старые,  советские, вроде  бы  как  уже  второго сорта,  оттого их и  хранят
кое-как. A  то, что  они на  данный момент служат единственным аусвайсом для
наших путешественников, никого не колышет.
     Василий  предостерегающе  кашлянул  --  к  столику  подходил  бизнесмен
Ерофеев, и служебный разговор нужно было сворачивать.
     Похоже, что господин Ерофеев находился в наилучшем расположении духа:
     -- Добрый  день, Егор Трофимыч. A с  вами, Василий Николаич, мы сегодня
уже виделись.
     -- Что  это вы,  Георгий Иваныч, сияете, будто медный  пряник? -- хмуро
спросил инспектор.
     --  A  как мне  не сиять,  коли  я  сегодня заимел солидного клиента на
экскурсию в Грецию? -- еще больше расцвел Ерофеев. -- A вы,  инспектор,  еще
не созрели для поездки?
     --  Дайте  здесь  с  делами расхлебаться,  тогда  можно  и в Грецию, --
буркнул Столбовой, неприязненно  глянув на бизнесмена. Ерофееву  же  страсть
как хотелось заполучить еще одного клиента:
     --  Василий  Николаич, вы  давеча оказали  мне неоценимую услугу,  и  я
все-таки хотел  бы вас отблагодарить. Я вам продам путевку по  льготной цене
-- за девятьсот баксов вместо тысячи.
     Однако Василий не успел ответить на  столь  заманчивое предложение, так
как к столику не совсем твердой походкой  приближался еще один завсегдатай -
уже знакомый нам доктор Владлен Серапионыч. В одной руке он нес стакан  чаю,
а в другой -- скандально знаменитую газету "Кислое  поле". Присев  за стол и
поздоровавшись  с сотрапезниками,  доктор  полез во внутренний карман своего
потертого сюртучка и извлек оттуда небольшую скляночку, из которой набулькал
в чай некоей подозрительной по виду и запаху жидкости. Основательно размешал
все это чайной ложечкой и сделал пару глотков.
     --  Отличный  чаек! --  C  этими словами  Владлен  Серапионыч развернул
газету и принялся ее усердно изучать.
     --  Ну,  доктор,  чего  пишут?  --  поинтересовался Столбовой.  Он  уже
закончил  обедать,  но  почему-то  не  спешил  уходить,  хотя  обычно  из-за
хронической запарки на службе не был склонен к долгим застольным беседам.
     -- Здесь насчет налета на сберкассу, -- охотно откликнулся Cерапионыч и
тут  же  с  выражением  зачитал:  --  "В  нашем городе  совершено  очередное
злодейское преступление -- нахальное нападение на сберкассу. Два  бандита, а
точнее --  один  бандит  и одна  бандитка -- ворвались  в  помещение и,  дав
автоматную очередь  поверх голов, потребовали денег. Оба  были одеты в белые
халаты, указывающие на принадлежность к Белому Братству,  а один из  них при
этом выкрикивал лозунги разного рода  тоталитарных  сект и требовал  свободу
Асахаре  и другим  изуверам  и  экстремистам. Дальнейшие  действия  негодяев
полностью подтвердили их слова -- выхватив из-под полы огромные баллоны, они
выпустили  струю  нервно-паралитического  газа,   отчего   и  работники,   и
посетители  сберкассы скончались в тяжких мучениях. Заграбастав все наличные
деньги  и в извращенной  форме надругавшись над заведующей, подонки покинули
сберкассу,  напоследок  ударив  баллоном по голове  одного  из  посетителей,
которого, очевидно, сочли живым. Я  сам видел,  как его  кровь  вперемешку с
мозгами  растекалась  по полу  и даже  вытекала  на  улицу, где ее слизывали
голодные бродячие дворняги. Разумеется, когда на место трагедии прибыла наша
доблестная милиция во главе с двумя  знаменитыми бездарностями, инспекторами
Cтолбовым и Лиственицыным, все уже было кончено, и санитары, оказавшиеся там
раньше  так  называемых  правоохранителей,  уже  выволакивали  из  помещения
многочисленные  трупы  с выпученными глазами,  высунутыми языками и  следами
предсмертных мук".
     -- М-да,  --  только  и смог сказать на  это Дубов. --  Кто автор  сего
блистательного репортажа, думаю, и так ясно.
     -- Проклятый Ибикусов! -- не выдержав, вскочил Столбовой. -- Нет, нужно
таки будет привлечь его к суду за диффамацию!
     -- Чего-чего? -- переспросил Ерофеев.
     -- За клевету! -- бухнулся на место инспектор.
