╤ЄЁрэшЎ√: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
ольствия и плавания, всегда плавания. Слушай, дитя: никогда не
печалься, всегда плыви, как лилия на быстрине потока жизни. Как тебе
повезло, Кику-сан, ты принцесса Юкью, Плывущего Мира, - плыви, живи
мгновением... "
Кику смахнула вторую слезинку - последнюю. "Глупая девочка, зачем
плакать? Не плачь! - приказала она себе. - Ты так невероятно удачлива! Ты
наложница самого крупного дайме, хотя и очень незначительная, неофициальная,
но какое это имеет значение - твой сын родится самураем. Разве это не
замечательный подарок? Разве предсказатель не обещал такого необыкновенного
счастья, в которое невозможно поверить? Если ты должна плакать, то есть
более важные вещи. О семени, росшем в твоем чреве, которое изгнал тот отвар
со странным вкусом. Но почему ты плачешь об этом? Это было только "оно", а
не ребенок, да и кто был его отец? Если честно? "
- Я не знаю, не наверняка, Дзеко-сан, прошу меня извинить... Мне
кажется, что отец - мой господин, - вымолвила она наконец - ей очень
хотелось сына-самурая.
- Ну а если ребенок родится с голубыми глазами и светлой кожей, а?
Посчитайте дни.
- Я считала и считала... О, как я считала!
- Тогда будьте честны сами с собой. Извините, но и ваше и мое будущее
зависит от вас. У вас впереди еще много лет, чтобы рожать детей. Вам ведь
только восемнадцать. Лучше быть полностью уверенной.
"Да, - снова подумала она, - как вы мудры, Дзеко-сан, и как глупа и
очарована была я. Это было только "оно"... И как мы, японцы, зная, что
ребенок - не настоящий ребенок, пока ему не исполнится тридцать дней. Тогда
его дух укрепляется в теле и окончательно определяется его карма. О, как мне
повезло! И я хочу сына, и еще одного сына, и еще одного сына, и совсем не
хочу девочку... Бедные дочки! О боги, благословите предсказателя, и
благодарю вас, благодарю вас за мою карму, за то, что меня любит великий
дайме, что мои сыновья будут самураями... О, пожалуйста, сделайте меня
достойной такого суда... "
- В чем дело, госпожа? - маленькая Суйсе испугалась радости, что прямо
струилась с лица Кику. Кику удовлетворенно вздохнула.
- Я думала о прорицателе, о моем господине и моей карме... И прямо
плыла, плыла...
Она прошла дальше в сад, закрываясь от солнца ярко-красным зонтиком, -
она разыскивала Торанагу. Он почти полностью был закрыт от нее самураями,
лошадьми и соколами, но она все же увидела его на веранде: он пил чай перед
склонившейся в поклоне Фудзико. "Скоро наступит моя очередь, - решила она. -
Может быть, сегодня вечером мы сможем зачать нового Это. О, пожалуйста!.. "
Успокоившись, Кику вернулась к игре.
За воротами Оми сел на лошадь и поскакал со своими телохранителями -
все быстрее и быстрее... Скорость освежала и очищала его, едкий запах
лошадиного пота радовал. Он не оглянулся на нее, в этом не было
необходимости. Он знал, что бросил к ее ногам страсть, какой у него больше
не будет, все, что любил в этой жизни... Он уверен: никогда больше не будет
у него новой страсти, того экстаза при соединении душ, который воспламеняет
мужчину и женщину... Но это его не огорчало. "Напротив, - с неожиданной
холодной ясностью понял он. - Я благодарен Торанаге - он освободил меня от
этого рабства. Теперь меня ничто не связывает. Ни отец, ни мать, ни Кику...
Теперь я тоже могу быть терпеливым. Мне двадцать один год, я почти дайме
Изу, мне еще предстоит завоевать весь мир... "
- Да, господин? - Фудзико готовилась слушать Торанагу.
- Вы должны ехать отсюда прямо в Анджиро. Я решил заменить надел земли
для Анджин-сана - Иокогаму на Анджиро. Двадцать ри в каждом направлении от
деревни, с годовым доходом четыре тысячи коку. Вы получите дом Оми-сана.
- Можно мне поблагодарить вас от его имени, господин? Извините, я
правильно поняла, что он еще не знает об этом?
- Нет. Я скажу ему сегодня. Я приказал ему построить другой корабль,
Фудзико-сан, вместо уничтоженного, и Анджиро будет идеальным местом для
строительства, намного лучше Иокогамы. Я договорился с Дзеко, что ее старший
сын будет прорабом у Анджин-сана. Все материалы, строители будут оплачены из
моей казны. Вы должны помочь ему организовать управление этим делом.
- О, господин, - она сразу посерьезнела, - у меня осталось так мало
времени для Анджин-сана...
- Я найду ему другую наложницу - или жену. Фудзико посмотрела на него,
глаза у нее сузились. Немного помолчав, она сказала:
- Чем я могу помочь?
Торанага спросил:
- Кого бы вы предложили? Я хочу, чтобы Анджин-сан был доволен.
Довольный человек работает лучше.
Фудзико старалась собраться с мыслями. "Кто может сравниться с
Марико-сама? " Она улыбнулась.
- Господин, нынешняя жена Оми-сана, Мидори-сан. Его мать ненавидит ее,
как вы знаете, и хочет, чтобы Оми развелся. Извините, но у нее такие
удивительно плохие манеры, что она заявила об этом даже мне. Мидори-сан -
прелестная женщина и очень умна.
- Вы думаете, Оми хочет развестись? - Еще один кусок головоломки встал
на место.
- О нет, господин, я уверена - он не хочет. Какой мужчина хочет
слушаться своей матери? Но это наш закон - ему придется развестись при
первом же слове родителей. Даже при том, что у его матери очень плохой
характер, она, конечно, знает, что для него лучше подходит. Простите, я хочу
быть точной в этом важном деле. Конечно, я не хотела сказать ничего
оскорбительного, господин, но сыновний долг перед родителями - краеугольный
камень нашего закона.
Торанага обдумывал эту новую мысль, как будто удачную.
- А Анджин-сан? Как он отнесется к Мидори-сан?
- О, господин, если вы прикажете ему жениться... то плохо. Но, прошу
прощения, вам нет необходимости ему приказывать.
- Как так?
- Лучше всего... придумать способ, чтобы он сам об этом задумался. А
Оми-сану вы, конечно, просто прикажете.
- Конечно. Вы одобряете Мидори-сан?
- О да. Ей семнадцать лет, ее сын - здоровый мальчик, она из хорошей
самурайской семьи... родит Анджин-сану прекрасных сыновей. Я думаю, родители
Оми-сана будут настаивать, чтобы Мидори отдала своего сына Оми-сану. Если
нет - Анджин-сан усыновит его. Я знаю, мой господин симпатизирует ей -
Марико-сан поддразнивала его ею. Она очень благоразумная, умная. О да, с ней
он будет в безопасности. Ее родители умерли - некому препятствовать ее браку
с Анджин-саном.
Торанага обрадовался этой идее. "Я, конечно, огорчу Оми, - подумал он.
- Молодой Оми слишком легко станет занозой у меня в боку. Ну, тогда я сам
ничего не буду делать, чтобы устроить развод Мидори. Отец Оми изъявит
совершенно четкое последнее желание, перед тем как совершит сеппуку... Жена
его, конечно, настоит: последнее и важное, что сделает он на этой земле, -
добьется, чтобы сын его правильно женился. Мидори будет разведена через
несколько дней... "
- А если не она, Фудзико-сан? Что вы скажете о Кику-сан? Фудзико
уставилась на него:
- О, прошу прощения, господин, вы хотите отказаться от нее?
- Я могу это сделать. Так что вы скажете?
- Думаю, Кику-сан может стать идеальной неофициальной наложницей,
господин. Она такая красивая и умная... Я понимаю, что она хороша для многих
обычных людей... Но извините, пройдут еще годы, прежде чем Анджин-сан сможет
получать удовольствие от ее редких талантов - пения, танца, ума... А как
жена... - Одним тоном она подчеркивала свое полное неодобрение. - Дамы
Плывущего Мира обычно не подготовлены так, как... другие, господин. Их
таланты проявляются в другом... Быть ответственным за финансовое положение,
вообще за дела самурайского дома- этому не научишься в Плывущем Мире.