     -- A что, разве господин Ибикусов сильно приукрасил факты? -- отхлебнул
еще пару глотков Cерапионыч. -- Вообще-то в мое заведение никакие покойнички
с отравлением не поступали...
     --  Не было  никаких  покойничков,  -- несколько успокоившись, вздохнул
Егор  Трофимович. --  A  тем  более,  никакого Асахары с Белым Братством.  В
сберкассу  вошли двое в медицинских  халатах и марлевых повязках, скрывающих
лица,  и  представились  дезинсекторами, то есть специалистами  по  борьбе с
тараканами,  крысами и прочей домашней  живностью. Заведующая ответила,  что
никаких  дезинсекторов они не  вызывали, но женщина,  назвавшаяся  доктором,
заявила, что работы ведутся широким фронтом по всему городу, и велела своему
помощнику-санитару приступать к делу. Тот достал из  сумки  пульверизатор  и
направил струю прямо на заведующую, а потом на кассиршу и двоих посетителей,
но   распыляли  они  всего  лишь  какую-то  снотворную   дрянь,  от  которой
потерпевшие тут же заснули примерно на два  часа. A грабители забрали деньги
и преспокойно ушли. Вот, собственно, и все. A этот придурок Ибикусов  своими
нездоровыми фантазиями просто накаляет обстановку в городе!
     --  А  расколотая  голова   и  вытекающие   мозги?  --  профессионально
полюбопытствовал Серапионыч. -- Все-таки были или нет?
     -- Были, -- усмехнулся Столбовой -- но только это был арбуз.
     -- Как, арбуз? -- не понял Ерофеев.
     -- Да из кошелки одной из посетительниц. Упал  и раскололся, -- пояснил
инспектор и философски заметил:  -- А уж увидеть расколотый череп -- была бы
извращенная фантазия, тогда и не такое возможно!

        "x x x"

     Когда Ерофеев и Cерапионыч удалились, Дубов проницательно  посмотрел на
Столбового:
     -- Егор Трофимыч, судя по вашему галстуку, вы собираетесь поговорить со
мною о чем-то очень важном.
     -- Как вы догадались? -- чуть вздрогнул инспектор.
     --  Элементарно.  Вы  давно  отобедали,  но  не  ушли,  а  поддерживали
разговор,  который для  вас  был явно неприятен.  Вы  отпустили и доктора, и
господина Ерофеева. Значит, у вас дело ко мне.
     -- Да,  но  причем тут  галстук?  --  Егор  Трофимович  поднес  руку  к
воротничку -- галстука не было.
     --  Вы  так  озадачены  этим  делом, что даже  забыли  его  надеть,  --
невозмутимо пояснил сыщик.  -- Так что  выкладывайте,  Егор Трофимыч, вместе
подумаем, что делать.
     Однако Столбовой, по обыкновению, завел разговор издалека:
     --  Знаете, Василий Николаич,  я частенько  на  досуге задумываюсь: вот
после того как возникла наша Кислоярская  Республика, мы оказались как будто
на  необитаемом острове. Нет, ну поезда, конечно, ходят, радио, телевидение,
московские газеты  -- все это есть. Но  вот скажите не  задумываясь, что вам
придет в голову при слове "Москва"?
     -- Пугачева, -- не задумываясь ответил Дубов.
     --  Вот именно! -- отпил  чаю  Столбовой. -- И так  отвечают девять  из
десяти. Десятый отвечает -- Церетели, а одиннадцатый -- Лужков. A с чем, как
вы думаете, ассоциируется Кислоярск у москвичей?
     -- Ну, даже не знаю... -- пожал плечами Василий.
     -- Социологическая служба  нашего правительства провела в Москве опрос,
-- инспектор  достал из  портфеля листок  бумаги, -- и  вот  какие  получила
результаты. Около шестидесяти процентов опрошенных вообще впервые услышали о
существовании Кислоярской республики. Половина из тех, кто хоть что-то о нас
слышал, определила наше  географическое положение весьма разнообразно:  одни
считают, что это где-то на Кавказе, другие -- в Сибири, а третьи -- что даже
на Валдайской  возвышенности.  A на  вопрос  "Что вы  знаете  о  Кислоярской
республике?" лишь единицы с трудом припомнили, что у нас имеется Кислоярское
же водохранилище, или  "Кислое  море", с отравленной  водой и  безжизненными
берегами, да еще какой-то Разбойников, которого неизвестно за  что держат  в
тюрьме.
     Дубов оторвался от компота:
     --  Да  уж,  такая  информация  вряд ли согреет душу  гражданину  любой
страны. Неужели наше правительство просто примет ее к сведению -- и все?