- А она может научиться?
Фудзико долго колебалась, что ответить.
- Идеалом для Анджин-сана была бы жена Оми, Мидори-сан, и Кику-сан - в
качестве наложницы.
- Могли бы они научиться жить со всеми его... э-э... необычными
привычками?
- Мидори-сан - самурай, господин. Это будет ее долгом. Вы прикажете ей.
Кику-сан - тоже.
- Но не Анджин-сану?
- Вы знаете его лучше, чем я, господин. Но в вопросах интимных и... ему
было бы лучше, конечно, обдумать и решить все самому.
- Тода Марико-сама была бы для него идеальной женой, верно?
- Это неожиданная мысль, господин, - не моргнув глазом ответила
Фудзико. - Конечно, они оба чувствовали огромное уважение друг к другу.
- Да, - сухо заметил он. - Спасибо, Фудзико-сан. Я подумаю о том, что
вы сказали. Он будет в Анджиро примерно через десять дней.
- Благодарю вас, господин. Если можно, я бы предложила, чтобы во
владения Анджин-сана включили порт Ито и курорт ╨косе.
- Зачем?
- Ито - просто на случай, если порт в Анджиро будет недостаточно
большим. Для такого большого корабля может потребоваться стапель побольше.
- Вы уверены?
- Да, господин.
- Вы были там?
- Нет, господин, но Анджин-сан интересовался морем, Вы тоже
интересуетесь. Моим долгом было попытаться узнать все о кораблях и
мореходстве. Когда мы узнали, что корабль Анджин-сана сгорел, мне захотелось
уяснить, можно ли будет построить еще один и если да, то где и как. Изу -
прекрасный выбор, господин. Там легко задержать армии Ишидо.
- А почему ╨косе?
- А ╨косе - потому, что хатамото следует иметь место в горах, где он
мог бы проводить время так, как имеет право ожидать.
Торанага внимательно посмотрел на нее. Фудзико казалась такой послушной
и скромной... Но он знал, что она столь же несгибаема, как он, и не отступит
ни на йоту, пока ей не прикажут.
- Я согласен. И учту то, что вы сказали о Мидори-сан и Кику-сан.
- Благодарю вас, господин, - почтительно ответила она, радуясь, что
выполнила свой долг и перед своим властелином, и перед Марико. Ито было
выбрано за его стапеля, а ╨косе - потому, что Марико сказала, что их любовь
по-настоящему началась именно там...
- Мне так повезло, Фудзико-сан, - призналась ей Марико в Эдо. - Наша
поездка дала мне больше радости, чем я могла ожидать за двадцать жизней.
- Я прошу вас защитить его в Осаке, Марико-сан. Мне очень жаль, что он
не похож на нас, не так цивилизован, как мы, бедняга. Его нирвана - жизнь, а
не смерть.
"Это все еще верно, - снова подумала Фудзико, вспомнив Марико. - Марико
спасла Анджин-сана, а не кто-нибудь другой: не христианский Бог, не другие
боги, не сам Анджин-сан, даже не Торанага - никто, только одна Марико... Его
спасла Тода Марико-нох-Акечи Дзинсаи.
Прежде чем я умру, я заложу храм в ╨косе и сделаю завещание - поставить
еще храмы в Осаке и Эдо. Это будет одним из моих предсмертных желаний,
Торанага-сан, - пообещала она про себя, смиренно взглянув на него и радуясь
другим приятным делам, которые она сделает для Анджин-сана. - Конечно, женой
должна быт Мидори, никак не Кику... Уж если взять ее, то наложницей, и не
обязательно главной. И земли его должны простираться до Симады на самой
южной части Изу".
- Вы хотите, чтобы я уехала сразу, господин?
- Оставайтесь здесь на ночь, тогда вы сможете выехать утром. Но не
через Иокогаму.
- Да, я понимаю. Простите, а я могу вступить во владение новыми землями
моего властелина от его имени - и всем, что на них - в тот момент, как я
туда приеду?
- Каванаби-сан даст вам необходимые документы до отъезда. А сейчас,
пожалуйста, пришлите ко мне Кику-сан.
Фудзико поклонилась и вышла. Торанага что-то буркнул про себя. "Жаль,
что эта женщина собирается покончить с собой. Она слишком ценна, чтобы
потерять ее, и слишком умна. Ито и ╨косе? Ито - еще можно понять. Но почему
╨косе? И что еще было у нее на уме? "
Тут он увидел Кику, пересекающую раскаленный солнцем двор, взглянул на
ее маленькие ножки в белых таби, - она шла, как бы танцуя, такая милая и
элегантная в своем шелковом кимоно, с ярко-красным зонтиком... Мечта каждого
мужчины, если он на нее смотрит... "Ах, Кику! - подумал он. - Я не могу
удержать людей от этой зависти, как мне ни жаль. Я не могу выпустить вас в
эту жизнь, простите меня. Вам следовало остаться там, где вы и были, в
Плывущем Мире, - куртизанкой первого класса. Или, еще лучше, гейшей. Что за
прекрасную идею подала эта старая карга! Там вы были в безопасности...
Собственность многих, причина самоубийств, диких ссор, участница прекрасных
любовных свиданий, почитаемая и внушающая страх, осыпаемая деньгами, с
которыми вы бы так презрительно обращались, легенда... Пока продлилась бы
ваша красота... А сейчас? Сейчас я не смогу сохранить вас, как мне ни жаль.
Любой самурай, которому я отдам вас в наложницы, положит себе в постель
обоюдоострый нож - полное отвращение с вашей стороны и зависть всех
мужчин... Немногие согласятся на вас, - извините, но это так, сегодня день
для того, чтобы говорить правду... Вас не учили вести хозяйство самурая. Как
только ваша красота пройдет - о, ваш голос продержится, дитя, и ваш ум, - вы
будете выброшены на задворки этой блестящей жизни. Простите, но это тоже
правда. Другая состоит в том, что самые блестящие дамы Плывущего Мира
оставляют все в своем Мире и по достижении старости переходят в другие дома
- оплакивать былых любовников и ушедшую молодость, топить горе в баррелях
саке, разбавленных слезами... Немногим удается стать в лучшем случае женой
крестьянина, рыбака, купца, торговца рисом или ремесленника... В такой семье
родились и вы - неожиданный цветок среди этой дикости, появившийся без
всякой причины, только благодаря своей карме, чтобы мгновенно отцвести и
исчезнуть... Так печально, очень печально... Как мне дать вам
детей-самураев?
Держи ее при себе до конца жизни, - подсказал ему внутренний голос. -
Она этого заслуживает. Не дурачь себя, как дурачишь других. Ведь ты легко
можешь удержать ее, мало что ей давая, оставляя ее, когда тебе захочется,
как своих любимиц Тетсу-Ко или Кого. Разве Кику для тебя не то же, что и
сокол? Только сокол, которого вы кормите с руки, пускаете на добычу и
отзываете приманкой, используете год-другой, а потом он исчезает навеки...
Почему бы не поддержать ее? Она просто еще один сокол, хотя и совсем
особый... Очень высоко летающий, яркий, так радующий глаз, но ничего
более... Редкая, необыкновенная и... такая искусная в любви... "
- Почему вы смеетесь? Чему вы так радуетесь, господин?
- Потому что рад видеть вас, госпожа...
Блэксорн и самураи работали с останками "Эрзамуса". Блэксорн изо всех
сил тянул за один из трех канатов, привязанных к основанию киля.
- "Хиппару-у-у! " - кричал он. - Тяни!
Сотня самураев, раздетых до набедренных повязок, с усилием тянула за
канаты. Стояла вторая половина дня, отлив, и Блэксорн надеялся, что сдвинет
с места остов корабля и вытащит его на берег, чтобы использовать то, что
удастся. Он изменил свой первоначальный план, узнав, к великой своей
радости, что на следующий день после несчастного случая из моря удалось
вытащить все пушки, да в таком хорошем состоянии, словно они только что
выпущены из литейного цеха близ Чатема, в его родном графстве Кент. Удалось
еще спасти почти тысячу пушечных ядер, цепи, немного картечи и всякие
металлические детали. Все это погнуто, поцарапано... Но теперь у него есть
детали для корабля, о которых он и не мечтал.
- Чудесно, Нага-сан! Чудесно! - радовался он.