     --  Разумеется,  нет.   И   именно  по  этому   поводу  меня  и  других
оперативников    вызывали   в    администрацию    Президента.   Оказывается,
президентская пресс-служба с целью прорыва информационной блокады собирается
пригласить в Кислоярск группу московских журналистов и принять их по высшему
разряду, а наша задача -- обеспечить им безопасность.
     --  Да, это очень даже неплохо, --  заметил детектив. -- И что  же,  вы
предлагаете мне заняться их охраной? Но это не совсем мой профиль...
     -- Нет-нет, ну что вы, -- перебил инспектор. -- Да и приезд журналистов
-- пока  еще  вопрос будущего. Надо  все подготовить,  подобрать  подходящие
кандидатуры,  разослать приглашения... Дело  в другом -- выяснилось, что уже
не сегодня-завтра в  Кислоярск  по  собственной  инициативе приезжает  некая
московская журналистка.
     --  Ну  вот и прекрасно!  --  обрадовался Василий.  --  Остается только
показать ей наше государство с лучшей стороны. Кстати, что за журналистка?
     -- Надежда Чаликова. Вам ее имя, разумеется, ни о чем не говорит?
     --  Да  уж,  это вам не  Пугачева.  Впрочем,  что-то  припоминаю.  Она,
кажется,   на  волне  перестройки  печаталась  в  "Огоньке",  в  "Московских
новостях"...
     -- Так точно,  -- кивнул Столбовой. -- Мы тут навели кое-какие  справки
-- но это  лишь общеизвестные факты. Действительно,  Чаликова имеет  стойкую
репутацию "демократки", а кроме того до недавнего времени регулярно посещала
так называемые "горячие  точки".  Не замужем,  постоянно проживает  в Москве
вместе с родителями и младшим братом. Вот и все, что нам удалось узнать.
     -- И что вас смущает? -- проницательно глянул на инспектора сыщик.
     -- Видите ли, -- не без труда  приступил к главному Столбовой,  -- было
бы  замечательно,  если  бы  госпожа  Чаликова  осмотрела  нашу  Республику,
встретилась с  ее руководством, ну там,  не знаю  уж,  познакомилась с нашей
культурой,  промышленностью,   народным   хозяйством,  а  потом  спокойно  и
доброжелательно описала бы все это в какой-нибудь московской газете.
     -- A что, у вас есть основания сомневаться в ее объективности?
     -- Нет. Но  нам  стало известно, что  Чаликова, помимо прочего,  жаждет
побывать в нашей тюрьме и взять интервью у путчиста Разбойникова.
     -- Ну,  ничего удивительного, -- пожал плечами Дубов. -- Ведь  вы  сами
только  что  говорили,  что сидящего Разбойникова считают  в  Москве главной
Кислоярской   достопримечательностью.  Пускай  встречается,   и   если   она
действительно  принадлежит  к демократическому  направлению,  то  все  равно
ничего хорошего о нем не напишет. Это такой скользкий тип...
     -- К сожалению, все  не так просто,  -- со скорбью покачал головой Егор
Трофимович. -- Может  быть, вы и  не в  курсе,  но  с самого дня ареста наши
власти не допускают никаких контактов Разбойникова с волей. Даже его встречи
с адвокатом Брюквиным проходят под строгим контролем.
     -- Почему? -- заинтересовался Василий.
     --  Если  б я  знал!  --  Инспектор  закатил глаза к  лепному  потолку,
испещренному  черными точками --  не  то  мухами,  не то  следами  пуль.  --
Возможно,  им известно, что Разбойников знает  нечто, от чего и им самим  не
поздоровится.  Или какие-то другие  причины.  Я знаю  только то,  что многим
кислоярским журналистам было отказано  в интервью с Разбойниковым. И судя по
тому,  сколь  влиятельные,  но в то  же время далекие  от  средств  массовой
информации  лица пытались "протолкнуть"  журналистов  к Разбойникову,  можно
сделать  вывод,  что  истинной причиной  было не  столько интервью,  сколько
стремление  через корреспондента что-то передать заключенному.  Или наоборот
-- что-то от него получить.
     -- Скорее всего, второе, -- заметил Дубов.
     -- Почему вы так считаете?
     --  Скажите,  Егор  Трофимович,  разрешают  ли  Разбойникову  в  камере
получать газеты?
     -- Ну, не знаю, но думаю, что да.
     --  Тогда  выясните,  какие  газеты он  чаще всего читает. -- Столбовой
кивнул. -- Да, так что же с Чаликовой?
     Егор Трофимович вздохнул еще глубже:
     -- Понимаете,  Василий Никола