- О, благодарю, Анджин-сан. Извините. Мы о-очень старались! Жаль, что
так мало спасли...
- Не извиняйтесь. Теперь все хорошо!
"Теперь "Леди" может быть чуть длиннее и чуть шире, - радовался он, -
но она все еще последняя из самых паршивых судов. Эх, Родригес, - подумал он
беззлобно. - Я рад, что вы в безопасности и в этом году спокойно отсюда
уберетесь, а на следующий год я потоплю другого капитана. Если снова
появится адмирал Феррьера, это будет дар небес, но я на него не рассчитываю.
А за вас я рад. Я обязан вам жизнью, и вы хороший кормчий".
- Хиппару-у-у! - закричал он снова.
Канаты дернулись, вода катилась с них, словно пот, но остов не
стронулся. С тех пор как на берегу появился Торанага с письмом Марико в
руках, а вскоре нашлись пушки, ему не хватало времени в сутках. Он составил
первоначальные планы, а потом все менял и дополнял их, тщательно продумывал
списки необходимых людей и материалов, стремясь не ошибиться. И после такого
дня еще допоздна работал со словарем: при объяснениях с ремесленниками
потребуются новые слова, - надо же понять, что они уже сделали, и объяснить,
что еще надо сделать. Много раз в отчаянии он хотел попросить священника о
помощи, но знал - ее не будет, вражда их непримирима...
- Карма, - утешил он себя, нисколько не страдая от этого и жалея
священника за его дурацкий фанатизм.
- Хиппару-у-у!
Самураи еще раз напряглись, пытаясь преодолеть сопротивление песка и
моря. Раздалась команда, и они начали тянуть все одновременно. Остов
чуть-чуть сдвинулся, люди удвоили усилия - тут трос сорвался, и все
повалились на песок. Смеясь и подшучивая друг над другом, встали и снова
налегли на канаты. Но теперь... остов держался еще крепче, чем раньше.
Блэксорн показал им, как тянуть то с одной, то с другой стороны,
пытаясь накренить остов то на одну сторону, то на другую, но он держался как
заякоренный.
- Я привяжу его к плоту, и тогда прилив сам выполнит всю работу и
вытащит его из песка, - негромко сказал Блэксорн вслух по-английски.
- Дозо? - спросил Нага, заинтересовавшись.
- Ах, гомен насаи, Нага-сан. - С помощью знаков и рисунков на песке он
объяснил, проклиная свой бедный словарь, как сделать плот и привязать его к
килю во время отлива, как потом во время прилива тот всплывет и они смогут
оттащить его и вытянуть на берег. А в следующий отлив - на катках
передвинуть в нужное место.
- Ах, со дес! - Нага был потрясен.
Когда он объяснил идею остальным офицерам, все восхитились, а вассалы
Блэксорна заметно заважничали. Блэксорн наставил на одного из них палец:
- Где ваши манеры?
- О, извините, господин, простите, что я оскорбил вас.
- Сегодня - прощу, завтра - нет. Плывите к кораблю - надо отвязать этот
канат.
Ронин-самурай дрогнул и отвел глаза:
- Простите, господин, но я не умею плавать.
На берегу воцарилось молчание. Блэксорн понял: ждут, чем все это
кончится. Он разозлился на самого себя: приказ есть приказ, и он, сам того
не желая, объявил смертный приговор, на этот раз совершенно не заслуженный.
- Торанага-сан приказал, чтобы все мужчины учились плавать. Все мои
вассалы должны научиться плавать за тридцать дней. Понятно? Лучше начните
плавать еще раньше. А вы идите в воду - прямо сейчас устроим первый урок.
Самурай с опаской направился к морю, чувствуя себя уже покойником.
Блэксорн присоединился к нему. Когда голова его скрылась под водой, он, не
особенно миндальничая, вытолкнул его наверх и заставил плыть... Тот вволю
побарахтался, но под руководством Блэксорна без особого риска для жизни
добрался до остова судна. Самурай кашлял и отплевывался, но держался на
воде. Блэксорн потянул его к берегу и в двадцати ярдах от мелкого места
оттолкнул от себя:
- Плыви!
Самурай казался похожим на полузахлебнувшуюся кошку. Впредь он решил
никогда не задаваться при своем господине. Приятели громко